Ложь главы Москвы о Сталине

Вскрыл очередную гнусную ложь про товарища Сталина. В казалось бы, совершенно надёжном источнике. «Документ» сей перепечатан многократно и как-то даже сомневаться странно.

Вот же, все знают – Василий Пронин, председатель Моссовета военного времени, тогдашний Собянин, рассказал всю правду про злодея Сталина. Полил грязью на полную катушку.

И всё бы ничего, только по старой привычке зацепился глаз за цифирки. То самое интервью Пронина, якобы, записано в 1995 году. Одна беда – товарищ Пронин умер за два года до этого? Опечатка? Ошибка?

Бывает. Но девяносто пятый год уверенно кочует из статьи и статью. Полез разматывать клубочек и натуральным образом обалдел.

В итоге раскопал и крайне серьёзный «Военно-исторический журнал» Минобороны. Тот самый, еще с боевым призывом «За нашу Советскую Родину!». И даже запись на магнитофон подлинного интервью товарища Пронина нашёл. Жаль, короткое. Но отчего-то ничего общего с враньём про Сталина не имеющее.

Давайте по порядку. Повсюду растиражировано интервью, которое, якобы взял у Пронина в 1995 году некий журналист Ищенко. Нестыковки начинаются с первых же слов.

Журналист сообщает, что главой Москвы Прохоров стал в тридцать лет. И спрашивает как же такое удалось – благодаря Хрущёву, конечно же.

Давайте считать, тридцать лет Пронину исполнилось в 1935 году. Работал он тогда на втором часовом заводе в Москве. И никаким председателем Моссовета быть просто не мог.

Просто потому, что Моссоветом тогда командовал будущий глава Госбанка и Министр обороны Николай Булганин. Пока по истории фальсификаторам двойка.

И тут же оказывается, что в конце 1939 года управлять Москвой Пронина пригласил не Хрущёв, а лично Сталин. Только, по злодейской сущности характера тут же запугал:

«Сообщив, что меня рекомендуют председателем Моссовета, Сталин жёстко предупредил на будущее: лучше уничтожить двух-трёх безответственных работников, чем подвергнуть лишениям миллионы советских людей. Это прозвучало угрозой и для меня».

Есть подозрение, ровно для таких пассажей и было изобретено фальшивое интервью. Дальше интернетовский Пронин высказывается ещё более жёстко:

«В одном правы все: Сталин виноват, что создал в стране режим своей диктатуры, беззакония, что много в его время было истреблено невинных людей. Советское общество не простит ему эти преступления».

Там и дедушке Ленину досталось. Не разбирался Владимир Ильич в людях. Известные слова о грубости Сталина, оказывается, ошибочны:

«Ленин в своём завещании охарактеризовал его неточно. Видимо, он не смог в полной мере оценить Сталина. Сталин был не только груб, но и жесток. Очень жесток.»

С этим завещанием съезду тоже не разбирался только ленивый. Процентов на девяносто можно сказать, что даже слова про «грубость» фальшивка. Не подтверждается это завещание ни журналами посещений больного Ленина, ни записями диктовки. Да и готовилось это письмо к предыдущему съезду!

Пронин не унимается. Дальше рассказ как страшно он боялся товарища Сталина. Зато, товарищу Хрущёву поются натурально дифирамбы. Какой был умный и способный деятель, слов нет. Впрочем, по интервью выходит, что и Хрущев активно поддерживал «Сталинские репрессии».

Про одну винтовку на троих тоже вошло. Только в обновлённом виде. В интервью прозвучало как всего сто автоматов на целый кавалерийский корпус Белова. Молодцы, перерабатывают творческое наследие доктора Геббельса.

Отдельная тема про панику в Москве, когда к городу подошли фашисты в октябре сорок первого. Якобы, массово грабили и громили магазины, на улицах творились безобразия. А многие московские модницы побежали в парикмахерские делать причёски, чтобы достойно встретить новых хозяев города. Тьфу, кто это придумывает?

В некоторых статьях Пронин подаётся как спаситель Москвы от паники. Сталин-то, по обыкновению либералов, пребывал опять в прострации под столом. И руководить не мог. Поэтому к москвичам пришлось обращаться с речью Пронину.

А на следующий день и карательные батальоны НКВД в город ввели. И панику жестоко задавили. Вот какой молодец был товарищ Пронин.

Самое смешное, сохранился подлинный ответ Пронина на вопрос одной газетёнки в конце восьмидесятых. На вопрос о панике в Москве Пронин чётко и ясно ответил:

«Никакой массовой паники в Москве не было. Массовая эвакуация заводов шла, неразберихи и накладок было много. А паники не было».

Интересное, в общем, интервью. Начинаешь разбираться и ложь в каждом слове. Полез искать откуда же оно взялось. Может и правда, наболтал чего-нибудь эдакого товарищ Пронин журналистам про злодейского товарища Сталина.

И представляете – нашёл. В статье запрещенной википедии о председателе Моссовета есть солидная ссылка. Прямо как положено, «Военно-исторический журнал» номер 10 от 1990 года. Даже страницы указаны. Не поспоришь.

Бывает, ошибся, похоже. Всю правду рассказал нам товарищ Пронин. Дай, думаю, поищу тот журнал. Нашел, нет там такой статьи! Просто нет! А на указанных страницах вообще разбор документов о «Карибском кризисе». Классно?

Врут и не краснеют. Ещё бы ссылку на «Большую Советскую энциклопедию» дали. На статью «Сталин – кровавый тиран» или что-то вроде. Выдумывать, так уж по крупному.

А вот воспоминания о Пронине подлинные, очевидца. Сотрудник археологического института, будущий крупный историк Михаил Рабинович пишет, что многих москвичей в самую тяжёлую зиму сорок первого спасла «пронинская мука».

Именно по решению Моссовета в октябре всем работающим выдали двойную норму зарплаты. Были дважды отоварены продуктовые карточки. А сверх того выдали по паре пудов муки.

Примечательно, этот же автор пишет как в 1981 году в их институте выступал уже пенсионер Пронин. Бывшему главе Моссовета задали вопрос и про легендарную муку.

Оказывается, Пронину позвонил Микоян и сообщил, что на ряде элеваторов скопились большие запасы муки. Товар горючий, попадёт одна бомба-зажигалка – пиши пропало. Сгорит всё подчистую. Нужно принимать решение.

Пронин решает раздать избыточную муку жителям города. Вспоминал, что за это решение ему пытался попенять даже Берия. Что за безобразие, кто разрешил разбазаривать государственную муку!

Вопрос самоуправства Пронина обсуждался даже на совещании у Сталина. Именно вождь подтвердил – решение верное, людям нужно помочь.

И ещё пара слов – та самая магнитофонная запись интервью с Прониным, которую удалось отыскать. Отчего-то настроение и тема совсем другая. Глава Моссовета рассказывает две истории о героизме простых москвичей в «паническом» октябре 1941 года.

Пронин не сидит в тёплом кабинете и не трясётся от страха перед Сталиным. Партийный руководитель на переднем крае – руководит строительством оборонительных сооружений города.

На одном из участков окопы копают девушки-ткачихи с «Трёхгорной мануфактуры». Командует ими молодцеватый и подтянутый мужчина в шинели.

Молодцеватому шестьдесят один год. Оказалось, это Николай Ильич Подвойский – легендарный революционер. Один из командиров штурма Зимнего дворца.

Подвойский докладывает, что работа идёт день и ночь. Девушки выбиваются из сил, но домой никто не просится. Все понимают, что иначе столицу не отстоять.

На прощание старый большевик отведёт Пронина в сторонку и тихонько скажет – неудобно просить, но надо бы норму выдачи каши девушкам увеличить. Работа крайне тяжёлая.

Надо ли говорить, что после этого деликатного намёка на строительстве укреплений Моссоветом было организовано горячее питание добровольных работников? Характеризует тогдашнее руководство, правда?

А вот ещё один случай из того же рассказа. На другой участок строительства приехали в конце октября. Ледяной ветер, дождь, грязь по колено. На дне противотанкового рва работают лопатами насквозь промокшие люди.

Пронин спрашивает от какой организации такие стойкие – отвечают артисты Большого театра. Какие просьбы, чем помочь – просят новые лопаты и дров сушить одежду.

«Мы предлагаем прислать замену. Обиделись – что мы, дезертиры, что ли, на фронте ещё тяжелее. Всё перетерпим, всё выдержим. Лишь бы отстояли нашу Москву».

Что называется – на выбор. Вот фальшивый Пронин, усмиряющий бунтующую толпу и поносящий Сталина. И вот Пронин подлинный, раздающий последнюю муку и не вылезающий из окопов. Кому что ближе.

Кураев разоблачил ложь о Сталине

Дьякон Кураев давно уже разражается против Сталина анафемами. Попалась очередная причина скандала – картинка с портретом Крымского святителя Луки и его добрыми словами о вожде.

«Ложь православных Сталинистов», – восклицает Кураев, надо думать, любому православному человеку очевидно – Сталин людоед и едва ли не антихрист. Не может русский священник переплюнуть через губу доброе слово о Сталине.

Потому дело ясное – фальшивка, никогда не говорил такого святитель Лука. Вот примерно так и разразился.

Забавно, что впервые про святителя Луку я прочитал на уличном стенде. Помните, раньше на такие газеты прикрепляли в парках. Гулял как-то с ребёнком и на чудом сохранившейся доске церковники из ближайшего храма тоже тиснули свою пропаганду.

В церковной газетке содержался анекдот как красиво уел святитель тупого следователя из НКВД. Анекдот и правда занимательный, только когда узнаёшь суть разбирательства – мурашки по коже идут. Якобы, следователь спрашивал:

«Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы его видели, своего Бога?

– Бога я действительно не видел, гражданин следователь. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.»

Вот же, не захочешь, а уверуешь. Злобная советская власть угнетала несчастного попа. А он «поп и профессор» так размазал глупеньких большевиков. Кто не понял – про ум и совесть, которых не видно в черепушке – это он партию Ленина уел.

Утверждать сложно, но, скорее всего, именно эта байка как раз фейк стопроцентный. Лозунг про «партия – ум, честь и совесть…» появился в гораздо более поздние времена. И следователь вряд ли пытался переубедить попа в его вере.

Разбирался тогда вопрос не про веру в Бога, а про сугубо банальных червей в ранах солдат, которых этот поп должен был лечить как штатный врач.

Дело было в Гражданскую. Лето двадцать первого, жаркий Ташкент. В больницу, в которой работал врачом будущий святитель, привезли несколько подвод с ранеными бойцами из Бухары.

Из-за жары, антисанитарии и долгой дороги под повязками у многих стало гнить. На ранах завелись личинки мух. Персонал госпиталя помощи раненым не оказал, раны обработаны не были. И за дело взялись чекисты.

Вопрос-то не праздный. Половина персонала больницы оказалась из священников. Которые советскую власть и красноармейцев на дух не выносили. Поэтому немудрено было задуматься – не есть ли тут целенаправленное вредительство. Этот вопрос и разбирался.

Тогда арестовали троих священников. Дело осложнялось ещё и подпольной организацией. Со вполне антисоветскими лозунгами и проповедями. Закончилось всё судом и ссылкой Войно-Ясенецкого в Енисейск. Ум и совесть антисоветских деятелей – штука неочевидная, а вот червяков под повязками вполне можно пощупать.

Тем не менее, сказать, что Лука прямо уж так страдал от советской власти нельзя. Да, около десяти лет провёл в ссылках. Вернее, в разъездах по стране. Только он там не по тюрьмам сидел, а занимался делом всей жизни – хирургией.

Мужчина-то был, без дураков, великий деятель. И не церковными делами великий, его вкладом в богословие пусть схоласты занимаются. Выдающийся советский хирург масштаба едва ли не доктора Пирогова.

Из дворянской семьи, получил блестящее медицинское образование. Ждала его карьера вполне светского и богатого врача. Но парень заявил, что хочет в земства. «Мужичьё лечить». И поехал по деревням консультировать. Поступок – более чем достойный.

Когда грянула русско-японская, пошёл добровольцем в госпиталь Красного Креста. В Чите работал хирургом в госпитале для эвакуированных солдат. Непрерывные операции по 12-15 часов. Настоящий подвиг врача. И опыт накопился изрядный.

Собственно, всю жизнь Войно-Ясенецкий врачом и проработал по всей стране. При этом оставался яростным противником власти советской, называл себя врагом коммунистов.

С какого-то момента начал откровенно чудить. Приходить в операционную в рясе. Развешивать над операционным столом иконы. Читать молитвы перед каждой операцией. Понятно, что о стерильности там речи и не шло.

Учитывая медицинские заслуги, на поступки святителя закрывали глаза. Но согласитесь – поведение откровенно необычное. Вера – дело личное, зачем её из церкви в больницу тащить – непонятно.

При этом, когда хирург написал ставшую знаменитой монографию «Очерки гнойной хирургии», её без промедления издали в 1934 году большим тиражом. Советским врачам крайне требовался толковый учебник по современной хирургии и работу Войно-Ясенецкого высоко оценили.

А через два года наркомат подписал хирургу степень доктора медицины. Без диссертации и соответствующей защиты. По совокупности, как говорится, медицинских заслуг.

Впрочем, это не мешало святителю выражать вполне определённую позицию к власти:

«Что касается политической приверженности, я являюсь до сих пор сторонником партии кадетов. Я был и остаюсь приверженцем буржуазной формы государственного управления, которая существует во Франции, США, в Англии. Я являюсь идейным и непримиримым врагом советской власти.»

Удивительная личность. С одной стороны, люто ненавидел власть, с другой был глубоко порядочным человеком и горячо любил Родину. От этого святителя и кидало в разные стороны.

Во Время Великой Отечественной опять же активно работал в госпиталях врачом. Вёл общественную работу по сбору средств для фронта, в том числе среди прихожан.

Известно, что за два года, благодаря его усилиям, в фонд обороны собрали под два миллиона рублей. На эти деньги строились боевые машины для танковой колонны имени Дмитрия Донского и авиационной эскадрильи Александра Невского.

За свою работу после Победы награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Правда, рассказывают, что сам Лука ехидно сказал, мол, такие медали дают каждой уборщице. А ему, как главному хирургу госпиталя, неплохо бы и орден на грудь. Но опять же, может байка про орден-то.

И ещё про то, как Сталин угнетал строптивого священника. В сорок шестом году за ряд медицинских монографий, в том числе те самые «Очерки…», Войно-Ясенецкому присуждена Сталинская премия в двести тысяч рублей.

Известно также, что святитель от премии не отказался. Сто тридцать тысяч из неё передал детским домам. Кстати, это единственный действующий священник, которого Сталин включил в списки премии своего имени.

Согласитесь, отношение к власти и стране у святителя было сложным. А теперь к фразе Войно-Ясенецкого, которая так возмутила дьякона Кураева:

«Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я, как православный христианин и русский патриот, низко кланяюсь Сталину. Сталин – богоданный вождь».

И ещё одна фраза из записок святителя:

«Безмерно велико совершенное Революцией уничтожение экономических основ зла общественного и зла индивидуального.»

Кураев объявляет эти слова святителя фейком, фальшивкой. Мол, почитал я журнал Патриархии, а там нигде ничего подобного в статьях святителя нет.

Во-первых, добрые слова про Сталина и слова про богоданного вождя сохранились в письме священников к вождю от сорок третьего года. Под документом десяток подписей. И одна из них, внезапно, тот самый Войно-Ясенецкий.

А вот возмутившие Кураева слова Войно-Ясенецкого приводит другой священник, тоже с крайне непростыми отношениями с советской властью. Звали его отец Дмитрий Дудко. И тоже совсем не политрук от религии, не пустой болтун, а человек дела.

В сорок третьем пошёл в Красную Армию. Воевал против фашистов. Получил на фронте тяжёлое ранение. Мужчина вполне боевой. После Победы учился в духовной Академии, активно занялся религиозной пропагандой и угодил под следствие.

Вытащили историю начала Великой Отечественной. Тогда Дудко оказался на оккупированных территориях. С фашистами, вроде, не сотрудничал, но что-то в фашистскую газетку писал. В итоге на восемь лет оказался в лагерях.

И вот же, опять священник, от власти пострадавший за убеждения. Казалось бы, должен со страшной силой ненавидеть и Сталина и всё, что с ним связано. Ну давайте почитаем, что писал сам отец Дмитрий.

Для книги Михаила Лобанова «Сталин» священник написал небольшое, но крайне пронзительное послесловие. Вот послушайте, как он пишет про новую эпоху демократов:

«Как ни кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, безвестно, ни в какое сравнение не идет та гибель. Весь ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было б такой разрухи.»

Отец Дмитрий писал, что хвалёная современная демократия гораздо страшнее «Сталинского деспотизма». Что никогда в стране не было столько нуждающихся, никогда страну так не рушили в угоду западным партнёрам, как в девяностые. И заключает свое послесловие так: