Утром по дороге на работу встретил мужика с лицом цвета опавших листьев. Он шёл не своей, видать, дорогой, немного заплетал ногами и монотонно повторял: «Бляди, помогите. Помогите мне».
Цитаты из книги «Один человек (сборник)»
47
Фиру было трудно остановить. Рассказ о своей несчастной семейной жизни с Фимой она начинала ещё с беременности своей мамы. По мере приближения повествования к сегодняшнему дню Фира переходила от причитаний на идиш к русскому мату
На моей памяти один-единственный раз его привели под руки домой подчинённые-собутыльники. Да и этот раз никому не запомнился бы, если бы товарищи по ударному труду и ещё более ударному отдыху по ошибке не привели его к двери совершенно другой квартиры, в другом доме, из которого Фима вернулся к своей жене Фире через два дня и, как говорится, только на минутку за гитарой. Увы, Фима не был примерным семьянином.
Рытьё котлована под фундамент в январе представляет собой, мягко говоря, не слишком остроумное занятие
Как из Москвы выедешь, так двадцать первый век и кончается. Начинается двадцатый и тянется, понемногу переходя в девятнадцатый. Если отъехать подальше или вовсе далеко-далеко, то где-нибудь за Уралом можно набрести на конные патрули гаишников стрельцов с пищалями, визжалями и даже скрежеталями,
Между прочим, эти шнурки для очков – очень удобная вещь. Особенно для чтения в метро с пересадками. Уронил очки на грудь соседке, а другой рукой взял её за книжку. И ещё одна свободна.
Крыша соседнего дома вся в недельной щетине сосулек. Её бреют два цирюльника в оранжевых куртках. Снизу им громким лаем подаёт советы собака, проживающая неподалёку, в подвале соседнего дома. Оранжевые куртки ей что-то отвечают, и все трое громко смеются.
И бог знает из каких глубин памяти всплывают слова, которым никто и никогда не учил, а которые просто знают от рождения. И вот ты уже не старший менеджер по продажам китайских утюгов, не живешь во глубине московских хрущоб на пятом этаже без лифта, а натурально замерзаешь в степи и мороз пробирает тебя до самых костей. И понимаешь ты, что приходит твой смертный час, а кольца обручального тебе передать некому, да и любовь в могилу не унести, потому как… И заплакал бы, а не можешь – ещё внутри, в самом сердце, леденеют слёзы. И просишь, кричишь друзьям из последних сил: «Хотя бы зла не попомните, суки-и-и…»
тут настоящий сварщик сделал такой жест правой рукой, которые делают певцы, когда поют «широка страна моя родная», и… поскользнувшись на куске льда, ударился всем телом оземь. Но красавцем не обернулся. Он возился в грязи, хватался за тележку и Серёгу, пытаясь подняться.
О проекте
О подписке