День 2-й
Дипломатия Георгия Байдукова

«Героический экипаж самолёта АНТ-25 в составе Героев Советского Союза тт. Чкалова, Байдукова и Белякова, вылетев 18-го июня с. г. в 4 часа 05 минут по московскому времени со Щёлковского аэродрома – близ Москвы, пролетел по следующему маршруту: Москва – Северный полюс – Ледовитый океан – Полюс неприступности – остров Патрика – северное побережье Канады – аэродром Баракс, близ Портленда – штат Вашингтон. Самолёт был в воздухе 63 часа 25 минут. За это время пройдено свыше 10 тыс. километров земного пути и 12 тыс. километров воздушного пути».

83 года прошло с тех пор, как было обнародовано это сообщение правительственной комиссии, – срок достаточный для того, чтобы оценить беспримерный перелёт во всём его историческом величии. Хотя справедливости ради надо сказать, что и в далёком 1937 году человечество восприняло совершённый советскими лётчиками подвиг как исключительный. Мир отлично понимал, что Страна Советов послала своих лучших сынов не просто за очередным рекордом, а с великой политической миссией. То был напряжённый период, когда вовсю полыхала война в героической Испании, когда с конвейеров многочисленных заводов фашистской Германии сходили новые модели «хейнкелей», «юнкерсов» и «мессершмиттов», танки, пушки и бомбы, а в Европе уже запахло гарью Второй мировой войны. И в это время Советский Союз словно протянул руку дружбы Соединённым Штатам. Столь красноречивый государственный жест был исполнен глубокого смысла и стал едва ли не первым кирпичом в фундамент здания дружественных отношений двух великих народов, которое, к великому сожалению, и отнюдь не по нашей вине, до сих пор остаётся незавершённым долгостроем.

Да, очень сложно развивались отношения между СССР, затем Россией и США за истекшее время. Но никогда, даже в самые смутные годы холодной войны, Америка не забывала трёх крепких русских парней, прилетавших с миссией дружбы, хотя очень мощные силы с маниакальным постоянством принуждали её к разрушению этой дружбы. Они и сейчас не дремлют, эти зловещие силы, лелеющие мечту о мировом господстве. Ох, как хотели бы разные маккейны, ромни и пелоси вытравить из памяти своего народа историческую встречу советских и американских солдат на Эльбе, совместный Нюрнбергский процесс, космическую программу «Аполлон – Союз» и, конечно же, тот великий чкаловский перелёт. Не получается. Такие события история выжигает на своих вечных скрижалях, и вычеркнуть их никому не дано. Да и можно ли предать забвению то всеобщее ликование американцев, тот восторг и воодушевление.

«Лётчиков атаковали целые тучи корреспондентов, – это я цитирую выдержки из американских газет 1937 года. – Со времени перелёта Линдберга никогда никакой другой перелёт не вызывал в США такого, буквально всенародного восхищения и возбуждения. Всюду сегодня только об этом и говорят. Газеты заполнены отчётами о ходе перелёта. Америка салютует героям пушками, цветами, стихийными митингами, бесконечными толпами на улицах. Для трёх советских лётчиков выстраиваются почётные караулы. Чкалов, Байдуков и Беляков встречались со своими американскими коллегами, с путешественниками и учёными, с газетчиками и радиокомментаторами, сенаторами, министрами, президентом Рузвельтом в Белом доме. Героев приветствовали Сан-Франциско, Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон. Но, разумеется, первое место в перечислении городов, восторженно принимавших советских лётчиков, по праву принадлежит Ванкуверу и Портленду. Именно тут Чкалова, Байдукова и Белякова обняли, приютили и обласкали после изнурительного трудного полёта».

Тут, наверное, не грех заметить, что щедрая жизнь подарила мне очень добрые, почти что дружеские отношения с одним из прославленных лётчиков – Байдуковым. Мы оба служили в Войсках ПВО. В разное время на служебной машине нас возил один и тот же шофёр Виктор Иванович Волков, до сих пор, к слову, здравствующий. С Георгием Филипповичем мне всегда было интересно общаться. Он любил вспоминать о своих отроческих и юношеских университетах с подробностями и откровенностью потрясающими. А иначе бы откуда я узнал, что в интернате он не просто виртуозно мухлевал в карточной игре, но и был признанным мастаком по карманным кражам. «В Бога я, конечно, не верю, – говорил генерал при наших долгих беседах, – но какая-то определённая сила вела меня по судьбе своей уверенной рукой. Ведь я же мог запросто остаться в блатном, воровском мире со своими, прямо скажем, недурственными способностями и закончить жизнь в тюрьме. Но вот вырвался и взлетел. Для беспризорника, а потом детдомовца очень даже высоко взлетел».

Ну а теперь самое время рассказать об уникальной и беспримерной дипломатии, которую проявил Байдуков в самом начале войны. Ещё весной 1935 года его, слушателя Военно-воздушной академии, откомандировывают для подготовки к трансарктическому перелёту самолёта АНТ-25. Полёт задумывался по политическим, однако не удался по техническим причинам. Но уже следующий полёт прогремел на весь цивилизованный мир. Все три сталинских сокола по его итогам стали Героями Советского Союза (у Байдукова Золотая Звезда была под № 10. – М. З.). А дальше последовал тот самый, на века, легендарный перелёт: Москва – Северный полюс – Ванкувер. Георгий Филиппович всегда подчёркивал: «Этот полёт – главное событие не только в жизни моей, в жизни Чкалова и Байдукова. Он и для всей страны, для всей армии сослужил великую службу. Ты думаешь, зря Сталин столько времени и сил своих положил на то, чтобы мы успешно наладили воздушный мост между СССР и США? Вождь, как никто другой, знал прекрасно, что война вот-вот начнётся. Понимал он и то, что без мощной международной поддержки нам придётся очень туго. Поэтому и отправил нас в Америку. Если бы он думал только о лётных рекордах, то над нашей бескрайней страной их можно было устанавливать до плюс бесконечности. Нет же, Иосиф Виссарионович придумал бросок через Северный Ледовитый океан. Чувствуешь великий символ? Отношения между СССР и США находятся на точке замерзания, покрыты толстым арктическим льдом. А советские лётчики как бы растапливают тот лёд, призывают к дружбе и сотрудничеству двух великих народов. Нет, брат, такое мог придумать только могучий разум вождя, видевшего дальше всех нас. А как ты полагаешь, он случайно послал именно меня на второй день после начала войны в Америку для ведения переговоров по авиационным поставкам? Меня, ничего не смыслящего в дипломатии, примитивно знающего английский язык. А в том-то и расчёт вождя состоял, что скуповатые американцы хрен откажут мне, одному из героев перелёта, который они прекрасно помнили, в моих законных просьбах. Ведь это же потрясающий факт, что президент США Франклин Рузвельт сказал: “Три героя из России: Чкалов, Байдуков и Беляков сделали то, чего десятилетиями не могли добиться советские дипломаты, – они сблизили русский и американский народы”. Вот поэтому мы более 22 тысяч летательных аппаратов и обеспечили нашей воюющей армии. Уже не говорю о разных там вспомогательных материалах, типа алюминия».

Безупречно выполнив поручение вождя на переговорах в США, Георгий Филиппович, между нами говоря, мог бы всю войну заниматься авиационными поставками по ленд-лизу. Самое интересное, что Иосиф Виссарионович это ему и предлагал! Однако Байдуков оставался непреклонен: только на фронт! «Я ему так и сказал: “Товарищ Сталин, как я потом буду смотреть вам в глаза, если всю войну проведу в тылу. У вас много гражданских специалистов, пусть они и занимаются поставками, а моё место должно быть на фронте”».

И уже с конца 1941 года Байдуков находится в действующей армии. Вот его послужной список: заместитель командира 31-й смешанной авиационной дивизии (САД), командир 31-й САД, командующий ВВС 4-й ударной армии, командир 211-й САД, командир 4-го штурмового авиационного корпуса. Георгий Филиппович принимал участие, начиная с Ржевско-Сычёвской и заканчивая Берлинской, – в 19 наступательных операциях!

…На 85-летие Байдукова я, в то время специальный корреспондент ТАСС, подготовил с генералом обстоятельное интервью. Был там большой абзац, в котором Чкалов, Байдуков и Беляков сравнивались с тремя богатырями, изображёнными на знаменитой картине В. Васнецова. Только я их называл воздушными витязями. Георгию Филипповичу (он был наречён Алёшей Поповичем, как самый младший из троицы) поначалу очень понравилась столь необычная аллегория. Но на следующий день генерал позвонил мне и категорически запретил о ней даже упоминать. Оказалось, он всю ночь «просидел над букварями» и уяснил, что былинный Алёша Попович мало того, что действительно сын попа, так ещё и хитрован большой. «В крайнем случае можешь сравнить меня с Добрыней Никитичем, а Чапая (такое прозвище Белякову, служившему в дивизии легендарного комдива, дал Чкалов) назови Поповичем». Тогда уже мне пришлось отказаться от действительно хорошей журналистской находки, поскольку Добрыня Никитич и Александр Беляков – оба рязанцы. Как бы там ни было, но нашу беседу опубликовали все республиканские, краевые и областные газеты. Буквально. Ни одна не прошла мимо юбилея прославленного покорителя воздушных просторов. Привёз я Георгию Филипповичу ровно 85 газет по числу прожитых им лет. Прославленный лётчик на радостях налил мне коньяку, чего никогда раньше не делал.

«А вам – слабо со мной выпить в честь такой славной даты?» – грешен, съязвил я. Но Байдуков не обиделся: «Когда я был таким же молодым, как ты, – выпивал, и довольно изрядно. Мы вообще втроём, Чкалов, Беляков и я, могли элементарно осушить литр спирта и не закусывать. Но вот уже лет сорок я не пью и не курю. И ты прекрасно знаешь: никогда не даю себе возможности расслабляться. Живу по железному распорядку. Всегда встаю в шесть утра. Даже в революционные праздники. Полтора часа занимаюсь зарядкой и особенно дыхательными упражнениями. Дважды в неделю плаваю в бассейне. Питаюсь очень простой пищей. И проживу ровно сто лет. За себя и за своих побратимов – Чкалова и Белякова».

Обычно хвастающие люди хоть немножечко, но привирают. Меж тем Байдуков действительно до педантизма тщательно следил за своим здоровьем, что приводило некоторых людей в изумление. Однако умер на 87-м году. Его жена, Евгения Сергеевна, снисходительно относившаяся к возрастным причудам мужа, пережила его почти на восемь лет. Покоятся они на Новодевичьем кладбище рядом. И обоих я хоронил…