Глава третья

Присутствие на месте преступления. Неподчинение приказам полиции. Препятствие правосудию.

Если Брюс и хотел избежать попадания в новостные сводки после хаоса на своем восемнадцатом дне рождения, таран машины преступника на своем новом автомобиле был не лучшим способом это сделать. Особенно прямо перед выпускным.

Но пресса хотя бы отвлеклась от разговоров о его родителях и унаследованном богатстве. Теперь газетные заголовки спекулировали на физическом состоянии самого Брюса, а первые полосы украшали фотографии его покореженного «астон-мартина». Сразу же после аварии в сети всплыли слухи о возможной смерти юного миллиардера наряду с предположениями, что в момент столкновения Брюс Уэйн был пьян или пытаться удрать от полиции.

– Насыщенная получилась пара недель? – поинтересовался Люциус Фокс с противоположного конца стола.

Они сидели вместе в комнате ожидания в зале суда, наблюдая по телевизору репортаж о погоне за Ночным бродягой. Как раз в этот момент «астон-мартин» Брюса протаранил машину преступников. С момента аварии прошло уже две недели, но Брюса по-прежнему мучили головные боли – последствия перенесенного сотрясения. По состоянию здоровья юноша и так уже пропустил целую неделю занятий, а вторую провел, подвергаясь бесконечным вопросам со стороны одноклассников и дежурящих у ворот усадьбы репортеров. Однако, наблюдая за телевизионными репортажами, Брюс не мог скрыть удовлетворения. Любой, даже Люциус, понял бы, что преступникам удалось бы скрыться, не вмешайся Уэйн.

Правда, суд это мало волновало.

– По крайней мере, наша машина показала все, на что она способна, не так ли, – отважился заметить Брюс, – этого хватит для испытания ее средств безопасности?

Люциус вопросительно изогнул бровь, не в силах сдержать легкую усмешку, затем вздохнул и покачал головой. По крайней мере, сегодня на его лице не было того панического выражения, с которым он впервые посетил Уэйна в госпитале и увидел юношу под капельницей.

– Это все моя вина, – ответил Фокс, – мне не следовало просить тебя отправляться на мероприятие на «астон-мартине».

– Ну, зато я оказался в нужное время в нужном месте.

– Или не в то время не в том месте, Брюс. Зачем ты это сделал? У тебя неожиданно проснулось желание вершить справедливость?

Полицейские тоже первым делом спросили его именно об этом, но Брюс до сих пор не знал, что на это ответить.

– Полагаю, потому что я знал, что смогу его остановить, – произнес юноша, – и знал, что полиция не сможет. Что мне оставалось делать? Остаться в стороне и наблюдать?

– Ты не работаешь в правоохранительных органах, Брюс, – потеплевшим голосом произнес Люциус, – ты не можешь так запросто вмешиваться в их работу.

Брюс никак не отреагировал на замечание собеседника. Если бы он мог каким-то образом вмешаться в события в том переулке несколько лет назад, сейчас его жизнь сложилась бы совсем иначе.

– Я больше так не буду, – ответил он вместо этого.

По телевизору показывали, как полицейские окружили вторую машину и вытащили водителя из-под обломков.

– Этот Ночной бродяга занимал один из самых низких постов в группе, – произнес репортер, – о Бродягах до сих пор мало что известно, но полиция опубликовала символ, который преступники оставляют на месте каждого правонарушения.

Ночные бродяги. Брюс вспомнил, что именно кричали полицейские в ночь аварии. За последний год он часто слышал это название в новостях. На самом деле, полиция подозревала, что убийца того бизнесмена, сэра Гранта, также принадлежала к банде. На телевизионном экране появилось изображение – монета, объятая языками пламени. Этот символ регулярно встречался на стенах зданий в местах различных преступлений. Было что-то зловеще личное в этом символе – символе сжигаемого богатства. Можно было представить, что Ночные бродяги с радостью бы поступили так и с самим Брюсом, подвернись им подходящий случай.

– Что ж, Брюс, – сказал Люциус, когда репортаж начался сначала. Мужчина откинулся в кресле и рассеянно провел рукой по своим коротко подстриженным темным кудрям. Комнатное освещение придавало его смуглой коже голубоватый оттенок. – Полагаю, наши летние планы придется изменить.

Брюс повернулся лицом к наставнику. Для нового главы отдела исследований и разработок «УэйнТех» Люциус Фокс был необычайно молод. Люциус был скор на улыбку, его сияющие глаза внимательно изучали окружающих, походка была энергичной и подсказывала, что Люциус постоянно стремится изменить этот мир.

– Я по-прежнему могу приходить в лабораторию в свободное время, – предположил Брюс, одарив собеседника полным надежды взглядом. – Главное, убедиться, что за рулем будет кто-то другой.

Фокс рассмеялся.

– Мы составим тебе новое расписание. – Мужчина указал на лежащий между ними планшет. – Этот мир гораздо опаснее, чем ты полагаешь, Брюс. Постарайся быть осторожнее, хорошо?

Уэйн изучил планшет. В настоящий момент устройство был подключено к его банковским счетам. Получить к ним доступ можно было только с помощью отпечатка его пальца и секретного кода – демонстрация новых мер безопасности, разработанных Люциусом и «УйэнТех».

Люциус пояснил, что при любой подозрительной попытке подключения – например, если будет введен неверный код – система среагирует моментально и в считаные секунды удаленно отключит пытающийся авторизироваться компьютер.

Брюс кивнул.

– Благодарю, – произнес он, – я с нетерпением жду возможности увидеть все, на что способна твоя команда.

Люциус приподнял одну бровь.

– Наши дроны пока еще не готовы патрулировать улицы Готэма, хотя нам уже удалось предложить наше улучшенное защитное снаряжение Метрополису. Они собираются сделать большой заказ.

Проект превентивных оборонных механизмов. В этом интересы Люциуса и Брюса совпадали – технологии шифрования, которые обезопасят банки Готэма так же надежно, как они защищали счета самого Уэйна, дроны, которые будут патрулировать улицы города. Любые технологии, призванные защищать людей.

– Отлично. Этому городу не помешает дополнительная защита, – шепотом произнес он, – и наш проект этому поспособствует… Я в этом не сомневаюсь.

Краешком глаза Брюс заметил, что в репортаже снова замелькали кадры стоящего с поднятыми руками Ночного бродяги. Он покончил жизнь самоубийством в тюрьме – перерезал себе вены тайком пронесенным лезвием за день до того, как детективы пришли к нему на допрос. Полиция до сих пор не могла понять, что делали Бродяги внутри того здания, а теперь, со смертью единственного подозреваемого, следователи лишились своей важнейшей зацепки.

Брюс внимательно изучил изображение преступника на экране, пытаясь осознать тот факт, что этот человек, которого он видел живым всего две недели назад, уже мертв. От этой мысли желудок скрутило в узел. Должно быть, этот парень был невообразимо предан своему боссу, кем бы тот ни был. Или до смерти его боялся.

Люциус указал на экран телевизора:

– Пока по улицам разъезжают Ночные бродяги, есть вероятность, что это случится раньше, а не позже.

Воцарилась тишина, на обоих неожиданно накатили воспоминания о погибших родителях Брюса. Наконец, Люциус поднялся на ноги, подошел к юноше и положил ладонь ему на плечо.

– Крепись, Брюс, – мягко сказал он.

Брюс помнил этот взгляд со времени своего первого посещения «УйэнТех» вместе с отцом. В тот раз Люциус, тогда еще многообещающий стажер, рассказывал Томасу Уэйну о тех проектах, над которыми он трудился. Брюс улыбнулся наставнику.

– Прости за все эти неприятности, Люциус.

Мужчина снова похлопал его по плечу.

– Когда-нибудь я расскажу тебе обо всех неприятностях, в которые я вляпался в твоем возрасте.

На этом он попрощался и вышел из комнаты.

Телефон Брюса тренькнул. Юноша взглянул на экран и увидел новое сообщение в общем чате с Харви и Дайан.

Харви: Эй, ну что, каков официальный приговор?

Брюс: А каким он мог быть? Виновен, конечно же.

Харви: Сожалею, дружище. К чему тебя приговорили?

Брюс: Домашний арест на пять недель и общественные работы.

Харви: Нееееет.

Дайан: Это же половина лета! А скоро итоговые экзамены и выпускной! Они не сказали, где тебе придется отрабатывать?

Брюс: Еще нет.

Харви ничего не ответил, но Дайан прислала серию печальных смайликов. «Давайте встретимся, – предложила она, – и отпразднуем, что ты смог пережить эту заварушку, не сломав себе шею. Мы уже изрядно запоздали с твоим праздничным ужином». Пауза. «С тобой же все будет хорошо, правда?»

Брюс улыбнулся.

«Спасибо», – ответил он.

Только он начал обдумывать, сколько еще ему придется оставаться в этой комнате, как вошли два офицера полиции. Один из них жестом пригласил Брюса проследовать за ними.

– Вы свободны, – произнес полицейский, – мы отвезем вас домой. Там вас встретит ваш опекун вместе с детективом Драккон.

– Детективом Драккон? – Уточнил Брюс на ходу.

– Она обсуждает ваш приговор с мистером Пенниуортом. – Полицейский был явно не заинтересован в продолжении разговора, оставив Уэйна гадать, кто такая детектив Драккон.

Полчаса спустя они остановились перед изящными позолоченными воротами усадьбы Уэйнов. Главный вход в поместье окружали четыре колонны, к тяжелым двухстворчатым дверям вела каменная лестница. Слева и справа на стенах усадьбы вздымались трехэтажные башенки. По обеим сторонам вымощенной камнем дорожки, ведущей от ворот к лестнице, возвышались железные фонари. Поскольку была еще середина дня, лампы не горели.

Рядом с воротами Брюс заметил голубую машину, на борту которой жирными белыми буквами была выведена надпись «Департамент полиции Готэма». Возле водительской дверцы стоял Альфред, рядом с ним расположилась женщина в легкой шелковой рубашке, контрастирующей с ее темной кожей, и пальто песочного цвета, аккуратно накинутого на плечи. Заметив подъезжающую машину, спутница Альфреда выпрямилась и уставилась на Брюса.

– Вы заставили меня ждать, – сообщила она сидящему за рулем полицейскому.

– Простите, детектив, – ответил водитель, – попали в пробку.

– Брюс, – произнес Альфред, наклоняясь к окошку машины, – это детектив Драккон.

Женщина протянула руку через открытое со стороны пассажира окно. На темных пальцах детектива Драккон красовались простые серебряные кольца, а тщательно ухоженные ногти сверкали коричневым лаком.

– Приятно познакомиться, Брюс Уэйн, – сказала она, – рада, что не ты сидишь за рулем.

Затем детектив Драккон отвернулась в сторону.

Окна в поместье Уэйнов были открыты, пуская внутрь пятнистый солнечный свет и легкий ветерок. Брюс прошел через центральный вход и оказался в большом зале с высоким потолком. Украшенная коваными железными перилами лестница вела на балкон, выходящий в гостиную и столовую. Сейчас усадьба казалась запущенной – вся мебель была укрыта белыми чехлами, защищающими ее от повреждений, пока рабочие заканчивали переделывать стены. Часть лестницы была огорожена, поскольку несколько расшатавшихся участков перил нуждались в замене. Альфред был занят, указывая двум доставщикам продуктов путь из гаража на кухню.

Все это напоминало обычную послеполуденную суету, разве что сейчас Брюс сидел напротив суровой женщины-детектива, пристально изучавшей его поверх своих очков в красной оправе. Все в ее облике было идеальным. Ни одной складки на одежде. Черные волосы ровными косичками собраны в толстый шар на затылке. Ни одной прядки не выбивалось из прически.

Брюс пытался понять, к какой категории отнести детектива Драккон. В жизни юноша встречал не много людей, которые пытались подлизаться к нему в надежде что-нибудь получить или из зависти унизить его. Детектив не относилась ни к одной из этих категорий. Она не завидовала ему, ничего от него не хотела и явно не имела никаких скрытых мотивов. Драккон даже не пыталась скрыть, как сильно он ей не нравится. Уэйн задумался, какие дела ей пришлось раскрывать за время своей карьеры.

Заметив огонек интереса в его глазах, детектив поджала губы.

– Полицейский в участке сказал мне, что до сих пор помнит тебя маленьким мальчиком. Он определенно не ожидал от тебя такого рекламного трюка.

– Это не было рекламным трюком, – возразил Брюс, – мне и так хватает внимания.

– Да? – ровным, спокойным голосом спросила Драккон. – Неужели? В таком случае тебе плохо удается избегать его. К счастью, у тебя под рукой есть армия адвокатов, готовая помочь легко соскочить с крючка.

– Ниоткуда я не соскакивал, – запротестовал Уэйн.

Альфред, который как раз ставил на кофейный столик тарелку с сыром и чайник, кинул на подопечного предупреждающий взгляд.

Детектив Драккон наклонилась, взяла свою чашку с чаем, положила ногу на ногу и обратилась к Брюсу:

– Ты когда-нибудь занимался грязной работой, Брюс?

– Я помогал родителям в саду, помогал отцу в гараже, – ответил юноша, – я помогал им в столовых для бездомных.

– Другими словами, не занимался.

Брюс открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Он и правда не занимался грязной работой. Альфред держал при поместье штат из десяти работников, которым хорошо платили за то, чтобы они содержали усадьбу в полном порядке и не попадались на глаза юному хозяину. Грязная посуда испарялась из кухни, свежие полотенца сами собой возникали в ванных комнатах. До Брюса время от времени доносились шорохи метелки из коридора да щелчки секатора из открытого окна – на этом все. Со стыдом юноша осознал, что не знает никого из работников, обслуживающих поместье Уэйна.

– Ну, теперь тебе придется запачкать руки, – продолжила детектив, – под моим надзором тебе предстоит заняться общественными работами, Брюс. Ты понимаешь, что это значит?

Их взгляды встретились. Брюс приложил все усилия, чтобы на его лице не дрогнул ни единый мускул.

– Что же?

– Что я позабочусь о том, чтобы у тебя напрочь отпало желание когда-либо впредь нарушать закон, – ответила Драккон и сделала изящный глоток.

– Куда вы меня направите? – поинтересовался он.

Женщина вернула чашку на блюдечко.

– В «Лечебницу Аркхэм», – произнесла она.