Цитаты из книги «Земля»

индуистский тип мышления, когда бытие постигается не посредством метафизики, а через медитацию, рассредоточенную рефлексию и память.

Всеприсутствие смерти легко принять за её всеотсутствие. Ведь если бы смерть легко обнаруживала себя, она была бы не таинством, а дурацким фокусом

античное мышление было младенчеством ума, а для детей, как известно, смерти не существует…

в бытии-в-смерти время закончилось. Но люди так устроены, что для собственного спокойствия должны воспроизводить его линейную иллюзию. И вот они прутся с этой иллюзией времени на кладбище, как с кислородными баллонами. Пока есть воздух, то есть время, всё нормально. Но если пробыть на кладбище излишне долго, то начинается удушье от временного коллапса. Просто время на кладбище вроде идёт для нас – живых, но для умерших его больше нет, они покоятся и в безвременье, и под землёй, где, в свою очередь, нет нас, потому что мы-то ещё не умерли. Как только человек начинает понимать, что времени нет ни у кого и его баллоны всегда были пусты, то ему становится страшно…

всерьёз полагать, что на кладбище обитает смерть, – это несерьёзно. Как верить, что в Диснейленде живёт сказка!

Стелившийся блёклым маревом туман

Смерть не прощает кощунства, даже если оно творится на территории игрушечного кладбища! Вот что говорила Лида-Лиза – только простыми детскими словами.

И всё вместе – я, говорящий пошлятину с печеньицем в руке, Алла Пугачёва, ямочки на пухлых щеках Инги, – всё это показалось мне таким абсурдным и постыдным, что я сбежал из магазина, так и не пригласив продавщицу в кино

И с Кудашевым они за год-другой загребут под себя весь похоронный бизнес. А если не сейчас, так лет через пять точно… – Время покажет…

Только не будет тут через пару лет ни “Реквиема”, ни Мултановского, ни бычары этого Сёмина и прочих. А Гапоненко с “Элизиумом” останется, помяни моё слово! Потому что он просёк, откуда ветер дует.