Цитаты из книги «Рождение государства. Московская Русь XV–XVI веков»

тенденция к «суверенизации» в описываемое время заметна не только в Москве, где уже с конца XIV века вынашивалась мысль об освобождении от ордынской зависимости. Новгород, Псков и Тверь также вели вполне самостоятельную политику в первой половине XV века, а ростки новой государственности, если иметь в виду постепенную бюрократизацию управления, кодификацию права

В отличие от Великого Новгорода, Псков, испытывая в первой четверти XV века постоянное военное давление Литвы, искал помощи в Москве. Но лояльность по отношению к великому князю вовсе не мешала проведению самостоятельной внешней политики, а также интенсивному росту местных политических институтов. Оба северных города, и Новгород, и Псков, развивались по республиканскому пути: активную роль в принятии решений там играло вече.

Великий Новгород в конце XIV века находился в состоянии конфронтации с великим князем московским, причем порой дело доходило до вооруженного противостояния, как это случилось, например, в 1397–1398 годах, когда одна из северных провинций Новгорода, Двинская земля, попыталась «отложиться» от метрополии и перейти под власть Василия I, но новгородцы силой подавили эту вспышку сепаратизма в своих владениях и вернули непокорную область под свой контроль. Интересно, что именно в те годы появилось и затем получило широкое распространение выражение «Господин Великий Новгород»

сплошная территория станет реальностью только с исчезновением последних формально независимых княжеств в Русском государстве, а это случится при Василии III, почти через сто лет после смерти его прадеда Василия I.

Подобная чересполосица сулит неминуемую головную боль современному картографу: неясный статус одних земель, двойное подчинение других, частая смена владельцев вследствие семейных княжеских переделов, вмешательства Орды или Литвы — все это делает крайне затруднительным обозначение внешних границ той подвижной и расплывчатой области, которая исторически именовалась великим княжением Владимирским

великий князь владимирский и московский получал свой престол по ханскому ярлыку и считался «улусником» хана, т. е. правителем, зависимым от Орды 3 . В свою очередь, он стоял во главе целой иерархии князей: ему подчинялись его братья — удельные московские князья, а также многочисленные служилые князья (вроде князей ростовских)

ни наличие ханского ярлыка, ни несомненный военный перевес Москвы не могли обеспечить ей прочные позиции в присоединенном крае: многое зависело от поддержки местных князей и боярства.

пока сюзереном русских князей оставался ордынский хан, никакое присоединение не могло считаться прочным и окончательным: всегда существовал шанс, что при смене власти в Сарае ярлык на тот или иной княжеский престол получит не его счастливый обладатель, а другой претендент

В своем уделе князь был полновластным хозяином: он сам собирал дань для ордынского «выхода» (и передавал его великому князю), сам вершил суд, а великий князь согласно договорам не мог посылать своих сборщиков дани и судебных агентов (приставов) в уделы братьев и не мог распоряжаться удельными землями. Полная автономия уделов делала призрачным территориальное, судебное, административное и какое-либо иное единство великого княжества Московского, за исключением единства военно-

каждого. В своем уделе князь был полновластным хозяином: он сам собирал дань для ордынского «выхода» (и передавал его великому князю), сам вершил суд, а великий князь согласно договорам не мог посылать своих сборщиков дани и судебных агентов (приставов) в уделы братьев и не мог распоряжаться удельными землями. Полная автономия уделов делала призрачным территориальное, судебное, административное и какое-либо иное единство великого княжества Московского, за исключением единства военно-