– Если что, обращайтесь в любое время дня и ночи. Но, думаю, стоит держать ваши соображения в тайне. Не стоит нервировать людей.

– Само собой, – кивнул ему контрразведчик.

– Ну, вот и ладненько. А теперь идите, нам с Ириной Васильевной через полчаса торможение начинать.

– Гм… А можно я останусь? Никогда на таких кораблях при маневрах не присутствовал.

Если контрразведчик хочет на что-то посмотреть, вряд ли он делает это из праздного любопытства. Скорее всего, он намерен оценить ходовые возможности корабля. К этому выводу пилоты пришли синхронно.

– Почему нет? Оставайтесь. Но только ничего не трогайте.

– Я что, похож на идиота? – в голосе контрразведчика прозвучали нотки обиды.

– Знали бы вы, сколько идиотов успешно притворяются нормальными людьми. Но все равно, хотя допуск к пилотированию у вас теоретически имеется, ничего не трогайте.

Контрразведчик кивнул и, допив свой чай, с интересом начал наблюдать за действиями пилотов. Хотя наблюдать там было, откровенно говоря, особенно и нечего. Тестирование систем – это только запустить соответствующие программы. Потом запуск автопилота, который в назначенное время, с точностью до долей секунды, включил тормозные двигатели. В глазах на миг помутилось – тяга двигателей наложилась на искусственную гравитацию, и на том все интересное, собственно, закончилось. Огромный корабль начал плавно замедлять свой бег через пространство, и длиться этот процесс должен был несколько суток.

Разумеется, это не было похоже на лихие маневры аэрокосмических истребителей. И на то, как тормозят военные корабли, – тоже. При сравнимых массах покоя запасы прочности полугрузового исследовательского судна и бронированного крейсера рознились принципиально, да и не ставилось конструкторам «Седова» задачи научить корабль «вальсировать». Торможение, как и разгон, проходил сравнительно неторопливо и даже скучно. Тем не менее, контрразведчик просидел в рубке еще с полчаса и лишь затем отправился к себе. После этого пилоты наконец вздохнули с облегчением – ощущать постоянно наблюдение за собой далеко не самое приятное чувство. Даже если ты первый после Бога.

– Ну, Ирин, а теперь что скажешь?

– Скажу, что он параноик. Но лучше параноик, чем разгильдяй.

– И я тоже так думаю, – вздохнул Романов и, выведя на терминал данные, приступил к расчетам, беззвучно шевеля при этом губами. Сегодня была его очередь замещать вакантную должность штурмана.

Пассажирская каюта. Одновременно с разговором в рубке

Ситуация ему совершенно не нравилась. В версию с метеором, озвученную полчаса назад в кают-компании, он не верил ни на грош и не сомневался, что Романов тоже в нее не верит. Просто командир сказал то, что все объясняло и могло успокоить перевозбудившихся ученых. Те и успокоились – то ли поверили, то ли заставили себя поверить. А вот он не поверил, поскольку хорошо понимал, как мала вероятность встретиться с летающим булыжником, да еще в этом, считающемся крайне спокойным секторе. Не положено ему, кадровому разведчику, верить в чепуху. И возникал закономерный вопрос: так что же здесь происходит?

Вот на него ответить не получалось никак, хоть ты головой о стену бейся. И это не только выводило из себя, но и ставило под угрозу миссию вообще. А если не удастся ее выполнить, то проще самому выпрыгнуть из корабля. В космос и без скафандра. Такое допустить нельзя, равно как и дать возможность русским освоить технологию межзвездных перелетов. Если это произойдет, то догнать их будет невероятно сложно, а то и вовсе невозможно.

Но что бы ни происходило, допустить возникновение проблем до того, как начнутся испытания, нельзя. Требуется снять параметры, которые позволят впоследствии воссоздать двигатель у себя, на Родине. Их маленький остров, центр некогда могущественной империи, достоин того, чтобы его величие снова проявилось во всей красе. Сейчас, когда в Америке царил бардак и янки не могли больше диктовать миру свои условия, а убогое детище бюрократов, Евросоюз, канул в лету и не путался под ногами всего адекватного мира, шанс на это стал как никогда реален. Вот только русских бы еще обойти. А они, сволочи, не собираются вновь становиться вторыми, третьими или десятыми. Они согласны быть только первыми и не церемонятся с теми, кто этого не понимает. Вот потому и надо было ударить там, где они чувствуют себя непревзойденными, а стало быть, теряют осторожность – в космосе. И для этого просто необходимы новые двигатели!

Идеально, конечно, если удастся захватить корабль. И шансы, кстати, имеются. Но это уже максимум, на что можно рассчитывать. Но даже просто снять параметры и после этого уничтожить «Седова» должно хватить. Только вот…

Только вот русские – не дураки. Здесь наверняка должен находиться офицер службы безопасности. Может, даже не один. И его произошедшее не может не насторожить. Кто бы ни был тот идиот, что сотворил это безобразие с гробом, он опасен, в первую очередь, своей глупостью. Устроит еще чего-нибудь – и либо русские начнут шерстить всех подряд, либо и вовсе с кораблем что-нибудь случится. И что тогда?

О том, что произойдет в этом случае, даже думать не хотелось. Гибель корабля – смерть. Быть рассекреченным русскими… Еще вопрос, что хуже. У них для иностранцев предусмотрены наказания куда худшие, чем для своих. Сгниешь заживо на лесоповале или на уране. И родная контора не заступится, не в ее это правилах.

Мерзко это все. Он вообще не должен был лететь, но где-то там, наверху, решили, что задание ответственное, а значит, и задействовать надо профессионала, а не завербованного агента, который, вдобавок, может оказаться ненадежным. И теперь придется бороться за собственную шкуру. Ух, попадется ему этот шутник, что так испортил всю игру, – пожалеет, что на свет родился. Или не пожалеет – не успеет просто.

Разведчик встал, прошелся по каюте. Не хотелось спать, ну вот хоть тресни. А надо, скоро Марс, и следует быть в форме. Хотя бы для того, чтобы получить хоть какую-то информацию об их военной базе. Смешно, но на Марсе не имелось ни одного их агента, русская контрразведка работала совсем неплохо. Все же там служат хорошие профессионалы и грамотные параноики. И пойманных агентов (а только их разведка за последний год потеряла – в попытках проникнуть на марсианскую базу – троих) они вышвыривают в космос. К горлу подкатился мутный ком злости, рожденный и замешанный на зависти. Зависти к русским, которые делают, что хотят, летают, куда хотят, и плюют с орбиты на мнение остальных. Злости на то, что приходится так по-глупому рисковать.

Откровенно говоря, он не считал себя злым человеком. Да и вообще, человек по натуре своей – существо милое и доброе. Если он не в танке. А человека в танке лучше всё же не злить. Сейчас вокруг даже не танк, космический корабль, имеющий шансы стать впоследствии первым земным звездолетом. И все равно, процесс выполнения задания протекает неравномерно и противоречиво с трудноуловимой закономерностью. Или, как говорят русские, через жопу. Так что хочешь, не хочешь, а подавляй эмоции. Холодная голова – непременный атрибут разведчика, и тот, кто о ней забывает, очень быстро становится мертвым разведчиком.

Эта мысль почему-то подействовала успокаивающе. Бухнувшись на кровать, он натянул одеяло, подумал, что сейчас в космосе можно жить относительно комфортно, и провалился в глубокий, здоровый сон. А корабль продолжал лететь, пронзая темное пространство космоса, и лишь вахтенный офицер, развалившийся в пилотском кресле в рубке, бодрствовал на его борту…

Двое суток спустя. Орбита Марса

Марс, как и положено богу войны, смотрелся внушительно. Красная, точнее, насыщенно-оранжевая планета медленно поворачивалась в иллюминаторе. Слабенькая, почти прозрачная атмосфера, лишенная даже намека на облака, позволяла насладиться незабываемым зрелищем, глядя на которое многие уже минут через десять начали… зевать. Да-да, именно так. Безжизненностью от Марса веяло за парсек, и рассматривать однообразные пейзажи оказалось на редкость скучно. Особенно, наверное, Романову, который бывал здесь уже не раз.

Да и в самом деле, все прогнозы футурологов по поводу возможного освоения Марса оказались совершенно оторванными от действительности. В первую очередь потому, что на этой планете не было ничего, в чем бы люди остро нуждались. Марс оказался на диво беден ресурсами, а те, что были, залегали так глубоко, что добыча их выглядела делом заведомо убыточным. Дело еще могла бы исправить какая-нибудь «изюминка», встречающаяся только здесь, ведь людям всегда не хватает того, чего у них нет и быть не может. Увы, на Марсе с этим тоже как-то не сложилось.

Даже колонизация с целью спастись от перенаселения ему не грозила: во-первых, после цепи войн население Земли и так уменьшилось на четверть, а во-вторых, единственная страна, которая могла технически хотя бы попытаться осуществить колонизацию, и без того от недостатка территорий не страдала. В общем, на поверхности планеты расположились несколько автоматических станций, ползали автоматы-разведчики да спускались туда изредка ученые, благо технически это было просто. Но никаких городов под куполами или подземных галерей, набитых людьми, как в старых фильмах, на Марсе так и не появилось, и в обозримом будущем не планировалось.

Зато орбита планеты представляла собой полный контраст с ее поверхностью. Количество станций и спутников, висящих на ней, уступало таковому разве что у Земли. Более того, здесь расположилась самая большая орбитальная станция из когда-либо построенных человечеством. Хотя, откровенно говоря, задействована эта громадина – с массой покоя свыше сорока миллионов тонн – была от силы процентов на десять.

Особого смысла в строительстве такой станции у русских не было, но в тот момент, когда решение было принято, считали иначе. Во-первых, планировалось создать на орбите Марса полноценную инфраструктуру для военного флота, включающую верфи, способные строить новые корабли. Впоследствии, правда, аппетиты военных оказались серьезно урезаны за ненадобностью – перелеты к Земле упростились, а потому с определенного момента отправляться на ремонт и обслуживание домой стало и проще, и дешевле, однако процесс большого строительства уже был запущен и отменять его не стали. Ну а, во-вторых, здесь проводили обкатку новой методики создания орбитальных станций, и марсианская платформа стала для этого отличным полигоном.

Для строительства не везли с Земли модули – это дорого и малоэффективно. Имеющие колоссальный опыт орбитального строительства и длительной эксплуатации космических станций русские пошли иным путем. На тот момент как раз планировали закладывать экспериментальные заводы в поясе астероидов, и систему транспортировки продукции решено было испытать здесь. Только вместо металлических блоков в полет отправляли сами астероиды небольших размеров. Оставалось только перехватить их на подлете и скорректировать курс таким образом, чтобы вывести глыбы камня и металла на орбиту Марса.

Здесь астероиды, которым судьбой было уготовлено стать строительным материалом, связывались в единое целое, после чего в их недрах выплавляли ходы, каюты, склады… Толща камня надежно защищала от излучения, большая масса придавала устойчивость, что было важно при швартовке кораблей. Вдобавок, часть глыб оказались ледяными – их специально запустили сюда с орбиты Юпитера, благо там подобного добра хватало. Это позволило обеспечить станцию водой на годы вперед. Впоследствии лед отправляли сюда еще не раз – он стал крайне востребованным. Завод по производству топлива для кораблей производил на его основе дейтерий и тритий. Изотопы водорода, собственно, и являлись главными компонентами топлива для планетолетов, так что Марс из убыточного превратился наконец в нормальное предприятие, обеспечивающее главное – возможность продолжать разведку в космосе и снабжать флот, как гражданский, так и военный. В качестве побочной продукции завод вырабатывал кислород, который также оказался востребованным.

Увы, на Марсе пытались обосноваться не только русские. Альянс совместно с Европой и, ограниченно, Японией, тоже попытался создать здесь базу. Кстати, небезуспешно. У них были худшие корабли, не имелось поляризаторов гравитации, да и маршевые двигатели оставляли желать лучшего, зато объединенные ресурсы превосходили то, что выделила на освоение Марса Россия. И в один прекрасный день на орбите планеты появилась эскадра в два десятка вымпелов и заявила невнятные претензии на желание застолбить территорию.

В качестве контраргумента русские предъявили четыре крейсера, и конфликт затих сам собой, так и не начавшись. Все же четыре гравилета, утыканных орудиями и имеющих полную свободу маневра, способны были разделать эскадру набитых людьми, связанных инерцией и слабой энерговооруженностью кораблей по рукам и ногам в считанные минуты. Так что претензии отпали, а вот желание зацепиться за Марс осталось.

К удивлению непрошеных гостей, русские не стали мешать. Что называется, пожали плечами и отмахнулись – делайте, что хотите, да и все тут. Под ногами, главное, не путайтесь. Однако удивление удивлением, а дело делом. Выходцев из Альянса никто бы не смог назвать людьми нерешительными. Тем более тех, кто связал жизнь с космосом. Да и остальные участники авантюры подобрались им под стать. Поэтому, убравшись на другую сторону планеты (русские предупредили, что бултыхаться рядом и наблюдать за монтажом станции они никому не позволят), вновь прибывшие авантюристы занялись делом. Под бдительным присмотром одного из крейсеров, они принялись исследовать планету, тратя время и силы, чтобы получить сведения, известные русским давным-давно. Вот только делиться с ними информацией никто не собирался, так что пришлось попотеть самим.

Надо отдать заокеанским ученым должное: к выводу об абсолютной бесперспективности обустройства базы на планете они пришли достаточно быстро. Впрочем, это был один из вариантов, предусмотренных теми, кто составлял программу полета, так что обустраивать базу они начали на Деймосе, к которому русские не проявляли ни малейшего интереса. Вот Фобос – тот да, на нем расположились станция контроля пространства, аппаратура дальней связи и кое-что еще, по мелочи, а Деймос оказался русским совершенно неинтересным.

В чем проблема, они выяснили намного позже. Как оказалось, русские не использовали естественные спутники Марса, а начали строить искусственную орбитальную станцию не от хорошей жизни. Они провели немало времени и потратили много сил, изучая каменные глыбы на орбите планеты, и пришли к неутешительным выводам. Некогда захваченные тяготением планеты небольшие астероиды имели крайне нестабильную структуру. Проще говоря, могли разрушиться при попытке вести строительство, к примеру, при проведении взрывных работ. Фобос еще можно было использовать, а вот Деймос не обещал ничего, кроме проблем.

Однако выбора у непрошеных гостей не оставалось. Им нужен был хоть какой-то результат, возвращаться несолоно хлебавши – это провал миссии, за который спросят так, что мало не покажется. И так как вариант с Марсом из-за невозможности основать там постоянную базу выглядел провальным, а Фобос русские застолбили, что подтверждалось международным правом и военным флотом, то выбора особого и не было.

К чести инженеров Альянса, они смогли-таки построить базу, не разрушив при этом спутник. Правда, строение получилось таким, что русские одновременно и сочувствовали тем, кто им будет пользоваться, и ухохатывались, глядя на убогую и примитивную конструкцию. Тем не менее, когда объединенный флот гордо удалился, она осталась действующей и не прерывала с тех пор своей работы ни на минуту. На ней постоянно дежурили от трех до десяти человек, и имелся приписанный к базе корабль. Разумеется, это был мало кому нужный и убыточный проект, однако убирать людей и консервировать базу никто не собирался. Это выглядело бы равносильно признанию собственной несостоятельности, а потому ее собирались держать любой ценой.

Кстати, база на Деймосе оказалась очень хорошо видна с «Седова» – прежде чем ошвартоваться к станции, корабль сделал виток вокруг планеты, а прошел всего в паре десятков километров от спутника. В космосе, да еще в хорошую оптику, детали можно рассмотреть на весьма приличном расстоянии, так что Басов смог полюбоваться на ее ярко-оранжевые купола. Дизайн их… Ну, не стоило о грустном, тем более что, как ему успели объяснить, внутри было тесно и не слишком удобно. Как объяснил однажды побывавший на этой базе Романов, по запаху ощущение, что находишься в раздевалке. Здесь экономили на всем, даже на фильтрах. Русские расценивали подобное как непрофессионализм, однако не вмешивались, считая, что их чужие проблемы не касаются.

Наконец корабль приблизился к станции, производившей впечатление чего-то хаотичного и притом несокрушимого. Эффект, это было ясно сразу, достигался из-за основы сооружения. Астероиды никто не собирался хоть как-то облагораживать снаружи – просто смысла не было. В результате сооружение получилось габаритное, с бугристой поверхностью, из которой – то здесь, то там – с кажущейся хаотичностью торчали сооружения искусственного происхождения. Басов узнавал легко идентифицируемые антенны и орудийные башни – станция и без флота могла за себя постоять, но большая часть сооружений оставалась для него непонятной.

Он ожидал, что корабль ошвартуется к одному из стыковочных узлов, однако, как оказалось, грузовые корабли здесь принимали иначе. Перед кораблем открылись широкие ворота шлюза, после чего мощный гравитационный захват станции легко, будто пушинку, втянул его внутрь. Еще через каких-то десять минут открылись внутренние ворота, и «Седов» величественно и неторопливо вплыл во внутреннюю гавань.

Вот этого Басов не ожидал. Да, конечно, конструктивные особенности марсианской базы все еще проходили по разряду «секретно», однако планировка станции оказалась необычной по любым меркам. Состыкованные в грубое подобие сферы астероиды имели внутри огромное пустое пространство. После окончания строительства и герметизации конструкции его заполнили воздухом, вначале из марсианской атмосферы, а позже обновляемого за счет продукции завода. Сооружение получилось громадное и величественное, и даже то, что камень, как и снаружи, не пытались облагородить, ничего не меняло.

Так что корабль швартовался уже внутри – как пояснил Романов, ювелирно выполнивший маневр, это сделано не просто так, а для удобства разгрузки. Ну а вообще, эта искусственная полость больше предназначалась не для грузовиков, а чтобы, случись нужда, легче было производить ремонт избитых боевых кораблей. Пока что, правда, этого не требовалось, а вот получившие пробоины от метеоров корабли сюда уже пару раз запихивали.

Пока экипаж готовился к передаче груза, пассажиры бодро направились в шлюзовой отсек, чтобы спустя какую-то минуту оказаться на базе. Не то чтобы это было так уж нужно, однако за время перелета корабль всем успел поднадоесть. Здесь же имелись хоть какие-то новые впечатления, пространство, по которому можно прогуляться… Плюс – и это немаловажно – на базе не было даже намека на сухой закон, работал бар, в котором можно посидеть и передохнуть. Ну, и новые лица, разумеется.

Правда, как оказалось, не такие уж и новые. Басов не успел пройти и десятка метров, как услышал радостный вопль:

– Сергей! Сергей, налево тебя и пополам!