Мы не можем согласиться с Б. Г. Беляевым, который полагает: «Новый Уголовный кодекс достаточно последовательно проводит линию на максимальную точность своих предписаний. Лишь в единых случаях им допускается возможность расширительного (распространенного) толкования, – но только по логике самого закона»^[63]. Наши исследования уголовного законодательства, судебной практики и научной литературы говорят об обратном, о чем нами будет сказано ниже. Понятийно-терминологическая культура законодателя отстает от современных требований. Можно только пожелать законодателю самому формулировать определения всех тех понятий, которые для данного (конкретного) закона конструктивно обязательны. Такое пожелание полностью относится и к такому термину, как «насилие», используемому во многих диспозициях Особенной части УК РФ.

Б. Г. Беляев предлагает дать следующее определение: насилие есть такое инициативное, активное, управляющее и подчиняющее воздействие, которое подавляет или предупреждает сопротивление адресата и которое вынуждает его существенно ограничивать себя в свободном самоопределении своей собственной позиции или своего поведения^[64]. В теоретическом плане с таким определением насилия следует согласиться. Однако нас интересует понятие насилия в уголовно-правовом смысле, но такого определения Б. Г. Беляев не дает.

Э. Е. Гензюк, исследуя юридический аспект насилия, пришел к выводу о смешивании понятий «принуждение» и «насилие», которые отличаются по своей правовой окраске. «Принуждение, – пишет он, – есть метод воздействия в целях защиты социальных ценностей, признанных таковыми правом. Насилие – действие (а в некоторых случаях бездействие), преследующее антиправовые, антисоциальные цели»^[65]. Такой вывод соответствует действительности, так как и в теории, и в правоприменительной практике такое положение наблюдается нередко.

Дается понятие «насилия» и учеными других отраслей науки. Так, например, авторы словаря по философии пишут: «Насилие – использование силы (включая военную) одними людьми против других в борьбе за достижение тех или иных целей. Высшая форма организованного насилия – война»^[66].

Авторы политического словаря определяют насилие так: «Насилие политическое – широко используемый в мировой политической практике метод воздействия на те или иные политические силы как внутри страны, так и за ее рубежами»^[67].

Социологи дают насилию свое определение: «Насилие – применение индивидом или социальной группой различных форм принуждения в отношении других индивидов, социальных групп с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных прав или привилегий. Нередко насилие применяется в качестве метода социального контроля»^[68].

В юридическом словаре, изданном в 1998 г., дается следующее определение насилия: «Насилие – в российском праве физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее гарантированное Конституцией РФ право граждан на личную неприкосновенность (в физическом и духовном смысле)»^[69].

К сожалению, в российской юридической энциклопедии, изданной в 1999 г., о насилии вообще ничего не сказано^[70].

Н. В. Огородникова дает следующее определение насилия: «Термин “насилие” как в общепринятом (этимологическом смысле), так и уголовно-правовом значении обозначает общественно опасное, противоправное воздействие на организм человека против его воли, при котором причиняется или создается угроза причинения вреда его жизни, здоровью, правам и свободам»^[71]. С таким определением можно согласиться, однако следует добавить такие слова, как «виновное», «чести и достоинства». В науке уголовного права доказано, что отдельные деяния хотя и могут быть противоправными, но не виновными, например, при крайней необходимости или при задержании преступника. Насилие над потерпевшим может привести к унижению чести и достоинства потерпевшего. Например, хулиганы раздели потерпевшую (потерпевшего) и голой(ым) оставили ее (его) на улице.

А. Н. Романков предлагает дать следующее определение насилия: «Насилие – общественно опасное противоправное умышленное воздействие на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность, физическую свободу человека помимо или вопреки его воле… Психическое насилие определяется как общественно опасное противоправное умышленное информационное или внеинформационное воздействие на психику человека вопреки или помимо его воли»^[72].

Признаки насильственного способа совершения преступления формулируются в законе с помощью различных технико-юридических приемов, вследствие чего он в одних случаях как бы «скрыт» в самом деянии (например, при использовании формулировок «незаконное лишение свободы», «жестокое обращение»), а в других – выступает в виде действия вспомогательного характера, как, например, при разбое, вымогательстве, насильственных формах грабежа или неправомерного завладения транспортным средством. Нужно согласиться с А. Н. Романковым, когда он пишет, что насильственный способ является обязательным признаком состава преступления лишь при прямом указании на него в уголовном законе^[73].

Исходя из сказанного, мы полагаем, что уголовно-правовое насилие можно определить так: «Термин “насилие” обозначает общественно опасное, противоправное и виновное воздействие на организм другого человека против его воли, при котором причиняется или создается угроза причинения вреда его жизни, здоровью, правам, свободам, чести и достоинству».

В теории уголовного права насилие подразделяется на две разновидности: физическое и психическое.

В юридической литературе имеются различные определения физического насилия. Следует заметить, что каждое из них несет в себе позитивный момент, но вместе с тем не отражает в полной мере все многообразие данного понятия. Выделяется несколько подходов в трактовке физического насилия.

Одни авторы, к числу которых относится И. Г. Филановский, под физическим насилием понимают «применение физической силы к потерпевшему»^[74]. В данном определении совершенно обоснованно акцентируется внимание на применении именно физической силы, а не обмана или хитрости. Однако при такой формулировке трудно отделить преступное насилие от непреступного, когда физическая сила применяется для отражения нападения, при задержании преступника, при крайней необходимости и т. д.

Другие ученые, такие как А. А. Пионтковский, В. Д. Меньшагин, к физическому насилию относят «всякое воздействие на телесную неприкосновенность потерпевшего»^[75]. При таком подходе внешняя сторона физического насилия определяется как воздействие на телесную сферу (биологическую подструктуру) потерпевшего вследствие физического насилия. Однако следует заметить, что «воздействие» на телесную неприкосновенность может быть уголовно наказуемым деянием, но при этом не нести характера физического насилия. Так, не является физическим насилием заражение венерической болезнью при добровольном половом акте, угощение одурманивающими напитками и др.

Ряд авторов включают в обязательный признак физического насилия его последствия. Так, А. К. Щедрина считает, что «физическое насилие состоит в непосредственном воздействии на тело… и может выражаться в различном виде, начиная с простых побоев… доходя до нанесения тяжких телесных повреждений и до лишения жизни»^[76]. Такой же точки зрения придерживаются Ю. А. Воронин и П. Ф. Тельнов, считая физическим насилием воздействие на потерпевшего, которое может заключаться в нанесении удара или ударов, в причинении телесных повреждений (как легких, так и тяжких), в истязаниях и мучениях, а также в причинении смерти потерпевшему^[77]. Отождествление физического насилия с последствиями проводит и П. А. Дубовец^[78], придерживающийся существующей в теории уголовного права точки зрения, что последствия являются неотъемлемой частью действия^[79]. Предлагается насилие, имеющее своим результатом тяжкие последствия в виде физического вреда (смерть, тяжкий вред здоровью), назвать тяжким физическим насилием, а насилие, повлекшее менее опасные физические последствия, – нетяжким физическим насилием^[80].

На наш взгляд, вряд ли можно признать правильным отождествление физического насилия с последствиями, учитывая, что опасность физического насилия заключается не только в фактическом причинении вреда здоровью, но уже в самой возможности наступления определенных последствий.

Диаметрально противоположной точки зрения придерживаются ученые, считающие, что физическое насилие как действие не следует смешивать с преступным результатом^[81]. Последствие является результатом действия и зависит от него^[82].

Приведенные выше определения физического насилия были подвергнуты критике за свойственный им всем основной недостаток – акцентирование внимания только на внешней стороне, способе действия, последствии физического насилия и отсутствии указания на общественную опасность, противоправность, волевое отношение к действию как со стороны лица, применяющего насилие, так и со стороны потерпевшего, что может привести к расширительному толкованию данного понятия. Критикуя выработанные определения «физического» насилия за то, что в них не определяется функция насилия, игнорируются его субъективные признаки, а все внимание акцентируется только на объективных признаках, В. И. Симонов и В. Г. Шумихин определяют физическое насилие как форму преступного насилия следующим образом: «Физическое насилие – это осознанное воздействие путем использования физической силы для нарушения телесной неприкосновенности другого лица помимо или вопреки его воле, являющееся неправомерным либо в силу антиобщественной направленности, либо в силу запрещения законом применения физической силы в данной ситуации»^[83]. Таким образом, авторы выделяют характерные признаки физического насилия: осознанный характер, неправомерность, применение данного действия вопреки или помимо воли другого лица в целях нарушения телесной неприкосновенности другого лица. Утверждая то, что посягательства на жизнь, здоровье и честь, совершаемые путем применения физической силы, невозможны без нарушения телесной неприкосновенности, а также то, что нарушение телесной неприкосновенности представляет собой обязательный признак всякого физического насилия, но не всякого преступления против личности, авторы приходят к выводу о самостоятельном социальном значении телесной неприкосновенности^[84]