В Македонии существовала целая система подготовки командных кадров для армии: «Еще Филиппом было заведено, чтобы сыновья знатных македонцев, вошедшие в юношеский возраст, набирались для услуг царю; им поручали прислуживать царю и стоять на страже, когда он спит. Когда царь собирался выезжать, они приводили ему лошадь из конюшни, подсаживали его по персидскому обычаю, принимали участие в охотничьих состязаниях» (Arr. Anab. IV, 13). Курций Руф конкретно указывает, что для македонской знати «это начало службы и повышения для будущих больших начальников и вождей» (V, 1). Однако за провинности и нарушение дисциплины молодых людей ожидало жестокое наказание, царь мог приказать высечь виноватого «пажа» на глазах у товарищей и отнять у него лошадь (IV, 13).

Для решения текущих вопросов, касающихся жизни армии, существовала царская походная канцелярия. При Филиппе II и Александре Великом канцелярией руководил грек Эвмен родом из города Кардии наХерсонесе Фракийском. Эвмен имел большое влияние в армейской верхушке, «пользовался почетом наравне с ближайшими товарищами и друзьями царя, а впоследствии, в индийском походе, был назначен полководцем с правом самостоятельного командования» (Plut. Eum.1,1). Как это ни парадоксально, но во время войн диадохов именно царский секретарь проявит себя самым талантливым военачальником среди полководцев Александра Великого.

* * *

Основой боевого порядка новой армии Филиппа II была фаланга сарисс, комплектовавшаяся по территориальному принципу из крестьян и пастухов Верхней и Нижней Македонии. Нам известны подразделения из Элимиотиды, Стимфайи, Линкестиды и Орестиды (Diod.XVII,57). По мнению Филиппа, такой способ набора усиливал сплоченность армии, поскольку теперь воины сражались в одном строю со своими земляками. Фаланга делилась на таксисы (малая фаланга) из 1536 воинов в каждом, которые, в свою очередь, подразделялись на шесть синтагм (или спейр) по 256 бойцов. Синтагма состояла из четырех тетрархий по 64 человека. Арриан также упоминает декаду – подразделение из 16 воинов, составляющих ряд в фаланге (Arr.Anab.VII,23). Р. Шеппард полагает, что изначально декада состояла из 10 человек и только в конце царствования Филиппа II её состав был увеличен до 16 воинов (110,79). Такое деление привело к тому, что резко возросла роль командиров низшего звена, которые стали получать двойное, а то и тройное жалованье по сравнению с рядовым составом фаланги. Рассказывая об экспериментах Александра по созданию фаланги нового типа, Арриан приводит некоторые сведения относительно жалованья младших командиров фаланги. Как пишет Арриан, Александр «десятником при каждой «декаде» назначил македонца, над ним македонца «двудольника» и «десятистатерника» (так называли воина по жалованью, которое он получал: оно было меньше жалованья «двудольника» и больше обычного солдатского). Под их началом, таким образом, было 12 персов и замыкающий «декаду» македонец, тоже «десятистатерник», так что в «декаде» находилось четыре македонца, отличенных – трое жалованьем, а один властью над «декадой», и 12 персов» (Arr.Anab.VII,23). К вопросу о выплате жалованья в македонской армии мы ещё вернемся, пока же обратим внимание на такой момент. Желая польстить самолюбию фалангитов, Филипп II называл их педзетайрами – «пешими гетайрами» (товарищами), тем самым как бы уравняв их с элитными тяжеловооруженными всадниками – гетайрами.

Македонская фаланга. Археологический музей Антальи. Фото автора

Время, проведенное Филиппом в Фивах в качестве заложника, не прошло для него даром. Будучи хорошо знаком с военной организацией фиванцев, базилевс сделал в своей фаланге два радикальных отличия от классической греческой фаланги – увеличил длину копий и значительно углубил строй. Вместо традиционного копья была введена длинная пика сарисса, которую надо было держать двумя руками. Длина сариссы остается темой бесконечных дискуссий, поскольку источники сообщают по данному вопросу противоречивую информацию. Согласно свидетельству Феофраста, современника Филиппа II и Александра Великого, её длина доходила до 5,4 м (12 локтей): «Высотой кизил бывает самое большее в двенадцать локтей, т. е. в самую длинную сариссу» (111,12,1). Полибий пишет о том, что изначальная длина сариссы была 7,2 м (16 локтей), и только в эпоху македонского царя Филиппа V она сократилась до 6,3 м (14 локтей). По информации Полиэна, «сарисса была длиной в шестнадцать локтей» (11,29,2). П. Коннолли предположил, что древко сариссы изготавливалось из кизила и состояло из двух частей, которые соединялись железной муфтой (69,66). Кизил считался очень прочным деревом, недаром Феофраст заметил, что «самое крепкое дерево – это кизил» (V,6,4).

Тит Ливий, не вдаваясь в подробности, сообщает читателям, что «македоняне были вооружены круглым щитом и сариссой» (IX,19). Но это слишком упрощенный подход. Помимо сариссы, каждый воин фаланги был вооружён прямым обоюдоострым мечом ксифосом, длиной до 60 см. Также педзетайры использовали фракийскую махайру – изогнутый меч, с лезвием на внутренней стороне клинка, предназначенный для рубящих ударов в рукопашной схватке. Аналогом махайры служил копие греческих гоплитов. Современные исследователи отличают махайру от кописа, основываясь на том, искривлен ли клинок вперед (копие) или назад (махайра). Изгиб рубящей кромки делал клинок более прочным, а высокое расположение центра тяжести значительно увеличивало его пробивную силу. Тяжёлые клинки махайры и кописа доходили до 65 см и в умелых руках были страшным оружием. Изогнутые и прямые мечи различались прежде всего балансом.

Филипп облегчил защитное снаряжение педзетайров – вместо тяжёлого гоплитского щита в македонской армии был введён небольшой круглый щит: «македонский медный щит, не слишком выпуклый» (Leo.Tact.VI,35). Ю.Н. Кузьмин обратил внимание на некоторые особенности такого щита: «Определение щит македонского типа” основано на нескольких базовых характеристиках. Еще в древности Асклепиодот (I в. до н. э.) в своей теоретической “Тактике” отмечал, что для воинов фаланги лучше всего подходит щит “македонский, медный, в восемь палест, не очень выпуклый”. Таким образом, согласно свидетельству Асклепиодота, а также и археологических находок, “македонский щит”, в отличие от традиционных греческих гоплитских щитов, характеризовали маленькая выпуклость и меньший диаметр, варьировавшийся примерно от 60 до 75 см. Еще одной конструктивной особенностью было отсутствие плоской кромки и ручки с края щита. Все это давало воинам фаланги возможность использовать свободную кисть левой руки для удержания сариссы» (72,2). Существует мнение, что во время сражения педзетайр просовывал предплечье в петлю, расположенную по центру щита, поскольку кисть приходилось освобождать для действия сариссой (110,81). Данное предположение подтверждается Плутархом, описавшим действия фалангитов в битве при Пидне: «… македоняне по условленному сигналу разом отвели щиты от плеча и, взяв копья наперевес, стойко встретили натиск римлян» (Plut. Aem.19). Держа сариссу двумя руками, педзетайр мог насквозь пронзить противника, что и было засвидетельствовано тем же Плутархом (Plut.Aem.20). Щиты македонян имели ещё одну характерную особенность: «В XVIII–XIX вв. на основе анализа изображений щитов на македонских монетах понятие “щит македонского типа” было расширено. В него стали включать и особый орнамент – изображение по периметру щита полукругов и эллипсов, а также наличие в них, а иногда и в центральной части щита астральной символики» (72,2). Это очень хорошо видно на фресках из гробницы в Агиос Афанасиос.

Воин в панцире торакс и с фригийским шлемом. Афины. Национальный Археологический музей. Фото автора

Во время Пелопоннесской войны произошло значительное облегчение снаряжения тяжеловооруженных пехотинцев, воины практически отказались от панцирей, используя в качестве защиты гоплитский щит. Большую популярность получили открытые колоколообразные шлемы-пилосы, позволявшие воину лучше видеть поле сражения. Ко времени реформ Филиппа II ситуация несколько изменилась, поскольку в греческих армиях появились бронзовые анатомические панцири тораксы, гемиотораксы и изготовленные изо льна линотораксы.

В македонской армии получили большое распространение льняные панцири, изготовленные из нескольких слоёв ткани, склеенных между собой, и иногда усиленные металлическими пластинами.

П. Коннолли сделал такой панцирь. По словам исследователя, «его оказалось трудно надевать из-за жесткости, но, чуть попривыкнув к доспеху, можно было ощутить, что в нем легко и удобно двигаться» (69,52). Можно предположить, что бронзовые тораксы носили командиры среднего звена, служившие в фаланге.

Интересную информацию относительно защитного снаряжения македонян сообщает Полиэн: «Александр предоставил (бегущим) воинам взамен панциря полупанцирь, чтобы они, оставаясь на месте, имели защиту, поскольку были закрыты спереди, а убегая, не могли защищать спину. Никто поэтому более не бежал, опасаясь оказаться незащищенными, но всегда, оставаясь на месте, побеждали» (IV,3,13). Скорее всего здесь речь идет о панцирях-гемиотороксах, прикрывавших грудь, но не защищавших спину солдата. Другое дело, насколько достоверна информация о бегстве македонян с поля боя, в результате чего Александр был вынужден применить такую оригинальную меру воздействия.

Панцирь линоторакс и меч ксифос. Археологический музей Сиде. Фото автора

Македонские тяжеловооруженные пехотинцы использовали шлемы фригийского, фракийского и халкидского типа, многие сариссофоры носили шлемы-пилосы. Особенно интересны были так называемые фракийские шлемы, чья полумаска изготавливалась в форме усов и бороды. По поводу фригийского шлема Н. Секунда сделал интересное наблюдение: «Некоторые из них были просто бронзовыми, однако большинство окрашивались в синий цвет, который, видимо, и был различительным цветом пехоты. Небольшое количество шлемов имело позолоченную полосу вдоль «петушиного» гребня, что могло быть признаком офицерского ранга» (94,44–45). Комплект защитного снаряжения воина сариссофора дополняли поножи. По мнению Р. Шеппарда, это было необходимо для того, чтобы стоявшие в тесном строю педзетайры не поранили ноги своих товарищей подтоками сарисс (113,83).

Панцирь линоторакс и мечи ксифосы. Археологический музей Сиде. Фото автора

Любопытное описание снаряжения македонского пехотинца оставил Дион Кассий. Римский император Каракалла (188–217 гг. н. э.) был большим поклонником Александра Великого. Подражая легендарному полководцу, он решил воссоздать македонскую фалангу и совершить новый поход на Восток. Император «набрал фалангу, состоявшую из одних лишь македонцев и насчитывавшую шестнадцать тысяч воинов, назвав ее «фалангой Александра» и вооружив солдат по образцу того времени. Их снаряжение включало в себя шлем, изготовленный из невыделанной бычьей шкуры, панцирь, сотканный из тройных льняных нитей, бронзовый щит, длинное копье, короткий дротик, сапоги и меч» (Dio.Cass.LXXVIII,7). Насколько данная информация соответствует действительности? Больше всего вопросов вызывает не шлем из «невыделанной бычьей шкуры», а наличие дротика у фалангита. И хотя П. Коннолли, ссылаясь на Арриана и Диодора Сицилийского, утверждает, что сариссофоры использовали дротики, в это верится с трудом (69,67). Педзетайры – это не римские легионеры, метавшие пилумы в противника и продолжавшие сражение мечами. Фалангиты были вооружены тяжелыми двуручными сариссами, что не позволяло им применять метательное оружие. Если сариссофоры когда и бросали дротики, то только там, где применение пик исключалось (например, во время осады городов).

Новшеством со стороны Филиппа II было и то, что теперь обеспечение македонской пехоты оружием и доспехами происходило за счет государства. По крайней мере именно так можно истолковать сообщение Диодора Сицилийского о перевооружении армии Александра Великого в Индии: «Привезено было полное и превосходное вооружение для двадцати пяти тысяч пехотинцев и на сто талантов лекарственных снадобий» (XVII,95). Обратим внимание, что македонское командование заботится не только о снаряжении своих солдат, но и об обеспечении личного состава необходимыми лекарствами. Свидетельство Диодора о поставках снаряжения в армию Александра подтверждает Курций Руф: «Мемнон доставил ему… 25 тысяч шлемов и щитов с чеканкой из золота и серебра; раздав их воинам, царь приказал сжечь прежние» (IX,3). О плате за доспехи даже речи нет. Подобный подход к проблеме вооружения армии со стороны македонских царей был новаторским. Это в корне меняло ситуацию, поскольку ставило армию Македонии в более выгодное положение по сравнению с другими военными организациями эллинского мира, где подобная практика отсутствовала. Хотя к системе обеспечения личного состава армии оружием и доспехами за счет государства Филипп II пришёл не сразу, а по мере роста своих успехов во внутренней и внешней политике и наполнения золотом государственной казны.

Шлем пилос. Афины. Музей Бенаки. Фото автора

В отличие от классической дорийской фаланги, насчитывавшей 8 шеренг, глубина фаланги македонской могла меняться в зависимости от обстоятельств и достигать от 8 до 16 рядов в глубину, а иногда и до 32 (Polyb.XII,19;Curt.III,9). Длинные пики и глубокий строй давали неоспоримое преимущество педзетайрам над их противниками, в том числе и над греческими гоплитами. Что же касается иллирийцев, фракийцев и народов Азии, то в прямом столкновении с македонской тяжеловооруженной пехотой они изначально оказывались в проигрышном положении: «… любая варварская народность и толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой» (Strab.VII,III,17). В этом случае фаланга просто сминала боевые порядки противника.

Один из изображенных на рельефе воинов носит панцирь торакс. Археологический музей Сиде. Фото автора

Перед битвой полководец обращался к фалангитам, воины же, в свою очередь, приветствовали военачальника: «Солдаты тотчас же увидели его и ответили на приветствие по-македонски, а потом подняли с земли щиты, ударили в них сариссами и воинственно закричали, вызывая врагов на бой, так как их полководец был теперь с ними» (Plut.Eum. 14). В наступление педзетайры шли с боевым кличем «Алала-ла-лай», взывая к Аресу Эниалию (94,40). Зрелище было устрашающее. Римский полководец Эмилий Павел, мужественный человек и опытный военачальник, был поражен грозным видом идущих в атаку сариссофоров: «Консул Луций, никогда раньше не видавший фаланги, впервые видел ее теперь у Персея и впоследствии неоднократно признавался в беседах с римлянами, что не знает строя грознее и ужаснее македонской фаланги, а он больше всякого другого не только наблюдал сражения, но и участвовал в них» (Polyb.XXIX,17). Полибию вторит Плутарх: «… ему стала понятна вся сила этого сомкнутого, грозно ощетинившегося строя; никогда в жизни не видел он ничего более страшного и потому ощутил испуг и замешательство, и нередко впоследствии вспоминал об этом зрелище и о впечатлении, которое оно оставило» (Aem.19).

Шлем и поножи. Эфес. Фото автора

Если фаланга шла в атаку одним крылом, а второе оставалось на месте, то такая фаланга называлась «косой» (Arr.Tact.XXVI). Этот маневр безукоризненно выполнял Александр Великий. При появлении в тылу фаланги вражеских отрядов, сариссофоры производили контрмарш – разворачивали фронт лицом к неприятелю. Существовало несколько видов контрмаршей – македонский, критский и лаконский (Arr.Tact. XXIII). Как отметил А. К. Нефедкин, «для подобного перестроения нужна была особо тщательная выучка войск, которой, собственно, и славилась македонская армия» (5,117). В обороне фалангиты тесно смыкали ряды, такой маневр назывался синаспизмом: «Синаспизм» же получается, если уплотнить фалангу до такой степени, что из-за густоты невозможен будет даже поворот строя в обе стороны» (Arr.Tact.XI). Если противник атаковал с двух сторон, то военачальник выстраивал «двустороннюю» фалангу (Агг. Tact.XXIX). Команды отдавались либо голосом, либо видимыми знаками, либо трубой (Arr.Tact.XXVII). Когда фаланга сдавалась на милость победителя, воины поднимали вверх сариссы (Liv.XXXIII,10).

Бронзовая поножа. Афины. Национальный Археологический музей. Фото автора

Отправляясь в Азиатский поход, Александр оставил в распоряжении наместника Македонии Антипатра 12 000 пехотинцев (Diod. XVII,17). Говорить о том, что все они являлись сариссофорами, не приходится, поэтому логично предположить, что под командованием Антипатра было шесть таксисов фаланги. Остальные пехотинцы были легковооруженными воинами. Описывая битву при Гавгамелах, Арриан называет имена командиров такисов фаланги и показывает их расположение в строю. На правом фланге стоял таксис Кена, Полемократова сына, «затем Пердикки, Оронтова сына; потом Мелеагра, Неоптолемова сына; затем полк Полиперхонта, сына Симмии; затем Аминты, сына Филиппа. Этим полком командовал тоже Симмия, так как Аминта был отправлен в Македонию набирать войско. Левое крыло македонского войска занимал полк Кратера, Александрова сына» (Arr.Anab.III,ll). Полиперхонт был назначен командиром таксиса вместо Птолемея, сына Селевка, погибшего в битве при Иссе (11,12). Обращает на себя внимание тот факт, что в битвах при Иссе и Гавгамелах именно таксис Кена занимал почетный правый фланг. Есть мнение, что это не просто случайность. Поскольку таксис из Элимиотиды считался элитным, а его воины назывались астетайрами (городскими гетайрами), то они могли пользоваться среди остальных сариссофоров определенными привилегиями. По мнению Р. Шеппарда, астетайры отличались лучшей подготовкой и вооружением, что позволяло им сражаться на стыке фаланги и корпуса гипаспистов (110,80). Именно астетайры Кена первыми ворвались в Тир.