Нет, мам, у меня никого нет. И я никого не ищу. Общаюсь исключительно с коллегами по работе. А работы много, мам, правда, и я вообще-то прямо сейчас пытаюсь… Так что не могла бы ты?.. Верность догадки подтвердила заключительная речь маман: в течение пяти минут та вспоминала Игорька, какой он был хороший и внимательный, и как жаль, что Алена его совершенно не ценила…

Остаток дня прошел из рук вон. Очередной опус прислал Москалев – на сей раз никуда не годный. Якутских шаманов и переселение душ – к чертям собачьим, такого «добра» в газете и так навалом, а надо подумать и о читателях, жаждущих кровищи, убийств, маньяков. Собственно, настроение было такое, что ее и саму тянуло почитать что-нибудь в духе «Баек из склепа» или «Американской истории ужасов». К тому же Алена не собиралась публиковать постоянно одних и тех же авторов, а в архивах сохранились переводы парочки рассказов Роальда Даля и Роберта Блоха. Ах да, и еще дурацкая рукопись от нетопыря-эксгибициониста. Упыриные письмена требовалось набрать заново на компьютере, а потом посмотреть, что с ними можно сделать в смысле редактуры, но Алена сегодня уже слишком устала. Сколько дедушке лет-то, интересно?.. Они же, нечисть эта, вроде как бессмертны. Двести, триста?.. В любом случае Семен-Сигизмунд достаточно стар, чтобы подождать еще день-другой.

В итоге к вечеру четверга Алена только начала набирать рассказ Подкарпатского в текстовом файле, попутно выбрасывая из истории ненужные куски. Которых там хватало с избытком. И вообще творение старика ей категорически не нравилось. Категорически! Вот вечно ей не везет. Всяким малолеткам, судя по фильмам и книгам, встречаются на пути сплошь бесконечно талантливые и романтичные кровососы, ей же попался вампир-графоман.

Подкарпатский ждал ее у входа в метро, похожий в своем извечном пальтишке на бездомного пьянчужку.

– Слушайте-ка, – обратилась к нему Алена без обиняков. – Уж за сто лет, или сколько вам там, дедуля, могли бы и научиться писать! Раз уж в писатели податься решили. Есть же, в конце концов, какие-то курсы, семинары проводят.

Упырь скрипнул клыками.

– Влас-сть тайн. Могу я рас-считывать на публикацию в текущ-щем номере?

– Очень с-сомневаюс-сь. Полегче, полегче, Семен Сигизмундыч, не надо так зыркать! Могу сказать, что объемы текста я уже сократила. Убрала весь тот бессмысленный треп про ваше детство и отрочество…

– Как ты пос-смела?!

– А у меня был выбор? – возмутилась Алена. – Две трети написанного так или иначе необходимо выкидывать. И потом, дорогой мой не-вполне-человек, во времена вашей юности, возможно, читатель и готов был продираться через биографические подробности к интересным эпизодам, но в наши дни, в нашем мире людей нужно увлекать сразу, буквально с первых же строчек повествования. Что и подводит нас к следующей проблеме вашего текста – его стиль.

– С-стиль?.. Что с-с ним не так?

– Он скучный! Неимоверно скучный, затянутый, выспренний. А пафоса сколько, божечки! Огромное количество совершенно ненужных описаний, сравнений, эпитетов. Длинные-предлинные предложения: к концу уже успеваешь забыть, что было в начале. Никуда не годится.

– Но я с-старалс-ся… Эдгар Аллан По… Ховард Филлипс-с Лоукрафт…

– Скончались стотыщпятьсот лет до нашей эры! Их никто уже не читает, товарищ! По крайней мере, для развлечения.

– Я и не с-собираюс-сь никого раз-звлекать!

– Оно и заметно. Вот только нашу газету люди читают там. – Алена махнула рукой в сторону ведущего на станцию метро перехода. – Поутру, когда на работу едут. Пока еще просыпаются. А ваша писанина, дедушка, действует как снотворное. Ну вот что это такое – «хладный диск полночного светила, как рыба в глубине океанских бездн, плыл, серпом Селены взрезая массивные, налитые грядущей грозой, тучи»? Что это, если не издевательство над мозгом читателя? Хотите писать так, чтобы было интересно современному читателю – пишите проще, пишите короче. «На небе сияла луна» – и точка. Понимаете?..

– Допус-стим… – издал Подкарпатский уже привычный для ее слуха горестный полувздох-полустон. – С-сколько мне ещ-ще ждать?

– Не знаю, – отмахнулась Алена. – Две, может, три недели. А то и больше.

– Я терпелив… Но мое терпение не вечно.

– Ой, вот только не надо угроз! Знаете, сколько вас таких, страждущих? Тех, кто заваливает письмами и ноет, ноет, ноет – опубликуйте то, опубликуйте се.

– С-сами хорош-ши… С-сколько крови у нас-с, авторов, выс-сос-сали…

– Ой, вот кто бы говорил! Насчет «высосать» и прочего. И вообще. Вас, так называемых «авторов» – сотни! А я одна, одна на всех, и возиться с каждым, как с ребенком, не могу и не буду! Ясно?!

Старик, казалось, задумался. Алене от близости этого мозгляка стало совсем уж зябко, и она направилась было к спуску в метро, когда зазвонил телефон.

– Я тебя вижу! У перехода! С этим мерзким старикашкой! – Игорь явно был пьян (о-ля-ля, спортсмен забыл про здоровый образ жизни) и на взводе. – Как ты могла! С ним! С таким!.. После всего, что было! После того, как я, ради тебя…

– Как же вы меня все достали. – Алена сбросила вызов и тут же получила повторный. Пришлось возиться, отключать звук у айфона, и это ее задержало.

Подкарпатский, догнав Алену на ступеньках, изрек:

– Ес-сли бы я мог оказ-зать вам какую-нибудь… ус-слугу… В качес-стве единовременной благодарнос-сти з-за труды, так с-сказ-зать…

Затылком она ощущала липкий взгляд Игорька – вполне вероятно, бывший продолжал следить за ними, стоя наверху.

– Услугу? Хм…

Настал ее черед пораскинуть мозгами. Продолжающий назойливо вибрировать в сумочке телефон, однако, помог принять решение быстро. Сейчас, когда Алена была на нервах, оно далось ей легко, вопрос как-то сам собой соскочил с языка:

– А это вообще правда, что вы в своем рассказе написали? Ну, про то, что люди просто так в вампиров не превращаются? Что для этого мало стать жертвой вампира, что обычно от потери крови человек просто умирает?.. Если так, и если ваше, дедуль, предложение еще в силе, то, кажется, есть у меня один вариантик…

Несколько последующих дней Алена занималась правкой рассказа. Вычищала излишние «красивости», выгребала устаревшие словечки с «ятями» и без. Безжалостно уничтожала рассыпанные по всему тексту в изобилии местоимения и предлоги, выжигала наречия, рубила чрезмерно сложные, длинные предложения на несколько коротких простых. В итоге от исходного текста нетронутым осталось разве что название – оно-то подходило для «Власти тайн» на все сто. Остальное же пришлось фактически переписывать набело. Провозившись всю ночь, к утру понедельника она валилась с ног от усталости, но зато – рукопись была готова, бери и сдавай в верстку. Чувство удовлетворения наполняло ее весь день еще и потому, что бывший более не беспокоил ее ни в соцсетях, ни по телефону. А вечером они отпраздновали день рождения подружки-верстальщицы, выпив по паре бокалов мохито или чуть больше – ладно-ладно, гораздо больше! – и всласть натанцевавшись в ночном клубе.

Во вторник, к приятному своему удивлению, Алена проснулась в постели не одна, а в компании с загорелым мускулистым танцором. Кажется, его звали Конан, она точно не помнила, да и так ли уж это было важно? Не Игорь – и на том спасибо. К тому же, он пил и курил. Длинноволосый блондин оказался младше ее на десять лет, но ни его, ни ее это нисколько не волновало, так что она позвонила в офис секретарше, сказалась простуженной и не выползала из спальни весь день. Впервые за этот месяц Алена смогла расслабиться и ощутить себя по-настоящему счастливой и свободной.

Так продолжалось вплоть до вечера среды, когда в очередной раз отзвонилась маман. Алена не без гордости похвастала, что ее личная жизнь наконец-то налаживается. Да, без Игорька. Да, мама, я в курсе, что он пропал без вести, но мне совершенно плевать. Что-о?! Да как ты смеешь! Пускай я плохая, пускай бесчувственная, но я твоя дочь, единственная, между прочим. Что значит «лишишь наследства»? Как… что… Нет!!!

В ту ночь ее белокурый варвар танцевал в клубе, а она не смыкала глаз, лежа в спальне одна. Злилась на старую сумасбродку. Гадала, высчитывала, сколько лет еще ей придется мучиться с графоманскими опусами для «Власти тайн», чтобы накопить на собственную квартиру в столице. В отличие от Сигизмунда, у нее нет в запасе пары столетий, думала Алена. «В отличие от моего Носферату, у меня времени нет вообще – маман прилетает с курорта в конце недели».

Файл с рассказом Подкарпатского был у нее при себе, на флешке, когда в четверг вечером Алена заглянула в кабинет верстальщицы.

– Кофеечку? – предложила та, приветливо улыбнувшись. – Что там у тебя, Аленка, что-то из классиков опять?

– Не совсем. – Вместо флешки Алена выудила из сумочки пачку «Ричмонда» и угостила подружку. Верстальщица выкуривала по половине в день, а в период авралов расплавлялась с целой пачкой. В комнатке у нее вечно стоял запах дыма, что, вообще-то, всеми внутренними правилами редакции было строго-настрого запрещено, но Алена смотрела на эти нарушения сквозь пальцы – сама такая.

– А вот скажи, Вероника, – обратилась она к подружке как бы невзначай, когда они обе устроились на мягком диванчике у раскрытого окна, с кружками горячего кофе и тонкими сигаретами в руках, – если бы ты могла, скажем так, подкорректировать что-нибудь не в газете нашей, а в… окружающем мире, но только не бесплатно – ты бы пошла на это?

– Придумаешь тоже, – фыркнула Вероника. – Мне за верстку зарплата капает, с чего бы я должна за собственную работу кому-то еще платить?

– Нет, ты представь, что речь идет не об обычной верстке, а о такой, что твою жизнь могла бы изменить. Но лишь ценой жизни кого-то другого.

– В смысле, убить кого-нибудь ради того, чтобы разбогатеть?

– Не напрямую, – осторожно кивнула Алена. – Не лично, а как бы чужими руками…

– Ну, если мне за это ничего не будет, – верстальщица посмотрела на нее, выгнув тонкую бровь, – так почему бы и нет? Если честно, то я сейчас убить готова за хорошего кобеля. У тебя никого на примете не имеется?

Алена оставила ей номер своего стриптизера, а себе – флешку с рассказом Подкарпатского. В последние дни (вернее, вечера) тот оставил ее в покое, но она не первый год зналась с графоманами и была уверена: старик еще напомнит о себе. В конце концов, в редакционном портфеле имеются шаманы Москалева, которыми, в случае необходимости, можно заткнуть дыру в текущем номере – и уж тогда-то ее Носферату непременно заявится выяснять, почему его «шедевр» в очередной раз продинамили.

К услугам москалевских шаманов, однако, прибегать не пришлось. Сигизмунд подошел к ней в переходе между станциями метро, вышел из-за колонны, худой и высокий – Алене почудилось, что он прибавил в росте с последней их встречи. Впалые щеки налились румянцем, как от мороза, в глазах танцевали зеленые искры.

– Какой вы нынче жизнерадостный, – не удержалась от колкости Алена. Вампир не обратил внимания на ее ехидный тон:

– Питаю надежду, что вы меня порадуете. Моя ис-стория. Текущий номер. Влас-сть тайн. Договореннос-сть в с-силе?

– Ой, даже не знаю… Возможно. Наверно… Скорее всего.

– С-скорее вс-сего? Как это понимать? – Кровь отхлынула у старика от лица, и Алена подумала про себя, что это, должно быть, кровь Игорька.

– Нет, лично я ничего против вашего текста не имею, – уверила она. – Правки сделаны, все готово. Но, Семен Сигизмундыч, вы должны понимать, вы ведь не один такой. Ну, то есть вы-то такой один, конечно, но у нас и другие авторы есть, другие рассказы тоже ожидают публикации. Я же не могу вот так вот взять и изменить все планы. Может быть, через месяц, если к тому времени литературный раздел газеты не прикроют…

– Из-здеваеш-шь-с-ся? – Старик обнажил клыки.

– Ой, только не надо скрипеть сейчас на меня! Я и так делаю ради вас все, что в моих силах. Жертвую силы и личное свое время, между прочим.

Подкарпатский по-кошачьи, одним быстрым плавным движением скользнул к ней, так что черные с зеленью зрачки оказались аккурат напротив ее глаз. Теперь он был одного с Аленой роста и, с удивлением обнаружила она, стал шире в плечах. От него все еще пахло древностью, застарелой подвальной пылью, но к этому запаху, кажется, примешался другой, знакомый – так пах дезодорант Игоря, которым тот пользовался до и после тренировок в зале.

– Ус-слуга, – произнес вампир, обнажив клыки в снисходительной ухмылке. – Тебе нужна ещ-ще одна ус-слуга. Хорош-шо… Но это будет пос-следний раз-з. З-запомни, это – пос-следний!

– Воскресенье, – пообещала Алена, сглотнув подступивший вдруг к горлу комок. – В это воскресенье ваш рассказ напечатают. Если…

– Никаких ес-сли. Это – пос-следний. Пос-следний ш-шанс-с.

В пятницу она сдала номер в верстку. В субботу попыталась дозвониться маман, но безрезультатно, как и в воскресенье. Днем в понедельник ей самой позвонили на рабочий номер, из больницы: мама лежала при смерти. Где-то дома, в московской квартире, упала, порезала руку, да так неудачно, что практически истекла кровью к тому моменту, как приехала скорая. Алена никому не стала рассказывать об этом звонке. На душе у нее кошки скребли, работа шла из рук вон. Ей требовалось выпить, вволю накуриться, расслабиться, забыться.

Вечером она снова попала в клуб и до полуночи извивалась со своим (впрочем, теперь ей приходилось делить его с Вероникой, но в понедельник, четверг и воскресенье была ее очередь) блондином как на танцплощадке, так и в кабинке уборной. А когда, оставив Конана, немного пьяная и очень довольная, явилась домой, то, не без труда отперев замок, скинула туфли, одежду и приняла душ, зашла на кухню выпить перед сном бокальчик любимого красного полусладкого. Где и наткнулась на разъяренного Сигизмунда.

– Непрос-стительно, – проскрежетал Подкарпатский, швыряя в лицо Алене свежий, воскресный выпуск «Власти тайн». Зрачки вампира горели холодным зеленым пламенем, он возвышался над ней огромной могучей тенью, и темные густые локоны, пахнущие шампунем ее матери, струились у него по плечам, мускулатуре которых позавидовали бы и Игорь, и Конан. В этот вечер Сигизмунд соответствовал всем ее представлениям об истинной мужской красоте.

Алена подхватила газету и, справившись с колышущейся перед глазами мутью, сосредоточила взгляд на странице литературного раздела.

«Божечки, – подумала она, не в силах поверить тому, что там увидела. – Божечки мои, Вероника, подружка-верстальщица, как же так, божечки святы!..»

Она пыталась что-то лепетать в оправдание, но Подкарпатский не стал ничего слушать или говорить. Молча распахнул гигантские крылья, стремительно прыгнул к ней и одним движением больших и невероятно сильных рук оторвал женщине голову.

Голова с глухим стуком упала на пол, вслед за ней полетели, планируя, мятые газетные листы. А тело редактора осталось стоять, зажатое в объятиях писателя. Лицо вампира склонилось к дыре, которой теперь заканчивалась шея Алены, и струи крови, толчками вырываясь из порванных жил и сосудов, ударили в жадно распахнутый рот упыря алым фонтаном.

Несколько капель упали и на страничку газеты, где, прямо под псевдонимом автора (Семен Карпов, Карпаты), красовалось, набранное красивым готическим шрифтом с вытянутыми литерами и эффектными засечками, название его рассказа:

УКСУС ВАМПИРА