Глава 2

Прошла снежная суровая зима в Скальме. Пора было приступать к основным делам. Я основательно полазил по закромам и хранилищам комплекса, пытаясь найти то, что может понадобиться. Почти неделю рылся в грудах развалившегося мусора, в итоге раскопал пару горстей разноцветных стеклянных бусин, несколько целых цепочек и колец. На меня они не произвели большого впечатления, но это больше из-за старости потускневшего от окисления материала. На самом деле, стоимость этой бижутерии на Таране очень высока, и они вполне могут помочь в крайнем случае. Набирать дары Скальма я думал по минимуму, светить ими не собирался, так что придётся выкручиваться старыми серебряными монетами Наара и собственными талантами. Не зря же я всю зиму потратил на создание образа.

Нирс пытался меня убедить не спешить, ведь снег ещё не стаял, и путь мне предстоит непростой, но видеть пустые стены центра управления сил больше не было. Поэтому, наплевав на уговоры, я отправился в путь, тем более что соскучился по друзьям. Эти мохнатые лопухи наверняка тоже ожидают меня с нетерпением. Наверное, немного поживу с ними, и лишь потом отправлюсь к людям.

Выйдя из станции подвесной дороги, увидел уморительную картину: три до боли родные и знакомые морды, застывшие в позах крайнего удивления. А вы думали?! Хоть за годы, проведённые рядом, они привыкли к тому, что я периодически меняю свой внешний вид при помощи одежды, такого приятели не ожидали. Косички на голове с вплетёнными бусинами и цепочками, сплошной облегающий костюм с яркими стеклянными и металлическими вставками, полностью изменили мой вид. Поэтому друзья долго пытались понять, что за чудо вышло из ворот станции, и даже на всякий случай решили «приласкать» его по-своему, и мне пришлось срочно всё объяснять.

Но как только звери поняли, кто стоит перед ними, восторгу не было предела. И хоть они ещё больше выросли и выглядят теперь как взрослые, это никак не изменило их лёгкое и задорное восприятие жизни. Я тоже радовался встрече и обнимался с друзьями, копаясь пальцами в густой шерсти. Очень соскучился по этим ощущениям. Ближайший день выпал из жизни по причине обмена новостями, которых набралось немало. С радостью узнал, что скоро у мамы будет малыш или малышка, поэтому она ходит сердитая и «не в себе», но безухий кот за ней следит и не допустит глупостей. А вот этого момента я не знал: оказывается самки скалема в период беременности и сразу после родов сильно неуравновешенны, и совершают зачастую странные поступки. Возможно, в своё время это меня и спасло. Но насколько верно это предположение, можно только догадываться: сама мама никогда не расскажет. Потом шли долгие рассказы о зиме и прочих делах.

Я поделился информацией о том, что тоннель больше чем на треть пройден, но это и так все знали, так как за этой стройкой века следил весь Скальм. Также я сообщил, что иду к людям. Под сочувственные вздохи получил заверение, что до границ комплекса меня в одиночку никто не отпустит. Ну, на это я как раз и рассчитывал, собираясь провести ближайшие пару недель, которые потребуются для неспешного путешествия, в хорошей компании.

Мы шли по Скальму на запад. Навстречу попадались многие жители. Лес оживал после зимней спячки, никто больше не хотел сидеть в норах. Тем более, когда рядом происходят интересные события. Нас провожали, иногда одиночки, а порой и целые компании, так что мой поход превратился в целое шествие. Но, несмотря на то, что никто не спешил, продвигались мы довольно быстро. Порой мне кажется, что местные звери ходить медленно просто не умеют. Только вынужденно делают это в период первоначального обучения выживанию в этих джунглях малышей, или по другим, столь же веским причинам. Мне же помогал «прыжок», при помощи которого все препятствия становились незаметными, и скорость путешествия увеличивалась многократно. Пользуясь тем, чему меня научили животные Скальма, я мог бы, не особенно напрягаясь, проходить до пары сотен километров в день.

Через пару дней мы пересекли большую реку по льду. Он был ещё крепким, но уже трещал под нашим весом, поэтому внимание алосаторов, огромные головы которых виднелись в полыньях по всему нашему пути, было кстати. Потомки крокодилов были готовы прийти на помощь в любую секунду, но этого не потребовалось.

Естественно, мимо пещеры, которая была моим основным домом в Скальме, пока я учился здесь жить, пройти было невозможно. Мы все с нетерпением ждали встречи с семьями, для кого родными или, как в моём случае, с приёмной, поэтому на последних километрах пути не сговариваясь, побежали. Убежище встретило нас теплом очага и радостью его обитателей. Нас уже ждали и приветствовали, встречая у входа.

Подумать только, прошло всего несколько месяцев, а такие перемены! Теперь уже определённо видно, что у меня очень скоро появится младший родственник. Мамины бока недвусмысленно указывают на это. Да и изменения характера. Хоть мне и сообщили, что теперь моя приёмная мать ведёт себя непросто, но всё равно я не ожидал, что это будет так заметно. Её и так далеко не ангельский характер стал невыносимым, а упрямство достигло небывалой высоты. Но, тем не менее, наша встреча прошла очень тепло и душевно. Мы с удовольствием пообщались и вспомнили время, проведённое вместе. Мама попыталась мной манипулировать, авторитарно давая указания как себя вести, но на её мысли по поводу будущего можно было только улыбаться. И как с ней безухий кот справляется?! Но это его проблемы. Сам видел, куда лезет.

Короткое время, проведённое в стенах ставшей родной пещеры, наполнило сердце лёгкой грустью от осознания скорой разлуки, но задерживаться не стоило, – чем больше оттягивается момент расставания, тем оно сложнее. Поэтому мой путь продолжился.

Через неделю показался край Скальма. Мы с друзьями провели часок вблизи границ комплекса, но надо было расставаться. Напоследок связался с Нирсом, сняв ИМПЕР с пояса и нацепив на голову. Светить его вне комплекса я не собирался, поэтому следующий раз поговорим нескоро. И хоть было тяжело оставлять за спиной друзей и дом и вступать в только теоретически знакомые по картам земли, я справился, и направил свои стопы на юг.

Разительные перемены начались сразу, как только я пересёк незримую границу джунглей комплекса. Резко потускнели краски, мир наполнился криками и щебетанием птиц, а насыщенные ароматы уступили место мягким и ненавязчивым. Я почувствовал, как накатывает усталость, и в спешном порядке отключил «взгляд Скальма». Сразу же как будто ослеп и оглох, потерял перспективу, больше не чувствуя эмоций окружающих животных. Пришлось срочно переходить на «аурное зрение», но это была неравноценная замена. В любом случае, отменять решение и возвращаться я не собирался, поэтому, собравшись с духом, направился вперёд.

Возле границ Скальма ещё хватало лесов и густых зарослей, но уже буквально через пару километров всё очевиднее стали признаки нашествий напначи. Поломанные деревья и кусты, вытоптанные, перекопанные в слепой ярости поляны, чернеющие буграми вывороченной почвы. Картина разрушений усугублялась с каждым шагом, и уже через несколько десятков километров вокруг меня раскинулся пустырь, изрезанный рваными шрамами бессистемно перепаханной и вздыбленной земли и лишь редкие отдельные деревья и островки кустов разбавляли эту безрадостную картину. Я шёл по этой пустыне, раскинувшейся в ширину не менее чем на сотню километров, поражаясь той невероятной злобе и безумной ненависти, с которой произведены все разрушения. Это выглядело настолько уродливо и бессмысленно, что разум отказывался воспринимать окружающий пейзаж.

Постепенно картина опять менялась. Все больше на пути появлялось нетронутых зон и зелёных островков, которые всё увеличивались в размерах и вскоре заняли доминирующее положение в окружающем пейзаже. По всей видимости, приближались места, куда заходит меньше мутантов. Появились болота. Хороший признак, так как трясина отделяла людей от беснующейся напначи. Это означает, что цель моего пути уже близко. Ещё день пришлось потратить на поиск пути через топь и безопасный и часто используемый, судя по нахоженной тропе, брод был найден и использован по назначению. За несколько часов я прошёл топь и увидел признаки близкого жилья, – распаханные поля и огороды.

Вскоре вдалеке стали заметны сложенная из необожжённого кирпича стена с двумя вышками и укрывшиеся за ней дома деревни. Около сотни невысоких, крытых соломой построек компактной группой ютились под защитой укреплений. Ещё приблизительно столько же, но более непрезентабельного вида, были разбросаны вокруг. Как раз то, что я и искал.

Ещё в центре управления был намечен предварительный план, согласно которому я должен выйти к людям в одежде странствующего шута. Впервые показался в этом клоунском виде своим друзьям, чем вызвал среди них смятение. Потом, конечно, переоделся в привычную и свободную форму, лучше приспособленную к длительному путешествию и теперь ввиду скорого выхода к людям, надо было восстановить придуманный образ. Поэтому расположился вблизи тропинки, распотрошил рюкзак, переоделся в обтягивающее трико и начал заплетать свои несколько лет не видевшие ножниц парикмахера волосы в косички, попутно вплетая стеклянные бусины и цепочки. Но успел лишь частично закончить создание внешнего антуража, как послышались грубые голоса и топот копыт. Я с волнением приготовился встречать гостей.

Когда решалось, в каком качестве мне предстать перед людьми, рассматривались варианты, – от нищего до отпрыска купца, работающего с райдерами. В итоге был выбран образ актера. Последние полгода я усиленно готовился к этому, и скоро начнётся своеобразный экзамен. От его результатов многое зависит. И если всё получится, это поможет влиться в окружающую жизнь не вызывая лишних вопросов и подозрений. Ведь каких бы косяков я не натворил, принадлежность к актерскому сословию спишет множество проколов, так, как всем известно, что такие люди немного не от мира сего. Это был основной аргумент в пользу именно такого амплуа, а память Наара помогла воссоздать классическую форму одежды бродячего мима.

Гораздо важнее было понять, справится ли мой эмоциональный щит, созданный на основе первого фильтра, использованного прошлым летом, с потоком чувств окружающих людей, ибо только от этого зависит возможность находиться в среде себе подобных. И если ничего не получится, придётся начинать всё сначала. Всё последнее время я стремился доработать эту защиту, придумывая всё новые и новые слои, но без реального контакта улучшения оставались лишь теорией. И вот наступил час проверки.

На тропинке появились два всадника и направили своих лоргов в мою сторону. Местная стража не дремлет. Верхом на оленях сидели воины в лёгких кожаных доспехах с небольшими металлическими вставками на груди, таких же шлемах и поножах, вооружённые мечами, пока ещё вложенными в деревянные ножны, и короткими копьями. Экипировка очевидно старая и небогатая, но, чего можно ожидать в этих глухих местах? Немного выбивался из общей простоты экипировки небольшой арбалет, который крепился к луке седла одного из всадников. Не дешёвая игрушка! Но это, по всей видимости, случайный элемент, который является особой гордостью хозяина, так как, очевидно, он всегда завёрнут в защитную ткань, уголок которой виднеется из седельной сумки, и лишь недавно воин распаковал его, но определённо не собирался использовать, так как на дугах метательного устройства не было тетивы. В общем, парень решил покрасоваться. Собственно говоря, это его проблемы, но с этим персонажем нужно поостеречься, так как он в дальнейшем явно захочет выделиться.

– Ну и кого это к нам занесло? – я оказался прав, и франт с ходу решил показать свою значимость грубым вопросом. Он постарался скрыть лицо, закрыв его кожаными дополнениями к шлему, которые оставили свободными лишь глаза, но маскировка на меня не сработала, и при первых звуках голоса сразу стало ясно, что это ещё юнец. Его напарник, намного старше и опытнее, лишь усмехнулся в густые тёмные с проседью усы и скосил ироничный взгляд на своего спутника. Все ясно, ветеран приглядывает за местной «золотой» молодёжью, а та хочет повыпендриваться. И как поступать мне?

– Я странствующий артист, остался без своей труппы и теперь ищу угол, который примет меня на время – как можно более доброжелательно произнёс я и склонился в театральном полупоклоне, чуть присев, опустив голову и разведя руки в стороны открытыми ладонями наружу.

– Артист, говоришь? Да врёшь, наверное – продолжил франт и покосился на своего спутника, но тот даже не отреагировал, отдавая весь разговор со мной во власть молодого воина. Понятно, вмешается только в крайнем случае, да и это ещё не факт, поэтому надо постараться быстрее разрулить ситуацию.

– Я могу показать небольшой номер, чтобы вы убедились – мне ничего не оставалось, как продолжить отыгрывать легенду. Должно прокатить, так как я к этому основательно готовился.

Площадка для выступления, конечно, неподходящая: небольшой, не слишком ровный участок возле тропинки; хорошо, что не заросший высокой травой по причине весны. Думаю, что показать пару трюков получится. За основу, которая сможет мне помочь вжиться в образ, была выбрана гимнастика и акробатика. В детстве я несколько лет посвятил этим видам спорта, правда, на тренировках не сильно напрягался. Поэтому многого в спорте не добился, но основы, тем не менее, в меня тренера вложили. Живя в Скальме, я восстановил и улучшил навыки. Из памяти Наара было известно, что это направление хоть и не популярно и никогда не считалось доходным и привлекательным, а работы требует много, в выступлениях некоторых трупп, тем не менее, присутствует. А мой «прыжок» поможет сделать номер эффектным.

Кроткая разбежка в три шага, два фляга и сальто назад прогнувшись, теперь в обратную сторону полуторное сальто вперёд с приземлением на руки и выход через мостик. Чуть слышное «ух, ты» со стороны всадников. Лёгкий поклон. Всё, рекламная программа отработана. Остальное – только за деньги.

– А еще можешь? – в глазах франта появился азарт. Его старший спутник старался не показать своего удивления, но очевидно, что и его проняло.

– Конечно, могу. Но я устал и уже день ничего не ел, поэтому нормального выступления не получится – произнёс я и искренне улыбнулся.

Радовался не тому, что прошёл предварительную проверку. Меня еще помурыжат, но главное, что мой «эмоциональный щит» работает. Не идеально, – я ещё чувствую отголоски эмоций, но это прорыв. Теперь ещё немного доработать, и проблема будет снята.

– У нас не любят побирушек, – вмешался старший воин, но без угрозы в голосе.

– Ну, деньги у меня есть – я залез за пазуху и достал заранее приготовленную монету. Стражник подъехал поближе и мельком взглянул на неё, потом его взгляд вернулся к деньгам – Однако, интересная чеканка. Похоже, старая. Наш староста любит такие монеты, даст за неё выше стоимости. Ладно, садись сзади, поедем в Гладыш (так, по-видимому, назывался посёлок). Кстати, как тебя зовут?

– Рий – произнёс я, подхватывая рюкзак и цепляясь за сильную руку. Мужчина с лёгкостью усадил меня позади себя, и мы поехали в сторону защитной стены.

Вскоре тропа вывела на накатанную колёсами телег дорогу, петляющую между полями с работающими на них крестьянами. Шел самый разгар посевных работ, и люди использовали любую минуту, поэтому не отвлекались на нас, лишь иногда провожая короткими взглядами, и вновь возвращались к плугам, в которые в основном были впряжены волы. Оно и понятно: лорги – животные хорошие, но для посевных работ слабоваты, а лошади, которым требуются качественные корма, иначе те слабеют, – это только для богатых. Поэтому на полях их не встретишь. Да и вообще лошади становятся экзотикой, лорги их успешно заменяют. Единственное их реальное преимущество – это скорость, но уже выведены породы лоргов, которые вполне в состоянии поспорить в этом со скакунами.