– О Черепе я не знаю ничего, – ответил Тэлмер, – Но я знаю, что, шарахаясь от его пушек, вы рано или поздно сядете на мель!

На щеках Айвена заиграли желваки – рейдер продолжал обстрел.

– Можно перетащить пушки с одного борта на другой, – предложил Шико, – Чтобы мощнее был залп.

– И кто будет пушки таскать? – язвительно поинтересовался Жиган, – Юм-Юм или девку свою заставите?

– Я могу и сам! – обозлился Шико.

– Помоги им, Жиган! – вдруг сказал капитан, – Мне, в самом деле, надоело прятаться от Черепа, – в этот момент очередной взрыв потряс корабль. Айвен Гендли, еле удержавшись на ногах, продолжал лавировать. Но теперь появился шанс благоприятного исхода боя.

Подчиняясь приказу, первый помощник отправился вместе с Шико и Тэлмером к бомбардирам. Жиган передал им приказ капитана и не смог сдержать удивления, когда Шико, отказавшись от помощи, один легко перетащил «единорог» от правого борта к левому, в то время как вторую пушку Тэлмер тащил вместе с дюжим канониром. Оставив пушкарей готовить орудия, а Жигана за ними присматривать, Тэлмер и Шико вернулись на мостик. Капитан уже отдал приказ о спуске флага. Тэлмер хотел ему посоветовать дать команду матросам, чтобы спрятали оружие, но держали под рукой, однако Айвен Гендли до этого додумался сам. Также он приказал спрятаться канонирам и держать наготове запальные шнуры. Рейдер осторожно начал приближаться к своей жертве. Тэлмер, Илен и Шико спустились с мостика, чтобы их не заметили раньше времени.

– Я чувствую, на нем есть кто-то из моих «старых знакомых», – прошептал Тэлмер.

Но рейдер не стал подходить вплотную. Оказавшись на расстоянии ружейного выстрела, он вдруг остановился. С его носовой части послышался крик:

– Эй, на «Минотавре»! К вам обращаюсь я, Череп! Отдайте мне пассажиров и капитана, и можете валить на все восемь румбов. Корабль я вам, так и быть, оставлю.

Этого Айвен Гендли не мог вынести. Передав штурвал матросу, он подбежал к перилам мостика:

– Заткнись, Череп! Ничего не получишь!

– А, это ты, капитан Казнь, собственной персоной? – донеслось насмешливое с рейдера, – Уже жалеешь небось, что разжаловал меня?

– Да, жалею! – заорал в ответ Айвен, – Надо было тебя, Китан, расстрелять!

– А теперь наши роли поменялись. Как ты посмотришь на то, чтобы повисеть немного на собственной фок-рее?

– Кормовая пушка – огонь! – рявкнул Айвен, – Команда, поворот!

Заряд картечи угодил чуть ниже и правее бушприта и, кажется, накрыл правый носовой пушечный порт (люк в борту судна). На рейдере не успели опомниться, а «Минотавр» уже шел на сближение. Сначала ударила его носовая пушка, превратив кливер рейдера в лохмотья, а когда суда почти встал борт о борт, по верхней палубе корабля Черепа шарахнули разом все четыре единорога. Засвистели спрятанные до того цепи с «кошками» – матросы «Минотавра» закидывали ими правый борт рейдера. Выскочивший на мостик Шико расстреливал врага из штурмового ружья, а Тэлмер первым перелетел с корабля на корабль. За ним, немедля, последовала Илен, потрясая Стальным Пламенем, а следом запрыгали матросы под командованием Жигана. Не обращая особого внимания на пиратов, Тэлмер по большей части просто отшвыривал их, оставляя их Жигану и его команде. Сейчас Тэлмера волновало одно: кто пришел на этот раз по его душу, кто навел Черепа и его головорезов на «Минотавра», кто нанял шпиков в Бултане, кто? Илен прикрывала спину Тэлмера, ее меч грозил смертью любому, кто посмеет приблизиться. А Тэлмер пробивался к мостику, именно там, он чувствовал это, находился некто, посланник жрецов.

Перед молодым человеком выросла громадная туша, замахиваясь кистенем. Увернувшись от удара, Тэлмер, почти не глядя, проткнул нападающего насквозь, несмотря на его кольчугу, и бросился к лесенке. На мостике в одиночестве (рулевой был убит стрелой) стоял незнакомый Тэлмеру субъект в яйцевидном шлеме и буром плаще. Он был высок и широкоплеч и опирался на посох.

– Отвечай! – грозно потребовал Тэлмер, направив острие шпаги в грудь неизвестного, – Почему вы ждали меня именно здесь?

Вместо ответа незнакомец взмахнул посохом, и тот, разделившись на две части, превратился в два узких клинка с длинными рукоятями. С этим оружием неизвестный воин бросился на Тэлмера. Тот швырнул в противника давно уже заготовленное сдерживающее заклинание, но оно разбилось о мощную защиту, хотя Тэлмер не чувствовал в посланце мага. Очевидно, долговременная защита была наложена извне кем-то, чья сила во много раз превосходила Тэлмеровскую.

Испытав неудачу с магией, Тэлмер скрестил шпагу с клинками посланника и только сейчас заметил, что руки у того покрыты зеленоватой ороговевшей кожей, а шлем – это не шлем, а голова. И если бы даже посланник и захотел говорить, то все равно не смог – рта у него просто не было.

Монстр дрался блестяще, но не долго. Вскоре он полетел за борт с распоротой рукой и проколотым горлом.

– Кто это был? – спросила Илен у Тэлмера, очищавшего шпагу от крови.

– Демоноид, – был ответ, – Какой-то новый. Но кто-то с ним был, был и удрал, – Тэлмер оглянулся и увидел, что пираты, оставшиеся в живых, повязаны как кули, а матросы «Минотавра» вместе с Жиганом стоят на палубе захваченного рейдера и смотрят все как один на мостик своего родного корабля. Там не на жизнь, а на смерть дрались оба капитана.

Избежав картечи, Китан по прозвищу Череп (полученное им за гладкую как колено голову и жуткую ухмылку в сочетании с жестокостью и садизмом), зажав в зубах кортик и привязав петлей к руке топор, бросился в воду, а потом забрался на мостик «Минотавра», где, зарубив матроса, бывшего при капитане, напал на самого Айвена Гендли. Два заклятых врага наконец сошлись один на один. Китан был моложе и проворней, на его крепком теле не было ни грамма жира, но он был полуобнажен, а Айвена Гендли защищала кираса, да и опыта у него было побольше, а старость пока обходила его стороной. Два капитана жестоко рубились на мостике – капитан Череп и Капитан Казнь. И мало-помалу отчаянная ярость Черепа, рожденная пониманием безнадежного своего положения, стала брать верх. Он знал, что в любом случае он погибнет, но с собой на тот свет хотел захватить и бывшего начальника. И тот стал отступать, шаг за шагом, перед обезумевшим бывшим адъютантом. Кираса на Айвене была уже вся изрублена, он еле стоял на ногах, а Китан, весь в порезах, словно и не замечал струящейся крови. В отчаянном порыве, со своей знаменитой ухмылкой на устах, он устремился вперед. Этого натиска Айвен не выдержал, шагнул назад и… покатился по ступенькам лестницы, ведущей на мостик. Китан в запале хотел прыгнуть следом, но боцман, единственный, кто держал наготове арбалет, выстрелил. Китан схватился за стрелу, засевшую в плече – глаза все же подвели старого моряка, целившегося в сердце. Но арбалеты были в руках у еще нескольких матросов, а у некоторых – и ружья. Череп это знал – сломав стрелу, он молниеносно бросился к борту и прыгнул в воду. Несколько стрел нырнули вслед за ним, но настигли ли они жертву или нет, было неизвестно… Череп больше не выныривал.

Капитан Айвен Гендли смог встать без посторонней помощи и сразу принялся командовать. Рейдер он приказал отцепить от «Минотавра» и послал туда примерно треть команды, назначив его капитаном Жигана. Затем матросы под его руководством принялись приводить в порядок собственный корабль. Были поставлены на место пушки, собрано в арсенале оружие, оказана помощь раненым. Тэлмер, Илен и Шико по мере сил помогали, но внимание к ним оставалось равнодушно-настороженным.

В самый разгар работ вдруг со стороны рейдера, отошедшего от «Минотавра» на треть кабельтова (185,2 метра, одна десятая морской мили, равной 1852 метра), послышались крики. Это кричали матросы, освобождавшие верхнюю палубу от трупов. Капитан Череп, страшный как мертвец, неожиданно появился на борту, одним ударом сбил с ног здоровяка Жигана и бросился на корму.

– Там же крюйт-камера! – закричал кто-то, – Одна искра и…

И рейдер взлетел на воздух. Когда облако дыма развеялось ветром, на волнах качались лишь деревянные обломки пиратского судна и ни одного живого человека. Мертвого, впрочем, тоже. А горящие палки, обрывки снасти, лохмотья парусов еще минуту сыпались с небес, усеивая место гибели рейдера и трети команды «Минотавра».

Первым пришел в себя Капитан Казнь.

– По местам стоять! – заорал он, – Ложимся на старый курс, здесь нам делать нечего.

В полном молчании матросы принялись за дело. Его они делали так же привычно, но недостаток в людях все же ощущался, хотя на ходе корабля это пока не отразилось.

А Тэлмеру, Илен и Шико никто так и не сказал ни слова благодарности, ни слова одобрения, впрочем, они на это не особо и рассчитывали. Только Юм попытался привязаться к Тэлмеру, чтобы выяснить, где тот обучался воинскому искусству, но Тэлмер ушел от прямого ответа, а потом юнгу отозвал капитан и послал на ванты.

А вечером корабль внезапно угодил в шторм. Ничего не предвещало беды, и даже самые опытные моряки прогнозировали спокойную ночь. Но шквал налетел неожиданно, сразу после захода солнца, взявшись буквально из ниоткуда. Мгновенно, только что звездное чистое небо затянуло бешено мчащимися тучами, а спокойное море взбурлило, словно в котле. Полоснули по небу ослепительные молнии, и яростный ветер принес ливень. Такого никто еще из моряков не видывал. Но моряцкого духа они не потеряли и по приказу капитана бросились спускать паруса. И вот здесь-то и сказался недостаток в людях. Еще не все паруса были убраны, когда налетел второй шквал, по резкости и мощи превосходящий первый. Раздался сильнейший треск, и половина фок-мачты полетела в воду. Вместе с ней корабль покинули двое матросов.

– Человек за бортом! – истошно выкрикнул кто-то. Но его крик захлебнулся в громадной волне, захлестнувшей верхнюю палубу. Всех, кто на ней находился, сбило с ног, но, к счастью, никого не смыло. Но тут случилось второе несчастье – начали срываться с креплений «единороги». Кошмарный вопль ознаменовал это событие, когда одна из сорвавшихся пушек лафетом ударила по ногам зазевавшегося матроса. Вторая пушка, с разгону врезалась в упавшего, оставив третьей обмякшее изуродованное тело. Матросы бросились врассыпную от пушек, ставших кровожадными чудовищами, и лишь один двинулся к ним навстречу, словно тореадор навстречу разъяренному быку. Это был Шико в перчатке мощи. Одна из пушек помчалась в атаку, но Шико ловко увернулся, удержав равновесие на скользкой, ходящей ходуном палубе, и чуть-чуть подправил движение. «Единорог» проломил ограждение и свалился в воду. Второй попытался коварно подкрасться сзади, Шико вовремя обернулся, корабль подбросило на волне, и «единорог» вильнул в сторону, словно испугавшись. Однако это был лишь тактический маневр, чтобы напасть сбоку. Шико был настороже и уже протянул руки… но за секунду до этого капитан поскользнулся, чего с ним никогда не случалось, штурвал крутанулся, корабль встал параллельно волне, незамедлительно подвергнувшись мощному удару. «Минотавр» аж застонал с натуги, кренясь на левый борт. «Единорог» резко скакнул и с чудовищной силой врезался в грудь Шико. Кто-то вскрикнул, но Шико, упав, крепко вцепился одной рукой в мачту, другой – в пушку, и сдерживал ее, пока Айвен Гендли не выровнял корабль. Затем Шико поднялся и одним усилием вытолкнул «единорога» за борт. Третью оторвавшуюся пушку к этому времени уже поймал тросом с петлей Тэлмер и совместно с Илен намертво привязал к грот-мачте. Матросы, пользуясь временным затишьем, укрепляли оставшиеся пушки.

Если бы кому-нибудь сейчас пришло в голову проверить состав команды, то выяснилось бы, что недостает еще двоих, сброшенных с вант во время толчка, а один – это был незадачливый боцман – лежит на палубе с рассеченным лицом – по нему хлестнула какая-то оторвавшаяся снасть, борода, к счастью, смягчила удар.

– Это необыкновенный шторм! – прокричал Тэлмер на ухо Илен. Они стояли рядом с настройкой квартердека, скрываясь от хлещущих струй и порывов ветра, – Его организовали специально для нас… – но Илен была не единственной, кто услышал Тэлмера…

К квартердеку наконец добрался Шико, державшийся за грудь, видимо, удар достал его и через перчатку мощи.

– Ну и буря! – крикнул он, нормально разговаривать в таких условиях было невозможно, – Уж и не знаю, как мы с ней справимся!

– Он, видите ли, не знает! – раздалось совсем рядом.

Это группа матросов подошла незаметно к пассажирам. Даже сквозь тьму и ливень были видны злоба и ненависть на их лицах.

– Это все из-за вас! – прорычал смуглый матрос с повязкой на лбу (он был ранен в схватке с пиратами, и лишь меткий выстрел Шико спас ему жизнь), – Недаром Череп требовал вашей выдачи!

– Да, это из-за них погиб Жиган с ребятами! – раздались голоса.

Никто и не вспомнил, что именно советы Тэлмера и Шико подтолкнули Айвена Гендли к решительным действиям, приведшим к победе, что Тэлмер, Илен и Шико не так давно сражались плечом к плечу с этими самыми матросам, защищая их и корабль.

«Минотавра» продолжало швырять как щепку и полосовать кинжальными струями дождя, но матросы, столпившиеся на палубе, на это уже не обращали внимания. Они «нашли» причину всех бед и весь свой гнев обратили на нее – кое-кто, кажется, обшаривал неподвижное тело боцмана в поисках ключа от арсенала.

Успокоить озверевших матросов не могли никакие уговоры, разве что – чудо, смирившее бурю. Но Тэлмер понимал, что чуда не будет. Он хотел на скорую руку сотворить какое-нибудь заклинание, но тут один из матросов крикнул:

– И буря эта – из-за них! Я сам слышал, как они это признали.

– Это их требует море! – подхватил другой матрос, – Ну и отдадим их Элинтуру!

Толпа матросов угрожающе приблизилась.

– Стоять! – голос Тэлмера, перекрывший плеск волн и свист ветра, заставил матросов остановиться, а кого-то даже и попятиться, – Мы сами уйдем.

– Илен, – шепнул он девушке, – Быстро за нашими вещами, – дверь находилась как раз за их спинами, – Если что, мы с Шико их придержим, – Илен немедленно исчезла.

Матросы о чем-то между собой переговаривались, у некоторых в руках появилось оружие (слава богу, не арбалеты; а о ружьях в такую погоду можно было не беспокоиться), но пока матросы воздерживались от нападения, ограничиваясь угрозами и оскорблениями. Капитан, прочно вцепившийся в штурвал, не вмешивался.

Илен обернулась быстро. Закинув мешки за спины и обнажив клинки, молодые люди двинулись на матросов.

– Пропустите нас к шлюпке! – приказал Тэлмер все тем же громовым голосом, усиленным магией. Матросы недовольно расступились. Не без проблем Тэлмер, Илен и Шико добрались до лебедки, матросы, сохраняя дистанцию, шли за ними. Приступая вместе с Тэлмером к спуску шлюпки, Шико перекинул свое ружье Илен, и она незамедлительно взяла на мушку ближайшего матроса.

– И не надейтесь на дождь, – с угрозой сказала она, – Оно стреляет в любую погоду, – ни у кого из матросов не появилось желания это проверить.

Через минуту шлюпка была спущена. Шико с ружьем в руках сел в нее последний, Тэлмер с Илен немедленно начали интенсивно грести, чтобы волны не разбили шлюпку о борт корабля. Шторм тоже об этом постарался. Очень скоро «Минотавр», ставший полуторамачтовым судном, скрылся во тьме ночи за пеленой дождя. Перенес ли он эту бурю, добрался ли до вожделенного побережья – это навсегда осталось неизвестным для Тэлмера, Илен и Шико. Впрочем, у них были другие заботы – как остаться целыми самим, сидя в маленькой шлюпке посреди свирепствующего океана.

А океан и не думал униматься, словно и в самом деле хотел поглотить троих, сидящих в шлюпке, и только ради этого затеявший этот ужасный шторм. Одно весло сломалось, и Тэлмер спрятал второе, предоставив шлюпке свободу действий (Шико только выравнивал ее с помощью руля – это можно было сделать лишь его исполинской силой).

Внезапно Илен, вычерпывающая воду, вскрикнула и показала куда-то влево. Зрелище было ужасным – по левому борту буквально из глубин поднималась гигантская волна, которая могла бы целиком поглотить и линкор, не то что маленькую скорлупку, под названием спасательная шлюпка. Тэлмер вскинул руки в противопоставлении волне в попытке хоть как-то сдержать ее. И волна действительно заколебалась на мгновение, всё как будто замерло непостижимым образом, застыло, застигнутое на месте… А потом снова пришло в движение. Гигантская волна разломилась надвое, и две ее половинки обрушились на шлюпку, обходя защиту Тэлмера. Все смешалось и завертелось, захлестнутое мощью водного удара.

Когда Тэлмер вынырнул, его тут же схватила чья-то рука. Это Илен помогла любимому человеку зацепиться за нечто плавучее, оказавшееся куском шлюпки, за который держалась сама.

– Где Шико? – первым делом, откашлявшись, спросил Тэлмер.

– Не знаю, – был горестный ответ.

Все призывы остались без отклика. Илен и Тэлмер остались вдвоем, цепляясь за жалкий кусок, пусть даже и очень плавучего, дерева в бешено бурлящих водах разозленного чем-то (или кем-то?) океана. И сколько так еще предстояло метаться по волнам? А сколько потом – влачить существование вдали от земли, в далеко не теплой соленой воде, без пищи, а, главное, без пресной воды? Но волны сами решили этот вопрос. Они прекратили беспорядочную пляску и поволокли куда-то обломок лодки с цепляющимися за него молодыми людьми. Тем ничего не оставалось делать, как подчиниться воле волн.

Вскоре послышался особый гул. Холодея от страшного предчувствия, Тэлмер попытался «выпрыгнуть» из воды и взглянуть туда, куда их с Илен несли волны. Это ему удалось. На фоне ночного неба он увидел гораздо более черную громадину, откуда и доносился странный звук. Сомнений не оставалось – скалы! И именно на них и мчались волны.

Илен тоже увидела приближающуюся неумолимую смерть. Все ближе и ближе страшная стена, а волна все ускоряет свой смертоносный бег, неся жертву на алтарь безжалостным камням. Девушка почувствовала руку Тэлмера на талии и поняла, что это объятие – последнее.

– Я люблю тебя, – сказала она, приготовившись к быстрой смерти рядом с любимым. Но тот умирать не собирался.

– Отпусти деревяшку, держись за меня! – крикнул он. А когда волна с размаху хотела размазать их обоих по скале, Тэлмер использовал всю оставшуюся ментальную энергию, чтобы смягчить удар. Шмякнувшись об камень словно о твердую подушку, Илен машинально вцепилась в трещины в камне, все еще не полностью поверив в спасение. Рука Тэлмера вдруг сползла с ее талии, а он сам начал сползать по стене вниз, туда, где ярились волны прибоя – он слишком много истратил сил. Схватив его за шиворот, Илен удержала Тэлмера от падения и, чуть не плача, выкрикнула:

– Ну, очнись же, нас смоет! Тэлм, дорогой, ну давай же!