Цитаты из книги «Дни Турбиных»

Елена. Неужто бой опять? Шервинский. Нет. Это салют! Мышлаевский. Совершенно верно: шестидюймовая батарея салютует.

Елена. Виктор!.. Входит Мышлаевский. Мышлаевский. Лена, ты меня уполномачиваешь объясниться? Елена. Да! (Уходит.) Мышлаевский. Понял. (Подходит к Тальбергу.) Ну? Вон!.. (Ударяет его.) Тальберг растерян. Идет в переднюю, уходит. Мышлаевский. Лена! Персонально! Входит Елена. Уехал. Дает развод. Очень мило поговорили. Елена. Спасибо, Виктор! (Целует его и убегает.)

Нам выкатываться, Леночка? Елена. Да.

Мышлаевский. Но ты молодец, молодец! Ведь какая женщина! По-английски говорит, на фортепьянах играет, а в то же время самоварчик может поставить. Я сам бы на тебе, Лена, с удовольствием женился. Елена. Я бы за тебя, Витенька, не вышла. Мышлаевский. Ну и не надо. Я тебя и так люблю. А сам я по преимуществу человек холостой и военный.

Нет, мне надоело изображать навоз в проруби.

Позвольте, водкой пахнет! Кто пил водку раньше времени? Сознавайтесь.

Лариосик. Никол, когда речь идет о Елене Васильевне, такие слова, как врезался, неуместны. Понял? Она золотая! Николка. Рыжая она, Ларион, рыжая. Прямо несчастье. Оттого всем и нравится, что рыжая. Как кто увидит, сейчас букеты начинает таскать. Так что у нас все время в квартире букеты, как веники, стояли.

После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка.

Шратт. Когда бывает катастрофа, каждый стаёт проворный очень.

Елена. Ну побрякушки адъютантские, смазлив, как херувим. И голос. И больше ничего.