Цитаты из книг автора «Михаил Лермонтов»

«Старик! я слышал много раз, Что ты меня от смерти спас — Зачем? … угрюм и одинок, Грозой оторванный листок, Я вырос в сумрачных стенах, Душой дитя, судьбой монах. Я никому не мог сказать Священных слов – «отец» и «мать». Конечно, ты хотел, старик, Чтоб я в обители отвык От этих сладостных имен. Напрасно: звук их был рожден Со мной. Я видел у других Отчизну, дом, друзей, родных, А у себя не находил Не только милых душ – могил! Тогда, пустых не тратя слез, В душе я клятву произнес: Хотя на миг когда-нибудь Мою пылающую грудь Прижать с тоской к груди другой, Хоть незнакомой, но родной. Увы, теперь мечтанья те Погибли в полной красоте, И я, как жил, в земле чужой Умру рабом и сиротой.

Безумцы мелкие, вы правы, Мы чужды ложного стыда!

Дума   Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее – иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно. Богаты мы, едва из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом, И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, Как пир на празднике чужом. К добру и злу постыдно равнодушны, В начале поприща мы вянем без борьбы; Перед опасностью позорно-малодушны, И перед властию – презренные рабы. Так тощий плод, до времени созрелый, Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз, Висит между цветов, пришлец осиротелый, И час их красоты – его паденья час!

Она была прекрасна, как мечта…   Она была прекрасна, как мечта Ребенка под светилом южных стран; Кто объяснит, что значит красота: Грудь полная иль стройный, гибкий стан Или большие очи? – но порой Всё это не зовем мы красотой: Уста без слов – любить никто не мог; Взор без огня – без запаха цветок!     О небо, я клянусь, она была Прекрасна!.. я горел, я трепетал, Когда кудрей, сбегающих с чела, Шелк золотой рукой своей встречал, Я был готов упасть к ногам ее, Отдать ей волю, жизнь, и рай, и всё, Чтоб получить один, один лишь взгляд Из тех, которых всё блаженство – яд!

Я не люблю тебя; страстей…   Я не люблю тебя; страстей И мук умчался прежний сон; Но образ твой в душе моей Всё жив, хотя бессилен он; Другим предавшися мечтам, Я всё забыть его не мог; Так храм оставленный – всё храм, Кумир поверженный – всё бог!

Пусть я кого-нибудь люблю…   Пусть я кого-нибудь люблю: Любовь не красит жизнь мою. Она, как чумное пятно На сердце, жжет, хотя темно; Враждебной силою гоним, Я тем живу, что смерть другим: Живу – как неба властелин — В прекрасном мире – но один.

К *** (Ты слишком для невинности мила…)   Ты слишком для невинности мила, И слишком ты любезна, чтоб любить! Полмиру дать ты счастие б могла, Но счастливой самой тебе не быть; Блаженство нам не посылает рок Вдвойне. – Видала ль быстрый ты поток? Брега его цветут, тогда как дно Всегда глубоко, хладно, и темно!

К *** (О, не скрывай! Ты плакала об нем…)   О, не скрывай! ты плакала об нем — И я его люблю; он заслужил Твою слезу, и если б был врагом Моим, то я б с тех пор его любил.     И я бы мог быть счастлив; но зачем Искать условий счастия в былом! Нет! я доволен должен быть и тем, Что зрел, как ты жалела о другом!

Had we never loved so kindly[1]   Если б мы не дети были, Если б слепо не любили, Не встречались, не прощались, Мы с страданьем бы не знались.

Предсказание   Настанет год, России черный год, Когда царей корона упадет; Забудет чернь к ним прежнюю любовь, И пища многих будет смерть и кровь; Когда детей, когда невинных жен Низвергнутый не защитит закон; Когда чума от смрадных, мертвых тел Начнет бродить среди печальных сел, Чтобы платком из хижин вызывать, И станет глад сей бедный край терзать; И зарево окрасит волны рек: В тот день явится мощный человек, И ты его узнаешь – и поймешь, Зачем в руке его булатный нож: И горе для тебя! – твой плач, твой стон Ему тогда покажется смешон; И будет всё ужасно, мрачно в нем, Как плащ его с возвышенным челом.