Тело Илен кажется дрогнуло. Неужели?! Тэлмер резко нагнулся к ее лицу. Веки девушки затрепетали. Он нежно дотронулся губами до ее губ, она слабо ответила. Тогда Тэлмер подхватил ее на руки и поднялся. Илен обвила его шею руками и, прижавшись к груди, разрыдалась. Словно маленькая, обиженная девочка.

В полной тишине Тэлмер с Илен на руках покинул трактир. Его словно вела высшая сила. Найти дом Илен и открыть двери оказалось минутным делом. В доме он уложил Илен на диван. Она уже полностью пришла в себя, и в ее мокрых от слез глазах больше не было безумной ненависти. В ее глазах, неотрывно смотревших на Тэлмера, теперь были печаль и нежность, но также была и любовь. Она была не беспощадным воином, а всего лишь девушкой, беззащитной и слабой. Тэлмер приблизился, и губы их слились. Энергия, хлынувшая в тот же миг в их тела, была воистину блаженной. Они целовались долго и страстно, пытаясь обменяться этой энергией, вдохнуть, впитать в себя частичку любимого человека, пытаясь дать друг другу то, чего не мог дать им никто другой, ни Бог, ни Дьявол… Это даже была не страсть, а единение двух созданных друг для друга душ, двух половинок целого.

Наконец, насладившись поцелуем, Илен и Тэлмер посмотрели, каждый в лицо того, кого, как оказалось, любил больше всего на свете. И тут Илен улыбнулась – радостно, ярко, широко… но сразу поморщилась от боли.

– Сейчас, – шепнул Тэлмер и на мгновение исчез. А когда появился, у дивана уже стоял таз с теплой водой и губкой. Потом Тэлмер потянулся и расстегнул застежку на ее куртке и пряжку ремня…

…Он проводил губкой по ее крепкому, но удивительно женственному телу, огибая мягкие изгибы и выпуклости – боль в мышцах проходила, синяки рассасывались, царапины исчезали. Затем губку взяла Илен. И Тэлмер, никогда раньше полностью не раскрепощавшийся, сейчас всего себя отдал во власть чувств, которые во всей их полноте никогда еще не испытывал. А через некоторое время он отобрал у Илен губку и притянул девушку к себе. Она вскрикнула один лишь раз, когда они стали едины, а затем их обоих поглотила волна самого величайшего на свете счастья…

х х х

– Хватит дрыхнуть, Шико, а то все царствие небесное проспишь! – вырванный из сладкой полудремы Шико так и подскочил на кровати: в окно светило встающее солнце, а в дверях комнаты стоял Тэлмер, бодрый и загадочно улыбающийся, и в общем не изменившийся – только на щеке царапины, да правая бровь заклеена пластырем – но все же в облике молодого человека было что-то новое, такое, чего Шико в друге еще не видел.

– Ну, вы вчера и накуролесили… – с претензией и намеком начал Шико, слезая с кровати.

– Хозяин мне по этому поводу уже высказал все, что думает, – перебил друга Тэлмер, – Пришлось ему еще один камешек подарить.

– А жирно не будет? – неожиданно сварливо отозвался Шико, натягивая штаны, – И вчерашнего хватило бы. У тебя их что, неограниченный запас?

– Ограниченный, но приличный. Кроме того, я знаю один мирок, где они чуть ли не под ногами валяются… Да ты не волнуйся, – Тэлмер «отлип» от косяка и прошел внутрь, – Доуэлл снабдит нас деньгами на дорогу и провиантом… на троих, – Тэлмер бросил на Шико испытующий взгляд.

Тот на секунду задержал пальцы, застегивающие пуговицы.

– Что ж, я знал, что так оно и будет, – медленно проговорил он, не поднимая головы. Странным показался его голос Тэлмеру, хотя ни злобы, ни недовольства в нем не было, что-то другое, но что?

– Ты против? – прямо, но мягко спросил друга Тэлмер.

– Я?! – обернулся к нему Шико, и его лицо вдруг осветилось довольной улыбкой, – Да ни в коей мере! Я рад за тебя… за вас. Честно! Наконец-то ты нашел для себя подходящую пару, – тут до Тэлмера дошло – Шико говорил искренне, но к радости за друга примешивались грусть и зависть, без следа черноты… Однако Шико не позволил грустным мыслям одолеть его разум.

– Ну что? – он хлопнул Тэлмера по плечу, – Отправляемся в Санборг? Вот Адо-то удивится!

– Не торопись, – с улыбкой остудил пыл приятеля Тэлмер, – Во-первых, я еще недостаточно определился с нашим местоположением, а во-вторых, у нас есть главная задача – найти Элинтура, Агни и Огненного Ангела. А у Адо и так забот хватает: надо поднимать королевство, улаживать дела с разоренными Фарьязом соседями. Опять же семья, необходимость наследника. Ключом Иннериний он сможет сдерживать жрецов Карианды, но только пока они снова не вызвали демонов. Дело это, конечно, непростое и долгое, но мешкать нам нельзя ни в коем случае…

– Значит, сейчас на повестке дня у нас Элинтур? – уточнил Шико.

– Да, и поэтому мы отправляемся в Бултан – город-порт.

– Ну, тогда заскакиваем за твоей зазнобой – и в порт! А я пока смотаюсь к трактирщику – провентилирую вопрос насчет завтрака и провианта в дорогу, – Тэлмер не успел вклиниться в поток речи и сказать, что за «зазнобой» заскакивать не придется, а Шико уже выскочил за дверь. Через секунду из коридора донесся глухой удар, женский вскрик и два падения тел на деревянный пол. Тэлмер одним прыжком подлетел к двери и рывком распахнул ее.

– А, я смотрю, вы уже познакомились, – сказал он, увидев сидящих на полу Шико и Илен, на которой кроме той же одежды, что и вчера, был коричневый плащ, а за спиной висел мешок и виднелась рукоятка меча. Очевидно, они с Шико столкнулись.

– Шико, Илен ты уже видел в деле. Илен, про Шико я тебе рассказывал, – представил их друг Тэлмер.

– Очень приятно, – машинально отозвалась Илен.

– Я тоже рад с вами познакомиться, – светским голосом произнес Шико, что выглядело до комичного нелепо – и он, и она все еще сидели на полу.

Тэлмер расхохотался и, подойдя, помог им подняться.

– Ладно, я вас ненадолго оставлю, – быстро выпалил Шико и, проходя мимо Тэлмера, шепнул ему на ухо:

– Ну и крепкая же у нее грудь! Я себе постараюсь найти кого-нибудь с формами помягче, – и он скатился вниз по лестнице. Тэлмер усмехнулся ему вслед – он-то сразу заметил, что у Илен под курткой ее чешуйчатые доспехи из какого-то легкого и прочного материала, изобретенного ее отцом.

Оказавшись вдвоем в комнате, Илен и Тэлмер сами не заметили, как очутились в объятиях. Тэлмер вглядывался в любимое лицо: синяк под глазом был припудрен, разбитая губа подкрашена – Илен все-таки оставалась женщиной.

Он шепнул в синие крупные глаза:

– А не жалко тебе покидать родной город, да еще в компании двух отчаянных головорезов, искателей приключений?

– Нет, не жалко, – шепнула она в ответ, – В этом «родном» городе у меня нет родных, а среди двух отчаянных головорезов есть тот, кто приходится мне самым близким, самым родным человеком. И, кроме того, – Илен приблизила свои губы к уху Тэлмера, – Ты разве забыл нашу клятву? Ну, ту, в полночь? Или ты хочешь сказать, что дал ее слишком поспешно? – она вдруг цепко ухватилась за его ухо двумя пальцами, крепкими как клещи.

– Нет, так сказать я не хотел! – твердо произнес Тэлмер, – Просто я беспокоюсь о тебе.

– Беспокойся лучше о своем ухе! – рассмеялась Илен и, отпустив ухо Тэлмера, выскользнула из его объятий.

– Боже, как у вас здесь все раскидано, – она окинула комнату осуждающим взглядом, – Сразу видно, что тут поселились двое молодых холостяков!

– Мы только-только начали собираться, – попробовал оправдаться Тэлмер.

– Оно и видно, – критически заметила Илен, – Ведь давно известно, что лучше всего соберет мужчину в дорогу только женщина. А ну! – она решительно двинулась к мешкам. Тэлмер хотел возразить, но припомнил Адо Ализьена – в каком он был всегда виде после Победы – и все слова со вздохом вылетели у него из головы.

В результате, тактично задержавшийся минут на двадцать Шико, вернувшись в комнату, застал Илен за бурной деятельностью, за которой Тэлмер, усевшийся задом-наперед на стул и положивший подбородок на его спинку, наблюдал с блаженным видом, изредка объясняя назначение той или иной таинственной вещи.

– Собирала на разбой бабушка пирата… – припомнил слова старинной матроской песенки Шико.

– Не переживай, – безнадежно махнул рукой Тэлмер, – Твой мешок она уже собрала.

– Что?! – Шико рванул к своему мешку. Порядок и система после собственноручного хаоса в мешке настолько его поразили, что он обалдело взял стул, поставил его рядом со стулом Тэлмера и уселся, протянув:

– Ну, если мы так каждый раз будем собираться…

– Если запомнить, где что должно лежать, то собраться станет делом одной минуты, – закончив, Илен встала посреди комнаты и уперла руки в бедра, – По-моему, кто-то хлопотал насчет завтрака? – Шико поперхнулся собственным ворчанием.

– Да, нам скоро выходить, – подтвердил Тэлмер, – Илен, когда отправляется почтовый дилижанс?

Девушка выудила из кармашка изящные позолоченные часики на цепочке.

– Через час, – ответила она на вопрос Тэлмера. Но тут глаза ее округлились, – «Через час» было, когда я только шла сюда. Господи, у меня же часы стоят! – два удара об пол упавшими стульями были ей ответом. Тэлмер, а за ним Шико вихрем выскочили за дверь. Тэлмер через минуту вернулся, схватил мешки (были бы лишние руки – подхватил бы и Илен), крикнул девушке: «Опаздываем! Бежим скорее!» – и вместе с ней на всех парах вынеслись из комнаты. А через пять минут они втроем (Шико был уже нагружен мешком от Доуэлла Макгрэя) выбежали в спешке из трактира.

Трактирщик облегченно вздохнул им вслед – никогда у него еще не было столь доходных, но и столь беспокойных постояльцев. Он не имел ничего против очень даже неплохой прибыли, да и рекламу ему, можно сказать, обеспечили – слухи и россказни о вчерашнем событии приведут в «Приблуду» полгорода, – но против разбитой мебели Доуэлл категорически возражал, да и вышибала до сих пор лежал с холодным компрессом на голове…

А Тэлмер, Илен и Шико успели на дилижанс вовремя – его как раз начали снаряжать. Пассажир кроме них был еще один – пожилой священник в темно-синей сутане. Он неодобрительно косился на облегающий костюм Илен, а когда дилижанс тронулся, священник прикрыл глаза и задремал. Молодые люди, чтобы его не тревожить, разговаривали вполголоса. Говорила, в основном, Илен, рассказывая о местных нравах и обычаях, а главное – о законах. Она уже была в курсе всех дел, но знание о грозящей мирам опасности лишь упрочили ее желание повсюду следовать за тем, кто был ей дорог. А тот, узнав о запрещении гражданским людям появляться на улицах с оружием, стал прятать свой арсенал. Шико тоже разоружился, причем ружье он особенно тщательно замотал в свои запасные штаны – местные оружейники уже знали порох, ядра и пули, но до многозарядных штурмовых ружей еще не додумались. Илен же, как профессиональный телохранитель, имела право на свободное ношение оружия, но ограничивалась лишь мечом, висевшем у нее за спиной. Этому мечу подивился сам Тэлмер, когда впервые увидел: полутораручный, с широкой вычурно изогнутой крестовиной, отличной стали – острой и гибкой, он не был тяжелым – лезвие было облегчено продольным вырезом в центре, а между серединой клинка и крестовиной по обе стороны хищно торчали кривые шипы – по три с каждой. Этот меч совсем не походил на оружие, предназначенное для женской руки, но Илен он подходил как нельзя лучше. Это был ее собственный трофей, добытый еще на службе у князя. Когда-то меч принадлежал уродливому северянину-полуорку, вожаку шайки разбойников.

Кстати, Тэлмер в некоторой степени даже был доволен, что здесь запретили ношение оружия: ведь если бы во время встречи с Илен у Тэлмера была Эленар, а у нее – Стальное Пламя (таково было имя ее меча), то вчерашний вечер кончился бы плачевно не для одного трактирщика…

Дилижанс быстро домчал до Бултана и остановился у почтовой конторы. Высадив Тэлмера, Илен и Шико и выгрузив часть груза, дилижанс покатил дальше по побережью.

Гостиница «Морской дракон» оказалась рядом и на вид была вполне приличной – решили пока остановиться здесь.

– Комнату, – по привычке сказал скучающему за стойкой старичку в черно-желто-полосатом жилете Шико.

– Две комнаты, – поспешил поправить друга Тэлмер.

– Да, верно, две комнаты, – повторил Шико и подмигнул Тэлмеру. Илен почему-то залилась легким румянцем.

Старичок-портье равнодушно принял плату, выдал ключи и попросил клиентов записать свои имена в толстую книгу.

Шико расписался именем какого-то Шокариши Якумано, Тэлмер подписался неразборчиво – можно было разобрать только фамилию – Дорфин, лишь Илен написала свое собственное имя: Илен Рольфсон, добавив, правда, чужую фамилию, но ту же, что выбрал себе Тэлмер. Получив обратно книгу записей, портье снова заскучал, а новые постояльцы «Морского дракона» поднялись к своим комнатам. Шико, впрочем, закинул только мешок и отправился пройтись, прихватив с собой перчатку мощи.

Прогулка его по мощеным булыжником мостовым закончилась на соседней улице, где Шико привлек небольшой кабачок в уютном подвальчике.

В заведении царил легкий полумрак – лампы на потолке горели еле-еле, посетителей было немного. Когда Шико пробирался к стойке, на его плечо вдруг упала рука. Он обернулся – перед ним стоял высокий крупный, сильно небритый парень с короткой стрижкой; одет он был в теплую (не по погоде) клетчатую рубашку навыпуск и серые шерстяные брюки. Парень ткнул пальцем Шико в грудь:

– Гапоша? – строго сказал он, смотря сверху-вниз, так как был выше на полторы головы.

– Нет, – ответил Шико, – Вы ошиблись.

– У, лепенящийся! – сказал на это незнакомец, – Помыляйка, фрака с хрюком, он отстранил Шико и решительно направился к стойке. На ногах он держался далеко не уверенно.

– Не обращайте внимания, – развязно произнес молодой красивый брюнет с короткой бородкой, сидевший один за столиком в двух шагах, – Он, когда напьется, такое бормочет, что никто понять не может. А когда-то был старшим матросом, ходил в кругосветные плавания, знал кучу языков, да вот – спился. Языки в голове перепутались, ничего не разобрать. У него даже кликуха: «Няп-няп».

– Присаживайтесь, – продолжал брюнет, – Издалека?

– Да, – Шико кивнул, – Впервые здесь.

– Тогда я угощаю, – брюнет протянул только что открытую бутылку с пивом, – Не стесняйтесь, можете прямо из горла – настоящие мужчины пьют пиво именно так! – глаза брюнета блестели, и он все время хитровато улыбался. Шико понял, что собеседнику уже все равно с кем разговаривать, лишь бы разговаривать, но бутылку принял.

– Небось, в поисках работы прибыл? – поинтересовался брюнет и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Здесь – только в матросы или грузчиком. Все остальное доступно лишь для членов гильдий. А чтобы стать таким членом, – брюнет ухмыльнулся, – Нужно выложить немало звонких монет.

– А Вы в какой гильдии состоите? – спросил Шико – собеседник не походил ни на матроса, ни на грузчика – его синий камзол не лишен был элегантности, а руки явно не были приучены к тяжелому труду. В это время брюнет как следует глотнул из своей бутылки и поперхнулся. Пока он откашливался, Шико раздумывал, как бы поделикатней свалить от докучливого собеседника, но тут к их столику подошел тот самый небритый парень. Крепко сжимая пузатую бутылку, он плюхнулся на свободный стул напротив Шико и спросил:

– Шарах-парах?

– Он хочет спросить, как тебя зовут, – пояснил, откашлявшись, брюнет, – Меня, кстати, зовут Мадлоник.

– Шико… – машинально ответил Шико, – но тут же спохватился, – Полное имя – Шокариши.

– Радим, – глухо рыкнул «Няп-няп».

– Это действительно его имя, – заметил Мадлоник, – Ну-с, по пять капель? За знакомство? – он отобрал у Радима, чьи глаза уже были подернуты как бы дымкой, бутылку и, сходив к стойке за тремя стаканами, наполнил их янтарной жидкостью. Пять капель в его понимании занимали весь стакан с «горкой».

Шико лихо отхлебнул и тут же выпучил глаза – по его пищеводу словно протек жидкий огонь. Мадлоник после основательного глотка лишь поморщился и занюхал рукавом своего темно-серого камзола. Радим же залпом выпил свой стакан, не дрогнув, не вздрогнув, и снова уставился тупым взглядом на Шико. Тот решил не обращать внимания.

– Значит, издалека, – утвердительно сказал Мадлоник, – Один?

– Нет… то есть, да! У меня были попутчики, но мы расстались.

– Поссорились? – кивнул головой Мадлоник, – Небось, из-за бабы?

– Причем тут баба? Мы и не ссорились.

– Побренцовались, фотив хрюмкнул? – неожиданно выдал Радим.

– Кажется, он хочет знать, умеешь ли ты драться, – задумчиво перевел Мадлоник.

– Сдачи всегда могу дать, – проворчал Шико.

– А с оружием? – негромко поинтересовался Мадлоник, – А то можно устроиться охранником на корабль – в море что-то часто стали появляться пираты.

– Я подумаю, – пообещал Шико.

– А где ты думаешь остановиться? У меня есть на примете местечко – дешево берут.

– Я остановился в «Морском драконе», – сказал, не подумав, Шико.

– Ого, – Мадлоник чуть не поперхнулся снова, – Это же одна из самых дорогих гостиниц. Да у тебя, оказывается, денег куры не клюют! Но только, тс-с! – он наклонился через стол к Шико и прижал палец к губам, – Не говорите об этом вслух – опасно.

– Пугомазм! – грохнул пустым стаканом об столешницу Радим, он уже был никакой.

– Выпить хочет… Ну, что, еще по пять капель? – обратился Мадлоник к Шико.

– Трубы горят! – внезапно отчетливо прорычал Радим.

– Ща зальем, – Мадлоник уже разливал.

Радим с неменьшим пылом опорожнил стакан, встал и пошел, покачиваясь к выходу. Шико пить не стал, а Мадлоник попробовал продолжить разговор, но что-то не клеилось, его язык заплетался. Потом он пробормотал: «Я на минутку… Устал очень…» – и положил голову на сложенные на столе руки. Шико тихо поднялся и вышел из кабачка, на пороге чуть не споткнувшись о спящего там Радима по кличке «Няп-няп». Не оглядываясь, Шико зашагал обратно в «Морской дракон» – гулять ему расхотелось, особенно после предложенного ему напитка. А не оглядывался он зря. Как только он вышел из кабачка, Мадлоник поднял голову – он, действительно, был пьян, но не настолько, чтобы не соображать. Он быстро подошел к двери и осторожно выглянул. Некоторое время он следил за удаляющимся Шико, затем, сам постоянно оглядываясь, пошел в противоположную сторону, чтобы, пройдя несколько шагов, юркнуть в темную подворотню.

Когда Шико вошел в холл гостиницы, портье передал ему, что «Ваши друзья, супруги Дорфин, отправились в наш ресторан». Потом старичок принюхался и фамильярно подмигнул:

– Что, тяпнули «Матросской крепкой», да еще вместе с пивом? – спросил он, профессионально определив состояние Шико – господина Якумано, – И теперь мутит с непривычки? – Шико не мог с этим не согласиться.

– Зайдите в бар, – посоветовал портье, – Закажите «криньяк» с хариновым соком. Верное средство. Только пейте не залпом, а маленькими глоточками.

Шико последовал совету, и вскоре сидел за стойкой бара, который был на два порядка цивилизованнее, чем кабачок на соседней улице, и потягивал «криньяк» с хариновым соком. Он, в самом деле, отлично помогал – исчезло жжение в пищеводе, прояснилась голова, но этот напиток был чудовищно дорог. Шико даже заподозрил бармена в сговоре с хозяевами окрестных питейных заведений, которые поят клиентов «матросской крепкой», а те потом бегут в бар – поправиться.