Глава 3 Авто Зона

– Пароль? – остановили их два вооруженных человека.

– Авто Зона три.

– Ха! Это вчера было!

Их наглые морды не внушали доверия. И почему Бараско терпит? – удивился Костя.

– Ну тогда Авто Зона четыре, – сказал Бараско.

– Это другое дело. Проходите, – и охранники, ухмыляясь, подняли стволы автоматов вверх.

Костя понял, что они узнали Бараско, а пароль спрашивали для проформы – мол, знай наших, сталкер, и не зарывайся.

– Вначале пойдем заглянем к Сидоровичу Ивану Каземировичу, – сказал Бараско, ориентируясь в подземелье, как у себя дома, хотя здесь было сумрачно и фонари горели через один, на полу валялись бутылки и пивные банки, а еще пахло мочой и рвотой.

– А кто такой Сидорович? – спросил Костя, созерцая все это с огромным любопытством.

Эта фамилия напоминала Косте давнишнюю игру, в которой тоже был такой Сидорович, но без имени-отчества. Тот Сидорович раздавал всем желающим оружие и амуницию. Не может быть такого совпадения, подумал Костя. Мистика! Дежа-вю!

– Самый главный начальник южного клана, – объяснил Бараско.

– А что, есть еще и северный клан?

– Есть и северный, – сказал Бараско, ловко разминувшись со слегка подвыпившей, полуголой женщиной, которая явно злоупотребила косметикой.

– О! – воскликнула она. – Заглянешь, красавчик?

Костя сразу понял, что потеряет голову – не сейчас, так потом. Нравились ему смуглые, черные, яркие женщины. Ничего здесь не поделаешь. Все его приятельницы тоже были брюнетками, ну, в крайнем случае – темными шатенками. А блондинок он вообще не любил. По утру они ему казались блеклыми, как моль.

– Всенепременно, Завета! – ответил Бараско, улыбаясь натянуто, как перед прокурором.

– Ты не один? – заметила она Костю и кокетливо повела обнаженным плечиком.

Пахло от нее умопомрачительно – то ли мылом, то ли еще чем-то свежим и привлекательным. У Кости закружилась голова. Хорошо хоть Светка с нами не поехала, а то убили бы ее, как Вадима Рунова и Петю, подумал он, испытывая ко всем им безмерную жалость, а к этой незнакомой женщине – все то, что положено испытывать к красивым незнакомым женщинам.

Вадим Рунов был завредакцией военного канала и упустить командировку в Зону никак не мог. А Пете Морозову – их оператору – просто не повезло – если бы он очень настоял, остался бы дома – у него жена родила пятого, а седьмого они выехали. Но Рунов без него обойтись никак не мог. Еще убили техника и водителя в одном лице – Габрикова. Но его Костя знал плохо. Он был из технарей, и к ним на двадцать второй этаж забредал крайне редко.

– Друга встретил, – покорно сказал Бараско, с тоской поглядывая туда, куда они шли.

Должно быть, женщины его не очень интересовали. Или его интересовали одни блондинки. Костя еще не понял.

– Его не забудь, – сказала, сладко улыбаясь, женщина и потыкала Костю острым коготком в грудь. – Я молоденьких люблю-ю-ю-ю…

Костя готов был тут же сгрести ее в охапку, но приличия не позволяли.

– Кто это? – спросил Костя, когда они отошли.

Он пару раз оглянулся, жадно ловя в разрезе короткой юбки светлую полоску кожи. Прошло уже больше двух недель, как Костя последний раз общался с женщинами. Для него это была целая вечность.

– Кто? – переспросил Бараско, думая совсем о другом.

– Ну, эта… твоя знакомая?

– А… – неопределенно произнес Бараско.

Костя понял, что задал несвоевременный вопрос, и тут же исправился:

– Так кто такой Сидорович?

– Сидорович? – задумчиво переспросил Бараско. – От Сидоровича здесь зависит жизнь любого сталкера. Сидорович здесь царь и бог. Хозяин, одним словом!

Интересно, подумал Костя, заранее представляя, каким он его увидит – тамошнего царя и бога.

Под потолком едва тлели фонари. Откуда-то приятно дула теплая струя воздуха. Слева из подземелья доносились громкие голоса и играла музыка. А еще тянуло запахом марихуаны.

Но они пошли в другую сторону. Спустились еще на два пролета вниз, каждый раз поворачивая под прямым углом. Миновали еще одну охрану, которая их беспрекословно пропустила, и попали на самое дно, где пахло плесенью и землей, но было тихо, светло и чисто, как в раю.

Сидорович сидел за стальной дверью с крохотным окошком. Бараско уверенно постучал.

– Кто там?

– Иван Каземирович, откройте, это Бараско!

– А Бараско?! Какой Бараско?.. А-а-а… тот самый?!

Крохотное окошко с грохотом открылось.

– Я думал, тебя наконец убило. Ха-ха-ха!

В окошко выглядывал желтоглазый мужчина, сидящий за огромным столом с компьютером на фоне стеллажей, забитых оружием и амуницией. На одной из полок спал толстый рыжий кот.

Иван Каземирович был неопределенного возраста, с венчиком волос вокруг лысой макушки. Одет он был, как и Семен Тимофеевич, в безрукавку. Огромный вентилятор раздувал его редкие космы. Жирные, толстые руки, покрытые белесыми волосами, лежали на столешнице. Да, действительно, очень похож на Сидоровича из игры «Авто Зона», подумал Костя. Только нос красный и уши торчком, как у вурдалака.

– Да, тот самый! – заверил Бараско и небрежно бросил на полку перед окошком хабар.

Точнее, Костя только потом понял, что это хабар. Был он ни широким, ни плоским, ни круглым, ни квадратным – никаким. Камень, одним словом. Пройдешь мимо такого на дороге и не обратишь внимания.

– Ага… – многозначительно произнес Иван Каземирович и даже протянул трясущиеся ручки, а потом отдернул, словно убоявшись обжечься, но воскликнул:

– «Анцитаур»! Еханый бабай! Прости, Господи! Что ты за него хочешь?!

Голос у него оказался визгливым, а не как в игре – с рокотом, но все равно властный, не терпящий возражений. А вот глаза были нехорошими – пустыми и равнодушными и самое странное – желтыми-прежелтыми. Таким людям никто не доверяет, подумал Костя.

– А какие расценки?

– Божеские! – Сидорович сглотнул слюну.

– Так все-таки?

– Дам шестьдесят тысяч, – сказал Сидорович так, словно боялся упустить хорошую сделку.

Кот за его спиной проснулся и выгнул спину. У него тоже были желтые-прежелтые глаза.

– За шестьдесят тысяч я уступлю, но договора не разорву.

– Ишь, хитрый! – заискивающе хихикнул Иван Каземирович и снова протянул было волосатые трясущиеся ручки и снова их отдернул. – Пользуешься моими слабостями и тяжелым экономическим положением.

– Вашим-то?! – удивился Бараско. – Клевещете вы на себя, Иван Каземирович.

– А что ты думал? Конечно, моим. На всех вас у меня денег не хватит, – говорил Иван Каземирович, не отрывая горящего взора от хабара.

Костя из любопытства тоже решил прикоснуться к легендарному хабару, но Бараско предупредил:

– Не трогай, опасно!

– А это кто? – спросил Иван Каземирович, пригибаясь и выглядывая в окно.

Кот тоже посмотрел на Костю. Из его глаз, как в мультиках, во все стороны полетели зеленые искры.

– Константин Сабуров. Москва, «Рен-тиви», – представился Костя.

Последнее у него вырвалось чисто автоматически. Привык он так представляться. Но слова «Москва» и «Рен-тиви» не произвели на Сидоровича никакого впечатления – он был занят рассматриванием камня. Зато когда Бараско произнес: «Друг мой из начинающих», и подмигнул Косте, Сидорович несказанно обрадовался:

– Молодой человек, это ж самая лучшая рекомендация! Запомните этот момент, – и даже высунул руку, и обменялся с Костей крепким рукопожатием, прикрыв при этом «анцитаур» тряпочкой, чтобы случайно не коснуться. – Ладно, ради такого случая накину еще пятнадцать.

– Двадцать! – сказал Бараско. – И деньги на бочку!

Сидорович тяжело вздохнул, но спорить не стал. На полку легли три пачки денег. После того, как Бараско их пересчитал, он снял тряпку с «анцитаура», положил на него руку и произнес:

– Ну давай, дружок, здесь тебе будет лучше.

Потом он наклонился и что-то пошептал над «анцитауром», который вмиг стал ярко-красным. По его поверхности пробежала волна. То ли вздох, то ли просто ветер от вентилятора коснулся лица Кости. Бараско удивился.

Не успел он закончить священнодействие, как Иван Каземирович цап-царап – одной рукой схватил «анцитаур», а другой – захлопнул окошко.

– Побежал прятать, – объяснил Бараско.

– А что это за хабар? – поинтересовался Костя.

– Это камень судьбы. Очень редкий хабар. Их всего-то нашли три штуки. Тот, кто им владеет, держит судьбу за это самое место, – Бараско показал на горло.

– Ну-у-у… и?.. – недоверчиво спросил Костя.

– Мы с ним договаривались. Он изредка мне помогал, – шепотом объяснил Бараско. – Ты же видишь?

– Вижу, – согласился Костя, подозревая, что Бараско разыгрывает его. – Выходит, ты его, Сидоровича, обманул?

– Ничуть. От «анцитаура» давно надо было избавиться. У меня с ним не заладилось, словно чужую судьбу таскал – ходил с немцами по кругу. А Иван Каземирович найдет для него другого хозяина. И все будут счастливы. Кстати, «анцитаур» с тобой отдельно поздоровался. Не заметил?

– Нет, – почему-то с упрямством ответил Костя.

Ему не нравилось, когда говорили о непонятных вещах.

– На моей памяти такого не было.

В голосе Бараско проскочили ревнивые нотки.

Костя уже перестал чему-либо удивляться. Ни странным разговорам в мистическом аспекте, ни намекам на инопланетный мир, ни прочей чепухе, о которой в приличных местах говорить не принято. Единственного, чего он не спросил, как Бараско теперь будет обходиться без знания судьбы. А Бараско, словно уловив его мысли, сказал:

– Но ты ведь без судьбы? Вот и я буду без судьбы, как все люди.

Костя вопросительно уставился на него – все эти слова проскакивали мимо его сознания. Правда, ему хотелось узнать, почему и как «анцитаур» с ним поздоровался, но выяснить это не дал Сидорович. Он с грохотом распахнул окошко и воззрился на них, словно увидел впервые. От его расположения не осталось и следа.

– Иван Каземирович, это же я! – напомнил Бараско, тоже мрачнея.

– Вижу, что ты, – равнодушно ответил Сидорович. – Тратить деньги будешь?

– Буду. Что ты можешь нам предложить за одну СВТ-40 и «шмайсер»?

Видать, он знал, о чем говорил, потому что в глазах Кости ни СВТ-40, ни «шмайсер» не имели никакой ценности.

– А что, в хорошем состоянии? – оживился Сидорович, но все еще оставаясь равнодушным.

– В хорошем.

– А ну покажи! – в его желтых глазах появилась жадность.

Бараско просунул в окошко оружие.

– Раритет, однако, – оценил Иван Каземирович, крутя и так и сяк вначале СВТ-40, а потом «шмайсер». – Недаром я тебя хвалю. Плохого никогда не предложишь. Да за такой хабар в Москве или Питере можно приличные деньги взять. Беру!

– А что в обмен?

– Могу «калаш» предложить, – сказал Иван Каземирович не очень уверенно, очевидно, полагая, что у него запросят что-нибудь импортное. – Три рожка в придачу.

Но Бараско не стал раздумывать.

– Четыре, – сказал он, – с патронами, пять пачек патронов и гранаты для подствольника. А еще оптику. Да, АКСУ нам не нужен.

– С оптикой вам еще шесть тысяч придется добавить, и только из уважения лично к тебе.

– Спасибо! – хитро улыбнулся Бараско и полез в карман.

– А у меня есть! – Костя выхватил из кармана ватника портмоне, которое, к счастью, не потерял, пока бегал по лесу. – А кот не продается?

– Не продается! – буркнул Иван Каземирович и побежал за оружием, но не очень так чтобы далеко и не очень так чтобы быстро.

– А почему АСКУ не нужен? – спросил Костя.

– А потому что укороченный, пугач. Для реального боя не годится. С ним только полиция ходит.

Через минуту Костя держал в руках новенький АК-74М с оптическим прицелом, лифчик с рожками и не мог поверить своему счастью. Оружие ему всегда нравилось. Оно приводило его, как самурая, в священный трепет.

– Ну, а теперь подбери для меня что-нибудь мощное, – сказала Бараско, с улыбкой наблюдая, как счастливый Костя возится с оружием, – с коллиматорным прицелом, но небольшое, и так, чтобы я ушел отсюда в штанах.

– Сделаем! – пообещал Сидорович и снова куда-то пропал.

Его долго не было. Рыжий кот с подозрением следил за обоими.

– Видать, в закрома полез, – сказал Бараско, насмешливо качая головой: Костя снимал с автомата вощеный пергамент и стирал заводскую смазку.

В свете электрического фонаря вороненая поверхность автомата казалась ему верхом совершенства, и он с восхищением поглядывал на Бараско.

Сидорович вернулся минут через пятнадцатью. К этому времени они успели установить оптический прицел, а Костя смотался наверх, посмотрел через прицел на лес и прибежал в страшном возбуждении:

– Вот это да! Ну машина, ну машина! Пристрелять только осталось!

– На! – сказал Сидорович. – Специально для тебя держал «американца», SCAR-H с подствольником, в пустынном варианте, в Афгане применяется.

Действительно, в отличие от черного АК-74М, «американец» был пепельно-зеленого цвета, а его коллиматорный прицел выглядел изящнее. Кроме этого, «американец» был весь словно в складочках – рифленый, не автомат – игрушка.

– Не автомат, а зверь, – хвалил товар Сидорович. – Бьет мощно. Патрон специальный, усиленный. Калибр семь и шестьдесят два на пятьдесят миллиметров. Ствол не задирает. Кучность приличная… Ну, ты сам знаешь. Его еще называют тяжелой винтовкой для дальнего боя.

– Знаю, – сказал Бараско, ловко щелкнув затвором. – То, что надо! Спасибо, дорогой. Спасибо. Ну и рожки в придачу, естественно, пять пачек патронов и гранаты для подствольника.

Но даже после приобретения тяжелого «американца», о котором мечтал каждый сталкер, он не вышел из своего меланхолического состояния. А потом повернулся, чтобы уйти восвояси.

– А деньги?! – возмутился Сидорович и даже полез мордой в окошко.

– Ну ты и крохобор! – пряча ухмылку, удивился Бараско и сунул руку в карман. – Зачем тебе деньги-то? Ты и так, как твой кот, в сметане.

– Не твое дело, – грубо ответил Сидорович, бросая деньги в стол. – Проваливай, голодранец! Проваливай! А вы, молодой человек, – Сидорович посмотрел в глаза Косте, – задержитесь, у меня к вам деловое предложение есть.

– Иван Каземирович, парень не про вас! – обернулся Бараско.

– Это не твое дело!

– Я говорю, не про вас, значит, не про вас!

– А это не твое дело!

– А я говорю, что он не про вас! И точка!

– Хорошие деньги хочешь заработать? – гнул свое Сидорович, пристально выглядывая в окошко и не обращая внимания на Бараско, который, казалось, готов был взорваться.

– Уходим, Костя! – сказал Бараско. – Уходим! – и потащил его за руку, потому что Костя словно был загипнотизирован взглядом желтых глаз Сидоровича.

И они пошли в бар.

– Сдал старик, – мрачно вздохнул Бараско. – А каким монстром был! Всех держал вот так! – и он сжал кулак.

– Он и сейчас вроде ничего… – вздохнул Костя.

– Нет, сейчас он уже не тот Сидорович. А жаль.

– Почему?

– Потому что жадным стал. Большими деньгами крутит. Зона таких не любит.

– А что он от меня хотел?

– Убийц он ищет, – просто сказал Бараско.

– Каких убийц? – удивился Костя и даже остановился.

– Обычных. Тех, кто людей убивает.

– А-а-а… – протянул Костя, вроде бы что-то поняв. – А зачем ему убийцы?

– Как зачем? – удивился Бараско. – Людей убивать.

– Здесь прям как в Москве, – поежился Костя.

– Хуже, Костя, хуже. Здесь Зона! А за Зоной Дыра, и что там творится, никто не знает.

***

Бар назывался «Сто рентген» и находился так глубоко под землей, что многие сталкеры, бывало, не могли из него выбраться на своих двоих.

– Помнишь, что сказал тебе Джангер? – все больше мрачнея, спросил Бараско, меняя грязный бинт на чистый платок красного цвета и приглаживая заскорузлой пятерней ежик на голове.

– Да, – кивнул Костя, обходя человека, который лежал поперек коридора. Из-под человека растекалась лужа. Тон Бараско давно ему не нравился, но приходилось терпеть. И какая муха тебя укусила? – удивлялся он.

Похоже было, что после разговора, Бараско не нравилось подземелье. Но Костя ошибся.

– Я тоже думал, что схожу пару раз, заработаю деньжат и отвалю. Но Зона не отпускает. Понимаешь? Это как на войне. Когда воюешь, тебе страшно, ты клянешь ее, как только можешь, а когда уходишь, она застревает в тебе, как осколок в сердце, и ты возвращаешься. Мне повезло: войны кончаются, ее солдаты остаются не у дел, а я могу в любой момент вернуться. От Зоны ведь никуда не денешься. Вот и ты попал!

– Почему? – удивился Костя, сторонясь сталкера, который ощупью пробирался вдоль стены.

Музыка становилась все громче и громче, как, впрочем, и голоса, среди которых выделялись женские. Костя поймал себя на том, что женский смех ему приятен. И вообще, здесь ему нравилось больше, чем в ночных клубах Москвы, потому что здесь все было настоящее: и сталкеры, и Зона, и враги, и друзья, и даже оружие. Костя с любовно погладил автомат.