Вступая ныне в отправление своих новых служебных обязанностей, я прежде всего обращаюсь к войскам армии с товарищеским приветом от имени рабоче-крестьянского правительства республики и ее верховного органа – Всероссийского ЦИКа.

Товарищи! Глаза тыла, глаза рабочих и крестьян всей России прикованы к вам. С замиранием сердца, с трепетом в душе следит страна за вашими успехами. Не для захватов чужих земель, не для ограбления иноземных народов послала вас, своих детей, трудовая Русь под ружье.

Здесь, на фронте, решается сама судьба рабоче-крестьянской России; решается окончательно спор между трудом и капиталом. Разбитые внутри страны помещики и капиталисты еще держатся на окраинах, опираясь на помощь иностранных разбойников. Обманом и насилием, продажей родины иностранцам, предательством всех интересов родного народа они все еще мечтают задушить Советскую Россию и вернуть господство помещичьего кнута.

Они надеются на силу голода, который выпал на долю центральных губерний вследствие отторжения от богатых хлебом окраин. Напрасные упования!

Сильные духом и верой в правоту своего дела – рабочие и крестьяне России идут неуклонно своим путем, и они уже не одиноки в борьбе.

Трудящиеся массы Латвии, Литвы, Белоруссии и Украины уже стали бок о бок с нами.

И это наше дело, товарищи, дело Рабоче-Крестьянской Красной Армии! Еще одно-два усилия, и враг будет разбит окончательно.

Под сень красных знамен социалистической Советской России вернутся все ее окраины, и работники города и деревни возьмутся за мирный спокойный труд. Страна жаждет исцеления от мук голода и холода, она ждет хлеба и мира от своей армии.

Вступая ныне в командование 4‑й армией, я уверен в том, что сознание важности и святости лежащего на нас долга близко сердцу и уму каждого красноармейца.

Невзирая на все попытки черных сил посеять рознь и смуту в ее рядах, армия должна пробить дорогу к хлебу, хлопку, железу, нефти и углю, должна проложить тем самым путь к постоянному прочному миру. Я надеюсь иметь в каждом из вас верного товарища и сотрудника по исполнению этой великой задачи, возложенной на нас страной. Чем дружнее будет наш напор, тем ближе желанный конец.

Я надеюсь, что совокупные усилия всех членов армии не дадут места в рядах ее проявлениям трусости, малодушия, лености, корысти или измены. В случае же проявления таковых суровая рука власти беспощадно опустится на голову тех, кто в этот последний решительный бой труда с капиталом явится предателем интересов рабоче-крестьянского дела.

Еще раз приветствую вас, своих новых боевых товарищей, и зову всех к дружной, неустанной работе во имя интересов трудовой России.

Командующий 4‑й армией, член Всероссийского

Центрального Исполнительного Комитета, бывший

окружной военный комиссар Ярославского военного

округа Михаил Михайлов-Фрунзе.

О нарушениях в армии

(приказ войскам 4‑й армии № 92/39, 3 марта 1919 г.)

За время моего всего лишь месячного командования армией я натолкнулся на целый ряд фактов, составляющих крупные подчас нарушения порядка службы и дисциплины; случаи эти тем более странны и тем менее извинительны, что нарушителями дисциплины являются иногда лица высшего строевого командного состава и отчасти даже военные комиссары.

Так, был случай, когда один из командиров бригады, получив от меня за несколько недозволительных проступков словесный выговор, апеллировал к своим подчиненным, и в результате командный состав этой бригады, во главе с бригадным военным комиссаром, потребовал меня для объяснений. Такое же требование было затем мне предъявлено и самим командиром бригады.

Затем был случай, когда один из командиров бригад требовал смены своих частей и увода их в резерв, угрожая самовольным уходом.

Был случай неточного исполнения боевого приказа в наиболее существенной его части, без всяких уважительных причин и даже без донесения об этом.

Был случай, когда один из командиров бригад, получив приказание отправиться для выполнения другого служебного назначения, вместо представления мотивированного ходатайства с просьбой об изменении отданного приказания попросту заявил, что он его не исполнил.

Был случай, когда один из начальников, временно допущенный к командованию дивизией, в совершенно несоответственной форме выразил претензию на свое лишь временное назначение, требуя отчисления его от должности.

Был случай, когда начальник одного из отрядов, временно включенных в состав армии, руководствуясь собственным усмотрением и сообразуясь со своими узкими служебными выгодами, грозил самовольным уходом с поста со всем своим отрядом, прикрывавшим весьма ответственный район.

Был случай, когда при обсуждении оперативного задания и распределения для этого войск один из командиров бригад заявил, что его части выступят лишь тогда, когда в данном пункте не останется ни одного человека других частей.

Был случай, когда один из командиров полков обусловливал выполнение приказа о выходе полка на позицию уводом туда же из Уральска отряда, имевшего специальное и особо важное назначение.

Наконец, наблюдался целый ряд других фактов, кои ясно свидетельствовали, что как командиры, так и военные комиссары считали возможным настаивать на удовлетворении требований своих подчиненных, частью явно невыполнимых, а частью незаконных.

Разбираясь в каждом из этих случаев в отдельности, я почти всегда приходил к заключению, что все они базировались не на злостном умысле, не на желании проявить неповиновение и нарушить дисциплину, а попросту на непонимании основ службы, взаимоотношений между начальниками и подчиненными и совершенно превратного подчас толкования требований дисциплины.

Считая необходимым положить конец такому положению вещей, совершенно нетерпимому в войсках, особенно перед лицом врага, приказываю помнить, что современная дисциплина тем и отличается от дисциплины прежней армии, что, основываясь не на одном лишь чувстве страха перед ответственностью и сопряженными с ней карами, дисциплина Красной Армии зиждется главным образом на высоком чувстве сознания революционного долга. Это обстоятельство должно класть резкий отпечаток на всех действиях и поступках каждого военнослужащего, вынуждая его, вполне сознательно и добровольно, соблюдать точную исполнительность и беспрекословное повиновение всем законным требованиям.

В этом отношении все лица командного состава всех степеней и все военные комиссары должны подавать пример, помня свою особую ответственность за нарушение закона и лежащего на них долга.

Наша армия, призванная решать великие задачи, возлагаемые на нее Рабоче-Крестьянским правительством, должна являться грозной силой для всех врагов трудящегося населения, а это может быть достижимо лишь при том условии, если все части армии будут спаяны железной дисциплиной.

Все это неоднократно разъяснялось много при посещении частей армии, тем не менее, считаю необходимым повторить это еще раз в настоящем приказе для всеобщего сведения и исполнения; я объявляю, что всякое нарушение долга службы и дисциплины впредь, после опубликования настоящего приказа, будет мной рассматриваться не иначе как злостное и сознательное преступление и как таковое будет мной беспощадно караться.

Командующий 4‑й армией

и Член Реввоенсовета – М. Фрунзе.

На Колчака!

(обращение к войскам Южной группы Восточного фронта, 10 апреля 1919 г.)

Солдаты Красной Армии!

Внимание трудовой России вновь приковано к вам. С затаенным вниманием рабочие и крестьяне следят за вашей борьбой на востоке.

Здесь в лице Колчака помещиками и капиталистами ставится последняя ставка. Надежды богачей на прочих кандидатов в цари – украинского пана гетмана Скоропадского, донского атамана Краснова, царского генерала Деникина – разлетелись прахом. Геройские армии Южного и Украинского фронтов очистили почти весь юг России от банд белогвардейских разбойников и поддерживающих их французских, английских и греческих наемников.

Херсон, Николаев, Одесса, Крым вновь возвращены трудовой России.

Красное знамя развевается над всей великой российской равниной вплоть до берегов Азовского и Черного морей. Казалось, что отныне народ наш, истомленный непрерывной тяжелой борьбой, сможет свободно вздохнуть и приступить к мирному труду. Но момент торжества опять удален временными неудачами нашего оружия на Востоке.

Чуя близость позорного конца, видя рост революции на Западе, где одна страна за другой поднимают знамя восстания, колчаковцы делают последние усилия. Собрав и выучив на японские и американские деньги армию, заставив ее слушаться приказов царских генералов путем расстрелов и казней, Колчак мечтает стать новым державным венценосцем.

Этому не бывать. Армия Восточного фронта, опираясь на мощную поддержку всей трудовой России, не допустит торжества паразитов. Слишком велики жертвы, принесенные рабочим классом и крестьянством. Слишком много крови пролито ими, чтобы теперь, накануне своей полной победы, позволить врагу вновь сесть на плечи трудового народа.

Дело идет о его настоящем и будущем. Не место малодушию и робости в наших рядах перед лицом неудач. Эти неудачи временны и объясняются главным образом тем, что нам пришлось отвлечь часть сил наших на Южный фронт. Ныне наша задача близка к завершению, и глаза России вновь обратились к нам на восток.

Помощь идет. Вперед же, товарищи, на последний решительный бой с наемником капитала – Колчаком!

Вперед, за счастливое и светлое будущее трудового народа!

Командующий войсками Южной группы

Восточного фронта – Михайлов-Фрунзе.

О действиях пехоты в бою

(Приказ войскам Туркестанского фронта № 126, 2 ноября 1919 г.)

Неоднократно наблюдалось, что боевые порядки представляют собой непрерывную цепь полка без всяких резервов; конница же сосредоточивается на флангах такого боевого порядка и служит как бы охранением его.

Подобное построение затрудняет маневрирование, а при охвате нашего фланга противником такой боевой порядок не в состоянии оказать противодействие.

Приказываю раз и навсегда отказаться от подобных построений и принимать более нормальные боевые порядки, облегчающие маневрирование и противодействие разным неблагоприятным случайностям, и, кроме того, начальникам всех степеней приказываю прочно организовывать охранение и обеспечение флангов, связь и непрерывную разведку конницей и пехотой, руководствуясь нижеследующими указаниями:

1. Боевой порядок роты состоит из: а) взводов, рассыпанных в цепь, б) взводов, оставленных в резерве, и в) охранения флангов.

Назначение цепи – вести огневой бой; назначение резерва – в случае надобности усиливать огонь цепи (выдвигая для сего взвод в цепь), противодействовать охвату и содействовать нанесению удара.

Назначение охранения – своевременно обнаруживать противника, покушающегося охватить наш фланг, и предупреждать о том свою роту, дабы своевременно можно было бы принять соответствующие меры.

Сила цепи заключается в огне, а потому в цепь нужно назначать наибольшее число пулеметов, а число взводов – не более двух, оставляя один в резерве, как для нанесения удара, так и для противодействия случайностям.

В момент удара штыком охранение должно быть особенно бдительным, так как во время удара в штыки порядок более всего нарушается и появившийся на фланге какой-нибудь взвод противника может легко опрокинуть роту и из победителя сделать ее побежденной.

Цепь роты при наличии в ней не менее 160 стрелков должна быть прерывчатой, и между взводами, находящимися в цепи, должен оставляться промежуток: на ровной местности – до 1200 шагов, а на пересеченной – такой, чтобы он весь находился под перекрестным огнем соседних взводов. При меньшем составе роты интервал должен быть меньше и на ровной местности может доходить до 600 шагов.

Ввиду того что внимание взводов, ведущих огневой бой, будет приковано к фронту и в промежуток между взводами может проникнуть противник, то эти промежутки должны наблюдаться дозорами, высылаемыми командирами рот, на обязанности которых лежит своевременное предупреждение о накапливании противника против промежутков.

Интервалы на ровной местности допускаются до 1200 шагов на том основании, что наша винтовка при стрельбе на 600 шагов траектория не подымается над линией прицеливания более 10 вершков, а следовательно, противник, появившийся в середине интервала, будет поражаться губительным перекрестным огнем.

Место резерва – за более угрожаемым флангом (не прикрытым непроходимым пространством или соседними войсками). При одинаково угрожаемых флангах – за серединой.

Принимая во внимание вышеизложенное:

1) боевой порядок роты штатного состава может занять по фронту при двух взводах, рассыпанных в цепь, около 1 версты (на каждый взвод по 200 шагов и на интервал до 1200 шагов);

2) боевой порядок батальона должен быть также прерывчатым, и на местности ровной интервалы между ротными боевыми участками могут быть до 1 версты в том случае, если батальон имеет не менее 450 штыков; при меньшем же составе интервалы должны быть меньше и могут доходить до 600 шагов, а на пересеченной – интервалы должны быть таковы, чтобы они простреливались перекрестным огнем соседних взводов.

2. Боевой порядок батальона состоит: а) из ротных боевых участков, б) батальонного резерва и в) охранения флангов.

Каждый ротный боевой участок должен состоять из взводов, рассыпанных в цепь, взводов, оставленных в резерве, и охранения своего фланга (вне зависимости от того, выслано охранение фланга батальона или нет).

Таким образом, порядок батальона штатного состава на местности ровной, допускающей обзор на большое расстояние, и при двухротных боевых участках займет по фронту около 3 верст (на каждый ротный боевой участок около 1 версты и промежуток между боевыми участками тоже около 1 версты).

Само собой понятно, что все промежутки должны наблюдаться дозорами, высылаемыми в промежутки между ротными боевыми участками распоряжением командира батальона, а между взводами рот боевой линии – командирами соответствующих рот.

Ротные боевые участки должны быть в достаточной мере снабжены пулеметами.

3. Боевой порядок полка состоит из: а) батальонных боевых участков, б) общего резерва и в) охранения флангов.

Боевой порядок полка должен быть также прерывчатым, и на ровной местности (при наличии 1350 штыков) при двухбатальонных боевых участках он может занять по фронту до 6 верст (батальонный боевой участок около 2 3/4 версты и промежуток до 1200 шагов); на пересеченной же местности промежутки будут меньше и с таким расчетом, чтобы они обстреливались перекрестным огнем соседних взводов, находящихся в цепи. Интервалы должны быть меньше также и в том случае, когда в полку число штыков меньше штатного.

Наблюдение за промежутками должно быть самое тщательное, для чего должны в них высылаться дозоры: в промежутки между взводами ротного боевого участка – распоряжением командира соответствующей роты; в интервалах между ротами батальонного боевого участка – командиром батальона и между батальонами боевого участка полка – командиром полка.

Таким образом, полк, имеющий штатное число штыков в боевом порядке и на местности ровной, может занять по фронту около 6 верст, а в глубину около 2 верст и будет состоять из четырех линий: 1-я линия – взводы, рассыпанные в цепь; 2-я – ротные резервы; 3-я – батальонные резервы и 4-я – полковой резерв.

Охранение флангов будет как бы в три линии: 1-я – дозоры, высланные от рот, находящихся в боевой линии, 2-я (несколько вперед и дальше от дозоров) – заставы от батальонного боевого участка и 3-я – заставы, высланные командиром полка для охранения всего боевого порядка полка.

Ротные, батальонные и полковые боевые участки также должны самостоятельно (распоряжением соответствующего начальника) охранять и свои тылы.

1 2 3

Премиум

4.5

(2 оценки)