Цитаты из книги «Библиотекарь»

– Коллеги, – примирительно сказал Голенищев, – «свинья» – когда наступают враги. А если свои, русские, то это уже «клин». Тут и думать нечего.

Сборное войско Латохина насчитывало восемьдесят четыре бойца. Окружённый вооружённой толпой, Латохин прилаживал к шесту киот с Книгой Памяти, раскрытой на титульном листе. Латохин воткнул шест в глину, и внутри киота зажглась маленькая лампочка, подсвечивающая страницы.

Настоящего казачества ставропольцы сторонились так же, как и читатели Цофина – евреев, что, впрочем, не мешало «японцу» Кислингу периодически дразнить Цофина, спрашивая, не подать ли тому крови христианского младенца, или же призывать «казака» Зарубина организовать воронежцам небольшой погром.

Ставропольские читатели в обычной жизни были казачьей станицей, конечно, номинальной, существующей только в документах. Бумажный этнический статус позволил библиотекарю Зарубину и читателям вооружиться холодным оружием.

Но я понимал и другое: раз мобилизованы столь внушительные силы, значит, ожидается серьёзная битва. В колонтайской читальне было двадцать семь человек.

Книга словно открыла артезианский колодец, из которого устремился безудержный поток позабытых слов, шумов, красок, голосов, отмерших бытовых мелочей, надписей, этикеток, наклеек… В эфире пионерская зорька, орешек знаний твёрд, но всё же мы не привыкли отступать, в аэропорту его встречали товарищи Черненко, Зайков, Слюньков, Воротников, Владислав Третьяк, Олег Блохин, Ирина Роднина пишется с большой буквы, Артек, Тархун, Байкал, фруктово-ягодное мороженое по 7 копеек, пломбир в шоколаде и на палочке – 28, кружка кваса – 6 копеек, молоко в треугольных пакетах, кефир в стеклянной бутылке с зелёной крышечкой, жвачка бывает апельсиновой и мятной, чехословацкие ластики тоже можно есть, в киоске «Союзпечати» продаются переводные картинки, тонкие, как масляная плёнка, лучшая брызгалка делается из бутылки от синьки, дымовушка – из скорлупы шарика пинг-понга, самострел с деревянной бельевой прищепкой, ключи от квартиры носят на шнурке, варежки – на резинках, плетёная ручка, чёртик из капельницы, настольный футбол, отряд, наш девиз: ни шагу назад, ни шагу на месте, только вперёд и только все вместе, помните через века, через года о тех, кто уже не придёт никогда, пионеры-герои Володя Дубинин, Марат Казей, Лёня Голиков, Валя Котик, Зина Портнова, Олег Попов, Лёлек и Болек, кубик Рубика, переливные календарики, планетарий, фильмы по диапроектору, журналы «Весёлые картинки», «Мурзилка», «Юный техник» с фокусами на обложке, велосипеды «Орлёнок», «Салют» и «Десна», в будни – «Приключения Электроника» и «Гостья из будущего», по пятницам – «В гостях у сказки», в субботу – «Абвгдейка», в воскресенье – «Будильник», неделя – это разворот дневника…

Войска Совета всегда запаздывали к месту боевых событий, притворно сетуя на неуловимость противника. Всем здравомыслящим читателям было ясно: причина неуловимости кроется лишь в том, что разорительный рейд павликов просто выгоден Совету – удельные читальни исчезали.

Он присутствует не только в акустическом, нейролингвистическом и семантическом диапазонах Книги, но также в визуальном диапазоне – то есть в полиграфии: шрифте, бумаге, вёрстке, формате – и, что весьма немаловажно, в хронологическом. Я к чему веду, Алексей… Стопка ксерокопий никогда не станет книгой семьдесят седьмого года выпуска.

препаратами или, ещё лучше, программами. Каждая Книга-программа начинена субпрограммой-резидентом – закодированным подтекстом, который активизируется при соблюдении Двух Условий «пристального» чтения.

Книги по сути представляют собой сложные сигнально-знаковые структуры дистанционного воздействия с широким психосоматическим спектром. Их можно назвать