Расцвет русского афонского монашества в XIX – начале XX в.

С 1830 г. подданные Российской империи, и прежде всего русские, снова начали беспрепятственно приезжать на Святую Гору и принимать монашество. В основном они подвизались в скитах и в приобретенных у греков келлиях и каливах. Главным местом поселения русской братии в 1830-х гг. стал Свято-Ильинский скит. В нем проживало много украинцев, но скит официально всегда назывался русским. В 1837-1839 гг. под руководством настоятеля скита иеросхимонаха Павла собралось до 30 человек русских насельников^[58].

Значительную денежную и духовную помощь Свято-Ильинскому скиту оказал иеромонах Аникита (князь Шихматов-Ширинский). Он впервые прибыл на Святую Гору в апреле 1835 г. и вначале остановился в греческом Ксиропотамском монастыре, откуда вскоре перешел в Свято-Ильинский скит. Его настоятель иеромонах Парфений уступил отцу Аниките свою келью, в которой ранее жил преп. Паисий (Величковский). Совершив в храме скита свою первую на Афоне литургию, отец Аникита поселился здесь и отсюда совершал паломничества в другие святогорские обители. При этом он познакомился с духовником всех русских монахов на Афоне отцом Арсением, попросился к нему в ученики и был принят. В беседах духовника с учеником зародилась мысль о неотложной помощи Свято-Пантелеимоновскому монастырю. В результате отец Арсений благословил отца Аникиту помочь обители. Тот сразу захотел исполнить это благословение и, неоднократно посещая монастырь св. вмч. Пантелеймона, убедил игумена Герасима с братией принять группу русских монахов и построить у себя церковь во имя новопрославленного русского святителя Митрофана^[59].

Находясь тогда в бедственной ситуации, греческие иноки Свято-Пантелеимоновского монастыря и сами хотели пригласить русских монахов, чтобы они обосновались в обители, надеясь на приток средств из России. В то время одному из старцев-греков явился в видении св. вмч. Пантелеймон и сказал: «Если в моем монастыре не будет русских, монастырь запустеет». В начале июля 1835 г. отец Аникита по приглашению братства с 15 русскими иноками поселился в Свято-Пантелеимоновской обители. Он торжественно отправился с ними из скита в монастырь крестным ходом, неся на руках икону свт. Митрофана Воронежского, и был радушно встречен в Руссике. Русская братия получила в свое распоряжение церковь св. Иоанна Предтечи. В конце июля в сопровождении своего духовного отца Арсения иеромонах выехал в Иерусалим^[60].

Уезжая на Святую Землю, о. Аникита вручил старцам Руссика 3 тысячи левов на постройку храма во имя свт. Митрофана^[61]. Однако 23 ноября 1835 г., в день памяти святителя, была лишь освящена небольшая домовая церковь (параклис) свт. Митрофана Воронежского на третьем этаже отведенного русской братии пятого корпуса (позднее переосвященная во имя преп. Сергия Радонежского)^[62]. 9 мая 1836 г. о. Аникита возвратился на Афон и остановился в Свято-Пантелеимоновском монастыре, где надеялся увидеть уже построенную церковь во имя святителя Митрофана, но его ожидало разочарование. Произошедшие между русскими и греками недоразумения и конфликты, «повседневные скорби и искушения» помешали осуществлению дела (в дальнейшем Митрофаниевская церковь в Руссике все-таки была возведена).

После возвращения иеромонаха игумен Герасим объявил, что братия не желает, чтобы русские иноки пребывали в обители. Отец Аникита не стал перечить игумену и попросил только благословения совершить литургию в одном из параклисов монастыря. После этого состоялся исход русского монашества из обители в Свято-Ильинский скит^[63]. Покидая Свято-Пантелеимоновский монастырь, о. Аникита оставил в нем пожертвованную им ризницу, иконы и книги. Удивленным грекам он пророчески сказал: «Пусть все в святой Русской обители останется для памяти. Когда паки русские взойдут, тогда и пригодится им». Поселившись в Свято-Ильинском скиту, о. Аникита заложил там церковь во имя свт. Митрофана Воронежского. 3 августа 1836 г., поручив схимонаху Феодору постройку церкви и передав ему значительную сумму – жертву благотворителей из России, о. Аникита уехал в Афины, где служил настоятелем русской посольской церкви до своей кончины^[64].

В недавней публикации воспоминаний о. Аникиты московский историк П. В. Троицкий справедливо отмечал: «Короток путь его в монашестве, а уж по Афону – особенно. Но можно сказать, что он стал первым из тех, кто в веке возродил не только Пантелеймонов монастырь, но и все русское иночество на Афоне»^[65].

В 1839 г. игумен Герасим повторил приглашение русским инокам перейти в монастырь, и в том же году иеросхимонах Павел вместе с частью братии Свято-Ильинского скита поселились в нем. Отец Павел был назначен духовником русской братии обители св. вмч. Пантелеймона. В дальнейшем в Руссик пришли такие известные подвижники, как иеросхимонах Серафим (Веснин), составивший «Письма святогорца к друзьям своим о Святой горе Афонской» и иеросхимонах Иероним (Соломенцев, 1806—1885), ставший впоследствии духовником русской братии, создавший основополагающий «Устав Пантелеймонова монастыря» и фактически заложивший основы такого уникального явления, как русское старчество на Афоне.

В начале 1840-х гг. на Афоне находилось около 50 русских и 100 украинских иноков. Среди русских келлий наиболее известными были: Серайская (Ватопедского монастыря) с главным храмом в честь преп. Антония Великого, в которой проживали иеросхимонахи Виссарион (Толмачев) и Варсонофий (Вавилов); Преображенская (Кутлумушского монастыря), где пребывали монахи Филипп и Исаак (Кореневы); Покрова Пресвятой Богородицы (монастыря Ставроникита), где проживал схимонах Арсений; Архангельская (Ставроникита), в которой пребывал схимонах Никодим (Гончаров). Духовник всех русских афонцев иеросхимонах Арсений и схимонах Николай жили в Иоанно-Златоустовской келлии (Иверского монастыря). Ближайший ученик иеросхимонаха Арсения монах Иоанникий (Соломенцев, в схиме – Иероним) жил с двумя учениками в келлии пророка Илии (монастыря Ставроникита)^[66].

Русские афонские иноки до 1840-х гг. не пользовались официальной поддержкой России. Для сохранения сана на территории Российской империи приезжавшим с Афона монахам требовалось предварительное разрешение Святейшего Синода. Материальная помощь русским святогорцам осуществлялась в основном частными лицами. Посетивший Руссик в 1835 г. иеромонах Аникита (Шихматов-Ширинский) намеревался по возвращении в Санкт-Петербург способствовать организации государственной поддержки Свято-Пантелеимоновой обители из России, но сопротивление греческой братии монастыря и кончина самого о. Аникиты помешали осуществлению этого плана. Лишь с 1840-х гг., по благословению иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева), насельники Руссика стали приезжать в Россию для сбора пожертвований.

Свято-Андреевский скит

Участие России в делах русских святогорцев заметно усилилось после 1841 г., когда император Николай I выразил высочайшее покровительство Свято-Пантелеимоновского монастыря, разрешив ему милостынный сбор в стране. Материальные дела обители стали быстро поправляться. С 1840-го по 1866 г. был полностью выплачен монастырский долг в 800 тысяч пиастров (100 тысяч рублей) и выкуплены некоторые давно проданные имения. Преодолевая различные преграды, монастырь постепенно разрастался новыми храмами и постройками и пополнялся новыми насельниками^[67].

В 1845 г. состоялось посещение Афона великим князем Константином Николаевичем, что благоприятно повлияло на положение русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре. В память о посещении Константином Николаевичем один из параклисов в Покровском корпусе Руссика был освящен во имя свв. равноапп. Константина и Елены^[68]. Также в связи с приездом члена российского императорского дома было возбуждено ходатайство перед Константипольским Патриархом о преобразовании Серайской келлии Ватопедского монастыря вблизи Карей в первый самоуправляемый русский скит во имя св. ап. Андрея. В августе 1849 г. на Афон прибыли российский посол в Османской империи В. П. Титов, настоятель русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Софония и камергер императорского двора А. Н. Муравьев, стараниями которых келлия в октябре того же года была преобразована в Свято-Андреевский скит^[69].

Впоследствии, исполняя должность ктитора, А. Н. Муравьев много сделал для расширения скита. Так, в 1853 г. Хиланлар уступил этой обители часть территории источника, разрешив пользоваться водой. В 1856 г., при активном участии А. Н. Муравьева, у Руссика в пользу скита была приобретена келлия свт. Василия Великого с участком земли^[70]. Ктитор издал брошюру о Свято-Андреевском ските, но находился не только в постоянной переписке с его насельниками, но и с другими монастырями и скитами Афона, прежде всего Руссиком, приобретя там широкую известность. Более 20 лет Муравьев считался «эпитропом» (т. е. поверенным) в России трех Патриарших престолов (Александрии, Антиохии, Иерусалима), свободно изъясняясь на греческом языке; состоял в многолетней переписке по догматическим, церковно-политическим, должностным вопросам с четырьмя православными Патриархами и многими архиерея^[71]. В последний раз Муравьев посетил Свято-Андреевский скит, отмечавший свое 25-летие, весной 1874 г. В день отъезда он пожелал положить свой камень в основание уже заложенного ранее скитского собора св. ап. Андрея Первозванного^[72].

С середины XIX в. начало быстро расти русское паломничество на Афон. К 1874 г. число русской братии в Свято-Пантелеимоновском монастыре заметно превысило греческую. Престарелый игумен Герасим назначил своим преемником в качестве наместника монастыря русского инока Макария (Сушкина, 1821-1889), прибывшего на Афон в 1851 г., что, правда, вызвало определенное противодействие греческой части братии. В мирном разрешении ситуации важную роль сыграл главный ктитор монастыря – известный во второй половине XIX в. российский государственный деятель и дипломат граф Николай Павлович Игнатьев (боярин Николай и в настоящее время во время молитвы поминается как главный ктитор обители). Его приезд в монастырь в июле 1874 г. во время возмущения греческих насельников имел большой резонанс. Этот визит стал очень важной моральной поддержкой русских монахов в критический период жизни обители^[73]. Заступничество графа сыграло решающую роль в принятии Константинопольским Патриархом Иоакимом II в 1875 г. решения поддержать избрание большей частью братии игуменом Свято-Пантелеимоновского монастыря о. Макария. С этого времени обитель снова перешла в руки русских иноков, хотя в ней по-прежнему жили насельники-греки, для которых служба в старом соборе совершалась на греческом языке.

Собор св. вмч. Пантелеймона Свято-Пантелеимоновского монастыря

Во многом благодаря духовному руководству поселившегося в Руссике в сентябре 1840 г. иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева) и его разносторонней деятельности произошел духовный и материальный расцвет Свято-Пантелеимоновского монастыря, а также в целом существенно упрочилось положение русских монахов на Святой Горе. В 1840 г. в монастыре было 11 русских иноков, в 1856 г. – 80, к 1864 г. – около 200, в 1874 г. – 300, а в 1885 г., к концу жизни о. Иеронима, в Руссике собралось более 800 монахов^[74].

Во второй половине XIX в. были восстановлены пришедшие в негодность монастырские постройки, возобновлены и снабжены всей необходимой церковной утварью храмы и параклисы, завершено строительство и отделка многих сооружений, расписан и снабжен иконостасом Свято-Пантелеимоновский собор, построены новые соборные храмы во имя свт. Митрофана Воронежского и Покрова Пресвятой Богородицы, придельный Александро-Невский храм, Покровский братский корпус, корпуса восточной части обители и ряд параклисов в них, помещения для хозяйственных служб и мастерских, расширена и расписана трапезная. Начали действовать типография, литографическая мастерская, иконописная школа, позднее – фотомастерская, в результате работы которой выходили фотоальбомы с видами монастырей и скитов Святой Афонской Горы. В Старом Руссике был построен большой братский корпус с тремя параклисами, заложен новый собор во имя св. вмч. Пантелеймона. Были восстановлены все хозяйственные постройки на земельных владениях Свято-Пантелеимоновского монастыря: метохи Крумица (на Афоне), Каламарийский (вблизи Салоник), Сикийский (на полуострове Сики, ныне Ситония) и Кассандрийский (на полуострове Кассандра), а также возобновлены принадлежавшие обители келлии и сооружены новые, в том числе на Крумице (всего 19 келлий). За годы жизни о. Иеронима братия Руссика построила и восстановила около 60 монастырских храмов.

Было отреставрировано и здание библиотеки, которая постоянно пополнялась новыми приобретениями. Трудами библиотекарей о. Азарии (Попцова) и в особенности о. Матфея (Ольшанского) библиотека Руссика во второй половине XIX – начале XX в. превратилась в одно из крупнейших книжных собраний на Афоне. Она насчитывала десятки тысяч книг и сотни старинных рукописей славянского и греческого происхождения. К 1900-м гг. библиотека обладала развитым научно-справочным аппаратом и находилась на современном научном уровне. Стараниями о. Матфея при ней был создан археологический музей по преимуществу из материалов раскопок, проводившихся на полуостровах Кассандра и Сики. В 1910 г. для библиотеки и музея было построено отдельное двухэтажное здание^[75].

В монастырской библиотеке постоянно работали ученые разных стран. Последним дореволюционным российским исследователем афонских манускриптов, опубликовавшим результаты своей работы на Святой Горе, был иеромонах Пантелеймон (Успенский). Он пробыл на Афоне с начала апреля до середины октября 1913 г., несколько месяцев работал в библиотеке Руссика и частично описал свои изыскания в публикации 1915 г.^[76]

Возрождение монастыря осуществлялось на пожертвования, поступавшие из России. Некоторые из благотворителей обители, посетив Афон, принимали в русском монастыре постриг: схимонахи Серафим (Комаров), Серафим (Калмыков), Илия (Окороков) и др. Одними из главных благотворителей были тульские купцы Сушкины, к семье которых принадлежал и схиархимандрит Макарий. Кроме него под духовным руководством старца Иеронима (Соломенцева) возросли такие известные на Афоне и в России подвижники Свято-Пантелеимоновой обители, как будущие ее игумены схиархимандриты Андрей (Веревкин) и Нифонт (Четвериков), игумен Ново-Афонского монастыря схиархимандрит Иерон (Васильев), иеромонах Арсений (Минин), преп. иерсхимонах Аристоклий (Амвросиев), переводчик и писатель схимонах Азария (Попцов), переводчик и составитель церковных служб схимонах Аркадий (Любовиков), иконописец иеромонах Василий (Селезнев) и др. Подвижнической жизнью были известны на Афоне духовники Руссика иеросхимонахи Агафодор, Вероник, Виссарион, Аверкий, Михаил, затворники-молитвенники схимонахи Тихон и Пантелеймон, по благословению о. Иеронима проживавшие в келлиях близ монастыря.

При игумене Макарии Свято-Пантелеимоновский монастырь стал одной из важнейших обителей Афона. В Руссике сохранялись и умножались православные святыни. Некоторые греческие монастыри стали избирать в игумены насельников из обители св. вмч. Пантелеймона в силу их духовного авторитета. С 1870-х гг. монастырь начал осуществлять обширную просветительско-издательскую деятельность, распространяя среди верующих сотни тысяч популярных недорогих листков и брошюр духовно-назидательного содержания (многие из которых были написаны или составлены духовником обители иеросхимонахом Иеронимом), а также духовно-нравственные книги, тексты святых отцов, экзегетические сочинения авторов XIX в., описания паломничеств прежних столетий и др. Братия Руссика с 1878 г. выпускала свой ежемесячный журнал «Душеполезные размышления», преобразованный в 1888 г. в журнал «Душеполезный собеседник». Особенно активно развивалась издательская деятельность при Московском подворье обители.

Посетивший Руссик весной 1913 г. статский советник Мансуров в своем донесение министру иностранных дел от 5 апреля так охарактеризовал значение просветительской деятельности обители и ее «отраслей»: «Главным центром русского монашества на Афоне с половины XIX столетия был Пантелеймонов монастырь. Первая, вероятно, по численности своей братии православная обитель в мире, она отличалась высоким благоустройством, как в духовном, так и в материальном отношении. Далеко распространялось ее благотворительное просветительское влияние; вспомним цветущую ее отрасль: «Новый Афон» на черноморском берегу Кавказа, в другой области мы видим ее огромную издательскую деятельность, в которую входит как часть издание всех трудов епископа Феофана Затворника, столь могущественно влияющего на духовную жизнь русского народа»^[77].

Особую и очень яркую страницу истории Свято-Пантелеимоновского монастыря составляет обширная благотворительная помощь, которая оказывалась его братией различным православным монастырям, приходам, учебным, богоугодным заведениям, бедным и сиротам как в России, так и за границей. При этом при активном участии насельников Руссика во второй половине XIX – начале XX в. было построено или возрождено из руин значительное количество православных храмов. В частности, два таких храма было устроено при русских больницах в Константинополе и Салониках. Игумены Свято-Пантелеимоновского монастыря, и прежде всего о. Макарий, оказали помощь и в устройстве русских храмов в Болгарии – свт. Николая Чудотворца в г. Варне и Рождества Христова на Шипке. Иноки Руссика активно участвовали в восстановлении старинных храмов в Пицунде и Мире Ликийской (Малая Азия), в устройстве храмов св. кн. Александра Невского и Феодоровской иконы Божией Матери (к 300-летию Дома Романовых) в Санкт-Петербурге и т. д.^[78]

Братия Свято-Пантелеимоновского монастыря также устроила целый ряд различных учебных и лечебных заведений, кроме того, она оказывала значительную благотворительную помощь уже существовавшим училищам, семинариям, школам, лазаретам, больницам и т. п. 17 октября 1876 г. братией Руссика в Ново-Афонском монастыре была открыта мужская школа на 20 учеников для местных жителей – абхазцев, куда принимали преимущественно сирот на полное содержание монастыря^[79]. Русские святогорцы много сделали для создания нескольких русских учебных заведений в столице Османской империи и ее пригородах^[80]. При их активном участии также были устроены русские больницы в Константинополе и Салониках. Особую страницу составляет деятельность братии Свято-Пантелеимоновского монастыря по созданию и содержанию лазаретов для раненых и больных русских солдат и офицеров в период различных войн, которые вела России, и прежде всего Русско-японской и Первой мировой.