Глава третья

– Алекс? Алекс, вставай.

Лекса пытается растолкать меня, а я прячу голову под подушку и отмахиваюсь от неё рукой.

– Алекс, мне страшно, – говорит она, и я всё же откидываю мягкую, теплую и такую родную подушку в сторону.

Сажусь и, зевая, спрашиваю:

– Что на этот раз?

– Мама так и не пришла, а на улице ту-туман.

Что?!

Я моментально выныриваю из царства сна и соскакиваю с кровати, практически сшибаю Лексу с краешка, на котором она уселась. Подлетаю к своему окну и замираю. Я вижу соседний дом, но словно смотрю на него сквозь целлофановый пакет. На улице орет чья-то сигнализация от машины, лает собака и слышны какие-то крики небольшой группы людей.

– Нам нужно найти маму и сходить к Зари. Он в центре города, в отеле…

– Лекс, погоди. Мне нужно проснуться.

Ухожу в ванную, умываюсь и пристально вглядываюсь в своё отражение. Что делать? Какой-то там научный чувак говорит, что из дома уходить не стоит. Но нам невозможно не выходить. Быстро бегу на кухню и открываю холодильник, просматриваю содержимое. Нам еды хватит на два дня, с учетом того, что мама не вернется. Вот черт! Лекарство. Лексе нужен инсулин.

Сестра заходит в кухню, и я, обернувшись, смотрю на неё.

– Лекса, инсулин, на сколько у тебя осталось?

– Неделя.

Неделя. Семь дней. С голоду мы загнемся быстрее, чем сестра от сахарного диабета.

Нужно закрыть щели с окон и дверей. Шарю по кухонным шкафчикам и нахожу скотч, и мы принимаемся за оклейку стыков на окнах. Не знаю, поможет ли это нам не обзавестись новым вирусом. Но я не могу ничего не делать. Как только три наших окна становятся похожими на жилище бомжа, я беру телефон и звоню в бар. Никто не берет трубку, и только потом я вижу сообщение от Билли: "Сегодня у нас незапланированный отдых". Звоню маме, папе и Лари, и никто из них не берет трубку. Гадство!

Кажется, что я начинаю задыхаться. Это паника, и она волна за волной погружает меня в свою пучину.

И что я должна делать?

Чувствую себя брошенной, но не это самое страшное, а то, что за Лексу теперь отвечаю только я. И я, черт возьми, не имею никакого понятия, как мне сберечь сестру… и себя.

– Алекс? Что ты решила? – спрашивает Лекса.

А я ничего не решила, иду в гостиную, где обычно спит мама, ведь розовый ад предназначен только для Лексы, а другой комнаты, кроме моей, у нас нет.

Впервые за долгое время включаю телевизор и нахожу новостной канал нашего города. На экране молодой приятный на вид мужчина с неправдоподобными ровными зубами, белизне которых даже унитаз позавидовал бы. Он говорит, что скоро в городе наступит полная изоляция и введут комендантский час, многие уезжают из города, но ведущий считает, что это ошибка. С каждым часом туман становится все плотнее и плотнее. Он просит звонить в 911 и сразу же говорить туман и адрес. Туда выедет машина полицейских, сразу, как только освободится. На данный момент линия спасения перегружена. А пока на этом всё. Следите за новостями и берегите себя.

На этом всё?! А как же инструкция, как жить в новых реалиях?

– Что будем делать? – спрашивает Лекса, и я хочу ей треснуть за этот вопрос.

– Нам нужны еда и лекарство.

– Мы же не пойдем туда?

– Мы – нет. Я пойду одна.

Я достаточно знаю свой район и буду передвигаться куда быстрее без балласта. В конце концов, не станут же люди на меня бросаться? Не станут ведь? Да?

– Ты не можешь меня бросить, – говорит Лекса, и я поворачиваюсь к ней.

При виде трясущейся нижней губы и слез в глазах я тут же вспоминаю её маленькой. Я так её любила и до сих пор люблю, и как бы я не лелеяла свою ревность, должна отодвинуть ядовитое чувство на задний план.

– Лекс, посмотри на меня, – уверенно говорю я и жду, когда сестра сморгнет слезы и поднимет взгляд серых глаз. – Я тебя не бросаю. Но у нас нет выбора и придется выйти за продуктами и лекарствами. Ты слышала про карантин? Если нам запретят выходить из дома, тогда я не знаю, что делать, но пока есть возможность запастись нужным и переждать пока правительство не решит эту проблему.

– А как же мама, папа и мой Зари?

– Они взрослые, пусть сами о себе думают, лучшее, что мы можем сделать для наших родителей, так остаться… невредимыми.

Какое-то время Лекса борется с подступающими слезами, но в итоге собирается и даже немного изгибает губы в улыбке:

– Ты точно вернешься?

– Обещаю! – произношу я с излишней уверенностью в голосе, с такой, которой совершенно не испытываю.

Собираюсь и предусмотрительно обматываю себе голову и нижнюю часть лица шарфом. Сгребаю свои деньги, которые заработала вчера, и лезу в мамин тайник, в банку из-под арахисового масла. К сожалению, там всего три доллара. Лекса дает мне рецепт на лекарство, запоминаю название и убираю листок в карман джинсов.

Подхожу к двери и с ужасом смотрю на ручку.

Сказать, что мне страшно, это ничего не сказать, но если я буду медлить и услышу ещё хоть один крик с улицы, то никогда не решусь выйти.

– Лекс, стой у двери, никого не впускай, пока я не вернусь.

– Даже маму?

Оборачиваюсь к сестре и говорю абсолютно серьезно.

– Даже если по ту сторону двери буду стоять я, и ты увидишь под моей кожей хрень, которую мы видели в роликах, тогда и меня не впускай.

Только от мысли, что я могу стать одним из экземпляров новых видео, меня начинает мутить, но я стараюсь казаться собранной и уверенной в своих словах. Лекса не должна меня видеть слабой и боящейся всего, иначе она впадёт в панику, и тогда я точно сойду с ума.

– Хо-хорошо, – отвечает сестра.

– Вот и отлично.

Не оставляя себе времени на раздумья, распахиваю дверь и быстро, но максимально тихо прикрываю её за собой.

Лампа на моём этаже горит, и это радует, но ещё больше меня радует то, что в обе стороны коридора никого нет, лишь легкий туман. Спускаюсь вниз и максимально быстро прохожу третий этаж, из-за того, что там нет света, кажется, что я иду целую вечность и ещё немного.

Дыхание сбивается, я слышу, как шумно пропускаю воздух сквозь сжатые зубы. Сердце колотится как бешеное, а ладони потеют.

Открываю скрипучую дверь и выглядываю. Улица пуста. Выскальзываю наружу. Сердце колотится уже в самом горле и не дает сглотнуть невесть откуда взявшуюся горечь. Шаг за шагом иду в сторону ближайшего супермаркета, в нем, кстати, и аптечный пункт имеется, и только пройдя половину квартала, я понимаю, что супермаркет может и не работать. Чёрт!

В растерянности останавливаюсь на тротуаре. Обратно идти не вариант, это будет бессмысленной тратой времени и наиглупейшим поступком в моей жизни. Выглядит так, словно я решила прогуляться в момент бушующего вируса.

Боковым зрением замечаю какое-то движение в кафе. Огромные стеклянные окна дают мне увидеть владельцев. Это пожилая пара, которая уже больше пятнадцати лет заправляет в этом заведении. Я не знаю их имен, но они всегда были добры ко всем посетителям, и более того помнили имена всех, кто к ним приходил хотя бы дважды. Помню, как-то мы шутили с Лари, что у них есть доска как у копов в сериалах, где они записывают имена всех посетителей, а самые прибыльные находятся в центре, и все красные нити ведут именно к ним.

И то, что я вижу сейчас, никак не укладывается у меня в голове. Женщина ходит между пустыми столиками и расставляет там еду и напитки, которые ей подает из-за барной стоки её муж. Это выглядит достаточно жутко, словно они кормят призраков, ведь в кафе никого, кроме них, нет. Женщина замечает меня, улыбается и машет мне рукой. Машу ей в ответ и быстро ретируюсь от кафе. Ну нафиг.

Чем дальше я отхожу от дома, тем больше встречаю людей. Кто-то куда-то спешит. Я же стараюсь уйти с дороги каждого из них, ученый советовал держаться от людей подальше. Вижу нескольких прохожих в медицинских масках и понимаю, что я выгляжу так же нелепо, как и они. Но сейчас мой внешний вид заботит меня не очень сильно. То и дело обтираю мокрые ладони о джинсы и продолжаю идти. Глаза начинают болеть от пристального вглядывания в лица прохожих и вообще во всё, что может причинить мне какой-либо вред.

Дохожу до супермаркета и даже до того, как дергаю дверь, понимаю – заперто. Как наивно было полагать, что сегодня хоть кто-то выйдет на работу.

И что делать?

Грохот с другой стороны здания привлекает моё внимание, и я медленно обхожу супермаркет. Со стороны черного входа стоит заведенный "Мини Купер", все двери открыты, в том числе и багажник. Возле машины стоит мужчина и закидывает внутрь продукты из тележки. Именно звук колесиков по асфальту и привлёк моё внимание. Он уходит и снова возвращается с новой порцией продуктов.

Да он грабит магазин и при этом даже не прикрыл себе лицо! Вот это наглость. Со стороны, откуда я пришла, разносится женский крик, и у меня волосы на руках становятся дыбом. Крик быстро стихает, но меня уже начало трясти и, думаю, это не прекратится, пока я не вернусь в квартиру.

Прижимаюсь спиной к прохладному зданию и осматриваюсь по сторонам. Никого нет, только мужчина-вор, я и магазин.

Я ведь не преступница, я этого делать не буду. Не стану я грабить магазин!

Стоит машине завернуть за угол, как я на всех парах бегу в сторону взломанной двери. Уверена, уже во всю бы орала сигнализация, но в столь бедных районах города сигнализация непозволительная роскошь.

Вхожу в темное здание и сразу же оказываюсь на складе.

Что брать? Куда складывать? Я ведь не шла на ограбление, и уж тем более я не так подготовлена, как чувак на машине. Включаю фонарик на телефоне и быстро прохожу к двери, которая ведет в сам магазин. Ага, а вот тут-таки и есть сигнализация. Красная лампочка мигает прямо над дверью. Значит, лекарства мне не добыть. Ладно. Нахожу коробки с каким-то печеньем, вываливаю всё на пол и быстро прохожу по складу и собираю все самое необходимое. Хотя я без понятия, что самое необходимое. В крови бушует адреналин, я всё ожидаю услышать звуки сирены, принадлежащей копам, но этого не происходит. Пока не происходит.

Набиваю коробку и рюкзак. Иду к выходу и слышу за дверью склада голоса. Двое мужчин и одна женщина.

– Тут и так открыто, – говорит мужчина.

– Но это незаконно, – спорит с ним женщина.

– Но мы только посмотрим, Сабина, это уже третий супермаркет, который мы объехали. У нас всё же дети есть и ради них я пойду на что угодно.

Открывается дверь, и я в аккурат стою напротив проёма, и свет с улицы отлично меня подставляет.

Пару мгновений мы стоим и смотрим друг на друга. Если вы спросите меня через пять минут, как выглядели эти трое, я вам ничего не отвечу, потому что не помню. Страх сковал все клетки моего тела.

– Нам безразлично что ты тут делаешь, – говорит женщина.

И только после этих слов я начинаю дышать. Не из-за того, что я поверила ей, а из-за того, что они начали медленно входить внутрь. А я обходить их по кругу и двигаться в сторону двери. Мы, словно дикие животные в танце, который в любой момент может закончиться бойней.

Оказавшись на улице, хочу скинуть с лица пропитанную потом ткань, но здравомыслие пересиливает, и я решаю оставить хотя бы видимость защиты от тумана. Быстро шагаю в сторону дома.

На улице уже намного больше людей. Почему они выходят? Так же, как и я, ищут продукты и нужные вещи. Что касается меня, то я мертвой хваткой держу коробку с продуктами и с каждой секундой мой шаг только ускоряется. Дыхание кажется больше никогда не придет в норму, а сердце вот-вот проломит грудную клетку и свалится мне под ноги.

Сейчас я не думаю про туман, я думаю про людей, которые смотрят на меня с явным интересом. Что им нужно? Моя коробка? Хрен им. Я добыла еду, словно в древние времена. Так что я буду биться за свою коробку.

Оказавшись у дома, позволяю себе на мгновение выдохнуть. Толкаю дверь и оказываюсь в холле. Уставшая и истощенная от переизбытка адреналина оказываюсь на третьем этаже, и тут же открывается дверь миссис Рипли.

– Алекс! Верни лампу! – слишком агрессивно кричит она.

Из-за света в её квартире я замечаю, что на шее миссис Лампочки происходит какое-то движение. А потом это переходит на её лицо и исчезает.

Стартую быстрее любой баллистической ракеты и оказываюсь перед дверью своей квартиры. Миссис Рипли босыми ногами шлепает по ступеням следом за мной. Пинаю дверь ногой, и она тут же открывается. Вваливаюсь внутрь и прижимаюсь спиной к двери, и в этот момент миссис Лампочка начинает тарабанить так, как обычная старушка её возраста не смогла бы никогда.

– Лекса, запри дверь!

Сестра запирает, я ставлю коробку на пол, скидываю с себя рюкзак и пропитанный потом шарф. Оседаю на коврик и смотрю на свои трясущиеся руки.

Я это сделала. Смогла! Лекса что-то говорит, но я не слышу её, в ушах стоит белый шум и шлепанье босых ног миссис Рипли.

Постепенно прихожу в себя и начинаю распознавать другие звуки. Старушка продолжает долбить в дверь, Лекса говорит, что мы не одни дома, а потом я слышу из ванной шум воды и бросаю косой взгляд на Лексу.

– Кого ты впустила?

Былой адреналин возвращается.

– Прости, но Лари твой друг и я…

Это Лари.

– Он… он не заражен?

– Нет. Думаю нет. Он пришёл пять минут назад, сказал, что что-то со связью и он не мог дозвониться до тебя, и я пустила его.

– Я же говорила этого не делать!

– Но он твой друг.

– И что? А если бы он был заражён? Ты не можешь знать наверняка!

Я, рискуя своей жизнью, стараюсь сберечь Лексу, а она поступает столь необдуманно и глупо.

Не знаю, что бы сделала я на её месте…

Пару минут мы стоим в коридоре, а миссис с третьего этажа, кажется, не собирается никуда уходить. Не говорю сестре, что не нашла лекарства и только после угомонившейся и ушедшей от двери миссис Рипли позволяю себе уйти на кухню.

И только оказавшись дома, я поняла, что это начало ужаса, который не прекратится за пару-тройку дней. Туман более страшный и необузданный, чем болезни, которые мы знали ранее. Он буквально сводит людей с ума. И тех, что заражены вирусом Т001, и тех, кто пока избежал этого.

Лари выходит из ванной, и я прошу его раздеться вплоть до трусов.

– Ты же это несерьезно? – спрашивает он, а я отступаю к столешнице, на которой стоит набор кухонных ножей.

– Лари, раздевайся.

Лекса выбегает из кухни и запирается у себя в комнате. Лари приподнимает брови и смыкает губы в тонкую линию.

– Хотел бы я услышать это при других обстоятельствах, – говорит он и улыбается.

– Лари, не говори глупости. Раздевайся.

Лари скидывает с себя футболку и джинсы. Прошу его повернуться, и не заметив никаких признаков шевеления под кожей, врезаюсь в друга и обнимаю его. Не заражён.

– Мне бы одеться, – говорит он, гладя меня по волосам.

Отстраняюсь и выхожу из кухни, подавляя смешок. Это было неловко, но сейчас не время думать о нежных и ранимых чувствах. Сама отправляюсь в ванную и смыв с себя всё, что только можно, около десяти минут кружу перед зеркалом, разглядываю себя со всех сторон. Вроде не заражена.

Эта ночь оказалась самой шумной из всех, которые я помню в Дрим Сити. Визги шин, крики людей, лай собак, звуки битого стекла. Я вздрагиваю от каждого, пока усталость не берет своё, и я не проваливаюсь в сон, в котором снова убегаю от беспощадной миссис Рипли.