Грэйс сделала несколько несмелых шагов и взяла его протянутую руку. Тарквин шепнул ей что-то на ухо, почти незаметно поцеловал в щёку и вновь обратился к людям, для которых представление только начало становиться интересным.

– В моей жизни произошло, наверное, главное событие, которое определило весь последующий путь. Я встретил Грэйс. Думаю, вы о ней слышали.

Подтверждение в виде многоголосного гула не заставило себя ждать.

– До этого я жил как будто не по-настоящему. Не сомневался, что полностью соответствую давно сложившемуся общественному мнению, – Тарквин крепче обнял Грэйс за плечи. – Я даже верил, что у меня нет сердца, пока рядом с ней вдруг не почувствовал, как оно бьётся. И сегодня я счастлив рассказать вам, что эта девушка, прекрасная и отважная, согласилась стать моей женой.

Новость не стала внезапной. Во вновь нарастающем гуле отчётливее всего слышались фразы: «А что я тебе говорил!», «Ещё после Салгриана было понятно!» и «Мне кажется, он теперь стал выглядеть как-то человечнее…».

Королева Искария, поджав губы, принялась так интенсивно обмахиваться веером – в довольно прохладный осенний день, – что это вызвало небольшой ураган где-то за тысячу миль отсюда.

Саймак громко зааплодировал, и многие его поддержали. Похоже, это выступление короля ещё положительнее повлияло на его репутацию, чем те пафосные речи, на которых настаивал он. Тепло поздравив жениха и невесту, Саймак сам выступил вперёд. Он говорил что-то о счастье, о гордости и, кажется, о любви. Короткое время спустя Самира уже не могла вспомнить ни слова. Она пыталась сосредоточиться, но внимание всё ускользало, чувство радости никак не могло согреть, а наоборот, порождало в желудке неприятный холодок. Самира всё смотрела на стрелка – единственного из пяти, который ни разу не повернул головы в сторону моста. Среди веселящегося множества людей он застыл каменным изваянием. А чтобы компенсировать его неподвижность и сохранить гармонию в природе, внутри у Самиры всё сильнее закручивались турбулентные завихрения. Она чувствовала на себе и встревоженный взгляд Грэйс, но повернуть голову пока не могла.

Зрители вновь громко захлопали и переключили внимание на финалистов состязания. Это Саймак, пожелав участникам твёрдой руки, призвал их сделать решающие выстрелы.

Сначала своё превосходство доказывал знаменитый Охотник из Орсфола. Первым же выстрелом он умело направил стрелу в самый центр мишени и заработал десять очков. Уже чувствуя себя победителем, Корин долго красовался и раскланивался ликующей публике, и бахвальством напрочь спугнул удачу. Остальные попытки принесли бывшему чемпиону лишь пять и семь очков. Следующие два участника показали себя ещё хуже, заработав только по девятнадцать и двадцать очков соответственно.

Пришла очередь Тони. Он единственный держал лук в правой руке, а стрелял левой, поэтому его корпус был развёрнут в сторону зрителей на призрачном мосту. Перед тем, как вставить хвостовик первой стрелы в тетиву, Тони поднял голову и внимательно посмотрел прямо на Самиру. Она прочитала вопрос в его глазах и утвердительно кивнула. Тони кивнул в ответ и прицелился.

В отличие от Грэйс, Самира никогда не подбирала музыкальное сопровождение для значимых событий. Но сейчас в памяти всплыла грузная мелодия, которую Тони исполнял в ту недавнюю, возможно, главную ночь её жизни. Так как музыкальный инструмент на данный момент отсутствовал, молоточки вместо струн пытались извлечь звуки из её натянутых нервов.

Наверное, Самира забрала себе всё волнение: Тони безмятежно сделал три вполне удачных выстрела, нарисовав вокруг центра мишени равнобедренный треугольник из восьмёрок. Двадцать четыре очка, которые уже обеспечивали самому неопытному участнику турнира второе место. Самира только сейчас начала дышать нормально – до этого она боялась создать слишком сильный воздушный поток и тем самым как-то повлиять на полёт стрел. Она наконец смогла переглянуться с Грэйс, и они коротко улыбнулись друг другу.

По вине жребия или же по приговору судьбы, в которую он не верил, Джек стрелял последним. Его слава рассказчика и хорошего друга брата короля уже успела добраться до Элмура, поэтому из всех финалистов Джек являлся для зрителей самым диковинным экземпляром. Под выкрики с пожеланиями победы и шумные аплодисменты, которые он вряд ли воспринимал, Джек первыми двумя выстрелами также заработал шестнадцать очков. Потом он задумался, невидящим взглядом рассматривая что-то на поверхности воды. Его губы едва заметно пошевелились, но Самира сумела распознать слова: «Прости, Тони, не в этот раз».

Приняв трудное решение, Джек выпрямился. Он не терял много времени на подготовку, будто не доверял себе и боялся сбиться. Мгновение, вздох, сердце пропустило удар…

Джек направил последнюю стрелу в самый центр мишени.

Толпа на площади взревела от восторга. Не имело больше значения, кто именно победил. Чемпион определился и подарил всем новый повод для радости, а также очередную сверхважную тему для обсуждений, домыслов и – в запущенных случаях – теорий заговора. Кто-то громко скандировал: «Поцелуй!», и победитель не заставил долго себя упрашивать.

Джек медленно положил лук на землю и снял со спины колчан с оставшимися стрелами. Смотря строго перед собой, он под улюлюканье и, моментами, фривольные комментарии направился к мосту.

«Не пропускайте его», – мысленно попросила Самира, но стражники уже расступились и позволили герою дня пройти к заслуженной награде.

Самира быстро вышла вперёд и встретилась с Джеком в самом низу, что ошибочно было истолковано как нетерпение. Всеобщий галдёж стал практически невыносимым.

– Прекрасно выглядишь сегодня, – сказал Джек и тускло улыбнулся.

– Я горжусь тобой, – ответила Самира искренне.

– Прости, пожалуйста, что я победил.

Он выглядел уставшим, измученным. Со дня их короткого прощания перед Салгрианом синяки под его глазами приобрели более глубокий, сливовый оттенок, а огонёк во взгляде совсем скрылся за пепельной вуалью.

– Ничего страшного, – терпеливо ответила Самира и на всякий случай приложила ладони к его груди. – Ладно, целуй меня скорее, и покончим с торжественной частью. Только соблюдай рамки приличия.

– Нет.

Её руки напряглись.

– Джек, я прошу тебя не делать того, что ты собираешься сделать.

Похоже, их тихий разговор и заминка, которую он вызвал, начал портить праздничность момента.

– И вновь мы стоим на мосту, – почти распевно продекларировал Джек, – и ты не разрешаешь мне пройти.

– Тебе это не нужно, – в последний раз попыталась Самира.

– Ты ошибаешься, – ответил Джек.

Он взял её руки в свои. Почтительно поклонившись, прикоснулся носом к пальцам и прошёл мимо к самой высокой точке моста. Самира могла бы остановить его силой. Она могла бы даже провернуть всё так, чтобы никто не заметил. Но процесс был запущен. Джек должен был остановиться сам или же пройти путь до конца.

На площади стало тихо. В образовавшемся безмолвии голос победителя этого года прозвучал особенно отчётливо.

– Никто ведь не уточнял, какую из принцесс можно поцеловать, – громко сказал он.

Самире пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы заставить себя обернуться и посмотреть. Благодаря эффекту неожиданности Джек успел схватить Грэйс за руку и потянуть на себя, но получить награду он не успел. Тарквин резко возник между ними, да и стражники спешили навести порядок. Изловчившись, Джек зарядил королю кулаком в челюсть, за что тут же поплатился, получив ответный удар. Они могли бы и убить друг друга, если бы Саймак с вовремя подоспевшими стражниками не растащили соперников в разные стороны.

Пройдёт несколько лун. Никто из присутствующих на площади в этот праздничный день не вспомнит красивого убранства города, выступления музыкантов с акробатами и зрелищного состязания лучников, в котором до самого конца сохранялась интрига.

Зато все будут долго обсуждать, как победитель пытался поцеловать девушку, которую король всего минуту назад назвал своей невестой.

***

– Самира, ты не могла бы перестать мельтешить перед глазами?

Они были в кабинете Саймака. Тот впихнул сюда Джека, велев ему обдумать непристойное поведение и успокоиться, а до этого не сметь выходить. Вскоре сюда ворвался взволнованный Тони, а за ним и Самира. Других посетителей не было.

– Не разговаривай со мной, – отрезала Сэми. Она остановилась на секунду, чтобы пригвоздить Джека взглядом к дивану, после чего продолжила ходить перед окном от одной стены, до противоположной и обратно.

– Ну так свали отсюда, – прорычал Джек. Вышло не слишком грозно: он как раз отскребал из уголков губ засохшую кровь. – Мне и одной няньки будет достаточно. Прости, Тони.

– Я понимаю, – ответил Тони обобщённо.

Выполнить пожелание Саймака и успокоиться у Джека пока не получалось. Наоборот, чем больше он сидел тут, тем больше закипал. Собственный организм уже не мог вместить столько гнева, и он невольно распространялся на окружающих.

– А я здесь не ради тебя, – Самира снова остановилась, уперев руки в бока.

– Как быстро у тебя меняется настроение, – съехидничал Джек, вспомнив её печальные глаза там, на мосту.

Сейчас же Самира презрительно прищурилась.

– Я до последней секунды готова была дать тебе шанс, – прошипела она. – Но ты решил снова всё испортить и подставить девушку, которую предположительно любишь. Хороша любовь!

И Джек взорвался. Он не помнил в себе такой ярости. Он не думал, что можно испытывать чувство столь разрушительной силы и не умереть от разрыва сердца. Сам не осознавая, что делает, Джек рванулся к Самире, схватил её за талию и прижал к себе так крепко, чтобы ясно дать почувствовать, как сильно он её не хочет.

– Я понял, чего ты бесишься. Хотела снова поцеловать меня? Как тогда, в Вириене? – безжалостно прошипел Джек в дюйме от её губ. – Не можешь забыть нашу вспыхнувшую страсть? Так ты прямо говори, Самира, – я готов хоть сейчас прижать тебя к этому подоконнику и повторить.

Его отрезвил не полный ужаса взгляд девушки, не бешеный стук её сердца о его собственную грудную клетку. Джек пришёл в себя от звука тихо закрывшейся двери.

Он резко отпрянул от Самиры. Невыразимая паника сковала тело от подгибающихся коленей до кончиков волос на голове.

– Я тебя ненавижу, – тихо сказала Самира. Она обошла его вокруг и села на край дивана, ровная, как перетянутая и навсегда испорченная струна.

Едва ли это безобидное слово могло передать хоть часть отвращения, которое Джек испытывал сам к себе.

– Я догоню его.

– Не надо.

– Догоню и скажу, что это я во всём виноват, что я принудил тебя…

– Не надо. Меня он уже не простит, а вашу дружбу ещё можно попробовать спасти, – ровно, почти без надрыва перебила Самира. – К тому же, это ведь будет ложь.

На ватных ногах Джек сделал несколько шагов и опустился рядом с ней.

– Сэми, прости меня, – Джек хотел взять её за руку, но это сейчас было бы неуместно.

– Скажи, Джек, почему ты делаешь это? – она подняла голову, но посмотрела не на него, а на дверь. – Зачем ты сознательно отталкиваешь людей, которых любишь?