Девушка сидела посреди комнаты за столом на высоком табурете. Она была очень бледной; осунувшееся усталое лицо, неловкие движения – казалось, руки не слушались ее. Девушка резала поджаристый хлеб толстыми ломтями, рядом на тарелке лежало нарезанное мясо. По столу были разбросаны остатки торопливой трапезы. Весь вид комнаты говорил о спешных сборах. Обстановка была скромной: стол, несколько стульев, у окна кушетка со стопкой одеял и, словно инородный предмет, старинные высокие напольные часы в углу. Напротив окна – открытая дверь, ведущая, похоже, в пустую спальню.
Все это Дженнифер почти бессознательно отметила за какие-то доли секунды, до того как девушка заговорила. Она положила нож на стол и встревоженно спросила:
– В чем дело, мадемуазель?
– Вы не ушли! Как хорошо! Вы не ушли.
Дженнифер перевела дух.
– Нет, – с оттенком недоумения ответила девушка по-французски. – Я плохо себя чувствовала, и еще выяснилось, что мул хромает. Поэтому мы еще здесь. Но почему…
Дженнифер, слегка пошатываясь, подошла к столу:
– Тогда все в порядке. Ох, Джиллиан.
– Мадемуазель? – с вопросительной интонацией произнесла та и бросила боязливый взгляд на дверь. – Зачем вы вернулись? Вы же видели, как он тогда днем рассердился. Если он придет и вновь обнаружит вас здесь…
Дженнифер так сильно сжала спинку стула, что костяшки пальцев побелели.
– Вы хотите сказать… Значит, здесь еще никого не было? Он… они не взяли его?..
– Они? – Голос девушки зазвенел от волнения. – Кто должен был взять его?
– Тот англичанин, – машинально ответила Дженнифер. – И полицейские.
Уставшая и растерянная, она задумалась и начала строить всевозможные ужасные предположения.
– Полицейские? – Серые глаза подозрительно прищурились, затем распахнулись, полные тревоги. – Полиция? Почему?
Но Дженнифер не смотрела на нее, она тоже повернула голову к двери и сказала дрожащим голосом:
– Должно быть, что-то случилось. Надо скорей уходить. Та женщина, может быть, уже поднимается сюда, и Бюсак… Где же Бюсак?
– Пошел в соседнюю долину на ферму Корантена. Я не дойду пешком, вот он и пошел одолжить мула. Он должен вернуться с минуты на минуту.
Дженнифер дернулась, словно от удара хлыста. Ее лицо побледнело от волнения.
– Тогда нам надо сейчас же уходить! Скорее! Нельзя ждать ни минуты! Уже темно, и ветер, все только на руку нам… – Заметив, что девушка даже не шевельнулась, она добавила: – О господи, Джиллиан, в чем дело? Что с тобой? Джил, неужели ты все еще не узнаешь меня? Я же Дженни, твоя кузина Дженни! Теперь наконец ты узнаешь меня? – Она взволнованно протянула к ней руку через стол. – Сейчас нет времени объяснять все, Джил, но ты в опасности. Пойдем, это единственная возможность спастись. Поверь, в чем бы ты ни была замешана, это не имеет значения. Просто пойдем со мной, а остальное выясним позже. Ты должна пойти со мной.
Но девушка отпрянула от протянутой в отчаянии руки, и недоумение на ее лице переросло в откровенный страх.
– Я… я не понимаю, почему я должна идти с вами? О чем вы говорите? Кто вы?
Порыв ветра с силой ударил ставнем по стене дома. Но Дженнифер не обратила внимания. И гроза, и все опасности, которые нависли над этим маленьким домом, вдруг отступили. Их глаза встретились. Между ними на неубранном столе тихо потрескивала лампа.
– Я же сказала. Я – Дженни, твоя кузина.
– Кузина? – Девушка стала белой, как скатерть. Она покачала головой. – Я… не понимаю вас.
– Ты что, хочешь сказать, что ты не Джиллиан?
– Не понимаю… не знаю, о чем вы говорите. Я Мари Бюсак. Я не помню никакой кузины.
Она дрожащими руками переставила тарелку с места на место.
Дженнифер показалось, что комната потемнела и поплыла у нее перед глазами, а лампа зашипела и съежилась. Ее начало трясти. Она тупо повторила:
– Мари… Бюсак? Мари?
– Да, мадемуазель. Что тут странного? Я его жена. – Она вновь неуверенно взялась за нож, словно собиралась продолжить свое занятие. Внимательно глядя на Дженнифер, она так побледнела, что, казалось, была близка к обмороку. – Пожалуйста, мадемуазель, расскажите мне все. И кто вы на самом деле? Зачем пришли?
Дженнифер, не глядя, дрожащей рукой нашарила стул и села. Отбросив со лба мокрые волосы, она в оцепенении уставилась на девушку. А та почти машинально дотянулась до бутылки, плеснула в стакан немного красного вина и передвинула его по столу. Дженни с жадностью выпила. Терпкий напиток подкрепил ее и словно растопил лед оцепенения, которым были скованы ее мысли и чувства.
– Я – Дженнифер Силвер, и я считала, что я твоя кузина, но теперь не знаю. Мне… Я… – Она вновь взглянула на свою собеседницу и нерешительно сказала: – Может быть, ты просто боишься признаться, что ты – Джил? Но ты вполне можешь доверять мне. Даже если за это время Бюсак впутал тебя в свои махинации… и… Да какое мне дело до них! Клянусь, я помогу тебе.
Бледное лицо девушки застыло, черты исказил страх. Она быстро сказала:
– Я вас не знаю. И не понимаю, о чем вы говорите.
– Тогда ты ее двойник, – прошептала Дженни, – а она умерла. И тогда ты – мадемуазель Лалли Дюпре, раз ты жива.
Девушка все так же испуганно глядела на нее:
– Как вы назвали меня? Еще какое-то имя? Вы, наверное, сошли с ума, вместе с вашими кузинами и…
Но Дженнифер вдруг вскочила со стула с радостным криком:
– Ну конечно! Какая я глупая! Мы же говорили, что не может быть второй такой же, как ты! – Она подошла к свету и распахнула грязные полы своего плаща. – Мари Бюсак! Мадам Бюсак, скажите, какого цвета мое платье?
Девушка взглянула на нее как на сумасшедшую:
– Я… я не понимаю. Вы определенно сошли с ума!
– Нет, ответьте только на один вопрос, и, если вы ответите правильно, я уйду. – Она подняла влажный подол ближе к свету. – Какой это цвет?
Серые глаза смотрели растерянно. Прямые брови сошлись к переносице.
– Мне… мне кажется, серый? Бежевато-серый?
Слезы обожгли глаза Дженнифер и покатились по щекам. Она сказала потрясенно:
– Нет. Нет, вовсе нет. – Опустив голубой подол платья, она окоченевшими руками вытерла слезы со щек. Потом посмотрела на Джиллиан сквозь туманный свет лампы. – Я знала, что это ты. Я не могу оставить тебя, Джил. Почему ты мне не веришь?
Джиллиан напряженно смотрела на нее, она сгорбилась, поникла, точно силы покинули ее, и схватилась руками за край стола. Признаки болезненного страха резче проступили на ее лице. Вид у нее был совсем больной. Она сказала растерянно:
– Я не знаю… Я не могу… – Вдруг, точно в отчаянии, она обхватила голову руками. – Oh, mon Dieu, que j’ai peur! Je n’y comprends rien![31]
Дженнифер стояла не шелохнувшись. Потом сказала с глубоким вздохом:
– Зато я понимаю. – Она облокотилась на стол и склонилась вперед. – Мадам Бюсак, вы ничего не помните, да?
Джиллиан все еще сидела, обхватив голову руками. Она слегка кивнула.
– Вы не знаете, давно ли вы живете здесь?
Опять легкий кивок.
– Когда вы поженились?
– Мы… около года назад. Но зачем вам знать?
– Это он так сказал?
– Да, – тихо ответила она.
Дженни закусила губу, голос ее стал еще мягче:
– Но ведь вы не помните вашей свадьбы, мадам Бюсак?
Джиллиан подняла голову:
– Нет, мадемуазель, это было до…
– …До аварии, – тихо закончила Дженнифер. – Да?
Их глаза вновь встретились над потрескивающей лампой. Изумленные и растерянные глаза Джиллиан были по-детски чисты, словно все прошлое стерлось из памяти девушки.
В комнате воцарилась тишина.
Почувствовав некоторое облегчение, Дженнифер судорожно вздохнула и выпрямилась. Наконец-то все встало на свои места. И вывод напрашивался сам собой – при всей его простоте и невероятности.
Она должна увести Джиллиан. Безусловно, теперь нельзя оставить ее у Бюсака, даже если в его намерениях нет ничего плохого. Двух мнений быть не может: Джиллиан больна. Надо как-то убедить ее, заставить поверить. Дженни заглянула в глаза Джил, ставшие вдруг такими жалобными и растерянными.
– Тогда вы должны позволить мне вспомнить за вас, Мари. Все, что я говорила, – правда. Я ваша кузина, но сейчас не это главное. Вы должны довериться мне. Не бойтесь Бюсака. Если мы успеем скрыться…
– Но я и не боюсь его. А вот полицейские…
– Почему ты боишься их? Ты ни в чем не виновата и не должна расплачиваться за его дела.
Джиллиан зажала побелевшие руки в коленях.
– Нет, виновата. Они ищут меня. То дело в Бордо…
– Значит, он сказал тебе, что ты замешана в ограблении, да? Полагаю, он сказал это, только чтобы убедить тебя держаться подальше от людей… Я, кажется, все поняла.
Она обежала вокруг стола и в волнении положила руку на плечо Джиллиан.
Вдруг снаружи донесся какой-то шум, и Джиллиан обернулась. Порыв ветра ударил в ставень, и тут же, точно эхо, раздался другой стук, от которого сердце Дженнифер отчаянно забилось. Это был уже не ветер.
Подхваченная ветром дверь с шумом захлопнулась.
– Eh bien, mademoiselle?[32]
В кухне настала мертвая тишина, даже гроза за окном, казалось, утихла. Потрескивало полено в камине, мерно тикали часы, тихо пела лампа, но все эти тихие звуки лишь подчеркивали напряженность тишины. Дженнифер отпустила руку Джиллиан и попятилась, увидев гнев, загоревшийся в глазах Бюсака.
– Зачем вы вернулись? – спросил он злобно.
Дженнифер протянула руку:
– Пьер…
Ее обращение не было услышано, Бюсак стоял у дверей и не спускал с нее глаз.
– Что вы здесь делаете? И что вы тут наплели моей жене?
Она чувствовала себя неуверенно, но постаралась ответить как можно смелее:
– Вы прекрасно знаете что. Она моя кузина, Джиллиан Ламартин. А что дальше, месье Бюсак, вы сами знаете.
– Ерунда, – грубо сказал он. – Пусть она вам скажет…
– Что она может сказать? Вы отлично знаете: она ничего не помнит. Но я готова доказать, что она моя кузина.
Услышав это, Бюсак резко шагнул вперед, и глаза его загорелись недобрым огнем.
– Неужели? – заговорил он вкрадчиво. – Значит, вы решили подняться к нам… Вы одна, мадемуазель?
Она облизнула сухие губы.
– Я… нет, я…
– Где же ваш приятель? – продолжал он. – Или вашему англичанину хватило дневного разговора?
Джиллиан стояла, опершись на край стола, и озадаченно слушала их перепалку. Видя, что Дженнифер не отвечает, она тихо сказала:
– Он придет сюда…
Дженни испуганно попятилась, но Бюсак только рассмеялся:
– Пусть себе приходит.
– С полицейскими. Сейчас. Скоро, – договорила Джиллиан.
Бюсак взглянул на Дженнифер, зло прищурив глаза:
– Значит, он отправился за полицией?
– Конечно! – с вызовом сказала она. – И отправился сразу, как только мы ушли отсюда! А на что вы рассчитывали? Вы просто глупец, месье Бюсак, если думали, что мы оставим все как есть.
– Ну нет. Не так уж я глуп. Я учел эту возможность. Но по средам, мадемуазель, полицейских найти не просто. У Аристида выходной, и он уехал на своем драндулете в Лу поиграть в пелоту. Вашему приятелю предстоит дальняя дорога. Он ведь шагает на своих двоих?
– Существует телефон! – резко сказала Дженни.
– А еще – грозы, – с удовольствием подхватил Бюсак. – Корантен сказал мне, что линия с трех часов не действует.
Улыбаясь, он заглянул ей в глаза, и то, что он прочитал в них, окончательно привело его в хорошее настроение. Она хотела что-то сказать, но передумала и лишь беспомощно развела руками.
Должно быть, ее удрученный вид тронул Джиллиан, и она, выйдя из своего апатичного состояния, обернулась к Бюсаку и коснулась его руки:
– Пьер… О чем ты, Пьер? Я окончательно запуталась. Она говорила, что знает меня, что я ее кузина. Что все это значит?
И она устремила на него такой растерянный и жалобный взгляд, что Дженнифер захотелось плакать.
Словно желая защитить, Бюсак нежно накрыл ее руку своей. Его голос и взгляд потеплели. Дженнифер, хотя и была готова к чему-то подобному, поразилась этой внезапной и полнейшей перемене. «Пожалуй, – подумала она, – я верю, что этот человек любит ее. Потому он и не захотел принять предложение Стивена. И сейчас я тоже пытаюсь отнять ее у него… О боже, помоги мне. Что же делать?»
– Все это ерунда, ma mie[33]. – Его голос звучал мягко и успокаивающе. – Она сама все перепутала, вот и принимает тебя за другую. Я же сказал тебе, кто ты. Здесь твой дом.
– А ее кузина…
– Умерла. Умерла, понимаешь? – Он поглаживал руку девушки, но при этом обращался не к ней, а к Дженнифер. – Ее кузина – та женщина, что умерла в монастыре. Я рассказывал о ней. Помнишь?
Дженнифер не выдержала:
– Мари! Послушайте меня!
– Замолчите, вы! – вскипел Бюсак.
От мягкости не осталось и следа, он был так взбешен, что Дженни, невольно отпрянув, умолкла. Он склонился к Джиллиан, вновь нежно взяв ее за руку. Голос опять стал проникновенным и чрезвычайно убедительным.
– Ma chére[34], ты слышала весь этот разговор про полицию? Это правда. Вспомни, что я говорил тебе. Они ищут нас после ограбления в Бордо. – Она молча кивнула. – Видимо, сумели выследить. Эта девушка и ее англичанин пустили flies[35] по нашему следу. Вот почему нам надо бежать. Я ничего не говорил тебе, чтобы не пугать раньше времени. Но теперь нам надо уходить как можно скорее. – Он улыбнулся ей, погладил ее руку и отпустил. – Надо спешить. Время еще есть, но чем быстрее мы соберемся, тем лучше.
– А что будет с ней?
Он улыбнулся и Дженнифер, но по-другому. В свете маленькой настольной лампы он казался огромным – здоровый, самоуверенный красавец-самец, чья вытянувшаяся по стене тень подчеркивала замкнутость маленькой комнаты. Его голос стал совсем тихим:
– Она сует нос не в свои дела. Пожалуй, ей не так легко будет выпутаться…
Джиллиан взволнованно обернулась к нему:
– Ты не сделаешь ей ничего плохого, Пьер?
Не отводя глаз от Дженнифер, он сказал:
– О нет. Я не обижу ее…
Но взгляд Бюсака говорил об обратном.
Дженнифер воскликнула в отчаянии:
– Мы говорили вам: нас не касаются ваши дела. Мы не хотим вмешиваться. Все, что нас интересует, это безопасность моей кузины и…
Он грубо оборвал ее:
– Вы маленькая дурочка, ваша кузина мертва, и чем скорее вы усвоите это, тем лучше для вас. А что касается моей жены, я сам позабочусь о ее безопасности.
– Куда вы отвезете ее?
– Это мое дело. – Он повернулся к жене. – А теперь хватит глупостей, нам пора. Ты готова, Мари?
Она кивнула.
– Корантен одолжил мне мула. Он в сарае. Сумеешь оседлать? Отлично. Побыстрее, если можешь. Захвати фонарь.
Она послушно направилась к дверям, бросив тревожный взгляд на побледневшее лицо стоящей у камина Дженнифер, и спросила Бюсака:
– Ты скоро?
– Да-да. Иди же, не теряй времени.
Дверь хлопнула. Язычок пламени метнулся в прозрачном шаре лампы и снова выровнялся. Дженнифер сказала дрожащим голосом:
– Месье Бюсак, пожалуйста, послушайте… Пожалуйста, подождите…
– Eh bien?[36]
Он снял плащ с вешалки в углу комнаты и, встав так, чтобы не дать Дженнифер проскользнуть к двери, стал торопливо распихивать по карманам свертки с едой.
Она постаралась успокоиться.
– Теперь вам незачем врать, месье Бюсак, нас никто не слышит. Скажите честно, вы ждали той ночью Лалли Дюпре? Вы знали, как она выглядит?
Он помолчал, явно не желая вступать в разговоры, но потом коротко бросил:
– Нет.
– Значит, вы и донья Франциска оба считали, что эта девушка, которую вы называете Мари, и есть Лалли Дюпре. Но и после моих вопросов донья Франциска быстро догадалась, кто живет у вас. Когда я попросила ее описать внешность умершей, она описала Джиллиан, то есть Мари. Донья Франциска обо всем догадалась и прибежала сюда прошлой ночью, чтобы сказать вам, что если и прежде было глупо не отправить вашу… гостью… в Испанию, то теперь, когда выяснилось, что Мари в действительности мадам Ламартин, держать ее здесь равносильно самоубийству. Вы же знаете, я следила за доньей Франциской и все слышала. Но тогда, месье Бюсак, вам должно быть понятно то, что произошло в ночь аварии.
Он пристально посмотрел на нее:
– И что из того?
– Ничего, – сказала Дженнифер, – кроме того, что я говорю правду, и мы оба это знаем.
– Ну да, – равнодушно сказал Бюсак, – вы говорите правду.
– Тогда, ради бога, поверьте, что я не собираюсь вмешиваться в ваши личные дела. Вы же видите, она вряд ли выдержит такое путешествие. Придумайте какую-нибудь причину, вы же можете, и отпустите ее со мной.
– Черт возьми, неужели до вас не доходят мои слова? Я хочу, чтобы она была со мной.
– Но вы не имеете права…
– Она моя жена.
– Да?
Он бросил на нее взгляд исподлобья:
– Что вас не устраивает?
– То, что она появилась здесь всего три недели назад. Видимо, во время аварии она ударилась головой и потеряла память. По ее словам, вы поженились около года тому назад. Зачем вы обманываете ее, месье Бюсак?
Немного помолчав, он спокойно сказал:
О проекте
О подписке