Цитаты из книги «Дон Кихот»

А может, он влюблен? – спросил Санчо. – Да, – ответил слуга неизвестного рыцаря, – он влюблен в некую Касильдею Вандальскую, а другой сеньоры с таким крутым нравом во всем мире не сыщется. Впрочем, его этим не испугаешь. У него в голове бездна всяких затей и козней. Вы скоро в этом убедитесь.

Да и какое это удовольствие – убивать животных, не совершивших никакого

Тут я вас и поймал! – воскликнул Санчо. – Итак, воскрешать мертвых, исцелять слепых и хромоногих, возвращать здоровье больным – значит совершать такие деяния, перед славой которых меркнет слава величайших подвигов всех странствующих рыцарей на свете.

Но, устремляясь к славе, мы не должны переступать границы чести и добродетели. Поражая великанов, мы должны истреблять гордость, великодушием побеждать зависть, самообладанием преодолевать гнев, воздержанностью в пище бороться со склонностью к обжорству, неустанными скитаниями – с леностью. Вот в чем, Санчо, можно снискать себе высшие похвалы, всегда сопутствующие доброй славе.

Почему Муций сжег себе руку? [80]

В твоих словах есть доля правды, племянница, – ответил Дон Кихот. – Но выслушай внимательно, что я тебе скажу. Конечно, ты права – я только бедный идальго. Но это не значит, что я не могу быть рыцарем. Правда, бедняку трудно добиться общего признания. Не принадлежа к знати, он не может по праву рождения занять место среди великих мира; не будучи богатым, он лишен возможности завоевать славу безмерной щедростью. Для бедного рыцаря есть лишь один путь, чтобы достигнуть славы и всеобщего признания, – путь добродетели. Он должен быть приветливым, благовоспитанным, любезным, вежливым и услужливым; особенно важно для него быть милостивым, ибо, если он с радостной душой даст бедному два мараведиса, он проявит не меньшую щедрость, чем тот, кто, творя богатую милостыню, трезвонит о ней во все колокола. Украшенный такими добродетелями, он, наверное, достигнет доброй славы, и всякий признает его благородным человеком. Тогда-то, но не раньше, он может подумать о богатстве и почете. Чтобы приобрести их, можно идти двумя дорогами: одна из них – наука, другая – военное искусство. Я более сведущ в военном искусстве, чем в науках, и, несомненно, родился под знаком планеты Марс. Поэтому-то я и избираю путь воинской славы и пойду этим путем, хотя бы весь мир был против меня. Так не утруждайте себя понапрасну, не убеждайте меня отказаться от того, чего желает Небо, что повелевает мне моя судьба, чего требует разум, к чему направлены все мои помыслы. Я знаю, какие тяжкие труды, лишения и опасности выпадают на долю странствующего рыцаря, но я знаю также, какие неизмеримые блага сулит мне этот жребий. Тропа добродетели узка, а дорога порока широка и просторна. Но привольная и просторная дорога порока приводит к смерти, а тесная и крутая тропа добродетели – к жизни, и притом к жизни бесконечной. Вспомните слова великого нашего кастильского поэта:  По этим крутизнам лежат дороги

Так вот, этот проповедник, сколько я помню, говорил, что все то, что мы видим своими глазами, – сильнее на нас действует, чем воспоминания о прошлом. Поэтому, когда мы глядим на знатного человека, одетого в роскошное платье, окруженного множеством слуг, мы тотчас проникаемся почтением. Пусть память говорит нам, что еще недавно мы видели его в самом жалком состоянии, в безвестности и бедности. Это не смущает нас, ибо это – прошлое, существенно же только то, что у нас перед глазами. И если человек, которого Фортуна вознесла из ничтожества на высоты благополучия, будет приветлив, щедр и вежлив, то, можешь быть уверена, Тереса, никто и не вспомнит, кем он был, а все будут уважать его, кроме, конечно, злых завистников, но ведь от них никогда не убережешься.

Отца моего звали Каскахо, и девушкой я звалась Тереса Каскахо, а теперь я стала Тереса Панса. Я этим именем довольна и совсем не желаю, чтобы мне приставили еще донью. Не хочу я, чтобы обо мне сплетничали, – а ведь если я выряжусь графиней или губернаторшей, сейчас же станут говорить: «Посмотрите, как эта свинья заважничала; вчера еще с утра паклю драла и в церковь ходила, прикрыв голову подолом вместо мантильи, а сегодня разгуливает в фижмах и расшитом платье да задирает нос». Пока Господь Бог не лишил еще меня рассудка – никогда я не пойду на это. А вы, дружок, делайтесь губернатором да графом и чваньтесь, сколько душе угодно. Но клянусь жизнью моей матушки, ни я, ни дочка моя никуда из деревни не двинемся; честная женщина сидит дома, и для нее всякая работа – праздник.

Вы, сеньор Самсон, должно быть, не знаете, – вмешался тут Санчо, – что мой господин набрасывается на сотню вооруженных неприятелей с такой же поспешностью, как какой-нибудь лакомка-мальчишка на полдюжины дынь. Но, черт возьми, вы правы, сеньор бакалавр: на все свое время! Иногда впору напасть, а иногда и отступить. К тому же я слышал – и, если не ошибаюсь, от моего же собственного господина, – что храбрость занимает середину между двумя крайностями – трусостью и безрассудством, а если это так, то не следует ни удирать без причины, ни бросаться в бой, когда превосходство сил противника этого не позволяет. Во всяком случае, заранее говорю: если мой господин пожелает взять меня с собою, я соглашусь на это только при одном условии: драться будет он один, а я стану заботиться только о том, чтобы он был чисто одет и накормлен. Пусть он и не воображает, будто я когда-нибудь подниму меч хотя бы против самых подлых разбойников! Я, сеньор Самсон, собираюсь прославиться не своей храбростью, а тем, что был самым заботливым и верным оруженосцем из всех когда-либо служивших странствующим рыцарям. Если мой господин Дон Кихот в награду за мою долгую и верную службу пожалует мне остров, я буду ему очень благодарен. Если же не пожалует – что ж, я человек, а человек на этом свете не должен уповать ни на кого другого, кроме Бога. Да и почем знать, может быть, для простого человека кусок хлеба так же вкусен, а то, пожалуй, и еще вкуснее, чем для губернатора. Может, в этом самом губернаторстве дьявол собирается подставить мне ножку, чтоб я споткнулся и вышиб себе все зубы? Родился я Санчо и хочу умереть Санчо. Но тем не менее, если без особого риска и хлопот, так, ни с того ни с сего, свалится мне с неба остров, я не такой дурак, чтобы от него отказываться. Недаром говорится: подарили коровку – беги за веревкой, а привалило добро – волочи прямо в дом.

Затем он посоветовал Дон Кихоту направиться в Арагонское королевство, в город Сарагосу, где в День святого Георгия должен состояться торжественный турнир. Там Дон Кихот сможет победоносно выступить против арагонских рыцарей, а это значит – прославиться над всеми рыцарями на свете.