– Немножко да. Они друг друга видели впервые, и оба дураки. Сначала они сориентировались, но работать в паре дураки не могут. Но вообще-то я скорее почувствовала, чем рассчитала.

– Я понял! Вы психолог!

Таня засмеялась.

– Саша, прекратите. Как вы говорите – это во-первых. А во-вторых – я не психолог.

– Но если я догадаюсь – вы скажете?

– Конечно. И я очень этого жду.

– Чтоб я догадался?

– Да.

– Зачем?

– Интересно. Сумеете или нет. И если да – то в какой момент.

– А если не догадаюсь?

– Я останусь неудовлетворённой.

– Хмм… – сказал Саша в раздумьях.

– Давайте, лучше я вас похвалю.

– За что?..

– За ваш талант.

– Какой талант?..

– Вы обладает даром перевоплощения.

– Я?..

– Вы, вы! кто же ещё?

Саша откровенно не понимал.

– Да ну… ну, что вы… какой там дар…

– А кто назвал меня сукой? И ещё даже хуже – сучкой?

Саша вспомнил и очень смутился.

– Ой, господи… Откуда это вылезло… Ради бога, простите… Пожалуйста…

– Прощаю. Я с удовольствием вас наблюдала… в состоянии изменённого сознания.

– Моего или вашего?

Таня засмеялась.

– Вашего.

– Да… Сознание изменилось… Причём радикально. Я даже хотел вас ударить.

– Что же вас удержало?

– Не помню, – ответил Саша после паузы.

– Постарайтесь вспомнить.

– Не хочу! Нет! – замотал головой Саша. – Трудно. Очень. Почему-то.

– А как вы крикнули «отставить!» – помните?

– Да. Это – да.

– У вас так это вышло… по-командирски. Вы в армии служили?

– Нет, меня не взяли.

– Откосили?

– К сожалению, нет.

– Почему «к сожалению», если не взяли?

– Лучше бы взяли… В том смысле, что это значит… что это значило бы… что я здоровый.

– А вы больной?

– Да. Язва желудка, – сказал Саша легко.

– О!..– сказала Таня.

– Ничего страшного, это лечится.

– Так вам голодать совсем нельзя! Вы питаться должны… правильно и ежедневно! И, главное, регулярно!

– Да вот, стараюсь. С вашей помощью, между прочим.

– И нервничать вам нельзя…

– И здесь тоже вы помогаете. Глядя на вас… беру с вас пример.

– А она у вас болит?

– Нет, так… бывает… напоминает. Да ну её к чёрту! Давайте о том, как я крикнул «отставить!».

– Да. Как вы крикнули «отставить»?

– Я очень здорово крикнул «отставить!».

– И вот это удивительно. Вы в армии не служили, а крикнули совершенно как в армии.

– А откуда вы знаете, как кричат в армии? Вы же тоже не служили.

– Я слышала. В кино, по телевизору… Да и вообще – почувствовалась правда. В вашем крике.

– Я тоже слышал. Много раз. В детстве. Сосед вернулся из армии… и он нас муштровал. Строил нас… заставлял честь отдавать…

– И вы ему подчинялись?

– Да. Нам весело было. Это для нас игра была. Я мечтал тогда стать командиром взвода. Не космонавтом, не артистом… Не великим учёным… Командиром взвода! И вот вы сказали: «перевоплощение». Тут другое было… Но не имитация. Воспоминание.

Таня внимательно его слушала.

– Саша, а вы знаете, что вы – очень интересный собеседник?

– Ну… может быть. Не знаю.

– Но поговорить нам всё время не хватает времени, – продолжила Таня. – Извините за каламбур.

– Не хватает, да, – подтвердил Саша.

– Так вот: может, мы себе организуем – такое время? Что называется, выкроим? Хотя бы просто прогуляемся… По воздуху пройдёмся…

– Нет! – неожиданно резко сказал Саша. – Я когда иду – пирожки везде продают… Ну, вы понимаете.

– Понимаю. Ну, что ж…

– Ой, а у меня тут вино в чашке, – обнаружил Саша. – Будете?

– А вы?

– Нет. Я вообще… практически не пью.

– Почему?

– Я когда выпью – сразу нарушается способность… логически мыслить.

– А она… эта способность… вам постоянно нужна? Каждую минуту?

Саша удивился:

– Конечно! – Помолчал. – Да при язве ещё и нельзя вино. – Помолчал. – Но вы извините. Я должен идти.

– Вам опять пришло?

– Да оно давно уже бьётся… как только они убежали… Да даже уже при них… Я бы вам объяснил, но словами трудно…

– А вы нарисуйте.

– Нарисую, да… Но сначала надо себе нарисовать. – Встал. – Извините.

– Ничего, я понимаю, – сказала Таня.

9.

На следующий вечер голодный Саша в куртке и с чемоданом вновь шагал по изгибам гостиничных коридоров. Перед номером Тани прокашлялся. Насупился. Челюсть вперёд – и ворвался!

И обомлел.

За столом сидела женщина мощного телосложения.

Она не отводила от Тани удавьего взгляда и на появление Саши среагировала как бы через силу.

– О! – сказала Таня. – Мой муж! Это мой муж приехал!

Саша парализованно молчал.

– Пусть он уедет, – басом сказала клиентка.

На столе были торт, халва, конфеты, сгущёнка, зефир, мармелад, пастила, шоколад, вафли и банка варенья.

Саша потоптался. Потом всё-таки отставил чемодан и принялся выкрикивать:

– Так вот! Как ты ездишь! В командировки!..

– Я тебе сейчас всё объясню, – неожиданно кокетливо отозвалась Таня.

– Не надо! – одновременно крикнули Саша с клиенткой.

Клиентка посмотрела на Сашу с отвращением.

Он потоптался ещё – и сел.

Стал барабанить пальцами по столу.

– Мужчины грубы и ленивы, – злобно сказала клиентка.

– Это некорректное обобщение, – сказал Саша.

– Что!.. – сказала клиентка с чувством. – Что может женщине дать мужчина?..

– Пойдём от противного, – возразил Саша. – Что ей может дать женщина?

– У-у!.. – клиентка закатила глаза.

– Допустим. – Саша старался удерживать диспут в академическом русле. – Но всё равно ведь всё-таки нужен мужчина.

– Это фольклор, – отрезала клиентка. – Народный обычай.

– Ну, почему? Это – природа, – рассуждал Саша. – Природа так распорядилась…

– И это, по-твоему, хорошо? Удачное распоряжение?

Вопрос был задан с такой силой, что Саша оробел. Посмотрел на Таню.

Она – за спиной клиентки – утвердительно прикрыла глаза.

– Удачное, – ответил Саша клиентке и машинально тоже прикрыл глаза.

– Я полюблю её так… – заговорила клиентка протяжно, – как ты никогда не сумеешь… Что б ты вообще понимал в женщинах?..

– Я её муж, – сказал Саша с достоинством.

– Разведись, – сказала клиентка Тане.

У Саши задвигались ноздри.

– Что значит «разведись»?.. – он вскочил. – Что все это значит?.. Что происходит? тут?.. Это что такое?.. Я сейчас милицию позову!.. В администрацию позвоню!..

– И в конституцию напиши, – прогудела клиентка.

– Я приехал… к жене! навестить!.. А тут… трансцендентная регрессия!.. Хватит! Всё!.. – ударил кулаком по столу. Подумал, ударил ещё раз. – Всё, я сказал!.. Я – вас – выгоняю.

Клиентка молчала. Потом повела головой:

– Упёртый он у тебя… Эх…

Встала. На спинке её стула оказался френч. Подала его Тане.

Таня помогла ей его надеть. Клиентка громко вздыхала.

Пошла к двери.

Обернувшись, сказала внятно:

– Чтоб ты сдох.

И вышла.

– У вас сегодня женский день? – спросил Саша.

– У нас сегодня сладкий стол, – ответила Таня.

Саша снял куртку.

– Как вам это удалось?

– Ну… захотелось сладкого. – Взгляд Тани был невозмутим.

Саша посмотрел на стол.

– Так… Вафли будем макать в варенье и заедать халвой.

– Вприкуску с мёдом и мармеладом.

– Это ужин для Гиннесса.

– Нет. Это ужин для нас. Только я сначала переоденусь.

Саша рывком отвернулся.

Таня, помедлив, начала снимать блузку.

Саша напряжённо смотрел перед собой.

– Вы успели вчера? – спросила Таня.

– Куда? – Саша повернулся. – Ой!.. – отвернулся. – Куда?..

– К вам там что-то пришло… и вы боялись – оно уйдёт.

Саша вздохнул.

– Успел… Но – бесполезно.

Таня аккуратно складывала блузку.

– Почему?

– Понимаете… – опять повернулся к Тане. – Ой! – отвернулся. – В целом всё было правильно, но… недостаточно смело. И потому неправильно. Знаете, в науке нужна смелость.

– И не только в науке…

– Да. Но я верю…

– И я. Я верю, что вы, наконец, осмелеете…

– Да… – он покивал. – Хорошо бы…

– Саша… – сказала Таня.

– Что?

– Там мой пуловер…

– Где? А, вижу.

– Дайте мне его.

Саша взял пуловер и, стараясь не оборачиваться, протянул его за спину.

– Берите…

– Большое спасибо, – поблагодарила Таня.

Взяла пуловер. Надела.

– А как… Красноикрянский?

– Можете повернуться.

Саша повернулся.

– Я на него написала анонимку. – Прошла мимо Саши.

– Вы?.. – поразился Саша.

– Мне так посоветовали, – объяснила Таня в ванной. – И даже продиктовали. И прежде чем отправлять, покажут ему.

– А ему – зачем?.. Смысл?

– Чтоб быстрее подействовало. А то пока дойдёт… Пока там будут изучать…

Ваткой очищала лицо.

Послышался звук: что-то упало. И Сашин голос:

– Ч-чёрт!..

– Что такое? – Таня выглянула из ванной.

Саша ползал у стола среди стеклянных осколков, собирая с пола варенье – носовым платком.

Таня ахнула:

– Что вы делаете?..

– Простите меня…

Он стоял перед ней на коленях, с приподнятыми руками.

Формально, в линиях, картина была классической.

– Оставьте! Что вы! Я сама!..

– Нет… Это я сам… – он вновь принялся вытирать.

– Нет, я сама… Ну, что вы…

Саша отталкивал её:

– Нет… Нет…

Она попыталась поднять Сашу с колен:

– Ну что вы… Ну… ну…

Он сопротивлялся – одной рукой; а другой, сжимая платок, торопливо тёр пол.

– Давайте… – тянула Таня.

– Пустите… – упирался он.

Они убеждённо боролись. Некоторое время слышалось лишь прерывистое дыханье.

– Ой! – вдруг отпрянула Таня.

– Что?.. – испугался Саша.

Она смотрела на его руку. Это было уже не варенье: по пальцам струилась кровь!

Саша стал её стряхивать. Брызги полетели во все стороны.

– Прекратите жестикулировать, – попросила Таня.

Саша принялся вытирать пальцы. Но кровь продолжала течь.

Таня молча и неожиданно стремительно потащила его в ванную.

Белизна раковины покрылась алыми струйками крови и бурыми комками варенья.

– Сейчас, сейчас… – приговаривала успокаивающе.

Нашёлся бинт; забинтовала.

– Вы как медсестра, – удивился Саша. – Как-то у вас это всё… умело.

– С вами можно многому научиться, – ответила она очень серьёзно. Настолько серьёзно, что он засомневался в её серьёзности. Но уточнять не решился.

Сели за стол. Забинтованная рука Саши висела на перевязи.

Привычно приступили к делу.

– Пастила, – через какое-то время подсказала Таня.

Однорукий Саша попробовал пастилу.

– Классно.

И посоветовал сам:

– Со сгущенкой её.

– Да, неплохо… А это, кстати, настоящий шоколад. Я уверена, что вы его не ели. Или ели так давно, что уже не помните.

– Это когда же?

– В детстве.

– Не помню… Ну-ка… О-о… Действительно… Здорово! Но почему.. весь шоколад не такой?

– Потому, что его уже не найти.

Саша перестал жевать.

– Если его не найти – то как же он на нашем столе?

– Любовь способна творить чудеса. Вы этого не знали?

– Ну… теоретически. Но тогда получается, что если бы эта женщина вас не полюбила, то есть если бы не чудо любви… как вы говорите… то я – никогда? не узнал бы настоящего шоколада?

– Сегодня точно нет. Но давайте о ваших делах. Мне очень любопытно: как там поживает ваше двадцатидевятимерное в одиннадцатимерном?

Саша поморщился.

– Наоборот: одиннадцати- в двадцатидевяти-.

– Простите. Никак не запомню.

– Вам нужно больше есть сладкого, – наставительно сказал Саша. – Халву закусывать тортом. Очень рекомендую.

– А вы, я вижу… сладкоежка.

– Никому об этом не говорите.

– Хорошо, хорошо. Конечно. Но почему? Это такая страшная тайна?

– Ну, я же не девушка. И не ребёнок.

– Ну, да. Ну, и что?

– Ну, как… Неловко.

– А передо мной – не неловко?

Саша на секунду замер – и отрицательно мотнул головой.

– Почему?

Саша надолго задумался. И ответил:

– Не знаю.

Они смотрели друг на друга: Таня – внимательно-пристально, а Саша – обеспокоенно-растерянно.

Вошёл в свой полутёмный номер.

Негромко бубнил телевизор, громко храпел сосед.

И чемодан, и наброшенная на плечи длинная куртка, и белеющая перевязь делали Сашу очень похожим на вернувшегося с фронта.

10.

Был конец дня.

Город жил обычной своей жизнью. По улицам шли прохожие. И по переулкам. Двигался транспорт. Дождя не было, даже напротив: жизнь украшалась мягким предвечерним солнышком.

С разных сторон к гостинице приближались Таня и Саша.

На их лицах лежала та же печать застывшей заботы, что и на всех других лицах. Они были частью всех.

Они сближались.

Они увидели друг друга.

И лица их вмиг изменились, озарились, заиграли; и они перестали быть частью всех, они стали противоположны всем.

– Привет!.. – Саша взмахнул перебинтованной ладонью.

– Привет!..

Остановились в шаге друг от друга. Показалось: обнимутся… Нет.

– Как-то непривычно… – сказал Саша.

– Что?

– Видеть вас при дневном свете.

– И вас…

– Вы не торопитесь?

Таня отрицательно качнула головой.

Они медленно шли по улице. Они – гуляли. У них был свободный час.

Навстречу им вдруг потекла толпа – из кинотеатра, – и было логично, что Таня взяла Сашу под руку.

Они шли – а на пути попадались хот-доги… мороженое… и прямо на глазах жарились и убийственно вкусно пахли пирожки с картошкой…

– Что-то вы сегодня молчаливый, – сказала Таня.

– Да…

– Это неправильно. Вы обязаны занимать даму беседой.

– Честно сказать… ничего не приходит в голову.

– И даже двадцатимерное?

– Да… даже оно.

– Сильные внешние раздражители, – вопросительно-утвердительно сказала Таня.

– Да, это точная формулировка… – Спохватился: – А вы? На вас как? пирожки не действуют?

– Ещё как действуют! Захотелось поскорее на работу.

– Но вы же… только что оттуда!

– «Работать» – так называется то, чем я теперь занимаюсь… по вечерам.

– Понимаю вас, – Саша важно кивнул.

– Наверно, это нетрудно.

И оба не сдержали улыбок. Да собственно, зачем было сдерживать?

На город опускалась ночь.

Опустилась. Зажглись фонари и фары. В небе одиноко и тревожно висел молодой месяц.

Остановились невдалеке от гостиницы.

– Сначала вы, – сказал Саша.

– Да. Ну… до встречи.

– Ага.

Чуть задержались… и Таня направилась к ярко освещённому входу.

Громко храпел сосед, негромко работал телевизор.

Показывали женский кик-боксинг. Но Саша не смотрел. Он собирался.

Надел куртку. Завязал пояс. Поиграл плечами.

И сел ждать. Взял со стола блокнот.

Сразу углубился. Писал. Зачёркивал. Думал. Снова писал.

Затарахтел телефон. Саша схватил трубку.

– Да! Да! Почему?.. Понял! Иду!..

Бумажки на столе дежурной приподнялись и опустились: это Саша пронёсся мимо. Без чемодана.

Дежурная, прищурившись, смотрела ему вслед.

Не сбавляя скорости, Саша обрушился на дверь.

В номере было пусто.

И стол был пуст.

Закрутился; крикнул сдавленным голосом:

– Таня!

Тишина.

– Таня!.. – заорал.

Скрипнула дверь за его спиной. Он обернулся…

Таня выглядывала из ванной.

– Сейчас, подожди, – сказала спокойно.

Скрылась и появилась вновь – в халатике. В руках несла свою боевую блузку.

Саша сел. Он враз обессилел.

– Что случилось?..

Таня тоже села. В пальцах возникла иголка с ниткой.

Блузка была разорвана пополам.

– Что случилось?..

– Предупреждение случилось.

Он моргал, не понимая.

– От девушек, – пояснила Таня.

– Каких девушек?..

– Проституток.

– Та-ак… – не сразу отозвался Саша. – Пожалуйста, подробней.

– Сказали, что если ещё с мужиком увидят – я стану калекой.

– Вот так и сформулировали?

– Да. Я цитирую.

Продолжала зашивать.

– Может, они – просто пугают?..

– Да, – подтвердила Таня. – Пока только блузку порвали.

Саша помолчал. Потом спросил:

– Страшно было?

– Нет, не очень. Это всё быстро было.

– Та-ак… – повторил Саша.

– Что будем делать?

– Не знаю, – признался Саша. – У вас есть предложения?

– Как математик – вы должны рассчитать… выигрышную тактику.

– Стратегию, – поправил Саша. – В математике это – стратегия.

– Хорошо. Рассчитайте стратегию. При условии, что пространство у нас трёхмерное. А объекты довольно злобные.

– Сейчас. Сейчас…

Сбросил куртку, выхватил ручку и свой блокнот, быстро принялся в нём чёркать.

– Рисуем дерево графов… Два варианта. Первый: прекращаем наше дело. Риск перейти в калеку равен нулю, но вероятность голодной смерти… Ого… Второй вариант: продолжаем. Здесь два варианта. Проигрыш – нападение проституток. Выигрыш – отсутствие нападения. Второй не рассматриваем за очевидностью; первый имеет два варианта… Из них первый… Так…

Замолк, погрузившись.

Таня шила. Было спокойно, тихо. Могло показаться: семейная пара, вечером, дома…

– Есть! – объявил Саша.

– Ну? – Таня отложила блузку.

– Оптимальная стратегия такова. Связи с клиентами – не терять. Проституткам нанести контрудар в виде ответной угрозы, превосходящей по модулю их угрозу, а в случае их не-испуга – вывести их за скобки.

– Каким образом?

Саша потёр лоб.

– Я получил только схему.

Таня перекусила нитку.

– Вам нужно что-нибудь постирать?

Саша растерялся.

– А…

– У меня сегодня стирка. Давайте ваше заодно. Вам сейчас трудно, одной рукой…

– Да в общем… ну… э-э… Спасибо. Нет. – И головой замотал.

– Вам рубашку пора поменять, – мягко сказала Таня.

– Зачем?.. Я к ней привык.

Теперь растерялась Таня:

– Ну…

– Да… – рассеянно сказал Саша. Он уже думал о чём-то.

Начал ходить по номеру. Вдруг взорвался:

– Какое свинство!.. Два бедных человека… не могут себя прокормить… а они на них одежду рвут!..

Ещё походил и сел.

– Что же нам делать? – Таня была серьёзна.

– Да что тут делать… Ясно, что делать…

– Что?

– Всё. Ничего. Это конец.

– Вы так… действительно думаете?

– Возник аргумент с отрицательным знаком, имеющий тенденцию к росту по экспоненте… Допустим, я им – угрожу. Не представляю, чем. А они не испугаются… и действительно вас покалечат. И как я тогда… посмотрю вам в глаза?

Таня молчала.

– А почему они, собственно… – он опять завёлся. – Как вы – одна! – могли им всем помешать?..

Таня пожала плечами.

– Совсем проститутки ни к чёрту!.. – сказал он в сердцах.

– Ну может, не так плохи они…

– А… да, – сообразил Саша. – Конечно. Извините.

Невольно посмотрел на Таню.

– Не хочется сдаваться, – сказала Таня.

– Да.

– Может – не обратим внимания?

– Значит, вы не допускаете, что станете калекой?

– Нет, почему же. Допускаю.

Помолчали.

– Мы – это двое простых незащищённых граждан, – думал Саша вслух. – Всего лишь двое. А их много. Большинство. И они не простые. Они нас – могут. А мы их – нет.

Опять наступила тишина. Отчётливо было слышно, как Саша скребёт ногтем пепельницу.

– Нас не двое, – меланхолично сказала Таня.

– А сколько? – глуповато спросил Саша.

– Они не знают, сколько, – отвечала Таня словно бы в трансе.

– Ну, не знают. Ну, и что?

– Саша! – теперь она смотрела на него ясно и твёрдо. – Нас – много. Нас больше, чем проституток. Примерно в два раза.

Саша не находил слов.

– Да?..

– Да. Это во-первых. А во-вторых – мы их тоже можем.

Саша так силился понять, что даже задвигал бровями.

– Саша! – её голос возвысился. – Объективную силу имеет не то, что объективно, а то, что субъективно. В восприятии этих девушек я – такая же, как они. Это значит, что для них я – тоже не одна. Что я тоже защищена. Значит, мы можем с ними говорить на равных. То есть – с позиции силы!

Она сидела прямо, серьёзна и горда.

Саша встал:

– Гениально!..

– Поруганная вами философия… – сказала Таня с удовольствием, – затмила в данном случае вашу хвалёную математику.