– Ну как?! Из прокуратуры ты ушел. В отеле твой номер пуст. Ресторан, в который тебя отправил дежурный, уже закрыт. Значит, гуляешь где-то… или с кем-то. Я права?

Лебедев явственно почувствовал, как Оля улыбается на том конце трубки. Его раздражало, что она так беспардонно и безошибочно угадывала все его действия.

Опустив голову, Лебедев не заметил, как Анжела оказалась у него за спиной с черной пластиковой мисочкой в руках.

– Нет, не права! Еще вопросы есть?

– Ясно. Просьба – будь на месте, как договаривались. И не стоит отмокать с местными шлюхами, Максимка. Все равно ни одна из них не стоит даже моего мизинца.

Ольга повесила трубку.

– Ты… черт… – Максим был готов разбить телефон. – Сучка!

Следователь говорил себе под нос, но острый слух Анжелы уловил все звуки до единого.

– Ой, не ругайтесь! Вам не подходит! И не надо из-за этой дряни так расстраиваться… Ольга эта дура и задавака еще та… Давайте я сверху начну, с макушечки. – Руками в целлофановых перчатках Анжела стала наносить разогретый бальзам на волосы Максима. И тут же спровоцировала неадекватную реакцию.

Максим схватил ее за руку и развернулся к ней в кресле.

– Как ты поняла, с кем я говорил? – Его жесткий голос, почти как на допросе, чуть ошеломил безобидного стилиста, вернее, парикмахершу.

– Я?! Так… слышно все было. У вас микрофон громкий…

– Я не произносил ее имени. А экран телефона ты не видела. Ну?!

– Слушайте, так… ну… у меня же слух музыкальный, я училась игре на фортепьяно, четыре класса… А Ольга эта заявилась тут сегодня – ни привет, ни пока! Двадцать лет гуляла где-то, а тут раз – и в кресло ко мне. Сделай так ей, сделай сяк… Здесь не трогай, руки сама помой. А зачем мне руки мыть, если я ей как раз должна волосы помыть шампунем?! Два раза! Понимаете?!

– Она что, приходила укладываться в ваш салон сегодня утром? – догадался Максим.

– Ну, да! А я, главное, говорю, Олечка, ты меня помнишь? Ты в десятом, я в первом училась. Ты на Парковой, а я у продуктового жила. А она говорит, не помню, делайте работу… Вот дрянь, а?! Ну разве так… – Искреннее возмущение Анжелы начало раздражать Максима.

– Остановись! То есть ты хочешь сказать, что Оля… – Лебедев быстро выхватил телефон из кармана и открыл фотографию психолога на аватарке. – Вот эта Ольга, что, она жила в Апшеронске?

– Ну, да. Я же говорю, дочка тети Раи с Парковой улицы, проститутка такая… Ой, извините!

Максим встал из кресла, взял Анжелу за руки и посадил ее вместо себя. Потом быстро забрал у нее мисочку и отложил ее в сторону, включил диктофон на смартфоне и положил его на дизайнерский туалетный столик. Все произошло так быстро, как любил говорить Максим, профессионально, что Анжела даже не успела возразить.

– Милая, послушай меня! – В голосе у Лебедева появились успокоительные нотки. – Расскажи, что ты еще знаешь об Ольге.

– Ой, а зачем? – Анжела искренне испугалась диктофона.

– Так надо, понимаешь?! Оля и я – большие друзья! Я всегда думал, что мы знаем все друг о друге. Например, я думал, что она вообще родилась в Москве, в богатой семье каких-то академиков. Все детство провела в заграницах. Она все нос воротила от Апшеронска – не хочу ехать, да что там делать, на кого смотреть! А тут ты говоришь…

Максим не успел договорить. Праведный гнев обуял визажистку.

– Нос воротила?! Да кто такая она?! Шалава конченая, в Краснодаре по стрип-клубам и борделям ныкалась, все говорили… А потом исчезла, мамку забрала. Думали, сгинула где или в Дубай на заработки намылилась… Ну, вы слыхали же, что все шалавы наши туда на подработку ездят?

– Ближе к теме, Анжелочка. Значит, Оля родилась и выросла в Апшеронске, а потом переехала в Краснодар?

– Да, как школу окончила, так и сбежала, я помню. Все об этом говорили. А потом парни со старших классов ее фотки из стрип-клуба показывали. Ездили к ней туда даже, деньги в трусы совали. А потом… потом она приехала как-то к мамке… мамка хорошая у нее была, тихая, набожная… Так ее, Ольгу, в ту ночь алкаш наш местный прихватил и на ферме изнасиловал, порезал всю, говорят. А после мамка ее позора не выдержала и следом за ней и уехала. А тут вот сегодня утром объявилась… вся такая аристократка, в очочках… знать нас не знает!

– Так, хорошо. А что с отцом? Он здесь остался или умер?

– Ой, а вы не знаете?! – Глаза Анжелы стали почти квадратными.

– Что я должен знать? – слегка раздражаясь, но стараясь не упустить контроля за своими реакциями, поинтересовался Максим.

– Нет у нее отца и быть не могло! Ну, в смысле, был, наверное… В общем, – Анжела почти театрально понизила голос, чтобы сообщить собеседнику тайну, которая наверняка должна изменить его жизнь навсегда, – это был Фантомас! Понимаете?

Максим был бы рад поскорее все понять и закончить разговор. Но пока этого не получалось…

– Солнышко, я знаю только одного Фантомаса. Того, которого в кино показывали. О каком ты говоришь? Об этом?

– Да ну вас! – Анжела теперь смотрела на следователя как на дурачка. – Вы что же, про нашего Фантомаса не слыхали?! Да про него все знают! У нас даже передачу приезжали из Москвы снимать! Этот, с усами… следователя еще играл…

– Ближе к делу, радость моя! Что за Фантомас? – Максиму стоило больших усилий воли удержать себя в рамках, чтобы не сорваться.

– В общем, был у нас тут давно, еще в семидесятые годы, свой маньяк. Звали Фантомас. Говорят, насиловал почти каждый день! И троих даже убил. Люди в городе на улицу выходить боялись! Ну, я этого не помню, мне старшие рассказывали. А Фантомасом звали потому, что он, когда на дело шел, всегда чулок на голову натягивал, ну, как в кино… Потому и Фантомас.

– Понял, дальше!

– Вот. Насиловал всех подряд… ну, в смысле, женщин… Мужиков и детей не трогал, эта мода потом пришла…

«Специалист по эволюции криминала. – Лебедев понимал, что надо молчать и слушать. – Покороче, пухляш, покороче!»

– …и, короче, года три или четыре не могли его никак поймать. А потом поняли почему! – Резкий и громкий смех Анжелы заглушил даже очередной шедевр сочинского комика, доносившийся из динамика. – Фантомас этот, он на пожарке работал и еще дружинником был. И ловил он сам себя, понимаете? Собрал, значит, дружинников, ходили они с ментами по улицам, а он графики их передвижений знал и в других местах насиловал.

– При чем тут Ольга?

– Так он мамку ее и изнасиловал!

Страшная догадка сверкнула в голове Максима ярче всех молний за окном, вместе взятых. Вот это поворот!

– Когда это было, не знаешь, солнышко?

– А в год, когда его и поймали наконец. То ли семьдесят седьмой, то ли семьдесят восьмой… Она, говорят, заявление написала, а через девять месяцев родила. Аборт делать не захотела, верующая была тетя Рая… Потом сын мента одного в школе узнал и всем про Ольгу рассказал.

– То есть дети в школе обсуждали между собой, что ее отец маньяк?

– Ну да! Кличка у нее еще была – Фантомасиха! Жизнь ей он, конечно, конкретно попортил… Но так ведь жизнь – она и не сахар. Так ей и надо! Приехала теперь и соседей узнавать не хочет, дура такая! Я всем девчонкам рассказала, все в таком шоке, вы не представляете! Мы бальзам делать будем, товарищ следователь? – Анжела вновь развернула беседу в нужное ей русло.