Рая и Ада
Михаил Попов

Раиса Сосновская, бухгалтер из зеленхоза г. Краматорск. Платьице в горошек, беленькие носочки на худеньких ножках. Круглое, прыщавое личико, при улыбке неприятно обнажается верхняя десна. Никак не может поверить, что она в Сочи. Маленькие круглые глазки выпучены на мир. Полностью находится под влиянием подруги.

Леокадия Рыбец (можно просто Ада), крановщица, черты лица и все члены тела крупные. Джинсы еле-еле налезли. Уже успела поругаться из-за сковородки с хозяйкой, у которой сняла комнату. Курит, презрительно щурясь в сторону таинственно шумящего моря.

– Здравствуйте, девушки! – звучит приятный мужской баритон у подруг за спиной.

Девушки подозрительно оборачиваются. Они никого не ждали. Перед ними двое рослых, загорелых красавцев. Один в белом костюме и черной сорочке, второй в голубом костюме и сорочка у него темно-синяя. Оба приятно, ничуть не нагло улыбаются.

– Вольдемар, – представился первый.

– Феликс, – представился второй.

Рая рефлекторно вцепилась в мощное предплечье подруги, ее сознание парализовано этим видением. Более устойчивая в этой жизни Ада забычковала сигарету о парапет, готовая отбрить красавчиков.

– Чего вам нужно?

– Мы хотели, – улыбнулся Вольдемар, обнажая великолепные зубы, – пригласить вас позавтракать.

Феликс тоже улыбнулся, и зубы у него тоже были великолепные.

– С чего это вдруг? – недоверчиво хмыкнула Ада.

– Вы нам понравились, – просто и открыто сказал Феликс.

– Как же, как же, – ядовито осклабилась крановщица, давая понять, что не на таких вы, парни, напали.

Красавцы помрачнели, в них появилась какая-то неуверенность.

– Извините, мы не думали… Это было бы необременительно для вас, мы на машине. – Вольдемар показал в сторону переливающегося всеми автомобильными достоинствами БМВ, стоявшего неподалеку. – Но если вы…

Еще мгновение – и они откланяются. Навсегда! Рая впилась востренькими коготками в трицепс подруги. Уже повернулись. Уходят.

– Послушайте, – сказала басом Ада, – если на машине, то можно.

Уже через пять минут все четверо сидели за столиком чистенького, почти пустого кафе. На столе имелась семга, ветчина, крабы, в фужерах сдержанно пенилось охлажденное шампанское. В вазе цвели фрукты. Феликс смешно и непринужденно шутил. Раиса заливисто хохотала и смущенно косилась в сторону подруги. После второй бутылки лед недоверия растаял и в пролетарской душе Ады.

– А что ж вы ничего не едите? – прожевывая кусок ветчины, спросила Рая у Вольдемара.

– Мы на диете! – воскликнул тот, поднимая бокал с шампанским.

– Хотите здоровенькими помереть? – почти дружелюбно пошутила крановщица.

После завтрака решено было поехать в «одно прелестное местечко» неподалеку от города. Там, оказывается, замаринована уже кастрюля великолепного шашлыка и охлаждается в ручье канистра с вином. Ада снова насторожилась, но уже не сильно, и ненадолго.

Когда прибыли на место, молодые люди пошли собирать хворост для костра, а Рая вдруг начала трясти подругу за руку.

– Ну, скажи, зачем мы им?

Подруга угрюмо курила.

– Не боись, малышка.

– Ой, боюсь! – глуповато хохотнула бухгалтерша.

Разожгли костер, приготовили замечательный шашлык, пили вино и баночное пиво. Потом купались. Во время совместного бултыхания в воде, вели себя пристойно, даже не попробовали воспользоваться подводными возможностями рук.

Закончить вечер решили в роскошном отеле «Черноморский». Швейцары у входа в это фешенебельное заведение вытянулись в струнку при появлении молодых людей, а к их спутницам отнеслись с самым угодливым вниманием.

Накрытый столик в самом уютном уголке ресторана уже дожидался гостей. Опять шампанское, коньяк, икра, заливная осетрина и тому подобное. Форель. Какая-то дичь.

Застолье пошло очень весело и славно. Когда молодые люди удалились на минуту в туалет, Рая спросила у подруги, почему же они все-таки ничего не едят?

– Они все делают правильно. Перед сексом вредно набивать живот.

После двух-трех рюмок Феликс заказал оркестру приятную, спокойную мелодию, и кавалеры пригласили дам, Феликс – Раю, Вольдемар – Аду. Молодые люди танцевали великолепно. Ада чувствовала себя в этом танце такой гибкой, такой воздушной, хотя в обычной жизни танцевать и не любила, и не умела. Когда крепкая, но нежная ладонь Феликса легла на талию Раисы, та показалась себе томной, сексапильной одалиской, и в глазах у нее все поплыло. Такой танец бывает один раз в жизни.

Меж столами бродила цветочница. Вольдемар подозвал ее и подарил каждой из девушек по огромному букету алых роз.

– А теперь, – сказал Феликс, – мы все поднимемся наверх, для вручения подарков.

Ни о каких возражениях не могло быть и речи. Пряча лицо в розовых бутонах, почти рыдая от счастья, Рая вошла в кабину лифта, за нею последовала, слегка пошатываясь, с горящим тяжелым взглядом Ада.

Феликс жил в 401-м, Вольдемар – напротив, в 403-м. Игриво и понимающе улыбнувшись друг другу, девушки последовали каждая за своим кавалером.

Приблизительно через полчаса из своего номера вышел Вольдемар и неторопливо спустился вниз в холл. Там он закурил, поглядывая на часы. Минут через десять к нему присоединился Феликс, он был немного возбужден.

– Вытри губы, – недовольно сказал ему Вольдемар, – и на пиджаке у тебя пятна. – Он наклонился и понюхал: – Кровь! Ты что, опять набросился, не раздеваясь?!

Феликс поскреб ногтем отворот пиджака и несколько раз сыто цыкнул зубом.

– Ну, это ты у нас любишь сонные-сонные артерии.

После этого вампиры сели в БМВ и укатили в неизвестном направлении.

Традиция
Арти Д. Александер

«Сами создавайте то, что может спасти мир, – и если утонете по дороге, так хоть будете знать, что плыли к берегу…»

Рэй Брэдбери

Когда война прервала сообщение колоний с Землей и развитые миры занялись своими междоусобицами, оказавшиеся в изоляции планеты стали перед выбором, как выживать. Ради выживания они порой выбирали необычные пути. Исчерпав привычное снабжение и руководство, ранее регулярно поступающее из Метрополии или более обжитых планет, чем новооткрытые, для восстановления порядка, люди порой возвращались к феодальному образу жизни, устанавливали собственные правила, были жесткими и бескомпромиссными между собой, таким образом, уничтожив многое с таким трудом достигнутое в демократичном прошлом. Когда Земная Федерация начала освоение космоса, колонизация чужих планет была не только увлекательным, но и полезным делом. Оказалось, там, далеко от родного и привычного мира есть многое, что имело смысл возить на оскудевшую

Землю. И именно для этого в космос потянулись караваны первооткрывателей, переселенцев, военных и торговцев. Так же, как когда-то первые пионеры, осваивающие Дикий Запад, в поисках своей мечты, они делились на сообщества и имели иерархию. В кризисные годы целые семьи покидали перенаселенную и неспокойную Землю. А в годы расцвета и благополучия, между ближними и дальними мирами установилась тесная и взаимовыгодная связь. Однако это длилось не долго, очередная «ксенофобная война» прокатилась по галактике, и заставила человечество вновь пересмотреть свои привычки и внести коррекции.

Когда прервалась связь с другими мирами, в одной из дальних колоний жило не менее нескольких тысяч человек разных рас, религий и культур. Часть из них были переселенцами из Индостана и южных островов Земли. Жажда власти и переворотов привела к возникновению группировок, партий и фракций, защищающих некое «меньшинство», а на самом деле меркантильные интересы лидеров. А в некоторых районах планеты стала царствовать анархия – в самом худшем ее понимании и «само-коронованные князи». Новоиспеченные лидеры умело использовали и подогревали настроения толпы, сталкивая недовольных между собой по принципу «разделяй и властвуй». И понеслось… Когда кончились речи и патроны, тихие и мирные жители начали резать и уничтожать друг друга, сократив собственное население не хуже одичавших боевиков. Это привело к новой проблеме. В первые годы таких военных действий погибли лучшие инженеры, ученые, учителя, все кто не умел или не хотел сражаться, но был необходим для мирной жизни и развития. Но оставшиеся в живых все же нашли в себе остатки разума обратиться к древней истории одной из когда-то развитых цивилизаций, и забыв о жажде власти, навести порядок на ставшей теперь собственностью колонистов, а не Метрополии, планете. Хотя для этого им пришлось объединиться между собой, совершить небольшой, но эффективный переворот и оправить в «вечное свободное плаванье» в просторах космоса, тела бывших тиранов, чтоб даже их прах не осквернял воздух. Дальнейшее, с общего одобрения населения, стало подчиняться традициям, которые и стали опорой порядка, понимания и гармонии. В соответствии с произведенными реформами, планету справедливо переименовали в «Илам» (ударение на первую букву), что значит «Земля Предков». Людям «Иламы» можно сказать еще повезло, потому что многие колонии не пережили собственные распри и не нашли нужных решений, просто перестав существовать как люди. А еще через несколько лет сообщение между мирами стало налаживаться, и жизнь вошла в новый виток истории и прогресса. Отдаленные миры получили возможность вновь общаться и сотрудничать. Давно ставшие на ноги и обретшие независимость колонии начали посылать своих детей учиться в самые престижные университеты и академии. Некоторые из них располагались на возродившейся Земле. Прилетающие на Землю впервые видели разнообразие культур и традиций, которые поддерживали сообщества разных планет. На самой Земле никаких строгих канонов в этом отношении давно не существовало, люди Земли отличались более свободными нравами и взглядами. Разлетевшиеся в разные концы Вселенной люди, стали столь же различны в своем образе жизни, как представители иных миров. Однако прилетающие на Землю имели право сами решать, как им жить дальше, и большинство склонялись к полной свободе. Но не все. Не исчезнувшая из памяти история упадка и затянувшейся борьбы оказывала сильное влияние на выбор. Так, часть предпочитали верность своим традициям и вместе с тем уважение к родственникам, какими бы разными или архаичными они не казались землянам. Традиции когда-то помогли людям выжить и остаться людьми в чужих мирах и теперь, когда чужие миры стали им домом, они верили, что традиции помогут им и на Земле…

Он заметил ее сразу. Она была необыкновенная, неземная, когда она говорила, он затаенно вслушивался в мелодию ее голоса… Он встречался с ней каждый день в большой аудитории, но всегда переживал и краснел, не смея смотреть на нее и заговорить. С детства его воспитывали в традиционной семье, где настоящий мужчина отвечает за каждое свое слово и не разговаривает с посторонними женщинами, если на то нет серьезной причины. Традиция обязывала относиться к каждой женщине как к своей матери, а к каждой девушке как к сестре или собственной супруге. Но он еще не был женат и совсем не хотел считать ее своей сестрой. Потому что был безумно влюблен. И даже то, что они находились далеко за пределами родной страны и даже планеты, на старой Земле, где мужчины и женщины легко знакомились, общались, заводили романы и расставались безо всяких последствий и предрассудков, нисколько не меняло сути. Он гордился тем, что его народ совсем иной и не торопился меняться, обретая странную чужеземную свободу и подражая чужестранцам-инопланетникам. Он любовался ею издалека. Прибывающие из его мира всегда держались мелкими сообществами, делясь на группы по интересам или социальному уровню, но эти группы также строго разделялись на «мужские» и «женские». Вовсе не так как привыкли видеть жители Земли. Ведь по возвращению на родину всех, временно прибывающих на Землю, ожидала привычная жизнь наполненная традициями и, неизменными с течением веков, семейными ценностями. Чем бы они ни занимались в будущем, какую бы карьеру не выбирали, девушек планеты Иламы ожидало – замужество, юношам предстояло жениться.

Иногда он мечтал, что женится на ней. Случайно он услышал, что эта девушка не просто из его родного мира, а даже из его города, а это значительно облегчало сватовство. Но прежде, чем сказать ей, насколько он серьезен в своих намерениях и вовсе не желает оскорбить ее намерением стать ближе, он должен получить разрешение своих родителей. Прошло немало времени прежде чем он, наконец, смог отправиться домой, на родную планету. Наступил долгожданный интервал в обучении. Правда, в последние дни он не видел ее на занятиях, ее вызвали родственники. Возможно, они очень скучали по единственной и любимой дочери. В ее отсутствие он представлял, как произойдет их первый разговор, ее смущение и улыбку…