Ничего, кроме темноты, тепла и тишины. Самое прекрасное, что доводилось испытывать Джеку за всю жизнь. Никаких причин искать какие-то другие состояния, переживать иные ощущения или рассуждать о предметах, не имеющих отношения к этому уютному черному безмолвию. Казалось, цель жизни достигнута, больше не осталось в мире ничего, достойного хотя бы одной простенькой мысли или хотя бы намека на мысль.
Следующим этапом было появление пульсации. Сначала едва заметная, она невыразимо медленно набирала силу, становясь все отчетливее и привычнее. Пульсация пронизывала все пространство, задавала ритм мыслям. Без этого ритма больше не могло существовать ничего, что стремилось заполнить темноту и получить свою порцию теплоты. Тишина стала воспоминанием, и это было настольно естественно, что сразу возникло ожидание очередных перемен. И они не замедлили произойти.
Тьма поддалась влиянию пульса и стала меняться в такт ему, рождая неясные красноватые пятна, которые перетекали одно в другое, разделялись и двигались, не подчиняясь никаким законам. Затем одно из пятен взорвалось яркой вспышкой, и Джек вспомнил, что такое боль. Теплая маленькая пульсирующая вселенная стала пылающим сгустком энергии, запертой в черепной коробке и требующей незамедлительного выхода. Но вместо крика, всех собранных в одну точку сил хватило только на стон. Он сорвался с губ легчайшим осенним листом и почти сразу испарился, рассеялся среди множества звуков, которыми оказалось наполнено все пространство.
Следующим усилием Джек разлепил веки, казалось, сросшиеся навсегда. Он лежал на чем-то мягком и ровном, не доставляющем неудобств, а над ним нависал мрачный серый потолок, весь в трещинах и потеках, который пересекали толстые трубы. В одну из труб был врезан массивный вентиль, покрашенный красно-коричневой краской и затянутый сложнейшей паутиной. Место было совершенно незнакомое.
Джек попытался сесть, но ничего не вышло, словно он просто разучился это делать.
– Не севелитесь.
Незнакомый мужской голос исходил откуда-то справа. Поначалу Джек даже не понял смысла фразы, но потом тренированный актерский слух уловил нечто характерное, и из подсознания всплыло понятие акцента. Несомненно, человек говорил на неродном языке. Джек теперь был абсолютно уверен, представителя какого народа он увидит в скором времени. Силы морским приливом возвращались, он уже смог повернуть голову туда, где был голос, отметив попутно, что постепенно восстанавливает контроль над телом и мыслями. Самой действенной силой в нем сейчас было любопытство.
Его вниманию предстал китаец средних лет, хотя Джек и поймал себя сразу на мысли, что средние лета – это что-то совершенно неопределенное в данном случае. По крайней мере, короткие волосы у человека были пока еще черными, а взгляд почти закрытых глаз цепким и насмешливым. Китаец сидел, спокойно положив руки на колени, держа спину идеально прямо, что не требовало от него, по всей видимости, особых усилий. Джек постарался, чтобы слова прозвучали максимально отчетливо:
– С кем имею честь?
Где-то вдалеке, снаружи, из-за стен послышалось слабое эхо взрыва. На собеседника это не произвело никакого впечатления, он тем же ровным тоном произнес:
– Васи друзья зовут меня мистер Чи. Это коротко, и очень похозе на правду.
– Мои друзья? – К юмору Джек был сейчас не восприимчив.
– Маленькая храбрая мисс Аннет и вась спаситель Дикси. Вам повезло, что он был с вами. Мне тозе повезло, но чуть поззе, чему я очень рад. Теперь мы здесь вчетвером. Вам пора спать.
– Но позвольте… – Джек вдруг понял, что перестал улавливать смысл происходящего.
Сухие проворные пальцы быстрым уверенным движением прикоснулись сразу в нескольких местах к голове Джека, на него снова нахлынула почти совсем ушедшая в прошлое теплая безмолвная темнота, улавливать смыслы было уже ни к чему.
Проснувшись опять, Джек ощутил, насколько легче это далось. Не спеша сразу открывать глаза, прислушался к происходящему в помещении. Он услышал шорох движений нескольких человек, чуть слышный шепот:
– Ему это точно не повредит?
– Нет, мозете не перезивать. Завтра он дазе будет ходить.
Второй голос принадлежал китайцу, но чтобы установить обладателя первого, Джеку пришлось открыть глаза. Это оказался Дикси. Он хмуро возвышался над сидящим мистером Чи и смотрел на Джека выжидающе, но когда увидел, что тот его узнал, сразу заметно успокоился.
– Выглядишь молодцом, – сказал Джек.
– К вашим услугам, сэр.
– Где Аннет, что тут творится?
– Она в карауле.
– Карауле? Что за ерунда? Ты с ума сошел, где ты оставил ее?
– Теперь все по-другому, сэр. Сначала я тоже был против, но обстоятельства…
– Очень храбрая девуська, – вмешался в разговор китаец.
Джек уже не знал, к кому лучше обращаться. Оба они явно что-то знали, но этот неизвестный мистер Чи был воплощением спокойствия, а старина Дикси, наоборот, что-то темнил.
– Вы мне расскажете, наконец, или мне самому встать и пойти разбираться? – спросил Джек.
– В общем, сэр, если быть кратким, мадмуазель Пети руководит нашим отрядом.
– Хорошая шутка, Дик. Каким таким отрядом?
– Прошло две недели, сэр, вам многое надо узнать, но боюсь, что я не лучший рассказчик. Я вижу, вы почти оправились, так что я лучше пойду, сменю мадмуазель, а уж она все вам расскажет.
– Да уж, сделай одолжение. – Джек начинал раздражаться от всего этого балагана.
Мистер Чи с одобрительным видом кивнул, а Дикси шагнул в сторону, стало слышно, как он идет куда-то по коридору. Под его ногами хрустело битое стекло и какой-то мусор.
Оставшись наедине с загадочным иностранцем, Джек пошел в наступление:
– А какова ваша роль во всей этой комедии?
– Я врач, – ответил мистер Чи. – Мистер Дикси спас меня, и я с благодарностью попросил заняться васим здоровьем. Васи друзья очень обрадовались, когда я предложил это. Они очень заботятся о вас.
– Что же со мной произошло?
– Как сказали васи товариси, вы сильно ударились головой, когда масина перевернулась. Вы были в коме. Они не знали, что нузьно делать.
– Так значит, вы вернули меня к жизни? Позвольте выразить вам искреннее восхищение вашим мастерством, мистер Чи. К сожалению, похоже, что это самое большое, что я могу для вас сделать.
– Пустяки. Это мой долг. Знания не имеют смысла, если их не применять на практике.
– Но чем вы занимались, пока не случилось… это…
– Я простой аптекарь. Мой дом в Саньхае, а сюда я приехал навестить детей. К созялению, я оказался бессилен им помочь, я опоздал, и мне прислось скрываться. Затем я предполозил, что вокзал есе работает, посол туда, но на меня напали очень нехоросые люди, и если бы не мистер Дикси, то я был бы мертв.
– Да, Дик в своем амплуа. Я надеюсь, мне скоро объяснят, что здесь происходит, и мы постараемся помочь вам.
– Меньсе говорите, больсе слусайте. У вас мало сил.
Что-то отеческое было в этом замечании. Джек криво улыбнулся и посмотрел вокруг. Он лежал на каком-то топчане, вокруг были разнокалиберные трубы, вентили, манометры, на полу валялась ветошь и пара ящиков. Джек решил, что место сильнее всего похоже на подвал большого здания, в котором были, тем не менее, такие крошечные помещения, как это. Практической цели обустройства отдельной комнатки в подвале Джек представить не мог.
В коридоре прошуршали торопливые шаги, в дверном проеме появилась тоненькая фигурка, одетая во что-то, абсолютно непотребное для девушки ее уровня воспитания. На Аннет были огромные, свисающие с пояса двумя мешками штаны без малейшего проблеска чистоты, грубо подпоясанные веревкой. Такая же безразмерная мужская рубашка с закатанными рукавами довершала почти клоунский наряд. Вероятно, Джек сильно изменился в лице, поэтому вместо приветствия он услышал:
– На себя лучше посмотрите!
– Я и рад бы, но потерял косметичку, – парировал Джек.
– А Дикси сказал, что вы по крайней мере способны повернуть голову.
С логикой у нее все было в порядке. Джек наконец обратил внимание на свой внешний вид. Он мог бы составить гармоничную пару с одеянием девушки. Элегантный костюм с модной в этом сезоне строчкой, надетый специально на премьеру, был все еще на нем, но состояние его было плачевно. Пиджак оказался той самой ветошью, брошенной на ящик в углу. Рукава когда-то белой сорочки были порваны, руки изранены, покрыты запекшимися рубцами. В носках ботинок уже не возможно будет увидеть свое отражение, хотя если бы оно там было, то Джека Ридла напоминало бы с большой натяжкой. Чего стоила одна только двухнедельная щетина, покрывающая пол-лица.
С нотой обреченности в голосе Джек сказал:
– Рассказывайте.
История повторялась с поразительной точностью, но приобретая на новом витке еще более грандиозный размах. Скорость, с которой марсиане овладели положением, была воистину космической. Сведения из учебников истории о том, что марсиане неторопливы, что они целые сутки ковыряются в снаряде, прежде чем выползти оттуда, оказались бесполезными. Враг учел свои ошибки, вернее, предсказал, просчитал и с какой-то машинной, неживой точностью внес коррективы во все составные части процедуры вторжения. Возможно они и ждали поначалу каких-то сигналов подтверждения успеха, но когда те не появились, все оставшееся время до последней секунды было использовано для выработки новых методов и их воплощения в новых технологиях.
Уже через несколько минут после падения, недосягаемые, закованные в броню треножников, они сеяли хаос далеко от покинутых межпланетных снарядов. Люди, еще вчера с упоением восторгавшиеся новинками инженерной мысли, подстегнутой открывшимися при изучении марсианской техники знаниями, люди, которые считали себя неуязвимыми и готовыми ко всему на свете, имея в арсенале бесценный опыт выживших, все они превратились в забившихся под диван щенков с поджатыми хвостами. Редко кто решался ответить силой, оказать сопротивление. Ни одно орудие, похоже, так и не успели развернуть в нужном направлении. Кара была мгновенной и испепеляющей.
Ему было пятнадцать, когда он увидел первый треножник. Ловкий и проворный чернокожий мальчишка не разглядел в существах, создавших эти машины, ни проклятия небес, ни посланцев преисподней. Разрушительная сила, с которой марсиане действовали с равным успехом как на окружающие предметы, так и на волю и разум людей, не вызвала в нем никакого чувства, кроме уважения слабого к сильному. Пока слабого. Довольно быстро он понял, что можно тоже стать сильным и при этом прекрасно существовать, не мешая друг другу. «Это вопрос занятия экологической ниши», как сформулировал он много лет позже, когда кошмарные захватчики уже сгнили, оставив после себя только пару заспиртованных трупов, выставленных в Музее Вторжения.
Он часто приходил в этот музей, для этого не надо было даже приезжать издалека – он давно избрал для себя Лондон в качестве наиболее приятного места обитания. Подолгу простаивал перед колбами с желтоватым раствором, из которых на него смотрели безразличные глаза. Губы самопроизвольно расплывались в улыбке, когда он думал о том, кто сейчас является сильным, а кто потерпел крах. Ведь он даже был бы согласен на раздел сфер влияния, а вышло того лучше. В те далекие дни, когда участь мира была, казалось бы, решена, в его подростковом мозгу созрел план. Приходя потом в музей, он только лишний раз убеждался в своей правоте.
«К черту морализирующих слюнтяев. – Он видел, как они вопили, прося о пощаде всех богов сразу, когда обвитые стальным щупальцем летели в корзину, словно выловленная рыба. – Только забота о собственной шкуре, только собственные, отжатые до сухого остатка правила выживания. Закон – это бесконечная паутина, зацикленная сама на себе и не дающая преимущества, когда на тебя нацелен тепловой излучатель. Только рефлексы, доведенные до одноклеточного автоматизма. И только животная беспощадность в достижении цели».
Щуплый несовершеннолетний воришка, которого первое вторжение спасло от неминуемой поимки, где-то в глубине подсознания испытывал даже что-то вроде благодарности за такое пусть и странное, но все же избавление. Он получил шанс, нужно было только сделать выводы. И он их сделал, подчинив своей воле тех пацанов, которые были с ним, пока эти заведомо обреченные покорители планеты медленно протухали в своих ходячих консервных банках. А затем, пока человечество приходило в себя, ему нужно было всего лишь не останавливаться на достигнутом, оттачивая мастерство.
Сидя в доступном только для считанных доверенных прихлебателей бункере, в самом центре Лондона, в подземных этажах личного особняка, Кларк снова улыбался. Только улыбка эта была мало похожа на ту, что вызывали у него бурые выпотрошенные туши. Теперешнюю улыбку вызывала у него мысль о том, что по поверхности сейчас снова ползают живые, захлебывающиеся ненавистью и жаждущие крови, но по-прежнему обреченные на стеклянные колбы твари. И Кларк предчувствовал, что ему опять суждено выйти из этого хаоса переродившимся и еще более могущественным, нежели был вчера главарь всего преступного мира Англии.
Джек сосредоточенно наблюдал из укрытия, как Дикси, крадучись, короткими перебежками пересекает улицу. Луна ярким прожектором освещала сцену неимоверных разрушений, раскинувшуюся куда хватало глаз. Отвесно падающие лучи почти не давали спасительной тени. Совсем рядом, в мрачной тишине входа в подвал, который бесконечно долгие две недели служил им пристанищем, затаив дыхание замерли Аннет и невозмутимый аптекарь. Скоро должен последовать условный сигнал, и каждый из них, со всей возможной точностью повторяя движения разведчика, присоединится к Дикси под чернеющими сводами полуразрушенной галереи, идущей вдоль местного железнодорожного вокзала.
Джек должен быть следующим. Профессиональным взглядом он старался схватить все особенности скрытного передвижения, мастерство которого Дикси еще сильнее отточил, исследуя каждый день окружающие развалины. Джек удовлетворенно отметил, что телохранитель адаптировался с потрясающей эффективностью. Все они рассчитывали, что навыков Дикси хватит, чтобы отряд выполнил предстоящую задачу. Каскадерские опыты Джека также могли пригодиться, но девушку и врача нужно было оберегать с особой тщательностью.
Он еще раз вспомнил последний военный совет. В одном из походов Дикси обнаружил, что на вокзале сохранились помещения продуктового магазина и, поскольку их запасы продовольствия почти истощились, склад этой лавки сразу стал для них самой желанной целью. Операцию разрабатывали с особой тщательностью. Пойти должны были все, чтобы принести как можно больше провизии и подольше не высовывать нос из подвала.
О проекте
О подписке