Глава 6
Саша. Исповедь шейха и чем она закончилась

– Я быть говорить только при они! – решительно заявил Камаль, показывая на нас с женой.

– Даже так? – удивился участковый, с подозрением глядя на нас.

– Дело в том, что это мы нашли его у нас на участке и немного побеседовали, вот он и считает нас своими единственными здесь знакомыми, – объяснила ему Маруся.

– Да бога ради! – понятливо покивал милиционер. – Мне же лучше! Я хоть буду спокоен, что от вас он не сбежит.

– Да он и в первый раз сбегать не собирался! – возразила ему жена. – Если бы Виктор Петрович в него не выстрелил, то мы еще тогда могли бы выяснить, кто он и как сюда попал.

– Разберемся! – многозначительно сказал милиционер и неприязненно посмотрел в сторону Афонина, а потом скомандовал: – Ну, ладно! Пошли!

Вся наша немаленькая толпа дружно повернулась и отправилась в сторону поселка, еще издалека с радостью обнаружив, что сирена наконец-то замолчала: то ли ее кто-то из особо нервных просто вырубил ведомым только ему одному способом, то ли она была рассчитана на определенное время и отключилась сама. Долгожданная тишина приятно ласкала нам слух. По дороге от нашей компании отделялись потерявшие всякий интерес к этой истории дачники – псих-то пойман! – а вот дома их ждали близкие, горевшие нетерпением в мельчайших подробностях узнать, как они гонялись за беглецом и чем это кончилось. Так что к нам на дачу мы вернулись всего впятером: мы с женой, участковый, Куркуль и Камаль.

В саду милиционер усадил Камаля на мой любимый стул и, успокоившись, что он теперь никуда не денется, решил для начала окончательно прояснить вопрос с выстрелом. Он достал из планшета бланк протокола, ручку и приступил к допросу.

– Гражданин Афонин! У вас есть разрешение на огнестрельное оружие? – официальным тоном спросил он.

– Имеется! – уверенно заявил Куркуль. – Могу предъявить в любой момент!

– А сейф для его хранения? – продолжал допытываться участковый.

– Наличествует! Я закон знаю и его не нарушаю! Можете сами посмотреть! – заверил его Виктор Петрович.

– Обязательно все проверю! – пообещал милиционер и потребовал: – Тогда объясните мне, почему вы решили применить его в отношении этого гражданина?

– Так он же на Марию собирался напасть, а ее муж стоял рядом дурак дураком и даже не пошевелился, чтобы ее защитить! – возмущенно объяснил Афонин.

«Ну, погоди, Куркуль! – оскорбился и мысленно пообещал я. – Припомню я тебе это „дурак дураком“! Мало не покажется!»

Тем временем участковый повернулся к Марусе и спросил:

– Он действительно собирался на вас напасть?

– Да ничего подобного! – возмутилась она. – Он представился мне и протянул руку для рукопожатия! Тут-то ничего не понявший Виктор Петрович и выстрелил!

– И как же его зовут? – спросил милиционер.

– У него очень длинное имя, которое я не запомнила, но он попросил меня обращаться к нему просто Камаль, – ответила она.

– Так, с этим разобрались! Значит, вы, гражданин Афонин, покушались на жизнь человека по собственной инициативе и, главное, без всякого к тому повода? – неодобрительно посмотрел на Куркуля участковый. – Счастье ваше, что вы промахнулись! Ведь убить же могли! Да и потом, целились-то вы в одного, но ведь и другим могло достаться, – он кивнул в нашу с женой сторону. – И отвечали бы вы тогда по всей строгости закона!

– Ничего подобного! Во-первых, ружье, причем оба ствола, было заряжено солью, а соль крупного помола не относится к разряду боевых веществ! – спокойно возразил ему Куркуль. – А во-вторых, уверяю вас, что в следующий раз не промахнусь и будет этот псих ходить малосольный, как огурчик! Он же мне не только грядки потоптал, но и три стекла в парнике разбил! – яростно заявил он. – Знаете, сколько мне теперь за новые выложить придется?

– Нечего было в него стрелять! – встрял я. – Опасности для моей жены никакой не было! А вы своим выстрелом сами испугали Камаля и спровоцировали его на то, что он от страха стал метаться по поселку. Не стреляли бы, и стекла ваши были бы целы! Так что вы сами во всем виноваты!

– Тьфу! – раздраженно сплюнул Куркуль. – Пусть теперь вас обоих хоть поубивают, я и пальцем не пошевелю!

– Кстати, гражданин Афонин, мне занести в протокол вашу угрозу в отношении этого гражданина? – невинно поинтересовался милиционер.

– Дело ваше! – буркнул Виктор Петрович. – Только ему теперь и без меня жизнь медом не покажется! После побега небось на спецрежим отправят! Так ему, психу, и надо! А вы бы лучше наручники на него надели!

– Зачем? – удивился милиционер и исключительно из чувства противоречия – будут им еще какие-то отставники командовать! – объяснил: – Он человек спокойный, сидит себе и сидит! На людей не бросается! Солью в них не стреляет! Зачем же наручники?

Оскорбленный в лучших чувствах Куркуль ушел, а участковый, убрав так и не заполненный бланк допроса обратно в планшет, решил вплотную заняться беглецом.

– Так, чурка! Значит, ты Камаль, а дальше как? – спросил он.

– Что есть чурка? – удивленно спросил тот.

– Говорящее полено с глазами, – выразительно объяснил ему участковый и снова спросил: – Так как же тебя, чурка, звать?

Глаза Камаля гневно блеснули, но он, видимо, уже понял, что находится не в том положении, чтобы права качать, и покорно повторил все свое длиннющее имя, а милиционер, слушая его, выразительно посмотрел на нас с женой, словно хотел сказать: «Ну ясно же, что псих!» Закончив, Камаль спросил:

– Господин офицер! Когда вы везти я в Москва?

– А что тебе там делать-то? – насмешливо поинтересовался в ответ участковый.

– Я очень нужно попасть в дипломатический представительство kingdom Магриб. Он наш сосед, – объяснил Камаль.

– Ишь ты, какие у тебя соседи! – язвительно заметил участковый. – Нет чтобы дворники с уборщицами! Тебе королевство подавай! Только если ты иностранец, то что же в посольство своей страны не просишься, а к соседям? – спросил он таким тоном, что мы с женой поняли – он просто от души развлекался.

– Нельзя! – в ужасе воскликнул Камаль. – Совсем нельзя! – И стал просить: – Господин офицер! Вы помогать я! Я вы потом делать заместитель министр полиция моя страна!

– А почему сразу не министром? – воскликнул участковый, уже откровенно издеваясь над своим собеседником.

– Иноверец нельзя министр быть, – объяснил Камаль и, желая показать, как он об этом сожалеет, развел руками.

– Угу! – хмыкнул милиционер. – Понял! Так ты меня прямо сейчас этим заместителем сделай!

– Мой папа не позволять! Он грозный! Очень! – объяснил ничего не подозревавший Камаль. – Но он уже есть старый, да продлит Аллах его годы! А когда я принять от он власть, я делать вы большой человек в моя страна!

Мы с женой переглянулись, и по ее взбешенному взгляду я понял, что она кипит от ярости, слушая, как мент – назвать его после всего этого милиционером у меня язык просто не повернулся бы – издевается на несчастным психом, да мне и самому было очень неприятно все это слушать, но что мы могли поделать?

– Что же тебе дома-то не сиделось? Чего ты в Россию приперся? – продолжал выспрашивать мент.

Он вальяжно развалился на стуле, явно предвкушая, как будет вечером дома с тем, что он ошибочно принимал за чувство юмора, рассказывать об этом инциденте своей жене, а она, наверняка по своим умственным способностям и моральным качествам недалеко ушедшая от своего муженька, будет весело ржать вместе с ним. И простодушный Камаль начал рассказывать на своем ужасном русском языке, вставляя иногда английские слова.

– Я есть шейх! – гордо заявил он. – Я есть старший сын и наследник свой папа! Мой мама, – тоже с ударением на последний слог сказал он, – есть старший жена в гарем мой папа. Она есть русский! Она учить я русский язык! Мой папа иметь еще много жена! Две из они учиться в Москва в институт Патрис Лумумба. Они я тоже учить русский язык.

– Ну и чему они тебя еще учили? – двусмысленно хмыкнул участковый.

Камаль намека не понял и удивленно воскликнул:

– Они женщина! Что женщина может учить мужчина?

– Значит, совсем необразованный ты у нас! – насмешливо воскликнул мент.

– Это не есть так! – возмутился Камаль. – Я учиться в England and France! Я есть engeneer! Мой специальность нефть! Главный богатство наша страна есть нефть! – гордо заявил он.

– Значит, ты к нам в Подмосковье за нефтью приехал? – заржал участковый. – Так она у нас здесь как-то не водится!

– No! – помотал головой Камаль. – Я приехать Россия первый раз в мой жизнь! Я читать, вы иметь здесь хороший лошадь, и приехать покупать! Я очень любить и знать лошадь! Я иметь дом свой конюшня! Я иметь тридцать четыре чистопородный арабский скакун, но я хотеть иметь лошадь из Россия. У мы дом все богатый люди заниматься лошадь! Так принято!

Услышав это, участковый окинул его насмешливым взглядом, словно хотел сказать: «Да у тебя и на детскую деревянную лошадку-то денег нет и быть не может!» – а вот я невольно вздрогнул – опять лошадь! Камаль же продолжал повествовать:

– Я прилететь в Москва и селиться в хороший hotel. Но я никого здесь не знать и ходить в мечеть. Я хотеть спросить свой единоверцы, кто мочь продавать я хороший лошадь. Я думать, мой брат-мусульманин не обманывать я. Рядом мечеть я знакомиться молодой человек – мусульманин. Он есть сын один very important person в Азер… – Тут он запнулся и растерянно посмотрел почему-то на меня.

– Из Азербайджана? – догадавшись, что он хотел сказать, спросил я.

– Yes! – обрадовался он. – Очень трудный слово! – И стал рассказывать дальше: – Он name Виль ибн Абдулла Абузярофф. Очень есть умный человек! Он знать Коран, как мулла! Он говорить на арабский язык! И он тоже любить и иметь много хороший лошадь! Он говорить я, он иметь орлофф рысак и хотеть он продать. Следующий день он показать мне фото лошадь. Ах, какой лошадь! – восторженно поцокал языком он. – Я он видеть и тут же любить! Я хотеть он покупать! Я не иметь покой, пока не иметь этот лошадь свой конюшня!

Тут у меня в душе возникли смутные сомнения, которые требовали немедленного разрешения, и я спросил:

– А какой масти был конь? – И уточнил для него, чтобы он понял: – Какого цвета?

Участковый недоуменно на меня уставился, но ничего не сказал, а вот Камаль ответил:

– Белый! Белый, как sugar!

Тут я уже не просто вздрогнул, а меня мороз по коже продрал, и тихонько прошептал себе под нос:

– Вот, значит, как! Еще одна белая лошадь! – А потом громко поинтересовался: – Ну и что же было дальше?

– Виль пригласить я visit он дом и смотреть конь. Он прислать в hotel за я свой driver and jeep.

– А какого цвета был этот джип? Черного? – не удержался я от вопроса.

– А как вы знать? – удивился Камаль и подтвердил: – Jeep really быть черный.

– Перестаньте его перебивать! – рассердился участковый. – Когда еще доведется такую ахинею послушать? – И потребовал: – Рассказывай дальше!

– Driver везти я the day before yesterday, – сказал по-английски Камаль, потому что просто не знал русского слова «позавчера», – здесь.

– Куда конкретно? – быстро спросил я.

– Я не знать! Быть совсем темный! Ночь! – развел руками Камаль.

– Да что вы его все перебиваете! – возмутился мент.

Посмотрев на него, я понял, что он, в отличие от меня, уже начавшего кое-что подозревать, не поверил ни одному слову из этой истории и воспринимает ее как одну из сказок «1001 ночи». И, самое главное, было ясно, что бесполезно ему что-то объяснять, потому что он и мне не поверит. А Камаль тем временем продолжал рассказывать дальше.

– Я быть дом Виль! Я с он ломать хлеб! – с горечью говорил он. – Я он доверять, как брат! Я с он вместе кушать! А потом я быть плохо!

– В каком смысле? – уточнил я.

– Я быть так плохо, что я fainted, – объяснил он.

Значение этого слова я не понял и вопросительно посмотрел на жену – а вдруг она знает. И Маруся не подвела!

– Он потерял сознание, – перевела она.

– Yes! – обрадовался ее помощи Камаль. – Я быть совсем без чувство!

– По-моему, сознания у него никогда и не было! – язвительно заметил участковый.

– И долго вы были без сознания? – спросил я, не обращая внимания на реплику мента.

– Я проснуться следующий день и быть… – Тут он смущенно посмотрел на Марусю. – Совсем без одежда! – шепотом сказал он, как будто она могла его не услышать. – Совсем! – трагичным тоном повторил он. – Я быть в лес! Я не знать, что делать! Я не мог просить никто на помощь такой вид! Я сидеть там до ночь! Я не иметь кушать и пить! А потом я ходить искать одежда! Я ходить field и находить там этот одежда! Потом я ходить к люди и хотеть просить помощь. Но быть еще ночь, и я никто не встречать! Я видеть открытый, – тут он показал на нашу калитку, – и заходить. Я прятаться в bushes, чтобы ждать утро! Я хотеть ждать, когда люди выходить из дом. Я собираться просить они возить я в Москва.

– А Маруся, увидев, что кусты у нас на участке сами собой, без всякого ветра шевелятся, перепугалась до смерти и закричала. Я вышел, мы с Камалем немного поговорили, а потом Афонин выстрелил, и Камаль побежал. Ну, а что было потом, вы уже знаете, – закончил я за несчастного бедолагу эту историю.

– Это все? – спросил у Камаля участковый.

– Все, господин офицер! – кивнул ему тот.

– И ты хочешь, чтобы я поверил в эту сказку? – насмешливо спросил мент.

– Клянусь Аллахом, это все чистый правда от первый до последний слово! – торжественно сказал Камаль.

– Ну что ж! Благодарю тебя за правдивый, – издевательским тоном выговорил мент, – рассказ. – И даже поаплодировал.

– Теперь вы отвозить я в Москва? – с надеждой спросил Камаль.

– Конечно! – с преувеличенной готовностью заверил его участковый. – Прямо сейчас позвоню кое-куда, чтобы за тобой прислали машину. Сюда приедут люди, и дальше уже они о тебе позаботятся, – многообещающе заявил он.

Встав со стула, он заговорщицки мне подмигнул и, отойдя на несколько шагов, достал телефон:

– Ну! Пляшите! Одного вашего беглеца я уже нашел! Так что присылайте за ним машину в дачный кооператив «Маяк», что возле Салтыковки, и забирайте!.. Ну что вы! Не стоит благодарности! Это же моя работа!

«В психушку звонил!» – понял я, а мент, вернувшись к нам, вкрадчиво посоветовал Камалю:

– Ты, дружочек, здесь посиди! Отдохни! С людьми поговори! А я пока пойду машину встречу! Она-то тебя и отвезет, куда ты хочешь! – Потом он отвел меня в сторону и тихонько попросил: – Вы тут последите за ним, а я пойду к воротам врачей встречу, а то они у вас тут сами дорогу не найдут и заблудятся, как малые дети в лесу.

Он ушел, а я, посмотрев на жену, увидел, что она гневно кривит губы.

– Ты чего? – спросил я.

– Никогда не предполагала, что он такой мерзавец! – раздраженно бросила она. – Нет чтобы просто свою работу сделать, так он еще и поиздеваться над несчастным беззащитным человеком решил!

– Мент, он и есть мент! – пожал плечами я. – Работа у него сволочная, звание мизерное, а тут представилась возможность безнаказанно душеньку потешить! Как же такое упустить?

Тут к нам подошел Камаль и, настороженно глядя в глаза то мне, то Марусе, спросил:

– Куда он звонить? В мой embassy?

Я невольно отвел глаза, и Камаль, неправильно меня поняв, с ужасом закричал:

– Туда нельзя!

– Успокойтесь! Он звонил не в посольство! – попытался утешить его я.

– В дипломатический представительство kingdom Магриб? – обрадовался он и тут же удивленно спросил: – Откуда он знать номер телефон?

Соврать ему, глядя прямо в глаза, я не смог и попытался деликатно объяснить:

– Понимаете, Камаль! Он принял вас за одного из сбежавших из больницы сумасшедших и вызвал сюда врачей, чтобы они вас забрали. Не волнуйтесь! Врачи во всем разберутся и сами свяжутся с вашими знакомыми.

– Он решить, я crazy? – потрясенно воскликнул Камаль. – No! Я не есть madman! Только не это! – Тут его глаза зажглись гневом, и он яростно выкрикнул: – Офицер дать мне слово и обмануть! Шакал! Сын собака!

Не успел стихнуть этот яростный крик души, как его уже и след простыл – он пулей сорвался с места и в мгновение ока оказался за калиткой, где с ходу взял хороший темп и помчался в сторону спасительного леса.

«Снова поднимать людей в погоню за ним, чтобы травить его, как зайца? – подумал я и передернулся от этой мысли. – Нет! На такое я не способен!» И мне не оставалось ничего другого, как броситься следом за ним самому.