«Бойся своих желаний. Избитая фраза. Почему я их должен бояться? Если я хочу напиться и трахнуть кого-нибудь. Все верно… Андрюха, ты сегодня на коне! Нет, ты на, мать его, гепарде, несущемся по бескрайней пустыне за очередной жертвой, съев которую, он пойдет и оплодотворит лучшую самку прайда. Ну и что, что у нее ребенок… Не сделаю этого сейчас я, сделает кто-то другой даже не завтра, а сегодня же вечером. Имея такой зад, сидела бы лучше дома, а не приключения на него искала. Но она мне доверилась. И что? Ай, ладно, где там стакан. О! Зашуршала… Ладно, дружище, вставай, для тебя работка есть, а потом, обещаю, поспим». Весь этот диалог с некой рациональной составляющей, которую Андрей звал просто – «Рацуха», крутился у него в голове, лежащего в темной комнате на раздвинутом и застеленном диване, ожидая, когда Маша вернется из душа. Скорее это был разговор не Андрея с внутренним, духовным своим началом, а между мозгом и членом, потому что то, что мы привыкли называть душой, напилось и громко храпело, оставив без присмотра соматическую часть своего носителя.

– Ты спишь?… – закрывая медленно и тихо, чтобы никого не разбудить, дверь в комнату, прошептала Маша.

– Я, конечно, люблю мужские задницы, но не настолько, чтобы просто заснуть рядом с такой женской, – слегка с заплетающимся языком ответил Андрей.

– А придется именно что «заснуть».

– Не торопите события, девушка! Мы не настолько хорошо знакомы друг с другом, чтобы просто взять и заснуть!

После этих слов, уже лежащая рядом Маша стеснительно, как она любит, засмеялась и демонстративно отвернулась от Андрея.

– Все. Спим, – отрезала девушка.

– Окей, как скажешь… – рука Андрея медленно скользнула под одеялом по бедру Маши, затем порхнула к талии и начала опускаться обратно. Девушка слегка вздрогнула. Она резко достала правую руку из– под одеяла и начала на нее всматриваться в кромешной тьме.

– Смотри, мурашки… – Маша начала левой рукой гладить правую, как бы пытаясь убрать выступившие от легко холодка, вызванного прикосновениями руки Андрея, пупырышки на коже.

Она не успела довести левую кисть от плеча до запястья правой руки, как ощутила на своем теле следующее прикосновение. Губы Андрея коснулись ее шеи, издав характерный громкий, но не вульгарный нежный звук поцелуя. Девушка слегка вытянула шею и слегка отклонила голову в сторону от Андрея, как бы приглашая прогуляться его губам по всей шее.

– Оу, теперь поцелуи в шею…– снова тихо прокомментировала девушка.

В это мгновение ладонь Андрея стремительно спустилась по внешней стороне бедра до колена женского тела и начала подниматься обратно уже по внутренней. Легкий, но очень глубокий и слегка дрожащий выдох сорвался с губ Маши. Рука была близка к цели, но в последний момент сменила вектор своего направления и вернулась на внешнюю сторону бедра, откуда прямиком скользнула на втянутый от ожидания живот. Еще один выдох вырвался из Маши. Он уже напоминал скорее легкое разочарование, но в то же время выдавал, что его хозяйка ждала и этого. Она хочет, чтобы с ней поиграли. И вновь рука падает до колена, но на этот раз уже по фронтальной части, и возвращаться начинает очень медленно вновь по внутренней. Девушка запрокинула голову, губы Андрея, пройдясь по всей шее, начали опускаться ниже. Рука была у цели. Первое касание, Она была готова. Она уже робко с перебоями выдыхала. Он дышал ровно, будто делает штатную процедуру перед каким-то не менее обыденным делом. Голова молодого человека внезапно начала подниматься, при этом его кончик языка прошел путь от живота и до подбородка, увенчав конечную точку поцелуем губ.

–А… ручонки-то куда рвутся… – содрогнул интимную тишину шепот девушки.

– Ты любительница поболтать? Рассказать, что будет дальше? – отреагировал Андрей, не отвлекаясь от поцелуев скул, щек и шеи.

Легкий, еле заметный, напоминающий серию нервных выдохов смех зазвучал возле одного из уха Андрея. Рука уже уверенно властвовала под нижним бельем девушки. Казалось, она начинает задыхаться. Все чувства обострились. Глаза не рисковали открываться, кожа горела, ее руки гуляли по его спине, иногда позволяя себе слегка поцарапать ее. Еще несколько быстрых, но очень аккуратных движений, и Он оказывается в Ней. Девушка выгибает спину, ее подбородок разрезает темноту, Она громко выдыхает, скорость начинает то нарастать, то спадать. Она слегка поворачивает голову и вцепляется зубами в одну из рук молодого человека, которая держит его в упоре над ней. Контраст темпов сбивает девушку с однообразного ритма, ее это раздражает, но с другой стороны невероятно заводит, Она не знает, что ее ждет дальше. Она больше не хозяйка своего тела, себя. Резким движением мужская рука, что еще мгновение назад была сжата зубами еле постанывающей девушки, переворачивает ее на живот. Он сзади. Она боится выдать происходящее в комнате, за стеной незнакомые ей люди, но ей хочется отпустить свой голос на свободу, и Она утыкается лицом в подушку, при этом одной рукой с силой сжимая бедро партнера. И вновь скорость вырастает до галопа. Подушка не может прятать больше звук. Молодой человек становится грубым и …. Снова тишина… медленно, очень медленно. Она уже на боку. Большой палец молодого человека у нее во рту, и Она вгрызается в него. Скорость снова увеличивается, Она вцепляется в подлокотник дивана и пытается к нему подползти, но Его рука держит Ее за талию. И вот вырывается крик. Это рождение самой искренней, чистой и непредвзятой эмоции. Еще несколько толчков, и впервые Он роняет глухой, низкий, слегка хрипловатый выдох, за ним еще один, и резко из нее выходит. Девушка снова падает на живот, берется за голову и замирает. Ее ноги слегка подрагиваются. Мужская фигура рушится на спину, закрывая глаза тыльной стороной кулака. Он тяжело, но ровно дышит. Проходит минута-другая, и девушка резко переворачивается, целует рядом лежащего, и встает с кровати.

– Куда собралась? – довольно холодно прозвучало от Андрея.

– Мне нужно в туалет, – громким шепотом произнесла Маша и, крадучись, начала пробираться к двери.

– На обратке водички захвати, пожалуйста.

Последнюю просьбу девушка оставила без внимания и порхнула в дверной проем. Андрей отвернулся к стенке и закрыл глаза.

«Мудак, поздравляю тебя. Спасибо, мне тоже понравилось. Что дальше? Я бы хотел поспать, утром, может, еще раз прогоню и отвезу домой. А дальше? Дальше еще раз посплю и, вроде, уже будет после шести к тому моменту, можно будет и выпить. А с ней что? Загашусь. Да и сама забудет», – под этот диалог уже с пробудившейся от встряски, но еще очень пьяной и рыхлой душой и вполне трезвой Рацухой задремал Андрей.

– Будешь воду?– разбудил женский голос.

– Да, давай. Думал, забыла, – уже сонным голосом, лениво обернувшись на звук, отреагировал Андрей.

Он жадно выпил стакан воды и снова рухнул в лежачее положение. Спустя минуту, а может и меньше, мужская фигура уже спала.

Утро Андрей встретил в одиночестве. Он открыл глаза, Маши рядом не было, он этому даже обрадовался. Молодой человек зарылся лицом в подушку и наслаждался мгновениями пробуждения. Раздался стук в дверь.

– Занято! – раздался громкий заспанный бас откуда-то из– под подушки.

Зашел Дима. Он был в приподнятом настроении, хотя накануне был настолько пьян, что они с Андреем вновь начали бороться и драться, после чего признаваться друг другу в теплых дружеских чувствах, а Дима даже позволил себе немного пооткровенничать на тему семьи и своего прошлого, что с ним никогда не бывает. По Диминому внешнему виду было ясно, что он встал как минимум с час назад и к этому моменту уже успел принять душ и выпить не меньше одной чашки кофе.

– Ну что, Тархун, как себя чувствуешь? – сбавив немного тон, чтоб за дверью это не было слышно, с сарказмом в голосе поинтересовался зашедший.

– Чувствую себя как будто в меня стреляли и промахнулись, а затем насрали и попали…– не отрываясь от подушки, просипел Андрей.

– Может тебе стоит тогда помыться и обратиться к доктору? – Дима присел на край дивана, на котором валялось тело Андрея, и начал что-то искать в своем телефоне, параллельно разговаривая с лежащим.

– А у нас что, остался вискарь или ром?

– Какой вискарь?

– Ну, ты сказал, чтоб я обратился к доктору, я готов. Я готов даже сейчас пройти быстрый курс лечения, который в себя будет включать внутримышечное, внутривенное, ректальное и другие способы амбулаторного вливания спиртосодержащей продукции в организм.

– Внутримышечное!.. – повторив это слово, в голос засмеялся Дима.– Вставай, там девчонки кофе и завтрак приготовили.

– Нет, никаких девочек, только водочная клизма! Пожалуйста. Мой организм сейчас наиболее раним и подвержен немотивированным проявлениям различного рода агрессий и мудацким поступкам. – Андрей продолжал оставаться в подушке.

– Вы б подумали вчера о других людях в этом доме. Спать не дали.– Намекнул на ночной громкий спектакль Дима.

Андрей, молча, оторвал лицо от подушки, пару раз причвякнул губами и уселся рядом с Димой на краю кровати.

– Димас, давай не будем о грустном? Я и так сожалею, что далеко не у каждого в этом мире бывает хороший секс, но сегодня мне хотелось бы пожалеть себя и немного «себя младшего», потому что вчера я заставил его в очередной раз трахнуть того, кого он не должен был трахать.

Дима снова засмеялся, несвязно повторяя отрывки из прозвучавшей фразы.

– Тебе нужно встряхнуться. Ты мне не нравишься в таком состояничке. Не буду тебя больше никуда приглашать, – с издевкой произнес Дима.

– Ну что ты как беременный, из крайности в крайность? Ладно, где там кофе и 50 килограмм моего ночного счастья?

– Вот, этого Андрюху я люблю больше! – Заключил Дима, приобняв Андрея за плечо.

Дверь из комнаты выходила строго на кухню, а точнее, вид из дверного проема падал на кухонный стол, за которым уже сидели Таня и Маша. Таня, громко ругаясь, что-то пыталась найти в планшете, а Маша игралась с маленьким шпицем. Первым из комнаты вышел Дима и сразу устремился в сторону чайника. Следом, слегка пошатываясь, в одних джинсах появился в проеме Андрей.

– Ах-ха, просто утро, Андрюх,– громко засмеявшись над утренним видом Андрея воскликнула Таня.

– Привет, – подняв и сразу опустив глаза, отреагировала Маша на появление Андрея.

– И вам не хворать.– Оттолкнувшись плечом от дверного косяка, выдавил из себя Андрей. Ему сразу стало не по себе от вида Маши. Нет, она была безумно по -утреннему мила, и даже красива, и эффектна. Просто ему ее очень не хотелось видеть. Потому он сразу же нашел себе собеседника в лице Тани. Она и Дима были единственным тем самым, что его не раздражало этим утром.

– Что делаешь, Тань? – попытался завести разговор Андрей.

– Да пытаюсь опять подключить Димину симку, – не отрываясь от экрана, пробубнила Таня.

– Зачем? Он же вчера потерял телефон, и вы полночи ее отключали!

– Да нашел он! Дурак! Вы дрались на поле, телефон у него выпал, Васька (Брат Тани) подобрал его.

– А почему не отдал сразу?

– Так вы пить потом продолжили, он забыл отдать, телефон разрядился, Васька заснул, короче, не знаю! Потому что вы все идиоты, вот почему! – очень эмоционально жестикулировала Таня.

– Понятно. Я ж говорил, что его не могли просто похерить, – резюмировал Андрей.– А ты чего так рано встала?– обратился он к молчащей Маше.

– Я выспалась. – Маша подняла голову и посмотрела на Андрея, с чьим лицом можно было бы играть в любую карточную азартную игру, потому что оно вообще не выражало никаких эмоций.

– Все ясно с вами. Ладно, Маш, позавтракаем и едем.

– А ты как себя чувствуешь? Вы ж пили часов до 7 утра, у тебя сто процентов покажет промилли, – забеспокоилась Таня.

– Ну, лишат прав, идиотом меньше на дороге будет!– отшутился Андрей, взяв до кроев налитую чашку кофе, которую ему уже протягивал Дима и со словами: «Отлично, я и в трезвом состоянии больше 2/3 чашки не наливаю, чтоб не разлить, а ты мне с горкой! Спасибо, друг! Ай, горячая!» – направился к выходу из дома.

Выйдя на улицу, Андрей принялся стучать по карманам своих джинс в поисках пачки сигарет. И вот уже одна из живительных палочек задымилась, легкие заполнились тяжелым теплом, а по горлу побежал горячий кофе. В этот момент Андрей даже забыл, что ненавидит горячие напитки, что постоянно ими обжигается, ему очень хотелось пить и курить. День был теплый, но не жаркий. Свежий ветер приятно обдувал похмельное, разгоряченное тело, слегка сдувая поднимающийся столбиком от чашки дымок пара. Где-то через участок у соседей громко закричал петух, а по асфальтированной дороге проехала с грохотом группа молодых людей на мопедах. Все эти дачные звуки, загородные запахи ему напоминали детство. Он даже на мгновение захотел вернуться в него, чтоб кто-то его окликнул из глубины домов на обед, чтоб кто-то поволновался, где он был и хоть кто-нибудь наругал за то, что он курит сигареты и пришел домой с перегаром. С этим сентиментальным чувством Андрей, оглядевшись во все стороны, направился к своему автомобилю.

Он, оставив чашку кофе на крыше, сел за руль и включил музыку. Выйдя из машины и прикурив очередную сигарету, Андрей оперся локтями на «Ягуара». Ягуаром Андрей звал свой «Polo», потому что рев его маленького дизельного мотора, ему напоминал рычание именно этого дикого зверя. И потом, у этой машины точно была душа Ягуара. Может, она была не столь приметна, как большинство других автомобилей, не всегда чистой, не всегда столь же быстрой, но это был автомобиль – легенда. Это была вещь с душой и историей. Прямо говоря, это машина не принадлежала Андрею. Хозяином Ягуара был его друг, к которому Андрей относился как к брату. Звали друга Матвеем. Он был на этот момент уже 2 месяца как на службе Родине, и Андрею его очень не хватало. Матвей был тем самым человеком, который мог привести в чувства своего «братишку», когда тот находился в любом состоянии. Бывали даже случаи, когда Матвей мог и врезать Андрею, когда тот начинал заниматься уж совсем явной ахинеей. Но Андрей никогда не обижался, он знал, что это за дело, и что этот человек за него голову положит, а значит, он желает добра. Перед уходом в армию Матвей как-то затеял разговор, мол, не хочет ли Андрей взять его «Polo» на время, пока сам он служит. Андрей взял неделю на размышления, он не хотел брать на себя такую ответственность, зная себя, но все же согласился. И сейчас бесконечно благодарил самого себя, что так поступил, потому что Ягуар был будто приёмник для Андрея между ним и Матвеем. Он частенько мог начать говорить с Ягуаром и вдруг замолчать, будто ожидая, что машина сейчас заговорит Матвеевым голосом и даст ему совет или как-нибудь пошутит. Эта машина пережила самые отвязные, дикие, печальные, счастливые и роковые часы молодости двух друзей. С этой машиной можно было говорить, у нее можно было спросить совет, ей можно было довериться, зная, что она никогда не проболтается о том, что видела, а видела она многое.

И вот Андрей стоял возле открытой водительской двери, из которой доносилась негромкая музыка. Его локти были сложены на крыше Ягуара, одна рука отвечала за кофе, а вторая подносила сигарету ко рту.

«Ну что, Яг..? Хоть ты меня понимаешь? Вот и я себя не понимаю. Все они очень милые, хрупкие и красивые, а с другой стороны, ты же видишь, две ноги, две руки, голова да вагина. Вот если бы тебе сказали, что поставят новый движок от «Бэхи», ты бы отказался? Вот и я им не отказываю, вставляя в их трансмиссии. Ладно, пошутил, я ж знаю, ты у меня не педик! Или педик? Думаешь, я не почувствовал, как ты вчера оживился, когда за нами ехал тот «Краз»! Качков полюбил? Ха-ха! Ладно-ладно, шучу! На той неделе обязательно въедем какой-нибудь «Маздочке» прямо в багажничек, обещаю! Ты уж меня прости, что я сегодня немного не в состоянии поеду, давай без происшествий, ты ж знаешь, я редко тебя о чем-то прошу! Разрешаю подкинуть эту куру пару раз на какой-нибудь кочке, но только чтоб я свой позвоночник не высрал, а то ты ж у нас сделан для немчурских дорог. Ладно, старик, скоро поедем».