Цитаты из книги «Тайна леди Одли»

все это потому, что женщины никогда не ленятся.

Нет, моя любимая, голодать легко, но унижаться трудно.

– Прежде всего справедливость к мертвым, – произнес он, – милость к живым – после.

Представьте, что все женщины Англии поднялись до высокого уровня мужской интеллектуальности, выше кринолинов, выше усилий стать хорошенькими, выше чайных столиков и выше этих скандальных сплетен, которые восхищают даже сильных мужчин; и какую унылую, отвратительную жизнь придется вести тогда более сильному полу.

Сумасшедший сегодня и в своем уме завтра.

есть кое-кто выше наших родителей, кому мы должны быть благодарны за души, делающие нас великими или ничтожными; в то время как семейные носы и подбородки могут передаваться в строгой последовательности от отца сыну, от деда внуку, как и форма увядших цветов повторяется в цветущих бутонах на следующий год; дух тонкий и неуловимый, независимый от всех земных правил, подчиняется лишь гармоничному Божьему Закону.

«В доме семнадцать свободных комнат, – с негодованием писала молодая леди, – и все же, мой дорогой Роберт, вы не можете приехать, потому что госпожа вбила в свою глупую голову, что она слишком больна, чтобы развлекать гостей (хотя она так же больна, как и я), и что джентльмены (огромные грубые мужчины, как она их называет) не могут находиться в доме. Извинись, пожалуйста, перед твоим другом Джорджем Толбойсом и передай ему: папа надеется, что вы навестите нас в охотничий сезон».

когда желтый туман низко стелился по лугам и стадо коров с трудом пробиралось сквозь туманный мрак, натыкаясь на чернеющие изгороди или спотыкаясь о небольшие рвы, неразличимые во мгле; когда деревенская церквушка тускло вырисовывалась в призрачном свете; когда все дорожки и двери домов, крыши и серые старые трубы, деревенские мальчишки и бродячие собаки – все казалось причудливым и таинственным в этой полутьме, Феба Маркс и ее кузен Люк проходили через кладбище Одли и вскоре предстали перед дрожащим от холода помощником приходского священника, чье облачение стало сырым от утреннего тумана и повисло на нем мокрыми складками, и настроение которого отнюдь не улучшилось от того, что ему пришлось пять минут ожидать жениха и невесту. Одетый в свой выходной костюм, мешковато сидевший на нем, Люк не выглядел красивее, чем обычно; но зато Феба, облаченная в изящные шуршащие шелка серого цвета, подаренные госпожой, смотрелась, как заметили немногие зрители этой церемонии, совершенной леди. Но леди туманной и призрачной, смутных очертаний и тусклого цвета, чьи глаза, волосы, лицо и платье настолько слились с бледными тенями, что в мрачном свете туманного ноябрьского утра какой-нибудь суеверный незнакомец мог принять невесту за привидение какой-то совсем другой невесты, давно скончавшейся и похороненной за церковной оградой. Мистера Люка Маркса, героя церемонии, это мало занимало. Он обеспечил себе жену по собственному выбору и получил предмет своих желаний – таверну. Госпожа предоставила ему 75 фунтов, необходимых для покупки

Мистер Одли поднялся из-за стола и направился к бюро, где хранилась бумага, куда он записал все, что касалось Джорджа Толбойса. Он открыл его, вынул до

собой. Когда она взяла его под руку, он обнаружил, что она все еще дрожит, и очень сильно. – Ради бога, успокойтесь, мисс Толбойс, – произнес он. – Я мог и ошибиться в своем заключении, я мог… – Нет, нет, нет, – воскликнула она, – вы не ошиблась! Мой брат был убит. Назовите мне имя той женщины, которую вы подозреваете в том, что она имеет отношение к его исчезновению… к его убийству. – Я не могу этого сделать до тех пор, пока… – Пока? – Пока я не буду знать, что она виновна. – Вы сказали моему отцу, что прекратите поиски истины, что судьба моего брата останется зловещей загадкой, которая никогда не будет раскрыта на этом свете; но вы не поступите так, мистер Одли, вы не предадите память своего друга. Вы увидите, что мщение настигнет тех, кто его погубил. Вы сделаете это, не так ли? Мрачная тень, словно темное покрывало, легла на красивое лицо Роберта Одли. Он вспомнил, что произнес за день до этого в Саутгемптоне: «Рука, которая сильнее, чем моя, манит меня вперед по темной дороге». За четверть часа до этого он был уверен, что все кончено, что он освобожден от мрачного обязательства раскрыть тайну смерти Джорджа. А теперь эта девушка, эта очевидно бесстрастная девушка, обрела голос и побуждала его двигаться дальше, навстречу своей судьбе. – Если бы вы знали, каким горем для меня может обернуться раскрытие этой тайны, мисс Толбойс, – с горечью промолвил он, – вы бы вряд ли просили меня продолжать это дело. – И все же я прошу вас, – ответила она страстно, – я прошу вас отомстить за безвременную гибель моего брата. Вы сделаете это? Да или нет? – Что, если я отвечу нет? – Тогда я сама сделаю это! – горячо воскликнула она, глядя на него блестящими карими глазами. – Я сама найду ключ к этой разгадке, я найду эту женщину, да, хотя вы и отказываетесь сообщить мне, в какой части Англии пропал мой брат. Я объеду всю землю, из конца в конец, чтобы раскрыть тайну его судьбы, если вы отказываетесь сделать это для меня. Я совершеннолетняя, сама себе хозяйка, так как одна из тетушек оставила мне наследство; я смогу нанять людей, которые помогут мне в поисках, и я сделаю все, чтобы их заинтересовать. Выбирайте, мистер Одли. Вы или я найду убийцу моего брата? Он взглянул ей в лицо и увидел, что ее решение не было плодом мимолетного женского энтузиазма, который бы сломился под железной тяжестью трудностей. Ее прекрасные черты, их благородные очертания стали, казалось, мраморными из-за своего непреклонного выражения. Лицо, в которое он смотрел, было лицом женщины, которую только смерть могла заставить свернуть от намеченной цели. – Я выросла в атмосфере подавления, – спокойно продолжала она. – Я подавляла свои естественные сердечные чувства, пока они стали неестественными по своей силе: мне не разрешалось иметь друзей или