Глава 7

Томаса де Торквемада по праву считают отцом испанской инквизиции. Целью инквизиции было искоренение в Церкви всех неортодоксальных учений. Инквизиция изобрела множество нечеловеческих наказаний и пыток. Она оказала влияние на многих людей во всём мире. Томас де Торквемада родился в 1420 г. в Вальядолиде в христианской семье еврейского происхождения. Он получил богословское образование и вступил в доминиканский орден. Позднее он был назначен духовником к королеве Изабелле. В нынешнем положении Торквемада имел огромное влияние на королевский двор. Он помог возведению королевы Изабеллы на трон, заключению ею брака с Фердинандом Арагонским. Отличаясь суровым, непредсказуемым характером Торквемада стал распространять идеи и взгляды, положившие начало инквизиции. В 1478 г. король Фердинанд Арагонский и Королева Изабелла Кастильская заключили соглашение с папой Сикстом IV об очищении церкви от еретиков в Испании и религиозному и политическому объединению Испании.

В 1483 г. Торквемада был назначен Великим Инквизитором. Инквизиция началась с преследования иудеев и мусульман, но затем гонениям стали преследоваться все политические противники короны. Был создан Главный Инквизиционный Суд в стране, во главе которого и находился Великий Инквизитор. Одним из секретарей Торквемада стал доминиканский монах Олаус Вормус Либори.

В 1487 г. на имя Великого Инквизитора поступил донос на одного еврея, уличенного, якобы, в занятиях магией и оккультизмом, а также в ереси и общении с дьяволом.

Торквемада решил сам допросить подозреваемого, т. к. чувствовал, что может раскрутить дело об участии евреев в распространении ереси, а также политическом заговоре против королевского двора. Торквемада попросил Либори присутствовать при допросе и вести протокол. Либори не совсем нравились эти допросы, сопровождавшиеся мучительными пытками подозреваемого.

Но Либори не мог ослушаться. При всей расположенности к нему Торквемады и даже приятельских отношениях с ним, Великий Инквизитор имел неограниченную власть при дворе и любое упущение со стороны Либори могло обернуться тем, что карающий меч инквизиции будет направлен против него самого. Либори это понимал и, видя ситуацию в стране, всегда держал ухо востро. А ситуация в стране была ужасающей. Печальная слава, сопутствующая инквизиции, создавала среди населения атмосферу страха, террора, неуверенности, порождавшую волну доносов. Эти доносы были в большинстве случаев основаны на вымыслах и доносчики либо мстили своей жертве, либо сводили, таким образом, счёты со своими конкурентами или противниками, либо действовали из корыстных побуждений. По всей стране шныряли толпы доносчиков и людей – сторонников инквизиции. Любого слуха было достаточно, чтобы возбудить против человека дело. Обвиняемый считался виновным до тех пор, пока он не докажет свою невиновность. Имена доносчиков и свидетелей от него скрывались. Свидетелем мог стать любой гражданин, даже малолетние дети и преступники привлекались в качестве свидетелей. Во внимание принимались только показания, неблагоприятные для обвиняемых. Целью следствия была не проверка доноса, а добыча признания обвиняемого в инкриминируемом ему преступлении, его раскаяние и примирение с церквью. Признание обвиняемого считалось необходимым основанием для казни. Кроме того, каждый подсудимый должен был придумать или назвать имена сообщников или тех людей, которых он тоже подозревает в ереси. Поэтому обвиняемого обрабатывали до тех пор, пока не получали желаемых результатов, либо пока он не умирал под пытками.

Главный инквизитор всегда тщательно готовился к допросу обвиняемого, основная цель которого заключалась в том, чтобы добиться от него признания.

Когда Либори на следующее утро явился в специальное помещение секретной тюрьмы инквизиции, то он увидел Торквемада, сидящего на своём привычном месте и перебирающим какие-то бумаги.

– А Дон Олаус, очень рад тебя видеть, – улыбнулся Торквемада.

Либори вежливо поклонился Великому Инквизитору и сел на своё место, немного позади Главного Инквизитора. Либори боялся этого человека и каждая встреча с ним была для него мучительной. Очень тонкого психолога Либори не могло ввести в заблуждение показная набожность, интиллегентное поведение, добродушная речь Торквемада. За маской добропорядочного человека скрывался жестокий, коварный, беспощадный зверь. Либори привычно достал писчую бумагу, перо и чернила. Прежде чем в камеру введут арестованного, он может пока написать дату допроса и прочие стандартные вещи. Не особо мудрствуя, Либори мог написать сразу весь ход допроса и вопросы, которые будут задаваться арестованному: все допросы отличались друг от друга незначительными мелочами. Он спросил Великого Инквизитора фамилию и имя арестованного, его социальное и семейное положение, национальность. Всё это будет спрашивать Торквемада у арестованного, но лучше всё записать заранее.

Великий Инквизитор тем временем по-прежнему рассматривал бумаги – это были свидетельские показания.

– Ты представляешь, Олаус, – обратился он к Либори. – Один из свидетелей показал, что у этого человека находится какая-то сатанинская книга, каждое утро он читает её и выполняет какие-то колдовские ритуалы.

Либори знал, что половина, а то и больше, этих свидетельских показаний откровенная ложь и навет. Это прекрасно знал и Торквемада. Но Либори надо было что-то ответить, раз к нему обратился Великий Инквизитор.

– Видимо он продался сатане и я думаю, что не он один.

Со стороны Либори это был тонкий психологический ход. Естественно, Торквемада будет расспрашивать арестованного о причастности и других людей к ереси и колдовству. И, как правило, напуганный подозреваемый наговорит ещё на нескольких человек. Это было нормальной практикой в таких процессах: инквизиции нужны были всё новые и новые жертвы.

Помещение, куда вот-вот должны были привести задержанного, представляла собой комнату неправильной геометрической формы с низким потолком и тёмными мрачными стенами. Инквизиторы и их секретари сидели так, что задержанный почти их не видел. Зато он очень хорошо видел другое: орудия пыток находились здесь же, размещенные вдоль стены, как раз напротив глаз бедняги. Это сделано, естественно, в целях устрашения. И не только. На допросе присутствовал палач. И, в случае надобности, он мог тут же применить своё искусство. Внешний вид этих омерзительных устройств вызывал панический страх у многих. Здесь была дыба-подвес, чёртово колесо и ещё несколько незамысловатых устройств для пыток.

Задержанного ввели в небольшую, но массивную металлическую дверь. Это был мужчина невысокого роста, небритый, с всклокоченными волосами. Голова его была низко опущена, поэтому разглядеть черты его лица не представлялось возможным. Он шёл сильно прихрамывая, т. к. к одной из его ног цепью был привязан металлический шар весом несколько килограмм. Его посадили на жёстко привинченный к полу стул, а руки сзади жёстко связали к спинке стула толстой веревкой. Мужчина по-прежнему смотрел вниз, не поднимая головы. Палач в специальном матерчатом шлеме, закрывающем большую часть его лица, остался стоять сзади в нескольких шагах от задержанного.

– Назовите себя, – раздался из глубины голос Великого Инквизитора.

Арестованный поднял глаза и посмотрел вперед. Теперь Либори мог хорошо разглядеть этого человека. Ему было лет пятьдесят, на висках седые волосы, брови густые и прямые, нос картошкой, губы тонкие и едва заметные, глаза наполнены тоской и безисходностью, небольшой шрам на правой щеке от уха до верхней губы.

– Ашер Бен Иехуда, – хрипло ответил задержанный, посмотрев на стол, за которым сидели Торквемада и Либори. В глазах его мелькнула лёгкая ирония: он заметил лежавшую перед Великим Инквизитором Библию.

Далее вопросы следовали одним за другим, так, что задержанный едва успевал отвечать на них. Вопросы были стандартными: семейное и социальное положение, сфера деятельности, дата рождения, место жительства, вероисповедание и т. д. Либори едва успевал записывать. Торквемада почему-то сегодня куда-то торопился и, видимо, хотел побыстрее закончить допрос.

Хотя и в этом ничего удивительного не было: Торквемада хорошо изучил биографию арестованного и задавал вопросы для соблюдения формальностей. Инквизиторы никогда напрямую не выносили обвинения задержанному. Их целью было то, чтобы задержанный сам во всём сознался, признал свою вину в распространении ереси и инакомыслия.

– Вы женились в 1459 г? – продолжал допрос Торквемада. – У вас четверо детей, не так ли?

– Так.

– Женились вы на дочери отцовского компаньона по бизнесу, тоже еврейке. Это правда?

– Да.

– Ваш отец завещал вам свой бизнес?

– Да.

– И вам нравится заниматься тем, чем занимался ваш отец?

– Нравится.

– Вы обеспеченный человек, у вас есть всё и уважение в обществе, и немалый капитал, вы – хороший семьянин, чего же вам в жизни ещё не хватает?

По лицу задержанного прокатилось лёгкое недоумение, к чему это клонит Великий Инквизитор.

– Вы не хотите отвечать мне, – настаивал Торквемада. – Возможно вы хотите власти?

– Нет, – испуганно произнёс задержанный. – Я никогда не думал об этом.

– Но может быть вы обладаете какими-то способностями, которыми не обладают другие люди?

– Я обыкновенный человек, – голос задержанного был взволнован.

– И давно вы приобрели это свойство – понимать язык зверей и птиц?

– Я…Я…, -задержанный был поставлен в тупик этим вопросом. – Я не имею,…я не понимаю…,о чём …,о чём вы говорите.

Торквемада улыбнулся. Спектакль по разоблачению банды еретиков только начинался, но как хороший режиссер, он знал, что конец спектакля будет по его сценарию.

– Скажите, а почему вы женились на еврейке? Это для того, что бы ваш бизнес не вышел за пределы общины.

– А что в этом плохого, – заметил задержанный. – Евреи очень дорожат своим бизнесом и часто не хотят, чтобы он попадал в чужие руки.

Либори покачал головой – задержанный сделал первую ошибку. Торквемада такие ошибки не прощает.

– Таким образом евреи не хотят, чтобы их бизнес переходил к людям иной веры. Я вас правильно понял?

– Я такого не говорил, – задержанный замотал головой и на лбу у него проступил пот.

– Но вы же сами только, что сказали, – словно коршун нападал Великий Инквизитор на свою жертву. – Что евреи не хотят, чтобы бизнес попадал в чужие руки. А что же это за чужие руки? Почему вы не женились на какой-нибудь христианке? Или христианки для вас не слишком «кошерные».

У задержанного затряслась нижняя губа, хотя в остальном он выглядел спокойным.

– Я сам тоже христианин и жена моя тоже. Мой дедушка принял христианство в начале века. И я не понимаю, при чём тут моя женитьба к вере.

– Да, действительно, это не имеет никакого значения, – благодушно подтвердил Торквемада. – Только свадьба ваша проходила по иудаистским законам, а не по христианским. Почему?

Задержанный нервно завертелся на стуле. Вопросы становились для него всё более и более неприятными.

– Так хотел мой отец.

– Значит ваш отец не очень придерживался христианских обычаев и веры?

Задержанный замолчал. Этот вопрос его окончательно поставил в тупик. Торквемада, однако, не настаивал на ответе. Молчание – знак согласия. Всем в Испании уже было известно, что марраны, так в стране называли насильственно крещеных евреев, были христианами формально, многие из них тайно сохраняли верность иудаизму. Христианское население Испании очень враждебно относилось к т.н. новым христианам и это было поводом для совершения погромов в середине и конце 15 в. Многие из марранов действительно избегали браков со «старыми» христианами и заключали браки только с такими же «обращёнными». Но для Великого Инквизитора не это было главным. Ему нужно было добиться признания заключённого в занятиях магией и оккультизмом, распространении ереси и подрыва основ христианской веры.

– Но ведь это было очень давно, – наконец нашелся, что ответить задержанный на предыдущий вопрос.

– А для понятия вероисповедания имеет значение время, – ловко парировал Торквемада. – Время не подвластно для истинно верующих. А вы, значит, не совсем прониклись христианской верой, а может быть не прониклись совсем?

– Я…Я…Я… – христианин, – снова задёргался арестованный, подобно тому как дёргается рыба, попавшая на крючок рыбаку.

– Да успокойтесь вы. Ничего ведь страшного не произошло, – снова улыбнулся Торквемада. – Вашу душу можно спасти. И для этого мы здесь. Это наша цель вернуть таких как вы, заблудших, в лоно единственной и правильной веры, веры в Иисуса Христа. Вы согласны с этим?

Заключённому ничего не оставалось, как согласиться с этим.

Либори удовлетворённо заметил, что Торквемаде удалось довольно быстро «расколоть» задержанного, но это была только маленькая незначительная часть того, что предстояло дальше.

– Давайте подведём итог нашей встречи, – тон великого Инквизитора был очень добродушным. – Итак, вы согласны, что христианство – это единственно правильная религия, которая очищает душу и тело от мирской суеты, праздности и пороков. Повторите это.

Задержанный повторил всё слово в слово, хотя по выражению его лица, было видно, что такое признание даётся ему очень и очень тяжело.

– Далее вы согласны с тем, что до нашей с вами встречи, вы вели не очень благочестивый образ жизни, вы не очень строго соблюдали христианские обычаи, вы не до конца прониклись учениями Иисуса Христа, вы не были прилежным и добросовестным в исполнении его заповедей. Повторите это.

Задержанный повторил и это. По выражению его лица было видно, что он желает, чтобы этот допрос поскорее закончился.

– Вы глубоко раскаиваетесь и готовы понести любое наказание за это.

– Я раскаиваюсь и готов понести любое наказание, – повторил задержанный чисто автоматически и через мгновение он понял, что уже подписал себе смертный приговор. Лицо его резко осунулось, в глазах читалась безысходность.

– Очень хорошо, – радостно потирая руки проговорил Торквемада. – Вы должны подписать вот это. Он протянул арестованному перо и бумагу и кивнул палачу, чтобы тот развязал задержанному руки.

Ашер Бен Иегуда стал внимательно читать документ, который ему предлагали подписать, перо в его руках дрожало, губы беззвучно шевелились. Либори подумал о том, что сейчас испытывает человек, готовый подписать себе смертный приговор. Что творится в его душе? Торквемада прожигал своим взглядом задержанного. Бывали случаи, что задержанный отказывался подписывать такого рода документы, но тогда появлялась работа у палача. Рано или поздно, но такой документ подписывали все и только смерть задержанного могла освободить его от признания своей, иногда и не существующей вины. Наказание выносилось исходя из совершённого преступления. Казнили не всех. Иногда обходились и более мягкими наказаниями. Но в данном случае обстоятельства складывались очень неблагоприятно для Бен Иегуды. Королева Изабелла и Фердинанд Арагонский под влиянием высокопоставленных людей при дворе стали очень негативно относиться к еврейской общине страны и к тем, кто недавно принял крещение. Эти завистники и дармоеды хотели завладеть богатствами евреев, т.к. еврейская община к тому времени была одной из самых влиятельных и богатых в стране. И повод нашёлся быстро, мол, евреи не довольны правлением Изабеллы и готовы свергнуть её власть. На фоне недовольства простого народа эта клевета находила благодатную почву. Так, что этот, уже в годах, мужчина был обречён.