ГЛАВА 3

– Кажется, у нас появился новый клиент, – заметила Лиза.

– Ты замечательная девушка, Лиза, – усмехнулся Китаец, – все замечаешь.

– Это элементарно, Ватсон, – прыснула Лиза, – клиент подписал договор. Она тебе понравилась?

– Симпатичная девушка, – Танин приподнял брови.

– Пф-ф, – фыркнула Лиза, – у нее большой нос, мягко говоря. И вообще, она слишком выпендривается.

– Вчера у нее погиб отец, – серьезно заметил Танин.

– Тот самый ненор… Ой, – она поднесла пальчики к губам и вздохнула. – Это грустно. Надеюсь, ты ее утешил?

– Это не входит в мои обязанности, – отмахнулся Танин. – Почему ты к ней придираешься?

– Даже не думаю, – Лиза надула свои очаровательные губки. – Ты провел с ней почти два часа, за это время я принесла вам только по чашке кофе.

– Мы пили коньяк.

Лиза поморщилась. Ее любимым напитком было шампанское. Пусть самое дрянное, но шампанское. А коньяк она пила, если его наливал сам Танин.

– Я заметила, у тебя глаза блестят.

– Может, мы поменяемся местами? – иронично предложил Китаец. – Ты будешь вести дела, а я – бухгалтерию. Хотя нет, – теперь настал его черед морщиться, – терпеть не могу бумажные дела.

– Сварить кофе? – предложила Лиза.

– Давай. – Китаец сел на стул в приемной и принялся наблюдать за секретаршей.

Кипяток был уже готов. Лиза положила в джезву кофе и сахар, и через несколько секунд по комнате распространился аромат кофе.

– Пожалуйста, шеф, – она подала чашку Китайцу.

Он кивком поблагодарил и сделал крошечный глоток. Лиза села на свой стул и посмотрела на Танина.

– Дело серьезное?

– Убийство – всегда серьезное дело, – помедлив немного, ответил он. – Пока почти ничего не ясно.

Выпив кофе, Китаец на «Массо» двинулся в клуб «Архипелаг». Солнце опять спряталось за сине-белое облако, и его свет стал напоминать теплое молоко с золотистой пеночкой. Китаец снял темные очки и закурил.

Клуб «Архипелаг» располагался на Второй Дачной. Днем там можно было просто пообедать, вечером и ночью кроме дорогих напитков и снеди получить весь комплекс удовольствий, характерных для подобных заведений, начиная с бильярда и кончая рулеткой. Китаец оставил машину на стоянке и быстро поднялся по широкой и довольно крутой лестнице к стеклянным дверям, слепившим глаза своей до блеска надраенной поверхностью. Едва он вошел внутрь, как тут же приковал к себе внимание охранника в голубой униформе и вежливо скалящего зубы швейцара.

– Добрый день, – поздоровался он, – где я могу увидеть господина Жукова?

Швейцар, вислоухий нескладный детина с прилизанными белыми волосами и глубоко посаженными глазами непонятного цвета, часто заморгал, словно вопрос Китайца озадачил его.

– А вы по какому вопросу? – осторожно осведомился он.

Китаец молча достал из кармана лицензию, а сам окинул быстрым взглядом фойе. Оно было отделано мрамором кофейного цвета, на полу лежал бледно-абрикосовый ковер в коричневых завитках, по углам были расставлены пальмы в деревянных кадках, на стенах висели зеркала в тяжелых бронзовых рамах, меланхолично удваивая в своих неподвижных отражениях приглушенный дневной тенью и тишиной шик.

– Занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Ильи Васильевича Крупенкова.

Этот ответ поверг швейцара в еще большую растерянность и недоумение. Он с опаской покосился на визитера.

– Пойдемте, я вас провожу. – Он еще раз внимательно посмотрел на Китайца и, кивнув ему, направился в глубь помещения. Они поднялись на второй этаж по желто-коричневой ковровой дорожке, прошли мимо нескольких дверей из светлого дуба и оказались перед, пожалуй, самой презентабельной из них. Швейцар деликатно постучался и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь.

– Любочка, – прочирикал он, – здесь к Игорю Вадимовичу посетитель.

– Игорь Вадимович занят пока, – несколько удивленно пролепетала секретарша, – а что такое?

Швейцар оказался парнем чертовски интеллигентным и приятным. Он с заученно-подобострастной улыбкой отступил, предлагая пройти. Китаец одарил его выразительной улыбкой и пожалел, что подобная ситуация не располагала к вручению чаевых. Он бы еще более щедро улыбнулся и сунул в карман форменного красного пиджака не менее ста рублей. И хотя малый, без сомнения, был ему симпатичен, он не мог понять значения красного цвета его униформы. Блондин походил на красную тряпку в этом царстве бежево-абрикосовых тонов. «Это, наверное, для того чтобы посетители могли без труда идентифицировать его», – с добродушной иронией подумал Китаец. Не успел он и глазом моргнуть, как расторопный парень в своем чрезвычайно «эффектном» наряде ретировался.

– Здравствуйте, – улыбнулся Китаец сидящей за столом блондинке, которая с интересом смотрела на него поверх очков.

Надо сказать, что очки совсем не портили ее несколько простонародную милую мордашку, утиный носик которой и удивленно-испуганный взгляд придавали массу очарования. Ее светлые волосы с темными корнями были забраны в симпатичную шишечку. Низкий лоб оставался открытым, ярко накрашенные, несколько припухлые губы были разомкнуты, заражая лицо девушки немым вопросом и доподлинно детской непосредственностью. На секретарше был черный приталенный жакет, из выреза которого выглядывал победоносно топорщащийся треугольный воротник.

– Здравствуйте, – медленно, точно что-то прикидывая в уме, произнесла она. – А Игорь…

– Это я уже знаю. Я подожду. А вы пока, может, доложите? Моя фамилия Танин, зовут Владимиром Алексеевичем. Скажите, что я по поручению дочери Крупенкова Маргариты Ильиничны.

Китаец уверенно шагнул на изумрудный ковер, застилавший паркет приемной, и сел на один из стоящих вдоль стены стульев с серо-зелеными гобеленовыми сиденьями. Секретарша заерзала, сидя перед экраном монитора, еще раз взглянула на Китайца и молча сняла трубку внутреннего телефона.

– Игорь Вадимович, здесь к вам пришли. Танин Владимир Алексеевич. Говорит, по поручению дочери Крупенкова. Да… да…

Повесив трубку, она обратила к Китайцу свои небесно-голубые очи.

– Можете войти, Игорь Вадимович примет вас.

Китаец встал и, взявшись за тускло поблескивающую бронзовую ручку кабинетной двери, вопросительно посмотрел на «Любочку». Она с благожелательно-осторожной улыбкой кивнула, мол, заходите. Китаец повиновался. Он открыл дверь и очутился в просторной комнате, размеры которой умалялись обилием мебели в стиле ампир. У окна стоял длинный, накрытый золотистой скатертью с кистями стол. Он был уставлен красивыми бутылками, графинами и фужерами. Китайца приятно поразило разнообразие форм: тонкие горлышки, веером расходящиеся грани оснований, лебедиными шеями изогнутые ручки, тупые и манерно заостренные носики… Некоторые бутылки стояли в плетенках, другие возлежали в причудливых плетеных ларчиках, третьи мирно покоились в миниатюрных деревянных гробиках, открывающихся подобно книжкам и содержащих глянцевые рекламные вкладыши.

Кисти на скатерти напоминали гусарские эполеты. В комнату, где царила настороженная тишина, проникал приглушенный темно-зелеными шторами свет. Китаец понял, что источником этого чуткого молчания были глаза Игоря Вадимовича – лукавые, оценивающие, умные. Китаец дежурно улыбнулся. Дородный мужчина с небольшой плешью и пшенично-русой бородкой последовал его примеру. Но мелькнув, его улыбка исчезла, уступив место спокойной грусти.

Высоколобое лицо Игоря Вадимовича, слегка заплывшее жирком, излучало радушие. Вся выразительность этого лица была сосредоточена во взгляде, в опущенных внешних уголках его небольших проницательных глаз. Довольно крупный нос, едва различимые брови и тонкий, наполовину спрятанный под усами рот служили лишь дополнением к мягкому озорству его живого взора. Жуков был одет в непритязательную хлопчатобумажную синюю рубашку в белую крапинку и черные брюки. Когда он в знак приветствия встал из-за стола, Китаец оценил округлые формы его брюшка, которое выглядело не менее добродушным, чем его физиономия. Но часы «Картье», украшавшие толстое, покрытое рыжеватыми волосками запястье Жукова, разубеждали в мнимой простоте облика статного «американца». Дорогие трубки всемирно известных марок «Данхил», «Бит Чоук» и «Петерсон» занимали на его столе почетное место. Парочка лежала в фирменных коробках на светлом атласе. Другие теснились в пузатой вазочке. В основном это были трубки с изогнутыми мундштуками, с «чашками» темно-маслянистого цвета. На всех них красовались надпись «briar», то есть «вереск», и серебряное кольцо, подтверждавшее, что вы имеете дело с эксклюзивным товаром.

«Что ж, – подумал Китаец, – трубка ему очень даже подойдет. Человек с сигарой в зубах еще чего-то ждет от жизни, мужчина с трубкой знает о ней все, и потому он абсолютно спокоен».

– Добрый день, – Китаец слабо улыбнулся. – Извините, что мне приходится отрывать вас от дел, но обстоятельства…

– Проходите, – в гостеприимном жесте Жуков вытянул руку, указывая на обитое изумрудно-коричневым плюшем кресло, – не извиняйтесь. Мы все удручены…

Голос у Жукова был несколько глуховатым и надтреснутым. Он глубоко вздохнул и медленно опустился в кресло.

– Я вас слушаю, – оживился он, когда Китаец сел напротив него.

– Я – частный детектив, занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Ильи Васильевича. Мне нужно задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.

– Конечно-конечно, – подался вперед Игорь Вадимович, – но вначале давайте выпьем.

– Спасибо, но я за рулем.

– А! – махнул рукой Жуков. – Я сам за рулем, но пью регулярно. Да и как тут откажешься! – он кивнул на заставленный алкогольными напитками стол.

– Ну тогда граммов пятьдесят коньяка…

– У меня есть кое-что получше, – хитро улыбнулся Игорь Вадимович и, сняв трубку, быстро пробежал холеным толстым пальцем по кнопкам. – Любонька, зайди, пожалуйста.

Через пару секунд в кабинете появилась секретарша. Только теперь Китаец увидел, что на ней была узкая, готовая вот-вот треснуть по швам черная юбка. «Любонька» аппетитно крутнула туго обтянутой попкой и с заботливой улыбкой замерла возле стола, за которым сидел шеф.

– Налей-ка нам граппки и чего-нибудь закусить…