Глава первая

Закари сидел в своём кабинете и размышлял о том, что ему сказал брат ещё месяц тому назад. Девушка была заперта, и её охраняли лучше, чем самого президента. Очень жаль, но человека в пакет не засунешь и не пронесёшь через охрану незамеченным. А как достать её, временный глава базы номер девять не понимал. Уже на протяжении двадцати девяти дней все его мысли были в знакомых лабиринтах базы номер восемь. Он знал, где именно сидела пленница, сколько человек её охраняли, что она ела и во что была одета. Ему было известно о ней всё: возраст, вес, группа крови и итоговые показатели лабораторных опытов. Но вся эта информация ничего не значила, когда возле дверей сидел цербер – его мать.

Единственное, что приходило на ум Заку, – это ворваться с боем на базу и отнять девчонку, но тогда погибнут многие, а людей и так осталось меньше, чем недостаточно. Удивительно то, что на его базе уцелело намного больше военных, ему, в отличие от брата, не приходилось обучать сопляков держать в руках оружие, заставлять их позабыть о страхе перед смертью и не обделывать штаны. Но на его базе был недостаток медиков и рабочей силы. Уже полгода Зак строил стену вокруг девятки. Их местоположению повезло намного меньше, чем соседствующим военным. База была замаскирована под старую церковь, и основной вход находился на последней точке входа в городское метро. Приходилось строить стену, но эта задача была не из легких, военных на работы не отправишь, у них и так много других задач, а те, кого Закари и его люди спасли, никчемные и слабые. Гражданские недисциплинированны и глупы, они до сих пор лелеяли надежду на правительство, что оно спасёт их от тумана. Знали бы они, что творилось в мире, давно откинули бы эти мысли на свалку несбывшихся грёз. Монархи, президенты и канцлеры многих стран были мертвы или заражены, там, в этих странах, шла борьба не только с вирусом Т001, но и со здравым смыслом. Даже разрушенные города, заполонившие свои улицы зараженными, прельщали глупцов к правлению. Зак бы не стал бороться за власть, которая заранее была обречена на провал.

С появления тумана прошло двести двадцать два дня. И с каждым из этих дней Заку становилось известно о каждом шаге землян в бездну. Президент его страны, несмотря на строгие правила распространения информации, всё же оказался не столь глуп и отправлял на все базы данные об изменениях не только в своей стране, но и о том, что происходило за пределами границ его правления. Кроме глав баз и других военных объектов, данной информацией никто не располагал. Уже месяц как президент не отправлял новые вводные, и это означало одно – больше подобная информация не имела значения. Мир рухнул, и большее, что люди могли сделать, – не дать истребить человечество полностью, но это будет сложно, ведь женщин практически не осталось. В соотношении к мужчинам на базе номер девять – одна к двадцати двум.

Закари крутил в руках кулон, когда в дверь постучали.

– Войдите, – ответил он и даже не посмотрел на дверь, тем не менее она открылась и закрылась, а в кабинете стало на одного человека больше.

– Зак, думаю сегодня не стоит идти.

Келлер тут же поднял взгляд на своего друга и сослуживца, но лицо Нео ничего не выражало.

– Это не обсуждается.

Закари бросил взгляд за окно, там свирепствовала непогода. Дождь лил как из ведра, а ветер гнул ветки деревьев ближайшего парка. Кабинет Закари Келлера находился у вершины церкви, через смежную дверь располагалась его комната. Те, кто жил под землей, редко его видели, но знали благодаря кому они вообще были живы.

– Я знаю. Но завтра мы должны быть в аэропорту, и если сегодня что-то пойдет не так, то…

– Ты хочешь составить компанию Рэнли? – спросил Зак.

Нео тут же сжал губы, но не прекратил смотреть на Закари упертым взглядом. Временный глава базы знал, что друг прав, но даже от друга он был не намерен терпеть непослушание. Этому его научила мать. Никто и никогда не должен видеть сомнений, иначе за тобой никто не пойдет, так она говорила. Подобного рода наставления она вдалбливала в головы своих сыновей с самого рождения.

– Даже встреча с президентом не столь важна, – уверенно сказал он и снова опустил взгляд на прямоугольный металлический кулон в своих руках.

Правый верхний угол начал ржаветь, но не сам кулон был важен Заку, а то, что на нём написано.

Нео тяжко вздохнул и прошел к столу, опустился на стул и сказал:

– Тогда я пойду с тобой.

Зак искривил губы в слабой улыбке, он понимал, что от друга ему не отделаться. Практически четыре года прошло с тех пор, как Закари Келлер перешёл с восьмой базы на девятую, и всё это время Нео и Рэнли были подле него. Их знакомство было странным и глупым, схождение характеров тяжелым, а понимание принципов жизни друг друга непосильным. И только благодаря одному моменту в жизни Закари, эти трое стали неделимы. Всего один случай свёл их больше, чем кровных братьев роднит молоко матери.

– Когда ты выпустишь Рэнли?

Закари ожидал этого вопроса, ему не единожды доносили, что Рэнли Скотт, уже достал всех, кого ставили на охрану его камеры. Если со Скотта снять военную форму, то никто никогда не догадался бы, что он искусный воин и безжалостный убийца. Это светловолосый высокий щеголь, которого хлебом не корми, дай поболтать. Но самое жестокое, что сделал с его жизнью туман, так это выкосил большую часть женского населения планеты, а без внимания слабого пола Рэнли жить не мог. Из-за этого внимания он и сидел за решеткой.

– После возвращения домой, – ответил Зак.

Обычно спокойный и собранный Нео позволил себе слабую улыбку.

– Он и так уже всей охране вытрахал мозг.

Как бы не было забавным пребывание Рэнли за решеткой, его проступок стоил Заку пары лет жизни. Келлер внимательно посмотрел на Нео и без тени улыбки сказал:

– Он подверг всех опасности и должен понести наказание.

– Рэнли сделал это не со зла.

– Ты же понимаешь, что это ещё хуже? Зло объяснимо, а глупость и неосмотрительность фатальны.

Келлер больше не хотел говорить о друге, которого пришлось запереть в камере по соседству с крысами.

– Всё готово к полёту?

– Да. Но ты не думаешь, что пять человек – это слишком мало?

Закари не думал, что пять – это мало, он знал, что база номер восемь отправляла тридцать человек. Тем самым полковник хотела показать, что у неё много людей. Но Зак знал, что это не так. Чтобы пустить пыль в глаза президенту, полковник оставляла базу практически неприкрытой. Вот это глупо.

Сначала он рассматривал этот момент, как возможность пробраться на базу номер восемь и выкрасть девушку, но как позже ему стало известно, на это время база будет полностью законсервирована и даже удар ядерного оружия не заставит полковника изменить своё решение. На момент отсутствия тридцати военных восьмёрка будет закрыта и на вход, и на выход.

– Что у нас по оружию? – спросил Келлер.

– Вчера доставили ещё три машины.

– Этого мало.

Нео не перечил другу, хотя считал, что оружия у них сейчас больше, чем достаточно. Нео вообще не приемлел разногласий с Келлером, не то, что Рэнли, тот часто не следил за языком и переходил грань дозволенного, но только наедине.

– Как там поживают наши фанатики? – спросил Келлер, внимательно вглядываясь в лицо Нео.

– Молятся туману.

– Больше они не доставляли проблем?

– Нет.

– Отлично.

В метро, недалеко от места, где был расположен основной вход на базу номер девять, скопились выжившие, они отказались идти на базу, Закари был этому только рад. Лишние люди одновременно и хорошо, и плохо. Не зараженные из метро стали называть себя – неофитами. На станции жило немногим более сотни человек, а трое из них – отличные ораторы, они-то и вбили в головы остальным, что туман – это послание господа. Неофиты служили туману и только ему. Как-то Закари спросил у Даррела Джонса, одного из основателей новой веры, как же они служат туману? Даррел не ответил, ссылаясь на то, что только неофиты могут постичь всю силу и предназначение высшего тумана.

Нео втянул в легкие побольше воздуха и решил сказать Закари о своих мыслях.

– Я пришел по другому поводу.

Зак одарил Нео слишком пристальным взглядом прищуренных глаз.

– Слушаю.

– Я по поводу девушки. Ты можешь связаться с полковником и…

– Убирайся.

Слово было сказано тише, чем Зак обычно говорил, но даже у Нео перехватило дыхание от силы, что в нём прозвучала. Нео не сдвинулся с места.

– Мне повторить?

– Нет. Но ты ведь и сам об этом думал…

– Не думал, что за четыре года ты меня так и не узнал.

Закари достал планшет и начал заполнять последние данные для президента, давая этим понять, что разговор окончен. Нео ушел. Как только дверь за другом закрылась, Зак отложил планшет, достал из стола пачку сигарет и прикурил. Откинулся на спинку отцовского кресла и выпустил дым в потолок. Никогда. Никогда в жизни он не обратится к полковнику. К матери бы мог, но она умерла четыре года назад, остался только полковник.

Через час Закари, Нео и ещё трое военных отправились на загородное кладбище. По дороге им не встретились зараженные, а всё оттого, что с неба лил дождь. Зак покинул машину один, он всегда делал это в одиночестве, прошёл сквозь арочные ворота кладбища и отправился к склепу. Место, где осталась его прежняя жизнь, беззаботная, наполненная счастьем и радостью. Наполненная смыслом. Дождь промочил черную экипировку Зака, но он не замечал ничего.

Заходя в склеп, он поморщился от запаха, который неизменно встречал его здесь. Сырость и скорбь, именно так бы он охарактеризовал этот аромат. Больше Закари Келлер нигде не встречал подобного.

Он практически не видел, куда ступал, но свет ему и ни к чему, он знал здесь каждый камень, каждую трещинку на светлом мраморе. Закари подошёл к выбитому углублению в стене, достал две толстые белые свечи, зажигалку и зажег их. Поставил на место сгоревших и убрал старые к себе в карман.

Склеп осветился слабыми плясками огня, Закари ещё пару минут постоял так, обернувшись лицом к стене, ведь каждый раз стоило ему повернуться к камню с датами через черточку, он тут же возвращался в самое страшное время в его жизни. Даже туман, со всеми зараженными, не наводил на него столько страха, как увиденное на камне.

Но всё же он обернулся. Зак всегда так делал.

И замер. В горле образовалась горечь, а легкие сжало.

Закари обошёл камень и сел возле него, он никогда ничего не говорил умершему, у Закари не было нужных слов… тут никаких слов недостаточно. Каждый раз он смотрел на камень и воображал, какой бы сейчас была его жизнь, если бы не поступок матери. Даже в мыслях было противно называть её мамой, она не заслужила этого звания.

Закари сидел под танцем свечей, и в его глазах могли бы собраться слёзы, но он истратил их лимит четыре года назад. Он был бы и рад им, но после скорбного дня они ни разу не приходили.

В его ухе ожил голос друга.

– Зак, у нас тут гости.

Посетитель склепа поднёс руку к наушнику и, зажав кнопку, спросил:

– Кто это?

– Твой брат.

Закари удивился, но ничего не ответил, он приподнялся с пола, прикоснулся к дате, что была написана до черты, и сказал:

– Я приду ещё раз.

Это единственное, что он мог сказать. Кажется, что только эти четыре слова помогали ему жить. Зак не привык нарушать обещания. Кроме этих слов, Закари помогала жить ненависть. Он сожалел, что она появилась не сразу. Она выстрелила в день похорон, а после спала в Закари три месяца после ужасного дня, никак не давая о себе знать, а потом, в день, когда он напился до беспамятства, она отрезвила его. Все три месяца Закари Келлер был тенью живого человека, он ни с кем не разговаривал, толком не ел, не мылся и вообще не замечал ничего вокруг, кроме алкоголя. Жалким, именно таким он был.

Не погашая свечей, Закари покинул склеп, он не обернулся, даже когда выходил за пределы кладбища. Дождь лил слёзы вместо него, но даже сквозь стену воды Зак увидел мотоцикл брата возле машины, на которой приехал он сам. Брат взволнованно ходил туда и обратно, а когда Закари подошел достаточно близко, то метнулся к нему.

– Не ожидал увидеть тебя тут, братишка, – сказал Зак немного громче обычного, чтобы перекрыть шум дождя.

Зейн снял шлем, и дождь моментально стал смывать с его лица кровь. Закари понял, что брат натворил дел, хотя на него это было не похоже, младший из Келлеров слишком сильно пытался быть похожим на мать, но и она в своей жизни допустила просчет. Однажды, но допустила.

– Твоя кровь? – спросил Закари.

– Нет.

– Ты кого-то убил, и я должен спрятать тело? Сейчас другие времена Зейн, просто оставь беднягу на улице.

Зейн не оценил юмора старшего брата.

– У меня к тебе просьба.

Это уже интересно. Закари не помнил, когда брат в последний раз о чём-то его просил.

– Слушаю.

Зейн волновался, Закари видел его в таком состоянии крайне редко и искренне был заинтересован в чём же дело.

– Это серьезно, – добавил младший брат.

– Я по-прежнему слушаю.

Зейн провёл рукой в перчатке по волосам и сжал губы в тонкую линию.

– Я прошу тебя забрать одну девушку на твою базу.

Девушку? Тут Зак стал максимально заинтересованным.

– На тебе её кровь?

– Нет. Это её матери. О Боже, Зак, ты бы видел её.

– Мать девушки?

– Нет. Брукс, она словно сошла с ума. Ты должен помочь ей.

– Я ей ничего не должен. Как и тебе.

– Тогда я прошу тебя, помоги мне… как брату.

– Ты можешь рассказать нормально? Не думал, что какая-то Брукс способна сбить с тебя чопорность и заставить так сильно нервничать.

Закари всегда разговаривал с братом в издевательской манере. Казалось, это единственное, что осталось неизменным с их детства

– Ты невыносимый.

– Тем не менее ты ко мне пришел. Я по-прежнему слушаю тебя.

Зак уже начинал терять терпение, а Зейн не знал с чего начать рассказ.

– Полковник убила её мать и пообещала убить саму Брукс после того, как она вернется со встречи с президентом.

– Так пусть убьет, раз обещала.

Когда Зейн бросил на брата яростный взгляд, тот сразу понял, Брукс – та самая мышка, которая раздолбала витрину в магазине в разгар апокалипсиса, просочилась в мысли брата. Занятно.

– Я не хочу, чтобы она умирала, – признался Зейн и тем самым дал в руки Закари неоспоримое преимущество.

– Братишка, я не благотворительный фонд.

– Но полковник не тронет её, если ты заберешь…

– Я знаю.

– Так в чём дело?!

Зейн начинал злиться, но в то же время понимал, что только на девятой базе Брукс будет спасена.

Закари пару мгновений порассматривал свои пальцы на руках, а когда поднял взгляд на брата, в них был только холодный расчет.

– Мне нужна плата. Знаешь ли, твоя беженка будет есть, пить, носить одежду, что добыли мои люди…

– Что ты хочешь?

Зейн злился, у него перед глазами до сих пор была рыдающая Брукс, она пришла к нему в комнату вся в крови и разнесла мебель, крича, как ненавидит всё семейство Келлеров. А потом она осела прямо посреди комнаты и стала выть как раненое животное. Зейн не знал, что делать и попытался успокоить её, тогда-то она и рассказала ему, что полковник узнала о том, что они целовались и пригрозила Брукс. Приказала, чтобы та перешла в другое крыло, девушка отказалась, и полковник вызвала мать Алекс и убила её на глазах у дочери. Сказала, что если после встречи с президентом она вернется на базу, то встретиться с матерью быстрее, чем ожидалось. Келлер не мог понять, откуда мать узнала и почему решила вмешаться в его личные дела, но это не имело значения. У полковника всегда свои мысли и замыслы. Зейн не знал, что делать. Брукс сама подсказала ему выход, она должна покинуть базу, но девушка не знала куда идти. Да и он не хотел, чтобы она навсегда исчезла из его жизни, и он решил обратиться к брату. Ведь если Брукс будет на базе номер девять, полковник никогда до неё не доберется. И вот он здесь.

Закари сделал вид, что раздумывает, но уже знал, что потребует от брата.

– Приведи мне девчонку, которую полковник держит взаперти.

От такой наглости даже Зейн опешил.

– Это невозможно.

– Тогда сам спасай свою Брукс, или позволь полковнику пристрелить её, как бешеную собаку.

Закари обошел брата и ступая по лужам направился к машине. Дождь начал стихать, а значит зараженные скоро выберутся наружу. По какой-то причине они опасаются дождя и прячутся от него. Но Закари видел, что первый дождь после тумана сделал с зараженными, он покрыл их черной коркой, словно тонкой бронёй.

– Стой, – окликнул его Зейн, с силой сжимая в руках шлем.

Закари медленно обернулся и посмотрел на брата сквозь пелену дождя.

– Слушаю.

– Я согласен, но…

– Но? Ты думаешь тут могут быть какие-то "но"?

– Да, она должна ходить с тобой на вылазки, когда мы…