5.

В кабинете полковника Некрасова было непривычно свежо: в полуоткрытые окна вливалась хоть ещё и сырая, но уже тёплая московская весна. К тому же, побрызгали чем-то антитабачным, чтоб некурящим было комфортнее. Пепельницу спрятали. Галочка внесла шесть дымящихся кружек кофе, издававших такой аромат, что сразу вспоминалась настоящая турецкая кофейня, та, что для своих, а не подделка для туристов.

Кружек было именно шесть, по числу участников: хозяин кабинета и ведущий сотрудник управления от конторы сидели по одну сторону длинного стола; профессор и трое его коллег-учёных расположились напротив. За кофе сразу принялся только «молчун-правдоруб».

Между тем, настроение у всех было разное: полковник с лёгкой улыбкой рассматривал приглашённых; профессор был взволнован и еле сдерживался от желания начать говорить; второй из «белохалатников» обалдело оглядывал интерьер кабинета; третий смотрел на полковника, как кролик на удава; «главный оппонент» был невозмутим, скорее суров, и разглядывал гущу, оставшуюся от моментально выпитого кофе; капитан внимательно изучал «молчуна», подмечая все жесты и действия.

Наконец Некрасов, решив, что паузы достаточно, открыл заседание.

– Ну-с, приступим! Я полагаю, что представляться смысла не имеет, вас ведь оповестили, куда и к кому приглашают на совещание. Капитана Зиновьева вы уже знаете. Вас, профессор, мы, конечно, тоже знаем, а вот своих коллег представьте, пожалуйста.

(Чего нас представлять? – Подумал «молчун». – Ваша контора знает всех как облупленных)

Профессор вскочил и взволнованно начал отвечать:

– Господин, эээ… Товарищ полк…

Некрасов мягко перебил учёного:

– Давайте без чинов, просто по имени-отчеству.

– Ах, да-да, конечно!

Жилин судорожно полез в карман пиджака, вытащил оттуда визитку, подслеповато в неё всмотрелся и продолжил:

– Простите. Да. Юрий Николаевич, я несколько удивлён форматом и местом проведения совещания. Право, я бы предпочёл видеть более широкий круг участников, впрочем, это не важно…

– Важно, Сергей Кондратьевич, очень важно. Мы и так совершили большую ошибку, принеся материалы по теме нашего сегодняшнего совещания в вашу уважаемую организацию.

Полковник внимательно посмотрел на подчинённого. Тот никак не отреагировал, продолжая изучать четвёртого учёного.

– Отчего же ошибку?!

– Об этом я сообщу в конце совещания. Продолжайте, профессор.

– М-да. Итак: кандидат наук, доцент кафедры «***» Иван Иванович Храмцов, наш главный специалист по лазерам и всем, что с ними связано.

Представленный встал, кивнул головой и сказал:

– Профессор меня перехваливает!

– Не скромничайте, голубчик, присаживайтесь. Если установка заработает, докторская у Вас в кармане.

Храмцов засияв, сел.

– Далее, наш самый молодой коллега, доцент кафедры «***», Серёжа… эээ, простите, Сергей Анатольевич Терещук. Именно он заострил наше внимание на забытом эффекте Паиса и его новых аспектах.

Второй представляемый вскочил и затараторил:

– Видите ли, когда я случайно обратился…

Жилин прервал его:

– Коллега, Вам обязательно дадут высказаться.

– Да, извините.

Терещук покраснел, шмякнулся на стул, и, еле справляясь с волнением, продолжал смотреть на полковника во все глаза.

– И, наконец, доцент Павловский, гуру во всём, что связано с прикладным применением наших наработок. Почти тот самый «Гоша» из фильма, только «Гоша» с учёной степенью.

Молчун не вставая кивнул головой, продолжая изучать дно кружки.

Профессор ожидал, что доцент тоже встанет, однако тот продолжал буравить взглядом кофейную гущу. Желая сгладить неловкость ситуации, Жилин сказал:

– Видите ли, господа, мы в некотором роде волнуемся, ведь мы все в этом здании в первый раз…

– Не все. – Павловский резко поднял глаза на капитана. Видимо, он с самого начала встречи почувствовал на себе пристальный взгляд Зиновьева. Тот быстро отвёл глаза. – Далеко не все.

Молчун медленно повернул голову в сторону Некрасова и произнёс:

– Не так ли, полковник?

Повисла гробовая тишина. Учёные буквально вылупились на коллегу. Некрасов с лёгкой, почти отеческой улыбкой смотрел на Павловского. Всё ещё стоящий на ногах Жилин снова попытался разрядить обстановку:

– Простите, я забыл упомянуть имя-отчество нашего глубокоуважаемого…

Полковник рукой остановил профессора:

– Мы давно знакомы с Владимиром Георгиевичем. Больше двадцати лет.

– Двадцать два.

– Вы считали?

– Нет, всегда помнил нашу первую встречу. Правда, и кабинет был поскромнее, и звание поменьше, и тема встречи была другая, хотя встречей это назвать трудно. Вы ведь тоже не забыли, а, полковник?

– Такое не забудешь. Вы, Владимир Георгиевич, оказались крепким орешком. Из-за Вас я получил выговор со всеми вытекающими, меня ведь уже представили к капитану, пришлось ждать ещё год. Впрочем, на ошибках учатся. Вы преподали мне хороший урок.

– И Вы мне. Я тогда потерял веру в человечество.

– А, по-моему, наоборот – нашли.

– Это смотря с какой стороны смотреть!

– Если б не та беседа, Вы бы не были доцентом, а гремели котелком по зонам, а я был бы капитаном-пенсионером, сидел в занюханном ЧОПе на дежурствах.

– Полковник! Вы хотите всем присутствующим поведать о грехах моей бурной молодости?

– Отнюдь. Не вспомни Вы ту встречу, Владимир Георгиевич, я бы и не упомянул ни о ней, ни о нашем знакомстве.

Павловский шумно выдохнул, откинулся на спинку стула и стал смотреть в потолок.

– Итак, когда высказались на личные темы, предлагаю перейти к нашему общему делу! – Внезапно повеселевший полковник обвёл взглядом присутствующих. – Прошу вас высказаться о насущных проблемах. Профессор, Вам слово.

Жилин снова вскочил.

– Благодарю Вас! После визита уважаемого эээ…

Профессор посмотрел на Зиновьева, но полковник подсказал:

– Евгения Эдуардовича.

– Простите, да, конечно, Евгения Эдуардовича, мы провели несколько совещаний и составили список очевидных проблем, без решения которых даже не стоит приступать к серьёзной работе над установкой. В составлении этого перечня живейшее участие принял доцент Павловский.

Жилин посмотрел на доцента, тот продолжал безучастно разглядывать потолочные светильники.

– Я продолжу. Есть несколько серьёзных проблем, начну по возрастающей. Первая – оптика. Я полагаю, что американские оппоненты просто так её не отдадут?

– Вы правильно полагаете. Они сняли всё, что представлялось им ценным и секретным. – Полковник усмехнулся. – Но чертежи оптики, на отсутствие которых указал в первой дискуссии Владимир Георгиевич, у нас появились. Мало того, эти чертежи мы уже переслали специалистам на ЛОМО и УОМЗ. Там нас заверили, что смогут изготовить оптику в сжатые сроки, тем более, что подобные наработки у них, оказывается, уже есть!

При упоминании своего имени Павловский несколько напрягся и, как показалось Некрасову, слегка повёл ухом.

– Прекрасно! Следующая проблема – помещение. Нужно несколько тысяч квадратных метров просто на первичную сборку. У нас таких площадей нет.

– Монтировать будем прямо на месте испытания. Военные обещали всестороннюю помощь и поддержку. Они готовы предоставить даже шасси от ЯРСа, если, конечно, это нам понадобится.

Доцент глянул на полковника и стал внимательно его слушать.

– Чудесно. Затем есть проблема с механизацией самой установки: приводы оптики, зеркал и прочее. В России это не выпускают, а в Европе или Америке подобное из-за санкций не купить!

– Купим или закажем в Китае или на Тайване. Пятьдесят рублей ведро. И пусть оно хоть каждую неделю ломается, пока наши Кулибины своё не придумают или не скопируют.

Присутствующие засмеялись. Павловский улыбнулся и сел на стул с прямой спиной. Теперь он уже не отрывал взгляд от полковника.

– Далее. Бюджет. Кто будет оплачивать колоссальное энергопотребление установки?

– Те, кто её придумал.

– Но каким образом?!

– Они бизнесмены, и знают, что делают.

– Простите, товарищ полковник, ой, Юрий Николаевич! Ну какие из Гореликов бизнесмены? Борис, ну, теперь Борух, при Советском Союзе толком на машину не смог накопить, а тут затраты будут просто астрономические.

– Горелики же не одни над этой установкой работали. И без хорошего бизнес-плана им никто бы копейки не дал. Тем более, цента. Так что, установка будет окупать себя сама.

– Тогда встаёт вопрос щепетильности: прекрасно зная Бориса, как вы уговорите его вернуться в Россию?

– Его не надо будет уговаривать. Он скончался.

Жилин уставился на полковника.

– Когда?

– Неделю назад.

– Ковид?

– Инфаркт.

– Упокойся с миром! – дрожащим голосом сказал профессор и неумело перекрестился.

Павловский покосился на коллегу – за тем особой набожности никогда не замечалось.

Некрасов выдержал некоторую паузу и произнёс:

– Теперь осветите главную проблему.

– Да-да, конечно. – Профессор вытер лоб платком и печальным голосом произнёс. – А главная проблема, решения которой мы не находим, это энергоснабжение! Я, некоторым образом, знаком с генерацией электроэнергии в России, свободных мощностей нет и не предвидится. Даже если мы методом ударной комсомольской стройки возведём на БАЭС пятый энергоблок, на это уйдёт четыре года! Никто столько ждать не будет.

– А почему обязательно Россия?

– Не шутите так, Юрий Николаевич, не в Иран же мы поедем!

– И не в Иран. Так что, Сергей Кондратьевич, собирайте рабочую группу из семи человек, через неделю выезжаем.

– Позвольте полюбопытствовать, и куда же?

– Об этом – чуть позже. В начале совещания я обещал сказать, почему считаю встречу в вашем учреждении нашей ошибкой. Так вот, буквально на следующий день после визита капитана Зиновьева на встречу с Вами и Вашими коллегами, из вашей организации произошла утечка информации, поэтому мы и встречаемся сегодня в столь узком составе.

Жилин побледнел.

– Вы хотите сказать, что среди наших сотрудников есть… есть шпион?!

– Ну, зачем так громко? Просто предатель.

– И Вы знаете, кто он?

– К сожалению, пока нет. Впрочем, это вопрос времени. Но вернёмся к месту нашей командировки. Сейчас я сообщу вам информацию, о которой все догадываются, но никто не рискует говорить об этом вслух: Царь дал прямое и чёткое указание всемерно помогать Батьке. Деньгами особо не можем, самих обложили, а вот дать заработать – это пожалуйста. Так что, собирайтесь, через неделю выезжаем в Минск.

Павловский пронзительно посмотрел на полковника.

– Если я и коллеги правильно Вас понимаем, нужное количество энергии нам даст…

– Да. Островец.