Цитаты из книги «Режим гения. Распорядок дня великих людей»

В умелых руках режим дня — точно откалиброванный механизм, позволяющий наилучшим образом использовать наши ограниченные ресурсы

Кейдж говорил, что имеет смысл, поработав какое-то время, остановиться и просто переписать уже написанное. Потому что пока ты переписываешь, ты продолжаешь думать и в голову приходят новые идеи. Так я теперь и работаю.

ностью посвятить себя своему замыслу или же выделять ему несколько часов в день, зато неукоснительно? Когда на задуманное не хватает времени, следует ли пожертвовать всем — сном, приличным доходом, чистотой в доме — или же можно развить способность концентрировать усилия, делать больше за меньшее время, «работать лучше, а не дольше», как наставляет меня отец? Совместимы ли комфорт и

По воскресеньям заглядывал его друг Луи Булье28, и Флобер читал ему то, что успевал написать за неделю. Они вместе разбирали каждую фразу десятки, сотни раз, пока не находили единственно верный вариант. Советы Булье и его поддержка укрепляли ослабевшую уверенность писателя и помогали ему справиться с нервами, так что хватало сил еще на семь дней медленной, мучительной работы. Такая монотонная повседневная борьба продолжалась с незначительными перерывами до июня 1856-го, когда после без малого пяти лет страданий Флобер отправил наконец рукопись своему издателю. И все же, как ни мучителен был процесс, во многих отношениях именно такая жизнь являлась для Флобера идеальной. «В конце концов, — писал он годы спустя, — работа — наилучший способ ускользнуть от жизни».

Урок длился час, затем Флобер отпускал девочку и усаживался в высокое кресло перед большим круглым столом. В этой позе он работал — по большей части читал, а не писал — до ужина, то есть до 19.00. На этот раз он кушал с большим аппетитом, а затем беседовал с матушкой до девяти или десяти часов вечера, когда та укладывалась спать. Тут-то и начиналась работа.

В час Флобер приступал к занятиям с Каролин.

Утренний туалет Флобера, включавший в себя чрезвычайно горячую ванну и применение бальзама от выпадения волос, завершался к 11.00, и в этот час Гюстав присоединялся к родным в столовой за трапезой, которая для него служила одновременно и завтраком, и обедом. Работать на полный желудок он не любил, а потому довольствовался легким угощением, в основном яйцами, овощами, сыром, фруктами и чашкой холодного шоколада. Затем все вместе отправлялись на прогулку: обычно поднимались на холм позади дома, откуда открывался вид на Сену, и там, под сенью каштанов, болтали, сплетничали и спорили, а курильщики курили.

Флобер просыпался в десять часов утра и звонил, вызывая слугу, который приносил ему газеты, письма, стакан холодной воды и уже набитую трубку.

Джейн вставала раньше других обитательниц дома и до 9.00 играла на пианино. В девять она подавала завтрак — это составляло ее основную обязанность по дому. Затем усаживалась за работу в гостиной, а мать и сестра обычно там же шили. Если появлялись гости, Джейн убирала бумаги и тоже бралась за рукоделие. Обед, главная трапеза за день, проходил с 15.00 до 16.00, затем — беседа, карточные игры, чай. Вечером дамы читали друг другу вслух, иногда Джейн читала родным новые главы своих романов.

Утром Бовуар работала в одиночестве, обед делила с Сартром, во второй половине дня оба молча трудились бок о бок в квартире Сартра, а по вечерам вместе отправлялись на политические и общественные мероприятия, ходили в кино или же слушали музыку и пили скотч в квартире Симоны.