Глава 18

Что там обычно делают после секса в фильмах? Сваливают по-тихому? Ложатся спать? Идут в душ? Курят? Да в конце концов, пьют пиво или кофе! Но уж точно не убегают с «голой задницей» от своры собак, срывая так, будто это место преступления, когда тело еще не успело вернуться в реальность после освобождения.

И это я еще жаловалась на свою скучную жизнь? Забудьте!

Безнадежно ударяюсь шлемом о спину блондина, переплетая пальцы на его прессе, и делаю успокаивающий вдох, который, разумеется, не помогает мне от слова совсем.

Спустя несколько минут мы съезжаем по гравию на обочину, и как только мотор затихает, я порывистым движением снимаю с себя шлем, быстро, как могу, спрыгиваю с мотоцикла и отхожу на пару шагов назад.

Что это вообще было? И какого черта мое тело гудит от восторга?!

Сердце колотит молотом в груди, рьяно вздымающейся от частых и резких вздохов, пока я убеждаю себя, что мне не могло понравиться подобное безрассудство. Нет! И еще раз нет! Кровь кипит от переизбытка адреналина и мне требуется несколько секунд, чтобы обрести возможность говорить.

Для протокола!

Ему не стоило так скоро после произошедшего сбавлять обороты, потому что теперь мне очень хочется открутить к чертовой матери его шальную голову!

– Какого хрена ты вытворяешь?! – выкрикиваю я, дрожа всем телом и испепеляя горящим взглядом спину блондина, облокотившегося на руль мотоцикла.

Обнаженную и, чтоб его, татуированную спину, ведь своей футболкой он предпочел стереть с меня следы спермы. И только по этой причине сейчас перед моими глазами пленяющая картина с десятком чернильных зарисовок, но я кусаю себя за язык, когда позволяю этому отвлечь себя. Я злюсь, не так ли?

С важным видом поднимаю рукой волосы и встряхиваю их, чувствуя, как по шее соскальзывает бисеринка пота, а ведь этот засранец даже не смотрит на меня. И, кстати, его расслабленная поза подливает масла в огонь моего раздражения еще больше.

– Эй, – машу рукой, только без толку. – Ты хоть представляешь, что могло произойти, если бы твои выкрутасы пошли не по плану?! – отчитываю его, задыхаясь то ли от ярости, то ли от колючего адреналина. – Мы как минимум могли пострадать! Да бог мой, эти собаки готовы были разорвать нас! Что с тобой не так?

Внезапно плечи Макса начинают содрогаться от хриплого смеха, а потом он свешивает голову, тряся своей шевелюрой, чем в два счета добивает живущую во мне нудную стерву.

– По-твоему, это смешно?! Нас чуть не разорвали три псины… – резкими шагами я приближаюсь к парню, буквально кипя негодованием от его реакции, но как только блондин поднимает голову и бросает на меня озорной взгляд, забываю о том, что хотела сказать ему. Боже, ну почему он так великолепен с этой ребяческой улыбкой.

– Ты нравишься мне, когда злишься, знала?

Мой рот вытягивается в «О», а потом из груди вырывается удушливый смешок, и я закусываю губу, чтобы не позволить этому смешку обернуться громким смехом. Вот как ему это удается?

– Просто к сведению, – наклонив голову набок, Макс игриво касается языком уголка рта, – мы все еще живы, милая.

– О, да ты просто капитан очевидности!

– Из очевидного, – его рука забирается под мое платье, прежде чем я успеваю оказать сопротивление, а уже в следующее мгновение оказываюсь усажена за руль. – Ты снова акцентируешь внимание не на том, Монашка. Я хотел показать, насколько прекрасен выброс адреналина в кровь, а ты запомнила только бегущих за нами собак. – Его горячие губы щекочут мое ухо, и я тихо ахаю, когда слышу хрипловатый шепот: – Просто чувствуй себя, – широченная ладонь ложится на мой живот, заставляя мое тело откликнуться, а меня упасть на крепкую грудь парня. – Как сейчас чувствуешь мое тепло. – Затем он осторожно кладет мои руки на шероховатые ручки руля мотоцикла. – Как твои пальцы чувствуют невидимую вибрацию. – Блондин обнимает мои ребра ладонями и страстно сжимает их. – Как под разгоряченной кожей бьется пульс предвкушения.

Макс приникает губами к моей шее, и я выгибаюсь с судорожным вздохом.

– Просто чувствуй. – Порыв горячего дыхания чувственной волной прокатывается по моей коже, и я прикрываю глаза от ударившего в голову удовольствия, предоставляя блондину больше доступа, чем он пользуется, медленно скользя языком до плеча, где оставляет один короткий поцелуй с тихим: – Даже у страха есть красивая сторона, если правильно его почувствовать.

Заведенная и нуждающаяся, я принимаю попытку отстраниться, вот только Макс ловит меня за шею и разворачивает к себе, чтобы наши лица оказались в миллиметре друг от друга. Делаю резкий вдох, но забываю выдохнуть воздух. Я настолько близко к нему, что преклоняюсь его глазам, как идолу, заточенному в глубинах изумрудно-голубых льдин. Будто смотрю на заледеневшее озеро Байкал, видя в нем отражение себя. Он донельзя доминирует надо мной. И весь крах в том… мне просто нравится все, что этот парень дает мне. Более того… я боюсь, что уже стала заложницей ощущений под влиянием его хищной мужской энергетики.

Не в силах пошевелиться, прикрываю глаза и тяжело сглатываю, когда теплая мужская ладонь перемещается на затылок и сминает его, заставляя соблазниться близостью наших губ и горячим дыханием. Боже, к этому можно привыкнуть? Почему каждое его прикосновение вызывает во мне вьюгу мурашек, будто я чувствую все как в первый раз? Я думала, со временем подобное должно приесться, стать привычкой, возможно, но только не с Милки.

– На тебя невозможно злиться, ты знаешь? – шепчу я и провожу носом по его колючей щеке, не желая бороться с ним, когда дерзкие губы захватывают мои в теплом и влажном поцелуе, но слишком быстро неторопливая нежность сменяется голодом.

Макс впивается в мой рот, грозя поглотить меня целиком и полностью, подтверждая свои намерения дерзким языком, глубоко и быстро ласкающим меня. Каждое его движение кричит о потребности во мне, и я заражаюсь таким же голодом, становясь жадной, как и он. Я чувствую, как его вторая рука добирается до моей потяжелевшей от возбуждения груди и сжимает ее с восхитительной небрежностью. Так, что я выгибаюсь и упускаю гортанный стон, позволяя ему разбиться в безумии наших языков.

– Блядь, – стонет он, собирая мои волосы в кулак, а затем силой отрывает от себя, оставляя меня задыхаться так, словно через секунду случится катастрофа. После чего немного грубо разворачивает, вынуждая от неожиданности схватиться за руль и следом ощутить, как блондин прижимается губами к моей макушке. Позволяя почувствовать его напряжение и то, как глубоко он вдыхает аромат моих волос. «Боже, так приятно…» – думаю я, все еще пытаясь отдышаться от поцелуя, как вдруг слышу требовательное рычание: – Нам лучше поскорей убраться отсюда, – с этими словами Макс прикусывает кожу на моем затылке, и я взвизгиваю и только потом понимаю смысл его слов. Точнее я думала, что понимаю. Только я не успеваю и рта открыть, как он протягивает руку и проворачивает ключ зажигания. Какого черта?

18.1

– Ты хочешь, чтобы я… – мои мышцы сжимаются от ужаса, а из горла вырывается громкий протест: – Нет! – успеваю ударить по его руке. – Нет, Макс! – хочу повернуться к нему, но он крепче сжимает мои ребра, удерживая на месте. Втягиваю носом воздух, чувствуя, как сердцебиение вновь набирает обороты.

– Я не готова. Не сейчас. Пожалуйста, Макс, – молю я, призывая его к чему-то разумному, но разве это возможно?

Блондин тихо смеется, щекоча порывами дыхания макушку, а потом прижимается губами к моему уху и обдает вкрадчивым шепотом:

– Я хочу, чтобы ты крепче держала рукоятки руля, когда мы тронемся с места.

– Нет! Мы никуда не тронемся, пока не поменяемся местами!

Макс снова кусает меня, на этот раз за плечо и я вскрикиваю:

– Ты совсем озверел?!

– Тогда не спорь. – Он шлепает по моему бедру, и я автоматически ерзаю. – Устраивай поудобней свою маленькую попку и слушай меня.

Я оборачиваюсь через плечо, хмуря брови:

– Это безумие! – не теряю попыток достучаться до него. – Я не водила ничего, кроме своего старенького Пежо!

Он пожимает плечами, прищуривая один глаз.

– Ты же знаешь, я люблю безумие.

Закатываю глаза и отворачиваюсь, чтобы не видеть веселье на его лице. Этот парень безнадежен в своей беззаботности.

– Я буду рядом, не переживай. – Грудная клетка сжимается от звучания его низкого голоса и мне становится трудно дышать. – Готова?

Нет. Не знаю. По-моему.

На мгновение я запрокидываю голову и зажмуриваюсь, после чего выдыхаю отчаянное бурчание:

– Ответ «нет» не принимается, да?

Улавливаю позади себя движение, после которого на мою голову опускается шлем с вызовом:

– Ты должна это сделать. Считай это частью моей терапии.

Что?

Терапии?

Боже, только не говорите, что он все еще помнит о моей жалкой просьбе забыться?

От подобной мысли я ощущаю трепет, слишком быстро распространяющийся по коже. Кажется, даже я уже забыла об этом. А парень со внешностью рок-панка, который казалось бы не способен на какую-либо человечность и совершенно не должен даже думать о ком-то кроме себя, помнит, что на третий день нашего знакомство я попросила его помочь освободиться мне от оков. Как бы странно ни звучало, именно Милки оказался единственным, кто дал мне почувствовать себя такой, какой мне и было необходимо. Настоящей. Без заморочек. Ну почти. И мне нравится то, как он провоцирует во мне желание противостоять любому вызову, который этот блондин каждый раз бросает мне. Как и сейчас.

– Ладно, – сиплю от того, что горло сжимается и, сглотнув, добавляю уверенней: – Ладно, давай уже сделаем это.

Блондин усмехается и, не собираясь заставлять меня ждать, наклоняется так, что его обнаженная грудь соприкасается с моей спиной, а большие мужские руки накрывают чуть дрожащие пальцы, сжатые вокруг рукоятки. Сердце до боли колотится в груди, когда горячие ладони сильнее сдавливают мои руки, а бедра крепче обхватывают с двух сторон, создавая иллюзию защищенности. Мы соединяемся как две идеально выточенные друг для друга детальки. Знаю, я не должна даже думать об этом, но ничего не могу поделать с тем, что рядом с ним чувствую себя в безопасности. Мысль такая абсурдная и одновременно с тем честная, наверное, поэтому я тут же выбрасываю ее из головы вместе с неуместными эпитетами.

«Мы не в отношениях!» – напоминаю сама себе и тут же противоречу, позволяя телу бездумно наслаждаться исходящим от парня жаром. Это мгновение настолько интимное, что сейчас я бы даже побоялась посмотреть ему в глаза.

Надеюсь, управлять мотоциклом не сложней, чем машиной. Это последнее, о чем я успеваю подумать, прежде чем мотоцикл с рычащим звуком оживает.

– Здесь газ и тормоз, – он говорит немного серьезно и грубовато, как строгий учитель, и я готова прикрыть глаза и замурлыкать. Мне нравится эта его сторона. – Главное запомни две важные функции, ускорение и торможение, – Макс начинает объяснять, акцентируя внимание на правой руке, после чего зажимает рукоятку вместе с моими пальцами и ведет мое запястье вниз. По нарастающему обороту двигателя я понимаю, что это газ. Затем Макс собирается показать мне, как действует тормоз, но я опережаю его, потянув пальцами за рычаг. – Умница, схватываешь на лету, водитель старенького Пежо.

Я дергаю рукой и шутливо бью блондина локтем в ребра.

– Тише, милая, – хрипло усмехается он. – Без меня ты вряд ли доберешься до своего отеля.

Я мотаю головой, демонстрируя ему средний палец, чем заставляю блондина рассмеяться еще громче. Дальше в том же русле он объясняет мне, как пользоваться задним тормозом, как управлять сцеплением на левой части руля, а заканчивает разъяснением переключения передач на мотоцикле. Оно отличается от привычного мне автомобильного. Само переключение происходит с помощью ножного рычага, который передвигается левой ногой вверх или вниз. Ну вот в принципе и все. Мир мотокультуры, принимай бойца.

Пульс учащается, когда Макс, откинувшись назад, дает понять, что пошаговая инструкция закончена, скорость включена, сцепление выжато и, сделав спасительный глоток воздуха, я плавно отпускаю его и одновременно поворачиваю ручку газа, после чего уже ощущаю, как мотоцикл начинает медленно и плавно двигаться. По крайней мере, я прикладываю все усилия, чтобы мы тронулись с места как можно мягче. Божечки-ежечки. Впереди поворот.