Рахмиэль замолчал.

– Так ты был на похоронах? – спросил он после небольшой паузы.

– Приехал только после того, как все разошлись.

– Ясно.

Орен потер виски.

– Думаю, Дуду сделал это специально.

Раввин несогласно мотнул головой.

– Наверняка ты знать не можешь.

Орен сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей. Сунул руку в рюкзак. Достал бумажного журавля.

– Это тебе, – он передал раввину фигурку и поспешно поднялся со скамейки. – Спасибо, что нашел время.

– Постой, – остановил его Рахмиэль. – Может, поучимся как-нибудь?

Орен посмотрел на волны, накатывающие на огромные прибрежные камни, и спросил:

– А у того цадика, про которого ты говорил, много книг?

– У того ни одной.

– Почему?

– Такой уж был человек. Уничтожал свои записи. Утром пытался вместить все знания в одну страницу, а вечером понимал, что это невозможно.

Орен улыбнулся.

– Дуду бы он понравился.

«Дождь в тутовой роще»

В кабинете доктора Голдин работал кондиционер. После уличной жары здесь дышалось легко и свободно. Солнце почти не проникало внутрь. Плотные рулонные шторы задерживали его свет и отгораживали кабинет от остального мира.

Марк слушал доктора и разглядывал висящие на стене фотографии. Глядя на пустынные морские пейзажи, мужчине начинало казаться, что еще немного, и легкий морской бриз коснется кожи, а из-за гигантских, обкатанных водой валунов покажется парус рыбацкой лодки.

– Регине необходим покой, – сказала доктор Голдин. – Старайтесь избегать любых стрессовых ситуаций. Будет лучше, если вы переберетесь подальше от городской суеты. В тихое место, где она сможет больше бывать на воздухе.

– Мы думали об этом, – Марк отвлекся от фотографий. – Даже объездили несколько мошавов на севере, но пока ничего не нашли. Я сильно привязан к работе, а эти поездки… Просто не знаю…

– Решать, конечно, вам. – Доктор взяла с рабочего стола несколько альбомных листов и протянула их Марку. – Вот рисунки Регины за последнее время. Посмотрите. О чем они говорят вам?

Мужчина приподнялся со стула.

– Ну-у, – он пожал плечами, – на них почти нет светлых тонов.

Доктор Голдин покачала головой. В уголках ее темно-оливковых глаз появилась сетка морщинок.

– По рисункам гораздо легче судить о состоянии человека, чем по письму. Независимо от себя, мы выбираем те цвета, которые больше всего соответствуют нашему внутреннему состоянию. Этот признак никогда не обманывает.

Марк вздохнул и вернул рисунки на стол.

– Регина очень талантливый ребенок, – продолжила доктор. – У нее большой шанс адаптироваться, но для выздоровления необходимо проделать огромную работу. От вас требуется максимум терпения и понимания.

– Мы стараемся…

– Не думали завести домашнее животное? Собаку или, может быть, кошку?

– Это имеет значение? – удивился Марк.

– Просто ответьте.

– Нет. Хозяин квартиры категорические против.

Доктор кивнула и записала что-то в медицинскую карту.

– Слышали про пет-терапию?

– Нет, – честно признался Марк.

– Это обобщенное название методов лечения с помощью домашних животных. Помогает при различных нарушениях мозговой деятельности, в том числе и при аутизме, – женщина поправила очки. – Мало кто может объяснить, как точно это работает, но практически все исследователи сходятся в одном – постоянное общение с животными значительно снижает уровень тревожности у пациентов.

– То есть вы предлагаете нам завести собаку?

– Хотя бы постарайтесь чаще ходить с Региной в зоопарк. Есть так называемые контактные зоопарки. Там позволяют гладить и кормить животных.

– Попробуем что-то найти.

– Жду Регину через неделю, – психолог выписала рецепт и протянула Марку. – Не забывайте про лекарства.

– Спасибо. – Марк поднялся со стула и положил рецепт в карман рубашки.

Уже в дверях доктор окликнула его:

– И еще одно.

– Да?!

– Не давите на нее.

Марк кивнул.

– Конечно.

– Уверена, однажды Регина заговорит. Просто позвольте времени сделать свою работу.

***

По извилистому шоссе ехал старый, груженный чемоданами универсал. За рулем сидел Марк. Мимо изредка проносились встречные машины. Навигатор, закрепленный над панелью приборов, показывал, что до места назначения осталось чуть менее получаса.

Вдалеке, у самого горизонта, возвышались живописные, поросшие соснами горы. Низкие чернильные тучи цеплялись за их вершины и накрывали долину густой тенью. Из пустынных ущелий поднимался туман. Воздух пах приближающейся грозой.

Рядом с Марком сидела его жена Лея – стройная молодая женщина, одетая в темные зауженные джинсы и просторную майку. Вокруг талии серая толстовка с капюшоном, а на ногах разношенные кроссовки. Немного великоватые, но – «специально для вылазок за город, чтобы можно было надеть на теплый носок». Густые темно-каштановые волосы женщины аккуратно собраны в хвост. Усталые глаза, цвета молодой пшеницы, опущены вниз. На коленях Лея держала новенький ридер в стильном замшевом чехле. При резких подъемах или на крутых поворотах она отрывалась от дисплея и переводила взгляд на окно.

Сзади устроилась девочка лет десяти. Легкий летний сарафан еле держался на ее худых, угловатых плечах. На лице, вокруг пронзительных голубых глаз, пламенела россыпь веснушек. Непослушные рыжие волосы стягивал простой пластмассовый ободок. В руках девочка держала потрепанного плюшевого зайца.

Незнакомый маршрут заставлял ее волноваться. Она тревожно озиралась по сторонам и быстро раскачивалась взад-вперед. Иногда устав от скрипа, Лея оборачивалась назад, гладила дочь по голове и говорила:

– Потерпи, Регина. Осталось чуть-чуть.

На одном из поворотов девочка достала из рюкзака блокнот и принялась что-то писать. Закончив, Регина протянула блокнот Лее.

Женщина пробежала взглядом по строкам и прочла вслух:

– Ронни говорит, что устал. Его тошнит. Он хочет домой.

– Скажи Ронни, чтобы не капризничал, – Марк посмотрел в зеркало заднего вида. – Он же вольный заяц, а не изнеженный домашний кролик.

– Но если ему станет совсем уж невмоготу, мы остановимся и немного подышим, – сказала Лея и вопросительно посмотрела на мужа. – Правда ведь, папа?!

– Конечно, – ответил Марк. – Только тогда я потеряю всякое уважение к этому лопоухому.

Девочка нахмурилась и прижала зайца к груди. Марк подмигнул жене. Женщина чуть заметно улыбнулась и подперла подбородок рукой.

Через какое-то время универсал свернул с основного шоссе на второстепенную дорогу, проложенную через лес гигантских фикусов. С их мощных ветвей к земле тянулись длинные, перекрученные лианы. Достигая почвы, они укоренялись и превращались в новые стволы.

Регина перестала раскачиваться и уставилась в окно. Вскоре они проехали увитую плющом арку, означающую въезд в поселок.

– Охраны нет? – удивилась Лея.

– А кого тут бояться? – спросил Марк. Он отключил навигатор и сунул его в бардачок. – Кабанов? Шакалов?

Женщина отстегнула ремень безопасности.

– И все же странно.

Из-за стены деревьев показались крыши частных домов. Асфальт под колесами сменился тротуарной плиткой. Вдоль обочины замелькали разросшиеся кусты бугенвиллий и роз. Терпкий, дурманящий аромат наполнил салон. Через несколько минут машина остановилась у небольшого, окруженного широким участком земли, коттеджа.

– Приехали, – сказал Марк и заглушил мотор.

***

Регина проворно открыла пассажирскую дверь, и первая подбежала к дому. Девочка посадила зайца на подоконник, уткнулась носом в окно и принялась рассматривать интерьер просторной современной кухни.

– Ого! Даже лучше, чем на фотках, – Лея восхищенно оглядела коттедж.

– Рад, что тебе нравится, – сказал Марк. – Хозяин работает в заповеднике Хула. Изучает перелетных птиц, – мужчина отстегнул ремень. – Ему, в общем, фиолетово, останемся мы на неделю или на месяц. Оплата по факту.

– То есть сколько проживем, столько и заплатим?

– Вроде того. Есть небольшой аванс, но в целом – так.

– Звучит заманчиво, – Лея выключила ридер и вышла из машины. – Вау, а воздух-то какой!

– Представляешь, раньше на этом месте было болото, – сказал Марк. Он поставил машину на ручной тормоз и тоже выбрался из салона.

– Не может быть, – женщина недоверчиво посмотрела на мужа.

– Всего каких-то пятьдесят лет назад.

Лея отвязала толстовку и накинула ее на плечи.

– А прохладно.

– Да. Не Эйлат. – Марк подошел к багажнику и принялся доставать оттуда бумажные пакеты с продуктами. – Зимой бывает и снег.

Лея поежилась.

– Непривычно как-то… Для наших-то палестин.

– В доме даже есть старая чугунная печь. – Марк взял несколько пакетов и направился к входу.

– Буржуйка, что ли?

– Ага. Настоящий раритет.

Лея покачала головой и вытащила из багажника большую спортивную сумку.

– Не надрывайся, – крикнул ей Марк. – Сам перетащу.

– Да ладно, – не послушалась Лея. – Здесь только белье. – Она накинула сумку на плечо и подняла взгляд на поднимавшиеся из-за гор тучи. – Кажется, будет дождь.

– Ну и отлично. Вот и испытаем буржуйку.

Лея улыбнулась и поспешила к дому.

– Регина, иди к нам, – позвала она. – Посмотрим, что там внутри.

Дверь открылась не сразу. Марку удалось справиться с ней только после второй попытки.

– Забыл, что нужно немного надавить плечом, – объяснил он, пропуская семью внутрь.

В доме уютно пахло книгами. Вдоль стен стояли массивные стеллажи, заставленные томами по орнитологии. На свободных от книг полках хозяин аккуратно расставил простые деревянные рамки с рисунками и фотографиями редких птиц Галилеи.

Марк и Лея прошли на кухню. Включили свет. Мужчина поставил пакеты на широкую столешницу и приоткрыл окно. Регина немного покрутилась возле стеллажей, а потом забежала в салон и взобралась на кожаный диван – старый и потертый, словно видавший виды дорожный саквояж. Зайца она посадила рядом с собой.

Как тебе дом? – спросил Марк, разбирая пакеты.

– Ну-у… – Лея на секунду задумалась. – Очень атмосферный.

– Это хорошо или плохо?

– Мне нравится.

– Отлично, – просиял Марк. – Сварю-ка я кофе.

Пока он возился с туркой, Лея сняла с крючка разделочную доску и положила на нее хрустящий багет. Кухня тут же наполнилась приятным запахом хлеба. Нарезав бутерброды, женщина быстро помыла овощи и сделала салат. Они отнесли еду в салон и уселись рядом с Региной.

– Поешь что-нибудь, – Лея придвинула дочери тарелку. – Вот бутерброд с туной, вот с сыром.

Регина выбрала с сыром и нехотя откусила кусок. Марк поставил перед женой чашку кофе, а дочери налил сок.

– Твой любимый, – пояснил он. – Вишневый.

Сок девочка выпила.

– Никогда бы не подумала, что в Израиле есть что-то подобное, – Лея хрустнула яблоком и указала пальцем на темневшую в углу печку. – Представляешь, письмо в Россию: «На улице холод. Отогреваемся у буржуйки, но дрова на исходе».

– Подумают, чокнулись, – хмыкнул Марк.

Лея обернулась к дочери и принялась укладывать ей волосы.

– Ну а ты что скажешь, малыш? Тебе здесь нравится?

Регина посмотрела на мать и жестом объяснила, что ей нужен блокнот. Марк сходил к машине и через минуту вернулся с рюкзаком. Регина тут же достала блокнот и, перелистнув страницу, написала:

– У Ронни здесь нет друзей.

– Может, стоит осмотреться повнимательнее? – предложил Марк. – Вдруг найдется кто-то подходящий?

Лея удивленно посмотрела на мужа.

– Ты, кстати, не знаешь, – спросил он, – ладят ли зайцы с котами?

– С котами?! – по лицу Леи пробежала улыбка.

– Да, – Марк поднялся с дивана и подошел к раздвижной стеклянной двери, ведущей на веранду. – Например, с рыжими?!

–Насчет рыжих точно сказать не могу, – женщина почесала кончик носа. – Но вот с черными…– она серьезно посмотрела на дочь. – Думаю, точно нет.

Регина согласно закивала.

Марк распахнул дверь и вышел на веранду. Свежий, настоянный на ароматах трав воздух, ворвался в комнату. Мужчина облокотился на перила и огляделся.

– Кс-кс-кс… – позвал он.

Из-за раскидистых кустов олеандра, тотчас показалась рыжая, как опавший кленовый лист, кошачья морда. Мужчина поманил кота снова. Тот послушно подбежал ближе и заинтересованно заглянул в комнату.

– Знакомитесь, – сказал Марк. – Мордехай. Временно управляющий домом.

– Мордехай? – переспросила Лея.

– Для своих Мотя. Но это только после миски молока.

Кот мяукнул и прошмыгнул внутрь.

– После сосиски готов отзываться на Мотьку, – пояснил Марк.

– Ага, – сказала Лея. – А как же он тут один?

– Он не один. У него соседи добросердечные есть.

Мордехай вальяжно прошелся по ковру, запрыгнул на диван и по-свойски уселся рядом с Региной. Глаза девочки расширились от изумления. Она улыбнулась и осторожно положила руку на голову кота. Тот довольно замурлыкал, позволяя себя погладить, и повернул нос в сторону тарелки с бутербродами.

***

Тяжелые капли дождя ударили по крыше. Воздух наполнился водяной взвесью и запахом озона. Темные небеса озарились вспышкой. Через несколько мгновений за горами громыхнуло так, что у некоторых припаркованных в мошаве машин сработала сигнализация.

– Ничего себе, – сказала Лея, выпуская изо рта облако сигаретного дыма.

Марк посмотрел на небо и поежился.

Они сидели на веранде и наслаждались видом разросшейся тутовой рощи. На маленьком, раскладном столике стояла миска, полная белых, приятно пахнущих ягод.

Начало смеркаться. В окнах соседних домов загорелись огни.

– Ливень в горах… Чем не начало для хокку? – сказал Марк и посильнее укутался в плед. – Вспомнить бы хоть одно.

Новый раскат грома вновь сотряс землю. Лея отогнала от миски осу и опасливо оглянулась на раздвинутую дверь.

– Надеюсь, этот грохот не разбудит Регину, – сказала она.

– По-моему, она так устала, что спит без задних ног.

Женщина положила в рот несколько ягод.

– Не знала, что у нас растет тутовник.

– Его еще шелковицей называют, —сказал Марк, – Только здесь он белый, а в Украине или на юге России черный, как ежевика.

– Думаешь, все это, – женщина обвела вокруг рукой, – ей поможет?

– Что «это»?

– Ну, природа. Общение с животными. Как там это по-научному?

– Пет-терапия, – ответил Марк.

– Точно.

Марк пожал плечами.

– Не знаю. Давно она у тебя засыпала без колыбельных, мультиков, сказок на ночь?

– Давно, – ответила Лея.

– Так разве это того не стоило? – Марк кивнул в сторону дивана, на котором в обнимку с котом спала Регина.

Лея затушила сигарету и поцеловала его.

– Стоило, конечно. Ты молодец. Я невозможная пессимистка.

– Не такая уж и невозможная, – сказал Марк и чмокнул жену в щеку. – Идем-ка в дом.

Они прикрыли за собой дверь и зашли в салон. За огнеупорным стеклом буржуйки уютно потрескивали дрова. На поверхности печи стоял старый железный чайник с горячей водой. Из его изогнутого носика поднималась тонкая струя пара.

– Чай? – шепотом спросил Марк.

– Кажется, мы брали мерло? – вспомнила Лея. – Может, отметим переезд?

– Хорошая идея.

Марк ушел на кухню, а Лея забралась в кресло-качалку и протянула к огню озябшие руки. Дождь припустил. Его косые струи били по земле с такой силой, что казалось, будто он нацелен полностью смыть мошав с древних галилейских холмов.

При каждом раскате грома женщина взволновано всматривалась в лицо ребенка, но девочка спала на удивление крепко. Шум ее нисколько не тревожил.

Вернулся Марк. Он сел на ковер и протянул жене бокал вина:

– За нас.

– Лехаим, – ответила Лея и сделала маленький глоток. – О, неплохо. Приятное. Где делают?

– В Кацрине, – ответил Марк и подбросил в печку несколько поленьев. – Это на самой границе.

– Никогда не была, – Лея откинулась на спинку кресла.

– Может, мне поговорить с шефом? – Марк отпил из бокала. – Пусть переведет меня на удаленный график. Буду приезжать на планерки и совещания. Какая разница, где бить по клавишам?

– Насколько я помню, ваш последний разговор на эту тему окончился ничем.

– Но сейчас я могу принести рекомендации от доктора Голдин. Заключение медицинской комиссии. Справки.

– Закинь удочки. Может, и сработает.

– Здесь есть конюшня. Регина бы научилась управляться с лошадьми.

Девочка всхлипнула и повернулась на другой бок.

– Тише, – Лея приложила к губам указательный палец. – Не разбуди ее.

– Может, пойдем в комнату? – предложил Марк.

Лея кивнула и встала с кресла. Стараясь не шуметь, она на цыпочках подошла к дивану и поправила укрывавший Регину плед.

По лицу ребенка пробежала тень. Девочка вздрогнула и открыла глаза. Потревоженный кот недовольно мяукнул и спрыгнул на пол.

– Тихо, милая, тихо, – Лея присела на край дивана и погладила дочь по голове.

Регина вытащила из-под подушки блокнот и написала:

– Музыка! Ронни говорит, она повсюду!

Марк поцеловал дочку в лоб и сказал:

– Тебе приснилось. Никакой музыки здесь не звучит.

– Послушайте, какая она красивая! Нежели вы не слышите?

– Спи родная, – прошептала Лея. – Это просто дождь.

Девочка тяжело вздохнула и поджала губы. Она прижала зайца к груди и снова легла на подушку.

Марк попытался вернуть Мордехая на диван, но тот вырвался и убежал на кухню.

– Вот засранец, – прошептал мужчина. – Попросишь теперь молока.

Какое-то время Регина хмуро смотрела в потолок, но потом ее глаза начали слипаться. Она задышала ровнее и отвернулась к стене. Убедившись, что ребенок спит, взрослые прихватили бокалы и тихо вышли из салона.

***

На мошав тихо опустилась ночь. Марк лежал в кровати и слушал песню дождя. В ней далеким эхом отзывался шепот множества нерассказанных историй, полунамеков и забытых тайн. Потоки воды размыли границы между сном и реальностью и оживили таящиеся во мраке тени. В полудреме Марку казалось, что дом – это корабль, который плывет по темному, неизведанному океану, а где-то в глубине притаились уродливые рыбы-удильщики с холодными выпученными глазами.

Словно безмолвные призраки прошлого, эти создания следовали за домом и всматривались в толщу воды – услышит ли человек наверху отголоски их рассказов? Первые из них слагались во времена, когда по земле еще ходили великаны, а человеческая жизнь длилась так долго, что люди сбивались со счета. Тысячелетия сменяли друг друга, цивилизации обращались в прах, а удильщики бережно хранили древние мифы. Но сейчас терпение рыбин иссякало – они желали лишь одного – чтобы быстрее нашелся тот, кто, наконец, сможет выслушать.

Марк отвернулся от окна и попытался разогнать остатки сна, но навязчивый образ морских чудищ никак не выходил из головы. Лея давно спала. На полу среди разбросанной одежды стояли недопитые бокалы и пустая бутылка мерло.

Мужчина откинул одеяло и встал с кровати. Боясь разбудить жену, не стал включать ночник. Хватало и света уличного фонаря, проникающего в комнату через незанавешенное окно. Придерживая скрипящую ручку, Марк тихо вышел в коридор.

Дом говорил с ним, но этот язык оказался совсем не похож на привычный городской шум. Вот ветка, словно крадущийся вор, тихо проскребла по черепичной крыше. Ветер под окном вздохнул горестно – вспомнил о давней утрате, которую, сколько ни плачь, уже не вернешь. Бурлящий в водостоке поток, словно кровь из перерезанной артерии, с шумом выплескивался на землю. А земля все пила, давясь и хмелея, срыгивая глинистыми лужами.

Откуда-то дул сквозняк. Из-за него кафель в коридоре стал почти ледяным…

Марк быстро прошел в туалет и включил свет. Тьма с недовольным шепотом откатилась по углам, но неясное предчувствие чего-то так и не исчезло.

Мужчина помочился и спустил за собой воду. Взглянул в зеркало.