Цитаты из книг автора «Мэри Лю»

Может, туман в груди разрастется, станет гуще и однажды поглотит меня, и я тоже

Пусть думают они, что удержать меня сумеют. Хоть всю входную дверь обвешайте замками! А для меня всегда другая дверь найдется. Тристан Кирслей. Похитительница Звезд

Я не отвечаю. Она, конечно, права: я никогда не задумывался, но мы с Тесс хорошая пара. Она всей душой понимает, откуда я вышел. Умеет поднять мне настроение в тяжелые дни. Ощущение такое, что она родилась в абсолютно счастливой семье, а не в такой, о которой только что рассказала Каэдэ. На сердце теплеет при мысли о том, с каким нетерпением я жду встречи с Тесс. Я иду туда, куда она. И наоборот. Мы одного поля ягоды. А еще есть Джун. Стоит подумать о ней, как у меня перехватывает дыхание. Собственная реакция чуть ли не смущает меня. Хорошая ли пара мы с Джун? Нет – именно это слово первым приходит в голову. И все же.

Его губы мягко прикасаются к моей коже, каждый новый поцелуй грубее предыдущего, нетерпеливее, требовательнее, голоднее. Губы Дэя возвращаются к моему рту, и я чувствую, что всякие остатки самоконтроля покидают его, вытесняемые чем-то инстинктивным, диким. Я тебя люблю – говорят его ласки. И я ослабеваю так, что боюсь свалиться на пол. Я целовалась с парнями прежде… но теперь кажется, будто до Дэя я ни с кем не целовалась. Мир превращается во что-то малозначительное.

Я выпрямляюсь и тянусь к рубашке. Мои руки прикасаются к его плечам. Стараюсь дышать ровно, мой мозг работает ясно и четко. Но когда я помогаю ему снять рубашку и вижу его обнаженные руки и грудь, периферия логического мышления мутнеет. Дэй хорошо сложен и поджар, кожа у него на удивление гладкая, если не считать нескольких шрамов (у него их четыре на груди и на талии, и еще один – тонкая диагональная линия от ключицы до правого бедра, еще корочка на руке – заживающий шрам). Дэй не сводит с меня взгляда. Трудно описать Дэя тем, кто никогда его не видел, – экзотичный, неповторимый, умопомрачительный. Он теперь так близко, что я вижу крохотную неровность, изъян в океане его левого глаза. Дыхание вырывается из его груди, горячее и поверхностное. Тепло достигает моих щек, но я не хочу отворачиваться. – Мы теперь вместе? – шепчет он. – Ты и я? Ты хочешь быть здесь? Его вопросы звучат виновато. – Да, – отвечаю я. – Таков мой выбор. Дэй притягивает меня так, что наши носы соприкасаются: – Я тебя люблю. Сердце возбужденно вспархивает, когда я слышу желание в его голосе, но мгновенно включается трезвая часть моего мозга. «Очень маловероятно, – остерегает она меня. – Месяц назад он даже не подозревал о твоем существовании». И потому я выпаливаю: – Нет, не любишь. Пока не любишь. Дэй морщится, словно я сделала ему больно. – Я так чувствую, – говорит он, прикасаясь своими губами к моим. Я беспомощна против боли в его голосе. И все же это лишь слова мальчишки, сказанные в полубредовом состоянии при чрезвычайных обстоятельствах. Я пытаюсь заставить себя ответить ему тем же, но признание замирает на языке. Как он может быть уверен в своих словах? Я определенно не понимаю всех тех новых чувств, что бушуют во мне; почему я здесь – потому что люблю его или потому что в долгу перед ним? Дэй не ждет моего ответа. Одной рукой он обнимает меня за талию, потом давит мне на спину, привлекая к себе, и вот я уже сижу на его здоровой ноге. Стон срывается с моих губ. Дэй прижимает свои губы к моим, и мой рот раскрывается. Он поднимает другую руку, прикасается к моей шее, щекам, его пальцы одновременно грубы и нежны. Дэй тихонько перемещает губы, целует меня в уголок рта, потом в щеку, потом в подбородок. Теперь моя грудь прижимается к его груди, мое бедро трется о мягкий выступ его тазовой кости. Реальность, утонувшая в моем мозгу, прорывается на поверхность.

– Поверни его в одну сторону, – сказал купец девушке, – и ты увидишь то место, куда тебе хочется попасть. Но если ты повернешь его в другую сторону, то увидишь, где ты нужна больше всего.

Трезубая молния сверкает в небе, шторм продолжается, разражаясь безудержными гневными тирадами, которые Сержио не в силах прекратить

В глазах Виолетты блестят слезы. Мы обе и подумать не могли, чем закончится история с однокрылой бабочкой. – А теперь оторви ей второе крылышко! – требует отец. – Папа, не надо, – пробует возразить Виолетта. Она обнимает отца за шею, пытаясь разжалобить. Бесполезно. Кусаю губы, чтобы не заплакать. – Не хочу, – шепотом произношу я, но при встрече с отцовским взглядом все дальнейшие слова застывают у меня в горле. Я беру туловище бабочки в другую руку и все теми же двумя пальцами отрываю второе крылышко. Мне кажется, что вместе с ним у меня разорвется сердце. Искалеченное, но все еще живое создание ползает по моей ладони. Внутри меня шевелится что-то темное и мрачное. – Убей ее! Словно в тумане, надавливаю большим пальцем на бескрылое туловище обреченной бабочки. Слышу негромкий хруст. Бабочка умирает не сразу. Еще несколько секунд она дергается в судорогах. Виолетта плачет. – Замечательно, Аделина. Мне нравится, когда ты показываешь свою истинную суть. – Отец берет меня за руку. – Тебе это доставило наслаждение?

Вот я у трона. Он прекрасен – роскошно отделанная конструкция из золота, серебра и камня. На сиденье, на подушке лежит корона Джульетты, тяжелая, украшенная драгоценными камнями. Я беру ее, любуюсь каменьями, которые переливаются на солнце, провожу пальцами по их твердой поверхности. Обхожу вокруг трона, крепко зажав в одной руке корону. Она моя. Я поднимаю корону и надеваю на голову. Тяжело. Наконец я сажусь на трон, откидываюсь назад и кладу руки на подлокотники. Как давно это было: я сидела, прислонившись к перилам лестницы в своем старом доме, и мечтала об этом – сижу в короне и смотрю на всех сверху вниз со своего трона. Я высоко поднимаю голову и окидываю взглядом зал. Он пуст. Ради этого я так сильно боролась, стольким пожертвовала и пролила так много крови. Это все, чего я когда-либо хотела, – отомстить своим врагам за то, что они со мной сделали. И я достигла этого. Месть моя свершилась. Я заставляю себя улыбнуться. Я сижу одна в тишине, на троне и с нетерпением жду, когда же на меня обрушатся удовлетворение и радость победы. Я жду, жду, жду. Но они не приходят.

Я вдруг начинаю злиться. Почему я должна потерять все, что люблю? Почему любовь – это такая слабость? Какое-то мгновение мне хочется вообще не нуждаться в столь ненадежной вещи. Я могу добиться в жизни ровно того же с помощью страха и силы. Какой смысл искать любовь, когда она всего лишь иллюзия?