Глава вторая. Охранники обоза

Пришёл в себя я от холода. Открыл глаза… и ничего не понял. Вокруг был полумрак, я лежал на невысокой деревянной кровати, накрытый колючим шерстяным одеялом. Кровать была слишком короткой, и мои согнутые в коленях ноги сильно затекли. Я присел и обнаружил, что спал голым. Осмотрелся по сторонам – маленькая комнатка без окон, из всей мебели только кровать и низкий круглый столик. Слабый свет исходил от стоящей в углу кадки с какими-то белыми грибами на тоненьких ножках. Светились сами грибы.

Дверь в комнату была слегка приоткрыта, из щели пробивался яркий свет и слышался невнятный шум. Завернувшись в одеяло, я на цыпочках подошёл к двери. Мне удалось разобрать несколько хриплых мужских голосов, а потом голос Ленки, которая что-то ответила, после чего раздался дружный хохот. Затем я услышал Петьку, который рассказывал про огромную змею на болоте. «Он же выдаст нас!» – испугался я и приоткрыл дверь.

Яркий свет резанул глаза. Теплая комната, в которой горит очаг, а в котле булькает вкусно пахнущая похлёбка. За столами сидят… самые настоящие дварфы – бородатые, коренастые, рыжие и темноволосые. Их более двух десятков. Все головы дружно повернулись в мою сторону.

– А вот и наш утопленник, пришёл в себя! – весело сообщил дварф с половником в руке.

Раздался дружный хохот. Со всех сторон послышались возгласы: «И как водичка – купаться можно? Рыбы много наловил? Да он сам наживкой решил стать!» Ко мне подошли друзья.

– Как ты себя чувствуешь? Что болит? – заботливо спросила Фея.

– Ну и напугал же ты нас! – поспешил ко мне Петька. – Фея тебя еле откачала…

Петька снял мою одежду с решётки у огня и передал мне. Я вернулся в темную комнатку и надел теплую и сухую одежду. Потом друзья рассказали мне, что произошло.

Во время нашей схватки с волками Фея осторожно по ступенькам спустилась в расширяющийся книзу колодец и оказалась на берегу быстрой подземной реки. Она заметила вдали смутные очертания поселка, когда сверху шумно рухнули в воду мы с Пузырём. Петька сразу выплыл на поверхность и смог вылезти на берег, а меня бурным потоком затянуло в каменную трубу. Пузырь побежал по берегу к видневшемуся вдали выходу из трубы, а Фея прыгнула за мной. Именно она проплыла сквозь подводный туннель, подхватила моё тело и вытащила на берег. И долго откачивала, пока мои легкие не очистились от воды.

К ребятам подбежали местные жители и помогли перенести меня в свободную комнату в таверне. Нашу мокрую одежду развесили сушиться у огня, дав взамен по тёплому пледу. Мы сразу оказались в центре внимания всего посёлка – всё-таки в поселении дварфов редко появлялись новые лица. Пока я лежал без сознания, ребята рассказали местным жителям, что мы идем из дальней деревушки в Холфорд, но сбились с пути и наткнулись на стаю волков, вынуждены были спрятаться в пещере, но волки нас преследовали. Мы отбивались, как могли, но ничего не оставалось, как нырнуть в колодец.

Дварфы удивлялись, как мы вообще смогли выжить в такой передряге, и восхищались нашей храбростью. Один из местных жителей даже решил проверить наши слова – а вдруг эти человеческие дети соврали и просто удирали, испугавшись волков? Он слазил по лестнице на место боя и подтвердил, что нашел двух убитых хищников. Разведчик также принес брошенную мною палатку.

Мы перекусили в таверне. Корчмарь готов был накормить нас бесплатно грибным супом, но, когда мы сказали, что можем заплатить, очень обрадовался и выложил вдобавок и мясо, и хлеба, и ещё пива.

Перекусив, мы решили осмотреться. Быстро обошли всю громадную пещеру и ближайшие подземные туннели, но в большинство коридоров дварфы нас не пустили, сославшись на возможные обвалы. Мы не спорили и не стали расспрашивать, что в действительности прячут жители в этих тёмных коридорах. Из рассказов Илоны мы помнили, что дварфы очень трепетно хранили свои секреты и уважали чужие.

Посёлок состоял из восьми домов, под которые были приспособлены вырытые вручную норы в большой пещере на самом берегу подземной речки. Ее течение крутило лопасти единственной мельницы и приводило в действие многие технические устройства подземного народа. Дварфы жили уединенно, добывали в подземных рудниках и плавили руду, где-то в глубине туннелей в маленьких кузницах в очень небольшом количестве ковали оружие и доспехи. Наше вооружение тоже заинтересовало местных кузнецов.

Тесак и топор Пузыря вызвали лишь насмешки подземных мастеров, которые советовали выкинуть поскорее эту дрянь. Кинжалы, которые захватила из сундука Фея, особого интереса не вызвали – это было знакомое им добротное оружие без всяких изысков, выкованное лет тридцать назад покойным отцом нынешнего хозяина таверны. Этим кузнецом, впрочем, была выкована и кольчуга Пузыря. Дварфы вспомнили, что эти кинжалы и кольчугу купил около пятнадцати лет назад один из местных охотников-людей.

Зато мой арбалет заинтересовал кузнецов и долго передавался из рук в руки. Вердикт мастера вынесли следующий: забавная игрушка, удобная в руке, лёгкая, надёжная, мягкая на спуске. Но всё же именно игрушка, а не оружие, способное помочь в серьёзном деле.

Я рассказал мастерам, что болт из арбалета не смог пробить череп лесного вепря, и спросил, можно ли усилить выстрел, не утяжеляя оружие, так как мне и так трудно его держать в руке. Между кузнецами завязался яростный спор. Наконец, один из мастеров вернул мне оружие и заверил, что сможет это сделать: за три дня он выплавит новую упругую, очень тугую для сгибания дужку для арбалета. Стоить его труд будет всего пятьдесят цехинов, и он возьмётся за дело исключительно для того, чтобы доказать скептикам, что он умеет плавить металл не хуже Тумика Тяжёлого.

Тумик Тяжёлый был крупным темноволосым дварфом, лучшим кузнецом поселка, по мнению большинства мастеров. Он хмыкнул при этих словах и сообщил, что за три дня он сможет собрать два новых арбалета, которые будут легче, удобнее и мощнее моего. Но не возьмётся за работу меньше чем за три тысячи монет золотом, так как дешевле он своё имя не продаёт.

Я отправился вслед за ворчащим себе под нос кузнецом в один из боковых коридоров, куда раньше дварфы нас не пускали. Мы оказались в небольшой складе металлических чушек и угля, за которым располагалась кузница. Мастер осмотрел ещё раз мой арбалет и вздохнул:

– Да, ввязался я с тобой в историю. Но хода назад уже нет, это теперь дело принципа. Меня зовут Ярик Тяжёлый, я самый младший из восьми братьев в семье. Тумик запрещает мне ставить семейное клеймо мастера на мои изделия и вообще считает, что я гожусь лишь болванки ковать для старших братьев. Но я уже давно вырос, а эти слепцы просто не замечают моего мастерства! Я обязан справиться с задачей, иначе… иначе ещё лет десять у меня не будет ни малейшего шанса на признание в семье.

Ярик был настроен решительно. Он сразу замерил длину моей руки, потом попросил приподнять металлическую чушку и продержать в вытянутой вперед руке максимально долго. Результат его огорчил: руки у меня, по его мнению, были очень слабые. Дварф взял авансом двадцать цехинов и попросил не беспокоить его, пока он сам не позовёт.

* * *

Мы поселились в единственной комнате в таверне. Плату за неё с нас не требовали, лишь за еду хозяин брал по две серебряные монеты в день. Кровать была всего одна, поэтому досталась Ленке, а мы с Петькой спали на полу на матрацах. Дварфы сообщили, что через одну руку, то есть через пять дней, они посылают первый в этом году обоз в Холфорд, и предложили нам сопровождать их.

Как жители определяли время суток, для меня осталось загадкой: в подземелье стоял постоянный сумрак, рассеиваемый лишь колониями слабосветящихся грибов, да кое-где на стенах в коридорах висели масляные лампы. Никаких часов – ни песочных, ни водяных, ни механических. Однако дварфы как-то время определяли – вставали утром, собирались все вместе в таверне завтракать, затем расходились по своим забоям и кузницам. В посёлке оставались лишь хозяин таверны по имени Анвар Тяжёлый и его молчаливый помощник, имени которого я так и не выяснил. Обычно один из них убирался в помещении, а второй уходил в нижние туннели собирать подземные грибы. Грибы у дварфов росли повсюду и служили им основной пищей, за них Анвар денег вообще не брал. Ещё подземные жители в огромных количествах пили пиво. Как правило, начинали они сразу после возвращения с работы, продолжали за ужином, потом просто сидели за разговорами и пили до глубокой ночи, пока хозяин не закрывал таверну.

Уже на второй день мы не знали, чем себя занять со скуки: работы нам никакой не поручали, разрешенные для посещения туннели мы обошли в первый же день. Кроме того, мои друзья в подземных потемках не могли нормально ориентироваться и старались держаться возле освещённых фонарями жилых помещений.

Ещё одной досадной помехой стал постоянный холод. Дварфы, прожившие всю жизнь в этих условиях, совершенно не обращали на него внимания и были одеты довольно легко, мы же постоянно мёрзли и кутались в тёплые куртки. Лишь в таверне было натоплено, и поэтому там мы и коротали время.

На третий день ко мне подошёл Ярик Тяжёлый и попросил пройти с ним в мастерскую. Фею и Пузыря он не приглашал, а когда они попытались увязаться следом, вежливо, но твёрдо настоял на их возвращении обратно в посёлок. Мастер дал мне переделанный арбалет с новой чёрной матовой дугой, попросил прицелиться точно в центр мишени на стене и несколько раз с разного расстояния выстрелить. Заряжать стало труднее, мне приходилось со всей силы отводить рычаг. Болты ложились кучно, но значительно ниже центра мишени. Ярик был заметно расстроен результатом стрельб, но пообещал мне, что всё будет нормально к завтрашнему дню.

Вечером того же дня Ярик в таверне подошёл к своему старшему брату и долго его о чём-то упрашивал, пока Тумик Тяжёлый не согласился. Я осторожно поинтересовался у Анвара, о чём шёл разговор между мастерами. Трактирщик рассказал, что Ярик завтра представит переделанный арбалет всем собравшимся и просит, чтобы брат разрешил своей жене с утра пойти с ним в мастерскую и зачаровать оружие.

Как оказалось, некоторые женщины дварфов умеют заговаривать металл – оружие после этого не ржавеет, не тупится, не теряется, наносит больший урон. Плохое оружие не принято заговаривать, и, если кузнец просит наложить чары, значит, уверен, что выковал шедевр, который прославит весь клан. Заговор металла – дело для женщины трудное, и муж знахарки вполне может отказать просящему кузнецу. Вот Тумик и отказывался, так как не был уверен, что его младший брат способен сделать качественное оружие. Но в итоге согласился, при условии что завтра вечером он лично будет принимать его работу со всей строгостью и придирчивостью опытного мастера.

Фея, услышав наш разговор, очень захотела познакомиться со знахаркой, тем более что за три дня в подземном поселке мы пока не видели ни одной женщины-дварфа. Анвар посоветовал подождать один денёк, так как сейчас Тумик Тяжёлый не в духе, а только он может разрешить кому-либо увидеть свою жену.

Трактирщик нам объяснил, что жена для дварфа – величайшее сокровище в его жизни. Женщин среди дварфов очень мало, одна девочка рождается на пять – семь мальчиков, и большинство мужчин остаются холостыми. Жениться удается только прославившимся своей храбростью или мастерством. Поэтому среди дварфов так много скитальцев, искателей приключений, которые решают оставить свой клан в поисках славы.

Женатый же дварф становится очень ревнивым и суеверным, свою жену он оберегает от всех возможных и невозможных несчастий. Среди дварфов существует поверье, что завистливый мужской взгляд может причинить женщине вред. Поэтому жёны сидят дома, растят детей, занимаются хозяйством, и лишь с согласия мужа женщину может увидеть другой мужчина.

Тумик женился совсем недавно на девушке из клана Железный Кулак – одного из крупнейших кланов, насчитывающего тысячи дварфов. Тумик выплатил отцу невесты очень солидный выкуп, а затем более десяти лет доказывал свою состоятельность как кузнечный мастер, способный содержать семью, прежде чем строгий родитель дал своё согласие.

* * *

Следующим утром в таверну набилось полно дварфов. Они давно позавтракали, но не расходились по своим штольням, а сидели за столами. Анвар пояснил, что об этом попросил Тумик. Прошло ещё часа два, прежде чем в дверь таверны вошёл Тумик Тяжелый и, оглядев присутствующих, на всеобщем языке поблагодарил за ожидание и пригласил поприсутствовать на испытании перекованного его братом оружия.

Все вышли из таверны. Ярик Тяжёлый, ожидавший неподалеку со свёртком в руке, подошёл к Тумику, низко поклонился и торжественно протянул ему свёрток. Тумик развернул ткань. Я едва узнал свой арбалет – матовая дужка была изукрашена причудливым узором, новая ручка для взвода в виде лапы хищной птицы оказалась длиннее прежней, прицельная планка выполнена в виде головы ворона. Это было произведение искусства, а не просто оружие. Тумик минут пять молча внимательно осматривал работу брата, потом подозвал троих самых старых и опытных дварфов и передал им арбалет, указав пальцем на вытравленный на металле рисунок. Мастера придирчиво изучали оружие ещё несколько минут, о чём-то советовались с Тумиком, а потом вернули арбалет Ярику. Старший брат произнёс нарочито громко:

– Оружие выглядит очень красиво. Но не в ущерб ли меткости и мощи? Пусть хозяин оружия, именуемый друзьями Серый Ворон, сам испытает его. Пусть выстрелит по тем грибам, – Тумик указал на колонию грибов на противоположной стороне подземной реки, до которых было около сорока метров. Ярик передал мне арбалет:

– Я сделал его легче и мощнее, Серый Ворон. Ты еще растёшь, поэтому ложе рассчитано на руку чуть длиннее твоей. Уже сейчас оружие должно быть удобным, но идеально подходить тебе будет через пару лет.

Не сразу я сообразил, почему дварфы стали меня называть Серым Вороном. Просто Фея и Пузырь в разговоре звали меня то Серый, то Воронин. Новое прозвище мне понравилось.

Я внимательно осмотрел переделанное оружие. Если раньше мой арбалет мне просто очень нравился, то сейчас он меня восхищал. Взяв болт, я зарядил оружие сквозь распахнутый клюв металлической птицы. Зарядка не требовала больших усилий. Прицел стал другим – теперь метиться надо было через глаза металлической птицы, мне ещё предстояло к этому привыкнуть. Я предупредил всех, что мне нужен один пристрелочный выстрел, и выстрелил в одиночный гриб на тонкой ножке в двадцати шагах от меня. Сорванная шляпка покатилась по камням.

Перезарядил оружие и навскидку выстрелил по указанной Тумиком цели, попав в самый центр грибной колонии. Затем ещё раз зарядил и попросил разрешения выстрелить по самой удалённой в этой пещере мишени – к примеру, разбить самый дальний фонарь у входа в туннель, если никто не возражает.

Никто не возражал, более того, все начали спорить друг с другом и делать ставки. До выбранной мной цели было не меньше двух сотен шагов. Я перевёл прицельную планку на два зубчика повыше, тщательно прицелился, выровнял дыхание и выстрелил. Болт не попал в мишень, а ударил на ладонь выше, зацепив металлический крючок, на котором висел фонарь. В результате фонарь слетел с крюка, упал на каменный пол и разбился. Раздались довольные возгласы тех дварфов, кто ставил на то, что я смогу погасить фонарь. Кажется, никто и не заметил, что попал я не совсем туда, куда целился.

– Так, с точностью понятно, – вынес вердикт Тумик. – А как насчёт мощи? Пробивает ли оружие доспехи?

Мгновенно откуда-то появился старый шлем и тяжёлый исцарапанный щит в рост дварфа. Ярик достал из сумки и дал мне бронебойный болт. Я выстрелил в шлем с тридцати метров и пробил его насквозь. Раздались одобрительные возгласы собравшихся. Ярик, замешкавшись на пару секунд, протянул мне второй болт. В щит я также попал, бронебойный болт глубоко вонзился, но не пробил препятствие. Довольный Тумик подошёл к брату и торжественно произнес:

– Брат, ты доказал, что умеешь делать прекрасное оружие. Скажу больше, кое в чём ты превзошёл даже меня. Пробить тяжёлый щит из лёгкого арбалета невозможно, но тебе почти удалось этого добиться. А потому ты достоин ставить клеймо мастера на свои изделия! Но, чего я никак не пойму, почему ты поставил на оружие не клеймо нашего клана Тяжёлых, а другой знак?

Все дварфы молча уставились на Ярика. Тот склонил голову перед братом и ответил:

– Кузнецу всегда приятно получить похвалу от более опытного мастера. Я сам чувствую, что повзрослел и усвоил многие из ваших уроков, братья. Но ещё я понял, что я достиг предела своего мастерства. Некоторые ваши шедевры я не смогу повторить, оставайся я здесь хоть двести лет. Поэтому я принял решение покинуть клан и странствовать по Пангее, набираясь опыта и знаний. Хочу посетить Камень-на-Реке и упросить наших сородичей-дварфов из клана Водных Мастеров обучить меня тонкостям холодной закалки и внутреннего рисунка на металле. Хочу дойти до Медных Гор и уговорить мастеров клана Железной Руки раскрыть секреты работы с магической рудой. Хочу спуститься в катакомбы тёмных дварфов, пусть даже это и будет стоить мне жизни, и узнать хитрости производства их смертоносных клинков. Если мне удастся осуществить эти планы, то я вернусь к вам, братья. Если же мои будущие учителя посчитают меня недостаточно способным, я не хочу позорить славное имя нашего клана Тяжёлых, поэтому и решил взять псевдоним Ярик Пытливый, который изобразил на оружии.

Повисло долгое молчание. Потом вперёд выступил один из убелённых сединами дварфов и произнёс:

– Древний закон гласит, что нельзя мешать сородичам, собирающимся искать новые знания. Если таков твой выбор – мы поможем тебе всем, чем сможем. Я уверен, что ты не замараешь имя нашего клана. Надеюсь, мои собратья со мной согласятся, если я от лица всех нас попрошу тебя и дальше считать себя членом нашего клана и не отказываться от имени Ярик Тяжёлый. Носи, как и прежде, это имя с честью и прославляй наш клан во всех уголках великой Пангеи!

После этих слов Ярик ещё раз поклонился всем и поблагодарил за доверие, сообщив, что он так и поступит, а в дорогу отправится вместе с обозом через день. Дварфы по очереди стали подходить к Ярику, поздравлять с признанием мастерства и желать успехов в странствиях. Фея тем временем воспользовалась моментом и попросила Тумика разрешения увидеться с его женой. Тумик растерялся, не зная, что и ответить. Он явно обдумывал вескую причину для отказа, но Фея настаивала: