– Ничего, только станок после работы плохо чистят, черти, вторая смена ругается.
– А ты что?
– Выговор делаю, но вообще ребята молодцы: хорошо работают, правда, сейчас всё автоматизировано, вот когда начинал, много ручного труда было, на него в основном пьяницы соглашались. И что интересно, если праздник впереди, они не могли его дождаться, обычно дня за два начинали пить: то один запьет, то другой: не работаем, я им говорю, ребята, так весь смысл праздника в том, чтобы все напились в один день.
– Правильно, ― засмеялась Майя.
У туалетов раздался гул голосов, и Константин обернулся на шум: симпатичная брюнетка показывала официанту с маленьким, словно обрезанным носиком, открытую сумочку. Другие официанты тоже присоединились к ним. Константин удивился: симпатичная брюнетка кивнула в его сторону, и затем в сопровождении официантов направилась к столику Константина.
– А где девушка в красном платье? – спросила у Константина симпатичная брюнетка.
– А что случилось? – ответил вопросом на вопрос Константин.
– У меня из сумочки, пока я подкрашивала губы, украли золотой браслет.
– А где была сумочка?
– Висела на плече, её расстегнули. В туалете было несколько девушек, но я запомнила в красном платье. Где она?
– Ушла.
– Вы её знаете?
– Практически нет.
– Но она была с Вами.
– Мы только что познакомились.
– Пусть полиция это выясняет, ― вставил официант с маленьким, словно обрезанным носом.
– Послушайте, – сказал Константин, – почему Вы думаете, что украла она?
– А почему она так быстро ушла? – нахмурилась симпатичная брюнетка.
– Скажи им, – попросил Константин Майю.
– Что? – девушка подняла плечи.
Действительно, кто ей поверит, подумал Константин и приуныл.
– Он явно сообщник, ― заключил официант с маленьким, словно обрезанным носом.
– Что за глупость, ― Константин встал.
– Я уже вызвал полицию.
В кафе вошли двое полицейских (один розовощёкий, у другого ямочка на выбритом до синевы подбородке).
– В чём дело? – спросил розовощёкий полицейский.
– У нас кража, – ответил официант, ― этот был вместе с воровкой.
– Я здесь не причём, – крикнул Константин, ― настоящих преступников ловите.
– Ты нам ещё указывать будешь, – нахмурился полицейский с ямочкой на выбритом до синевы подбородке, ― кстати, ориентировка была на одного воришку: фоторобот похож? ― обратился он к розовощёкому.
– Похож, ― подтвердил тот.
Когда полицейские уводили Константина, он бросил взгляд на Майю: на её лице было сочувствие, но в глазах, ему показалось, промелькнула насмешка.
В «обезьяннике» Константин сидел в компании бомжа и пьяной девицы в куртке из кожзама испачканной грязью. Бомж – мужчина лет пятидесяти, скрестив руки на груди, лежал в пуховике прожженном в нескольких местах, на помосте, подложив под голову баул, из которого торчали тупые носы валенок. Девица маялась, бросаясь к решётке, она спрашивала у каждого проходящего полицейского:
– Имеет женщина право отдохнуть?
А когда полицейские удалялись без ответа, отступала к помосту:
– Вот твари!
Ну, попал, думал Константин, докатился до тюрьмы. Отличная компания: бомж и пьяная девица, ничего не скажешь: Майя удружила, хотя он тоже виноват: хотел иметь девушку, которая меняет внешность: теперь приходится расплачиваться.
Бомж почесал седую бороду и продекламировал:
– Я раздарил, чтоб радовать других
Добро своё из блёсток дорогих,
И я смеюсь над бедностью своей.
Вам жаль её? Подайте крошку ей.
– Поэт-бомж, – присвистнул Константин, сидевший на помосте.
– У нас в ночлежке в восемь утра дают кашу и чай, ― бомж снова почесал бороду, ― все едят и расходятся: вернуться можно только к восьми вечера. И вот весь день я хожу по городу и сочиняю стихи.
– А на работу устроиться не пробовал? – спросил Константин.
– Я пишу стихи.
– Кому они нужны?
– В моем лице Россия потеряла великого поэта не нашла, ― грустно произнёс бомж, но потом приподнялся на локте и сверкнул глазами:
– На свалке книгу я нашел,
Открыл: отвисла челюсть.
С ума сойти: как хорошо!
Так написать бы если…
– Прикольно, ― кивнул головой Константин.
– Хочешь, я еще почитаю? – бомж с искоркой сумасшествия в добрых глазах сел, свесив ноги в рваных кроссовках с помоста.
– Почитай.
– В детстве, бывало, проснёшься в доме родительском,
Думаешь: «Как хорошо, целая жизнь впереди!»
Девица громко всхлипнула: в глазах её появились слёзы.
– Ещё почитать? ― спросил бомж.
– Почитай, ― пожал плечами Константин.
Но выступление бомжа прервал полицейский с ямочкой на выбритом до синевы подбородке, он подошёл к решётке и показал на Константина:
– На выход.
Полицейский загремел ключом в замке.
– А я? – девица устремилась к клетке.
– Ты ещё посиди, ― рявкнул на неё полицейский.
Константин, шёл по коридору и думал: однако, интересный опыт у него появился: сидение в «обезьяннике», но нет худа без добра, (Константин усмехнулся) познакомился с поэтом.
На выходе из отделения полиции Константина ждала симпатичная брюнетка в рваных на коленях джинсах.
– Я забрала заявление, ― сказала она.
Константин кивнул головой и пошёл по улице. Рядом был парк. У входа в парк стоял памятник известному писателю, хотя из-за птицы, сидевшей на голове памятника, казалось, что это кирасир в каске с узким гребнем с черным волосяным плюмажем.
– Хорошо, что этот с ямочкой на подбородке дежурным был, ― услышал он голос: симпатичная брюнетка догнала Константина, ― он узнал меня и без паспорта заявление отдал.
– У тебя что, паспорта нет? – спросил Константин.
– Это я Майя, – симпатичная брюнетка взяла его под руку.
Тут только Константин заметил родимое пятнышко в уголке губ.
– Майя? – он был удивлен.
– Да, я приняла вид той девушки из бара.
– Ловко.
– Кстати, я тебе нравлюсь такой?
– Да.
– Тогда я оставлю эту внешность.
– Оставь.
– Ну, и что дальше?
– Я поеду домой.
– А меня ты не хочешь с собой пригласить?
Константин был в нерешительности. Какие еще сюрпризы приготовит ему Майя, меняя внешность? Но главное, с кем в действительности он имеет дело? Как он должен представлять себе Майю, когда думает о ней? Кстати, говорящее имя она носит ― Майя: ведь в индийской философии майя – кажется, означает иллюзорность мира.
– Послушай, Майя, – нахмурился Константин, ― а какая ты настоящая? Ведь есть же у тебя свой вид, первоначальный что ли?
– Настоящая я только в своём мире.
– А где твой мир?
– Ты хочешь в нём побывать?
–Хочу.
– Садись на лавку, закрой глаза. Я считаю до трех, на счет три ты перенесёшься в мой мир.
Константин посмотрел на небо: там висело странное зеленоватое облако похожее на волшебный туман. Константин закрыл глаза и на счёт три на секунду, как ему показалось, потерял сознание.
Константин стоял на вершине холма, с которого в долину сползали ровно постриженные зелёные кусты чайной плантации с проходами между рядами, казавшимися издалека бороздами, словно по земле прокатилось большое колесо, оставив след от протектора. Вдалеке с горы устремлялась вниз река водопада, разделяясь на ручьи и струи похожие на путаницу серебряных цепей. В долине над джунглями возвышался ступенчатый храм от времени потерявший чёткость линий и казавшийся оплывшим. Константин захотел увидеть это храм вблизи и стал спускаться с холма. Пятнистый олень, наблюдавший за ним с опушки, одним прыжком скрылся в лесу, задрав вверх свой белый короткий хвост. Стадо слонов, среди которых был один необычного белого цвета, проследовало мимо Константина, не обращая на него внимания, только белый слон протянул к нему хобот, словно подавая руку, чтобы повести за собой, но Константин стоял, как вкопанный. Вдруг вожак – огромный слон огласил окрестность страшным рёвом. Константин вспомнил, что он читал про слоновью ферму, как по ночам к ней приходят дикие слоны из джунглей и пытаются проникнуть через ограду к слонихам, надо же, подумал Константин про слонов, на вид такие увальни, а на деле настоящие повесы.
Константин вступил в джунгли: было жарко и душно. На тропинке то и дело встречались огромные улитки: Константин старался не наступить на них. Слева росла слоновья трава, высотой в два человеческих роста, справа папоротник создавал своими большими листьями похожими на листья пальм густой подлесок. У обезьян в кроне дерева, судя по надрывным голосам, произошла семейная ссора.
Тропинка привела к храму: Константину показалось, что он похож на готический собор по богатству каменной резьбы и количеству архитектурных деталей. Храм украшали барельефы: особенно много было полногрудых танцовщиц с осиными талиями, которые, как правило, стояли, чуть согнув одну ногу в колене и немного наклонившись в бок, как бы совершая волнообразное движение телом. Деревья со всех сторон подступали к храму, но не касались его стен: с ними велась борьба. Константин вошёл в храм, окунувшись в прохладу. Первое, на что он обратил внимание, был барельеф многорукого божества. Константин подумал: что как долго было бы здороваться с многоруким человеком, если б действительно такие люди существовали, пока все руки пожмёшь, зато при голосовании на собрании он ценный сторонник: один может сразу поднять несколько рук. На небольшом возвышении перед божеством лежали засушенные лепестки.
Константин вышел из храма (он хотел обойти его вокруг) и столкнулся с девушкой: полногрудой, с осиной талией: одетая в сари, она держала на плече кувшин, а в руке узелок. Её глаза, словно из раскалённого графита в момент его превращения в алмаз, и лицо с маленьким носиком и пухлыми губами (верхняя губа похожа на гору с двумя вершинами), пробудили в Константине самую загадочную в мире силу: притяжение полов. Девушку сопровождала белая лопоухая собака, у которой на шее висел венок из оранжевых и желтых цветов, а на голове была нарисована ярко-красная полоска. Собака зарычала. Девушка широко раскрыла глаза на Константина.
– Так вот ты какая! – улыбнулся он.
– В этот храм мало кто ходит, ― сказала девушка.
– Ты здесь живёшь?
– Я ношу воду и еду брамину, он следит за храмом.
– А на собаке почему венок?
– Сейчас у нас праздничная неделя: каждый день оказываются почести разным животным: собакам, воронам, коровам и в последний день – человеку.
– Нравится мне ваша религия, ― сказал Константин.
Девушка в ответ только улыбнулась.
– А где брамин? – спросил Константин, ― его нет в храме.
– Наверно, в хижине, ― сказала девушка.
Константин и девушка завернули за угол храма. Собака, радостно виляя хвостом, бросилась к худому мужчине с коричневой кожей: из одежды на нем была только тряпка, обмотанная вокруг бёдер, грудь прикрывала густая всклокоченная борода. Брамин с закрытыми глазами сидел в позе лотоса: подошва его лежавшей сверху ноги с вывернутой ступнёй была светлей, чем его кожа. Константин оценил примитивную хижину брамина из пальмовых листьев. Он подумал, что в дождь, наверно, приятно находясь в ней, беззаботно прислушиваться к шуршанию капель по крыше, хотя это может и надоесть.
– Ему не скучно одному в лесу? – спросил Константин.
– Он не один, ― ответила девушка, ― обернись.
Константин обернулся: перед ним стоял тигр: шерсть по краям его моды казалась седыми бакенбардами. Константин не слышал, как тигр подкрался, странно, что даже собака не залаяла, впрочем, это было уже не важно: Константин задрожал, как лист.
– Не бойся, ― сказала девушка, ― он ручной.
И действительно вместо того, чтобы одним броском прикончить свою жертву, тигр сел на задние лапы.
– Ты хоть бы предупредила, ― сердце Константина бешено колотилось.
– Для меня он как кот.
– Ничего себе котик, ― Константин утер пот со лба: хотя девушка его немного успокоила: все равно ему было не по себе рядом с тигром.
– Не представляешь, какой он ласковый.
Константин, на которого накатила нервная дрожь, покосился на тигра.
Девушка поставила кувшин и положила узелок перед брамином.
– Он все время так сидит? – спросил Константин.
– Практически, да: меньше желаний, меньше искушений ― вместо девушки ответила собака, ― он не хочет портить карму, чтобы его душа после смерти не переселилась, например, в собаку.
– Или тигра, ― добавил тигр.
– Невероятно, ― Константин был удивлён, ― вы умеете говорить?
– Да в прошлой жизни мы были людьми и ещё помним человеческую речь, ― ответила собака.
– Просто в голове не укладывается, ― Константин подумал: так только в сказке бывает, когда звери разговаривают.
– Я много пил и гулял, вот и стал собакой, ― сказала собака.
– А я, – признался тигр, ― не отдал большой долг.
Что за странный мир! Только что он пережил страх, а теперь испытал настоящий шок: разве могут звери разговаривать? ― думал Константин, он слушал собаку и тигра и не верил своим ушам.
– Надеюсь, в следующей жизни наши души снова попадут в человеческие тела, ― сказала собака.
– А вдруг из человека в животное можно переродиться, а из животного в человека нет? – усомнился тигр.
– Говорят же о человеке: злой как собака, значит, он был в прошлой жизни собакой.
– Это может быть только образное выражение, ― возразил тигр.
– Вы можете помолчать, – брамин вдруг открыл глаза, ― мешаете сосредоточиться.
– Нам надо иногда говорить, чтоб не забыть человеческий язык, ― сказала собака.
– Я начал уже задумываться, подбирая слова, ― вставил тигр.
–Тогда разговаривайте в другом месте! ― брамин был раздражен.
Тигр и собака переглянулись:
– Понятно, опять не попал в нирвану, ― сказала собака.
Тигр как кот несколько раз лизнул свою лапу, наводя красоту.
Константин очнулся на скамейке в сквере. Рядом сидела симпатичная брюнетка в рваных на коленях джинсах. Каштан как многорукое божество держал в каждой руке пирамидальную метёлку белых цветков. На клумбе росли оранжевые и жёлтые бархатцы похожие на цветы, из которых был сплетен венок собаки.
– Ты мне очень понравилась там возле храма! ― сказал Константин.
– Возле храма? – Майя пожала плечами, ― это была не я.
– Как?
–У той девушки было родимое пятнышко в уголке губ?
– Нет, ― Константин был озадачен.
– Вот видишь.
– Но ты говорила, это твой мир.
– Я тоже там была, ― грустно улыбнулась Майя, ― ты меня не заметил.
– А ты можешь превратиться в ту девушку? – глаза у Константина горели.
– Могу.
Константин целовал нежные ладони маленьких рук индианки. Её смуглое тело казалось совсем тёмным на простыне. Девушек с таким цветом кожи у Константина ещё не было. Он был страшно доволен такой экзотикой. Константин почувствовал, как индианка забилась словно птица, попавшая в сеть, и это трепет передался ему.
Когда Константин проснулся, то обнаружил, что Майи рядом уже нет. Он потянулся, счастливый, и, услышав шум в прихожей, встал с кровати. Константин вышел проводить Майю, сказать ей, что ему запомнится эта ночь и ещё что-нибудь в этом роде, но перешагнув порог комнаты, пораженный замер на месте. Майя подкрашивала глаза перед зеркалом: Константин видел её со спины, но в тоже время он видел отражение Майи в зеркале: вместо носа у неё (о, ужас!) был небольшой хобот. Вот какая она настоящая, мелькнуло у Константина в голове. Майя, у которой была поразительно белая кожа лица, взяла хоботом губную помаду со столика и нарисовала ей на зеркале сердечко.
Летающие обезьяны.
О проекте
О подписке