Читать книгу «Джуга. Книга I» онлайн полностью📖 — Мераба Ратишвили — MyBook.
image
cover



– Коллеги, я ничего не собираюсь от вас скрывать и скажу, что он и вправду болен. Вы знаете, что еще и пары недель не прошло, как мы отпраздновали его 86-летие. И вот сейчас опять проявилась опухоль, которую подавили семь лет тому назад. Поэтому мы должны быть готовы к любому исходу. Позавчера его перевезли в клинику, недалеко отсюда, вблизи Лозанны. Это самая лучшая клиника. Я сегодня был там. Его личный врач и персонал делают все возможное, но чем кончится дело, никто сказать не может. Сам же босс беспокоится больше о том, что все, чем он занимался и делал на протяжении всей своей жизни, хоть и поставил на рельсы, но не успел довести до главной станции. Боится, как бы после его смерти кто-нибудь не свернул с пути. Вы знаете, что в комитете есть люди, которые разрабатывают краткосрочные планы, и некоторым из них наша стратегия кажется устремленной в бесконечность. Они хотят добиться всего и сразу, не довольствуясь промежуточными достижениями. Если бы наши предшественники думали так же, эти господа не имели бы того, что имеют сегодня. Деньги, конечно, важный фактор, но это еще не все.

Мы понимаем, что рано или поздно великому магистру по своей воле или по воле природы придется отойти в сторону и отдать бразды правления. Но если процесс интронизации не пройдет согласно существующей традиции, то за ним обязательно последуют изменения в уставе. Этим воспользуется и либеральное крыло, которое достаточно усилилось за последние годы. Все это приведет к изменению формата принятия решения, что чревато нарушением баланса сил. За этим также последует корректировка стратегии или, хуже того, ее полное изменение.

– Это недопустимо, – почти синхронно отреагировали гости.

– Поэтому, друзья, – продолжал Борис, – нам придется сделать очень серьезные шаги, чтобы мирным путем сохранить существующие достижения и сохранить ту стратегию, которой мы придерживаемся последние 30 лет. Каждый из нас хорошо представляет, что сулит нарушение баланса сил в комитете. Цепь экономических кризисов становится неизбежной, а за ней последуют неизбежные потери и, возможно, бесконтрольные военные действия. Если в комитете будет царить несогласие, то начнет лихорадить весь мир.

Внезапно Джозеф перевел взгляд с Бориса на коллег и мягким, вкрадчивым тоном спросил:

– Месье Борис, кто еще знает об этом? Знают ли о болезни папы члены комитета?

– От меня узнали только вы. Я ни с кем не связывался, не считая нескольких близких, в большинстве своем профанов. Пока особых оснований для тревоги нет, и поэтому я не счел нужным… Но завтра или послезавтра все равно в комитете об этом узнают. Поэтому нам необходимо определиться как можно быстрее и подготовить позиции для наших боссов. Что вы думаете об этом? – испытующе посмотрел на гостей Борис.

– Вы правы, времени терять нельзя.

Сэм посмотрел Борису в глаза, словно подтверждая, что он на его стороне и будет действовать вместе с ним. Потом он перевел взгляд на Джозефа и Жерома и в ожидании их реакции встряхнул в стакане апельсиновый сок со льдом.

Жером и Джозеф кивнули.

По лицу Бориса пробежала довольная улыбка.

– Давайте поедем поужинаем и обсудим все последовательно. Сегодня должна быть хорошая фуа-гра. Если вы не против, аперитив продолжим там же.

Гости хорошо знали, что Бориса с Palace Hotel связывали годы. В этой гостинице он сумел переубедить многих своих собеседников. Почти всем он предлагал игру на нейтральном поле, но в действительности лгал – это было его поле. Впрочем, чужие поля для него тоже никаких проблем не представляли. Не зря же его прозвали «Уссурийским тигром».

По установившимся в последние тридцать лет традициям, боссы комитета замещались своими советниками. Все контакты, добыча информации, анализ и работа стафа держалась именно на них. Чужой, не разбирающийся в тонкостях дела человек мог нарушить ритм текущего процесса, что вызвало бы раздражение и волнение других членов комитета. Когда главный принцип боссов комитета – всегда оставаться в тени – нарушался, в комитете сразу начинались лишние движения, перегруппировки, назревали кризисы, приводившие к тяжелым последствиям. Поэтому появление нового человека на месте любого босса в  комитете всегда предрекало нарушение баланса.

Но замена великого магистра и председателя совета объединенного комитета своим личным советником казалась проблематичной. Личный советник был назначен председателем комитета из состава его членов. А при выборе председателя комитета устав предусматривал право каждого члена комитета быть избранным на пост председателя. По обновленным правилам, действующим на протяжении последних 30 лет, из 13 членов совета, входящих в правление комитета, предпочтение отдавалось пяти членам – боссам, большим магистрам и советнику главного босса. Сам действующий председатель в прошлом также был советником, но, как говорится, тогда были другие времена.

Большая история комитета ясно доказывала, что не всем было под силу преодоление кризисных ситуаций и сохранение стабильности. Поэтому основания для волнений действительно имелись.

* * * * *

Борис вышел из дома вместе с гостями. Его жена, седая женщина с южными чертами лица, за пятьдесят, проводила их до дверей. Борис выглядел энергичным. Видно было, что он полностью включен в игру, его глаза фиксировали все движения и жесты гостей. Сказалось и то, что он уже третий день фактически исполнял обязанности своего босса и не хотел выпускать из рук бразды правления. Последние десять лет он и так держал их в своих руках, но лишь как советник, находящийся под прикрытием своего босса. Сейчас он видел, что подобно боссу тоже имеет реальный шанс занять первый пост в комитете, который авторы теории заговоров называли тайным правительством мира. Месье Борис хорошо знал всю картину и распределение сил в комитете, знал, кто мог ему помешать, а кто – поддержать. Ставка была велика, поэтому было необходимо прочувствовать даже настроения союзников.

Месье Борис предложил Сэму сесть в машину рядом с ним. Жером и Джозеф сели в другую машину. Когда двинулись в путь, Борис воспользовался уединением и спросил:

– Сэм, мы старые друзья и коллеги. Для меня важно знать, что ты думаешь о создавшейся ситуации. – В ожидании ответа Борис внимательно смотрел на собеседника, пытаясь по выражению лица догадаться о его мыслях.

Опытный Сэм ответил вопросом:

– Как думаешь, сколько старик протянет?

– В клинике сказали, недель пять-шесть, на большее гарантии не дают. Остальное – Божья воля.

– А сам старик-то что говорит, не высказывал своего мнения? В каком он настроении, не впал в депрессию?

– Сейчас трудно говорить о его настроении. Ты и сам знаешь, что он крепкий орешек, все равно попытается не подавать виду. Семь лет тому назад, когда ему поставили диагноз «опухоль», держался молодцом. Не думаю, что сейчас впадет в депрессию. – Чувствует, что его ожидает?

– Разумеется. Он же понимает, что возраст и время работают против него. Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос. Он говорил, что я должен продолжить его дело, что к этому надо готовиться, время, мол, не обманешь и надо быть готовым ко встрече с неизбежным. Но всегда намекал на твоего босса, что многое зависит от него. Поэтому он говорил, что если я решусь и продолжу его дело, лучше это сделать, пока он жив, поскольку после его смерти многое может измениться. Сэм, ты, наверное, понимаешь, что я не мог форсировать это дело по своей инициативе, – сказал Борис и еще раз взглянул на него.

– Ты же знаешь, он меня вырастил, я хорошо знаю каждый нюанс его характера. У меня ведь своей жизни не было, я все посвятил делу.

Сэм задумался. Его взор был устремлен на дорогу. Машина мчалась вниз по шоссе. Он не спешил отвечать. Борис его не торопил – знал, что Сэм сейчас переваривал и сопоставлял полученную информацию. Новая реальность требовала прагматической оценки.

– Наверно, проблема возникнет не в Лондоне, а в Нью-Йорке, – неторопливо начал Сэм.

– Если бы старик выздоровел на некоторое время и созвал чрезвычайное заседание комитета, было бы больше шансов для обуздания либералов.

Сэм, как ему представлялось, предложил самый надежный вариант. Борис по-другому оценивал ситуацию, хотя уже был доволен предложением Сэма. Пока он сам не знал, насколько был возможен созыв чрезвычайного заседания комитета при таком состоянии его босса, положение которого могло ухудшиться в любой день. Если будет назначено заседание комитета, а старик к тому времени не сможет встать на ноги, то этот факт, возможно, сработает против него. Но если босс умрет, у него в запасе будет два месяца до заседания комитета и он сможет соответственно подготовиться.

– Это надо хорошенько обдумать, Сэм, – ответил Борис, все еще погруженный в размышления.

– Ты прав. Все надо просчитать точно. Борис, я и, вероятно, мой босс тоже будем на твоей стороне, – сказал Сэм подчеркнуто дружеским тоном.

– Спасибо, Сэм. Я надеялся на тебя.

– Довольный ответом, он кивнул в знак одобрения, а после небольшой паузы продолжил:

– Как ты думаешь, что скажут молодые?

Сэм повернул голову к Борису и сказал с еле заметным недовольством: – Не думал, что ты пригласишь их в такой ситуации. Как ты думаешь, у них достаточно влияния на своих боссов, чтобы использовать их в этом направлении? Насколько они надежны?

– С ними можно иметь дело. А вот их боссы ориентируются только на старика.

– Думаешь, они захотят выставить свою кандидатуру?

– Они никогда не показывали такого желания до сегодняшнего дня. Но трудно сказать, что будет завтра. Так или иначе, это надо обсудить.

– Может, лучше ознакомить их с твоими планами? Возможно, это повлияет на их настроение.

– Попробую, друг мой.

Машины развернулись перед городским муниципалитетом и подъехали к отелю.

* * * * *

Когда они сели за стол, Борис на всякий случай спросил:

– Может, лучше перейти в зал ресторана?

– Думаю, и тут неплохо, даже приятнее, – с улыбкой сказал Джозеф и еще раз посмотрел на открытое пространство. – Посмотрите, какой красивый закат.

Сэм и Жером согласились:

– Здесь и впрямь хорошо, к тому же тут никого нет.

– Да, не считая той девушки, – добавил Борис.

– Не думаю, что она интересуется такими стариками, как мы, – приглушенно рассмеялся Сэм.

Джозеф и Жером оглянулись, чтобы посмотреть, о ком шла речь. Борис с улыбкой кивнул Сэму и тоже бросил взгляд на девушку, которая сидела в уединении. С задумчивым видом она одной рукой игриво вертела кончик косы, а другой что-то писала, не проявляя никакого интереса к мужчинам. Она часто смотрела в зал, а иногда наблюдала за закатом.

– Все нормально, на клиента она не похожа, пусть сидит, не помешает.

Борис стукнул по колокольчику и посмотрел в сторону вестибюля, откуда с деловыми лицами вышли метрдотель и официант. Подойдя, метрдотель сразу спросил:

– Чем могу служить, месье Борис?

– Мишель, сделай так, чтобы соседние столы никто не занял.

– Понятно, – поспешно произнес Мишель. На трех свободных столах он поставил по одному жетону с надписью «Заказан» и вернулся к гостям. – Если желаете, я могу попросить девушку пересесть на другое место, – сказал он Борису с заговорщическим видом. Видно было, что он хотел угодить им.

– Нет, Мишель, не надо. Она нам не помешает. Кто она такая? – поинтересовался Борис и вновь окинул ее взглядом.

– Они русские. Ее кавалер ненадолго вышел. Девушка из Женевы, а он из Москвы. Заказали номер на сутки. Еще что-нибудь?

– Нет, Мишель, спасибо. Нам необходимо продолжить аперитив и поужинать.

Официант принял заказ и удалился.

– Что скажете, господа? Задал вам мой старик головную боль? – начал разговор Борис и в ожидании ответа посмотрел в глаза Джозефу, который сидел прямо перед ним.

– Было впрямь неожиданно. Думал, будем обсуждать новую тему, а оказались перед другой реальностью. Что поделать, будем действовать исходя из этой реальности.

– То есть вы думаете, что мы сможем преодолеть трудности? – спросил Борис.

– Месье Борис, думаю, что в комитете не многие захотят запутать ситуацию. Особенно после того, как председатель достиг такой стабильности. Было бы неблагоразумным поставить под сомнение ту стратегию, которая принесла нам столько успехов. В случае обострения ситуации в комитете мы потеряем многое. Нам же не всегда удавалось успешно преодолевать кризисные ситуации. Думаю, ни у кого не возникнет желания начать бессмысленную войну против нас. Что скажете, Жером, будем ли иметь опору в Париже? – Джозеф повернул голову в сторону сидящего рядом Жерома. Борис был приятно удивлен таким неожиданным ответом Джозефа, но ничем не выразил своих чувств. Лишь незаметная улыбка мелькнула у него на губах. Хорошо, очень хорошо. Но как поступит его босс? Какова будет его реакция на сегодняшнее состояние старика и какие мысли возникнут у него потом…

– В Париже придется подготовить опору. Да и не только в Париже. Мы должны подготовить… нет, точнее, вы должны подготовить что-то такое, месье Борис, чтобы все увидели, что курс председателя остается без изменений, к тому же с сохранением масштабов и новой энергией. В концепцию можно также включить дальнейшее расширение. Может, действительно нужно побольше темпа и радикализма? Время требует, чтобы мы по-новому посмотрели на многие вещи. То, чего мы достигли за последние годы, результат нашей стратегии. Впереди нас ждет двадцать первый век, а мы до сих пор руководствуемся консерватизмом девятнадцатого.

Это выступление тоже было неожиданным, только на сей раз для всех.

– Кто-то в тебе разбудил либерализм, Жером, – с сарказмом сказал Сэм. – Твой босс тоже так думает?

– Он не может поступиться традициями. На все новое у него аллергия. – Все тихо засмеялись.

– Из десяти случаев семь раз побеждает консерватизм. Неправильная оценка этого… – он не закончил фразу. – Нашему делу спешка, шум и новшества не подходят, – тихо сказал Сэм.

Борис был доволен, что вместо него этот разговор повел Сэм.

Разговор нарушил уют малого зала. Девушка все отчетливее слышала степенный разговор четырех мужчин, но не понимала, о чем речь. «Боже, как скучно в таких местах. Ни одного молодого человека во всей гостинице. Кругом одни старики. Зачем он привел меня сюда? Хотя он знает, что я люблю шик, и старается угодить, да и себя показать. Нет, он хороший парень и, по-моему, любит меня. Иначе не стал бы меня так баловать. Но какой он упрямый, все делает на свой лад. Иногда он становится глухим к моим просьбам. Зацепить такого трудно. Не зря моя мама говорила: «Грузины – это тебе не швейцарцы, а о французах и говорить не стоит. За каждый потраченный сантим у них мочевой пузырь раздувается. Грузины и потратят, и хозяином положения будут. И заслуживают этого». Интересно, откуда моя мама так хорошо знает грузин? Ах, мамочка моя, знает ли отец о таком твоем опыте?»

Семья Ирэн перебралась жить в Швейцарию по приглашению «Церна», центра международных исследований по ядерной физике. Ирэн училась на последнем курсе магистратуры Женевского университета, на факультете искусствоведения. Ирэн очнулась от своих размышлений: до нее четко доносилась странная речь от противоположного стола, услышала она и знакомые имена.

– Как мне известно, большой босс лежит в онкологической клинике. Кажется, жить ему осталось немного, но на все воля Божья, и если до сегодняшнего дня все шло своим чередом, это еще не значит, что после его смерти члены комитета захотят продолжать в том же духе. Вам, месье Брон (Жером обратился к Борису по фамилии), так же как и нам, будет трудно защищать стратегию большого босса, которая, по убеждению многих, давно устарела. Знаете, что говорит Клинтон в своем окружении? «Нас заставляют всегда играть по старым правилам, не дают возможности освежить игровое поле». Не так ли, Джозеф, ведь есть такие разговоры? – Посмотрев на Джозефа, Жером продолжил: – А еще знаете, что говорит Билл, месье Борис? «Кеннеди тоже был в таком положении, сначала его вовлекли в Карибский кризис, а потом угробили. Мы развалили Советский Союз, но от этого пока никакого проку. Военный комплекс не удовлетворен масштабами, и на меня обрушивается волна нападок из сената и конгресса. И передышки не дают. Создают такие условия, что готов хоть сию минуту уступить место республиканцам».

Борис слушал внимательно, поглядывая то на Джозефа, то на Жерома. Он прекрасно знал все, о чем говорил Жером, но его позиция все же была неожиданной. Вероятно, Сэм был прав. Хотя то, что думают они сами и их боссы, – это одно, а позиция, которую они займут на деле, – совершенно другое.

Пораженная услышанным, Ирэн смотрела на них, раскрыв рот от удивления. Даже глаз не могла оторвать. Она была в шоке от услышанного. «Разрушили Советский Союз, Клинтон ворчит, Кеннеди угробили». Кто они такие? Да еще «большой босс». Мафия, что ли?! – мелькнуло в голове. – Нет, не похоже, выглядят очень интеллигентно, одеты просто, как для уикенда. Хотя как знать. Один точно еврей. Тот, который сидит лицом ко мне, видимо, Борис, обращаются к нему «месье Брон». Значит, он Борис Брон. Ну, явно еврей. И тот, который рядом, наверное, тоже – рыжеватый мужчина с проседью и багровым лицом. Точно, идет разборка».

Официант вошел с холодным блюдом на руках. Вынул бутылку красного вина из серебряного ведра, стоящего рядом со столом, и еще раз наполнил все бокалы. Во время паузы в разговоре Ирэн старалась вникнуть, кто они и откуда. Потом вспомнила, что один разговаривал на плохом французском с американским акцентом. Он, должно быть, американец. А вот этот, который сидит с ним рядом, спиной к ней, явно француз – у него парижский акцент.

Закат окрасил небо в розовый цвет, и несколько маленьких облаков, как розовые фламинго, неслись по небу. В отсвете заката окно тоже казалось розовым.

«Куда Илья пропал? Наверное, магазин был закрыт, и он пошел искать другой. Я же не сказала, что по субботам в это время магазины закрыты, сейчас придет и будет меня упрекать. И будет прав».

Борис нарушил внезапно возникшую тишину:

– Должен признать, Жером, что я очень доволен этим откровенным разговором. С вашей стороны это настоящий дружеский жест, – уточнил он. – Я оказываюсь между двумя огнями. С одной стороны, надо сохранить стратегию моего босса и удержать сегодняшнюю ситуацию, а с другой – обратить надлежащее внимание и проявить уважение к либералам, а также предусмотреть их требования. Но я просто обязан выйти сухим из воды. Или, как говорят на Кавказе грузины: «И шашлык не пережарить, и шампур не сжечь». Именно так я и хочу поступить – если мы совместно решим, что им предложить, чтобы они не пошли против нас.

– Я постараюсь добыть их закулисные заготовки, после чего более точно сформулирую, что можно предпринять. Но на это потребуется время. Впрочем, с помощью Джозефа это можно сделать и побыстрее…

– Это возможно, но мне кажется… Лучше поговорить с ними прямо, узнать конкретные требования, чтобы в дальнейшем и их интересы были учтены.

– Тоже неплохо, Джозеф! – включился Сэм. – Но и так известно, чего хотят эти ваши либералы. Это больше свободы и возможности спекуляции на биржах, снятия ограничений для банков на кредиты, на резервный фонд, ипотеку и тому подобное. Они желают, чтобы финансовый рынок плясал под их дудку. Весь их либерализм состоит в снятии чужого куша. Что скажешь, Джозеф, не так ли? Они захотят провести своих людей и в Валютный фонд, и во Всемирный банк. Ну ладно, мы на время подбросим им один из них. А потом, когда они сломают шею…