Глава 2

– Евангелина, ты засветилась на всех дрянных новостных сайтах в Интернете еще до того, как покинула казино. – Ее отец был вне себя от ярости.

– Отец…

– Ваше величество, – вмешался Майкл. – Ева находилась под наблюдением одного из моих людей, которого я уволил за небрежное отношение к своим обязанностям. Поэтому я принял решение взять принцессу под свою личную охрану. Еву взбесила его самоуверенность.

– Ты ведь не собираешься приставить ко мне круглосуточную… няньку? – спросила она отца.

– Нет, конечно, – ответил король Стефанос.

– Принцесса, я не нянька, – бросил Майкл. Его глаза поблескивали от злости.

– Действительно, ваш пистолет больше, чем у большинства нянечек, – ответила ему Ева.

– Помимо всего прочего, – приподнял бровь Майкл.

– Очень мило, – натянуто бросила она.

– Мистер Набатов, почему я должен доверять вам, если вы не смогли обеспечить охрану моей дочери?

Майкл посмотрел на короля. Выражение его лица было свирепым. Почти устрашающим.

– Они оказались кретинами. Я не такой. К тому же у вас небольшой выбор, ваше величество. Обычно, когда мы охраняем кого-то, этот человек хочет находиться под нашей защитой. Но принцесса Евангелина и не думает заботиться о собственной безопасности.

– Потому что меня охраняют от меня самой, – возразила Ева. – Это оскорбительно.

– Ты ведешь себя как ребенок, поэтому с тобой следует вести себя как с ребенком, – ответил король Стефанос. – Я сейчас занимаюсь устройством твоего брака, который принесет пользу нашему государству и гражданам Кионоса. А ты пренебрегаешь тем, что я делаю.

– Просто я… Я хотела немного пожить своей жизнью…

– Ева, ты член королевской семьи. Такое положение подразумевает определенные обязательства, – сказал король.

Ева ничего не ответила. Потому что, несмотря на всю ее ненависть к сложившейся ситуации, отец был прав. Каждая привилегия, каждый бал имели свою цену. Каждая горстка золотой пыли тянула за собой десятикилограммовую гирю. И не имело значения, хотела ли Ева принять существующий порядок вещей или нет, просто так сложилось.

– Я могу идти? – сдавленным голосом спросила она.

– Да, – кивнул отец.

Евангелина развернулась и, прикрыв лицо руками, вышла из зала. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не расплакаться.

Ева направилась по длинному пустынному коридору дворца. Ее каблуки звонко цокали по полу, выложенному мраморной плиткой. Если бы она только знала, чего ей хочется в этой жизни, все было бы намного проще.

Последние несколько месяцев она создавала вокруг себя скандальные ситуации, срывая планы отца подыскать ей подходящего мужа, но она не понимала, что делать дальше.

Ева знала, что ее заветная мечта, скорее всего, никогда не осуществится. Она хотела встретить человека, который полюбит ее, а она, в свою очередь, безумно влюбится в него. И чтобы их брак не имел ничего общего ни с политикой, ни с международной торговлей.

Некоторые маленькие девочки мечтали быть принцессами. Ева мечтала, чтобы просто быть. Чтобы жить по собственным правилам и добиваться собственных целей. Но она слишком долго жила надеждой, и у той свободы, которой она обладала, истекал срок. Отец занялся подготовкой ее брака. И после свадьбы из-под контроля отца она перейдет в подчинение мужу.

Это было жестоко.

– Принцесса.

Этот глубокий, бархатный голос, приправленный русским акцентом, мог принадлежать только одному человеку. Ева повернулась и увидела Майкла, который в своем черном костюме был похож на секретного агента.

– Да?

– Я обо всем договорился с вашим отцом.

– Правда? – натянуто переспросила она.

– Он сказал, что у вас есть шесть месяцев.

Еве стало дурно.

– Значит, мне вынесли приговор?

– Вы так воспринимаете сложившуюся ситуацию?

Она рассмеялась, но ее смех получился невеселым.

– А что я должна чувствовать? Меня предлагают как товар абсолютно чужому человеку. И мне придется рожать ему детей и… спать с ним.

– Мне бы не понравилось такое положение вещей, – криво усмехнулся Майкл. – Но с другой стороны, я никогда не думал о том, чтобы спать с мужчинами.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.

– Послушайте, принцесса…

– Ева. Пожалуйста, просто Ева. Так будет удобнее, если нам придется терпеть общество друг друга следующие несколько месяцев.

– В таком случае зовите меня Майк. – Его предложение не было дружеским, оно больше напоминало обмен пленными.

– Не хочу, – колко возразила Ева.

– И почему? – хмыкнул Майкл.

– Это делает вас человеком. А я бы предпочла злиться на вас как можно дольше.

Его губы дрогнули в улыбке, но она не коснулась его глаз. Майкл сделал шаг, потом еще один, медленно кружа вокруг нее, словно хищник, который обнаружил лакомую добычу.

– Ева, я не сомневаюсь, что найду чем разозлить вас, и вам не придется самой придумывать причины.

– Не стану спорить, – повернулась она к нему. – Перестаньте кружить вокруг меня, я не антилопа.

– Прошу прощения? – остановился Майкл.

– Вы как будто… подкрадываетесь ко мне. Но я не собираюсь становиться вашей добычей.

– Охотно верю.

– В таком случае скажите мне, Майк. – Она произнесла его имя как можно с большим презрением. – Что меня ждет? Может, мой отец поделился с вами, какие мероприятия запланированы для меня в течение следующих шести месяцев? Приемы и чаепития?

– Что-то в этом роде.

– Прекрасно, – сухо ответила Ева.

– Ни для одного из нас, и я не вижу причин притворяться, – ухмыльнулся Майкл. – Ваше высочество, я вам не няня, поэтому если не хотите, чтобы я досаждал вам, прекратите вести себя как ребенок.

– Я не веду себя как ребенок, – вскипела Ева. – Со мной обращаются как с ребенком.

– Ева, неужели вы хотите найти ответы на жизненные вопросы в казино? Или в баре? Вы и вправду считаете, что такая свобода значит больше, чем исполнение своих обязанностей перед государством? Если это так, то вы на самом деле ребенок.

Он развернулся, и Ева вдруг почувствовала настоятельную потребность в том, чтобы он остался.

– Подождите.

– Да?

– А где вы остановились? У вас есть какое-то жилье в Кионосе?

– Я останусь во дворце, – расплылся в улыбке Майкл. – Так будет проще охранять вас.

– Вы напоминаете мне большого злого волка из сказки.

– Неужели? – приподнял бровь Майкл.

– Какие у вас большие зубы. – Еве пришлось напрячь все свои силы, чтобы ее голос не дрожал.

– Я не буду продолжать. Вряд ли это будет приемлемым.

Ева внутренне затрепетала. Что происходит? Неужели он… флиртует с ней? Неужели она только что кокетничала со своим телохранителем?

Майкл не отличался красотой, но был очень мужественным, и в его присутствии Ева ощущала свою женственность. Она посмотрела на темную щетину, покрывавшую его подбородок, и представила, какой жесткой она может быть на ощупь.

– Вы правы, – сипло сказала Ева.

– Ева, все не так сложно, – ответил Майкл. На этот раз он произнес ее имя как-то по-другому, что вызвало у нее интерес.

– Майк, у нас с вами разные цели.

– И какая же у вас цель, принцесса? – Он бросил на нее пристальный взгляд, и Еве захотелось обхватить себя руками и укрыться от его глаз. Ее пугало, что он мог заглянуть внутрь ее и разглядеть все ее страхи и желания. То, чем она ни с кем никогда не делилась. – Скажите честно, вы намерены избежать династического брака, испортив свою репутацию?

– Это приходило мне на ум.

– И в чем смысл?

– Тот, кому повезет взять меня в жены, должен понимать, во что ввязывается. Ему следует знать, что из меня не получится покорная спутница жизни.

И снова этот взгляд. Холодный. Оценивающий. Пронзительный.

– Сомневаюсь, что кому-то взбредет в голову посчитать вас покорной, – делая акцент на каждое слово, словно пытаясь досадить ей, ответил Майкл.

– Значит, дело сделано хотя бы наполовину, – сухо сказала Ева. – А сейчас я устала. Думаю, мне лучше удалиться в свои покои.

Она развернулась и продолжила свой путь по коридору. Услышав за спиной его тяжелые шаги, она остановилась и посмотрела на Майка:

– Я ведь сказала, я иду к себе. Вы не приглашены. – Все внутри сжалось, когда Ева подумала о том, чтобы пригласить его в свои апартаменты.

– Я просто хочу убедиться, что вы благополучно добрались, – спокойно ответил он, не обращая внимания на ее колкости.

– Думаете, я собираюсь связать простыни и сбежать через окно?

– Вы уже так делали.

– Один раз, – густо покраснела Ева. – И мне тогда было всего четырнадцать лет. Вы читали мое досье? О мой бог, неужели у вас есть досье на меня? – Никогда прежде она не ощущала себя имуществом своего отца с такой силой. Не человеком, а вещью, которую можно внести в каталог, подобно антикварным драгоценностям или артефактам из храмов Кионоса.

– Конечно, у меня есть ваше досье. И, принимая во внимание, как лихо вы разделываетесь с личной охраной, оно оказалось очень полезным, потому что намного упростило задачу узнать вас.

Ева сжала руки в кулаки.

– Вы можете изучать его вдоль и поперек и все равно не узнаете меня. – Она круто развернулась и быстро зашагала к себе, не обращая внимания на идущего за ней Майкла.

Руки Евы дрожали, когда она набирала код от своей двери.

– В моей работе необходимо понимать психологию людей, – сказал Майкл. – Может, вы считаете себя такой особенной и думаете, что я не могу вычислить, что вы собой представляете?

– Я не набор характеристик, – с громко бьющимся сердцем ответила Ева. – Я личность. Я…

– Вы избалованны, эгоистичны. Вы чувствуете себя наказанной, будучи окруженной роскошью, потому что не знаете ничего другого. Потому что не имеете понятия, каково это жить без крова и пищи.

Ей стало дурно, и у нее задрожали колени. Что плохого в том, чтобы хотеть от жизни большего, вместо того чтобы довольствоваться ролью предмета чьей-то сделки?

– Можете думать все что угодно. По правде говоря, то, что вы недооцениваете меня, только мне на руку.

Майкл тихо рассмеялся:

– Возможно, все дело в том, что вы просто переоцениваете себя. – Он подошел еще ближе, и ее сердце начало буквально выпрыгивать из груди. Он положил ладонь на дверь и склонился над Евой. Его лицо было так близко, что у нее перехватило дыхание. – Спокойной ночи, принцесса.

Майкл отошел от двери и, развернувшись, направился прочь.

– Ублюдок, – достаточно громко, чтобы он услышал, выругалась Ева. Ее всю трясло.

Майкл не стал оборачиваться, а только рассмеялся.

Ева захлопнула за собой дверь и упала на софу.

Это был настоящий кошмар. Катастрофа. Она добилась того, что ее посадили чуть ли не в детский манеж.

Ева подумала, не сбежать ли ей через окно, но тут же отбросила эту мысль. Ей некуда было податься, и, по правде говоря, не хотелось бунтовать ради бунта, что выглядело бы еще большей глупостью.

Она закрыла глаза и почувствовала, как петля все больше затягивается вокруг ее шеи.

Долг и честь. Вот чему следует уделять больше внимания.

А Еве хотелось жить своей жизнью.

Но в ее случае такое желание делало ее эгоистичной и ужасной, тогда как другого человека посчитали бы нормальным и ответственным, если бы он захотел самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Еве об этом приходилось только мечтать.