Сон в реальном пире

Меня глубоко заинтересовал этот вопрос. Западные ученые говорят, что ежедневный сон взрослых людей должен составлять семь-восемь часов, а малыши должны спать больше, приблизительно одиннадцать – пятнадцать часов. Что же происходит, когда мы начинаем подстраивать биологическую потребность под социальное поведение и свои желания? В промышленно развитых странах, таких как Соединенные Штаты и Англия, принято спать восемь часов (предпочтительно, на роскошных кроватях), рано ложиться, рано вставать, чтобы работа и жизнь были более плодотворными. В таких странах, как Аргентина, Испания и Египет, люди предпочитают позже ложиться спать, обедать в более прохладное время суток и дремать в жаркие дневные часы. В африканских племенах, таких как кунг и эфе, взрослые в течение ночи засыпают и просыпаются ради того, чтобы пообщаться, проявить заботу о младенцах, поддержать огонь и отпугнуть хищников. Можем ли мы сказать, какая модель поведения лучше, а какая хуже?

Это один из вопросов, которым задается журналист Джефф Уоррен в своем исследовании человеческого сознания, в книге под названием «Главная ошибка. Приключения на колесе сознания»^[7]. Он объяснил мне, после общения со многими специалистами в области сна, что не существует идеальной модели сна, что «когда вы оглядитесь, то поймете, что существует много различных особенностей сна».

– Я думаю, что «лучшей» моделью сна является та, которая более всего подходит к данной культуре. И если вы не получите необходимого количества сна, то сразу почувствуете это и сможете добрать недостающие часы другими способами.

Ученые, посвятившие себя проблеме сна, проводят самые разнообразные исследования с целью выяснить, в каком количестве сна мы нуждаемся, в какое время суток, и почему может так случиться, что мы не добираем необходимого нам количества часов. Однако, по мнению Вольфсон и антрополога Кэрол Уортман, немногие ученые рассматривают проблему сна с незападной точки зрения.

Стремясь восполнить этот пробел, Уортман, преподаватель из Университета Эмори^[8], на протяжении более чем пятидесяти лет занималась исследованиями, сравнивая привычки, связанные со сном, присущие разным культурам: племени хиви (гуахибо), живущего на юге Венесуэлы, кочевого племени габра, живущего в каменистой пустыне на границе Кении и Эфиопии, и жителей современного Египта и Америки.

Уортман выяснила, что у многих – если не у большинства – народов социальная сфера переплетается со сферой сна. Во многих культурах взрослые и дети редко, если это вообще когда-нибудь бывает, спят поодиночке. Родители, сестры, братья спят вместе с домашними животными в хижинах, палатках, на циновках, звериных шкурах, тесно прижавшись друг к другу. Они засыпают, затем просыпаются, ведут разговоры у костра, совершают религиозные ритуалы, танцуют, отмечают семейные праздники и опять засыпают.

«В нашей культуре принято спать в темной комнате, тихо лечь, заснуть, проспать восемь часов и затем проснуться и встать; это будет качественный сон, – пишет Уортман в статье, опубликованной в «Нью-Йорк таймс мэгэзин». – Это не похоже на то, как спали люди в прошлом и даже как спят сегодня».

Африканские племена эфе и кунг «не ложатся спать, пока происходит что-то интересное – беседа, танцы, – в которых они принимают участие; они засыпают тогда, когда чувствуют, что хотят спать, – написала она в книге о детском сне. – Никому, включая детей, не говорят, что пора идти спать, и люди любого возраста могут заснуть посреди разговора, заснуть и проснуться в течение ночи». Балийцы, привыкшие ночью совершать религиозные обряды, приводят с собой детей, которые, если захотят, могут при этом заснуть. (Я подумала о детях, живущих в Буэнос-Айресе, которые привыкли спать где придется; поколения детей спали на сдвинутых вместе стульях в ресторанах и на диванных подушках во время вечеринок.) Это полностью противоречит советам, которые дают многие западные специалисты по сну: вы должны укладывать спать ребенка всегда в одно и то же время, в одной и той же комнате, в которой должно быть тихо, а освещение – приглушенным.

– Американские родители хотят, чтобы во время сна их дети испытывали минимальные эмоциональные нагрузки, но ожидают, что, проснувшись, они смогут сосредоточить усилия в мире с высокими эмоциональными нагрузками, – заметила Уортман.

Уортман и другие ученые задались вопросом: не приводят ли попытки промышленно развитого общества навязать восьмичасовой сон к нарушению сна, как у взрослых, так и у детей? Некоторые ученые считают, что, как ни странно, сегментированный ночной сон, состоящий из двух и более периодов сна и «тихой» бессонницы, является наиболее естественной нормой человеческого организма (так спят младенцы). Некоторые исследования показали, что после сегментированного сна люди стали спокойнее, у них улучшились творческие способности.

«Сон, можно сказать, биологически управляет поведением ребенка, которое формируется и изменяется под влиянием культурных ценностей и верований родителей», – говорится в статье доктора Оскара Дженни и Бонни О’Коннер о культуре и сне, напечатанной в журнале «Педиатрия» в 2005 году.

«Важно отметить, что большинство представлений о «проблемном сне», такие как трудности с самостоятельным засыпанием, частые пробуждения ночью, требование родительского внимания, основываются на культурно построенных определениях и ожиданиях или определениях и ожиданиях самих родителей, а не на биологии человеческого детеныша», – пишут Оскар Дженни и Бонни О'Коннер. Они отмечают, что люди в Японии (в отличие от Соединенных Штатов) не страдают от бессонницы и редко советуются с врачами по этому вопросу. Согласно недавно проведенному опросу, большинство родителей-итальянцев предпочитают, чтобы маленькие дети спали с ними в их спальне, вне зависимости от наличия детской комнаты, и считают, что укладывать детей спать в отдельной комнате – значит «плохо относиться к ребенку».

«Совершенно ясно, что следует лучше понять влияние культурных норм на детский сон. Это необходимо для понимания того, в чем состоит проблема сна, когда и для кого, как ее лучше решить и, возможно, даже постараться изменить некоторые культурные нормы и обычаи, чтобы улучшить качество жизни детей и семей в целом».

В то время как есть минимальные требования к детскому сну, Дженни и О’Коннер пишут: «Разве культурные стандарты, определенные нашим обществом, оптимальны для развития наших детей? Большое разнообразие способов детского сна в обществах и культурах показывает, что не существует «оптимального культурного стандарта».

Другими словами, мы не можем сказать, какой способ лучше. Может, способность спать при шуме положительно сказывается на развитии?

Мне нравилось думать, что это может быть правдой, по крайней мере в интересах моего собственного ребенка.

Наша дочка родилась 7 сентября 2007 года в Буэнос-Айресе, и в соответствии с местной традицией меньше чем через две недели София вечером покинула дом. Мы укутали Софию, положили ее в коляску и отправились в мексиканский ресторан, расположенный в двух кварталах от нашего дома, который часто посещали. Мы пришли рано – в начале девятого вечера, – и официанты только начали накрывать столы, раскладывать столовое серебро и ставить свечи. Знакомая официантка поздравила нас и быстро накрыла стол, стоящий в удобном месте у окна. Примерно в течение часа мы были единственными посетителями ресторана. Наш ребенок спокойно спал в коляске, пока мы ели фахитос с курицей.

Большую часть времени мы придерживались размеренного режима: София спала два раза в день по часу или по два, а вечером мы укладывали ее в кровать между девятью и десятью часами. Когда ей исполнилось полтора года, она стала спать днем только один раз, но по-прежнему пару часов. В течение первых шести месяцев жизни она спала вполне прилично в детской кроватке-манеже Pack ‘N Play, стоявшей рядом с нашей кроватью, просыпалась ночью только на кормление и перебиралась в свою комнату без особого шума, по крайней мере вначале. Я не волновалась относительно того, что временами мы нарушаем режим; нам повезло в том, что София засыпала в большинстве мест, которые мы посещали.

Однако моя дочь оказалась неспящей. (По словам моей матери, это плата за мое пренебрежение ко сну в детстве.) Мы перепробовали все известные способы: теплую ванну и чтение перед сном, метод Фербера и Вайсблута. Советы, которые давали друзья, не срабатывали. София просыпалась, даже если спала с нами. Все было тщетно. Я обратилась к педиатру, чтобы он объяснил, что я делаю не так. Он, улыбнувшись, ответил:

– Просто ваш ребенок тратит мало времени на сон.

Казалось, что София лучше спит вне дома; ей нравилась вся эта суета, поцелуи и внимание. Иногда владельцы ресторанов отводили ее на кухню, показывали, как готовят еду, и знакомили с поваром. В одном из наших любимых ресторанов – столы, покрытые белыми льняными скатертями, на столах свечи, официанты, почтительно склонившись, принимают заказ – хозяин предоставил в наше распоряжение большую кабину, в которой стоял диван с удобными подушками; София могла лежать на диване, пока мы ели и болтали с друзьями. Иногда мы нанимали приходящую няню, но чаще брали дочку с собой.

– Приходите с la gordita^[9], – говорили нам друзья, приглашая на вечеринку, и мы брали с собой Софию.

Когда мы бывали в гостях или в ресторане, я, подобно другим мамам, внимательнее чем обычно следила за Софией. Заметив, что она устала, я кормила ее и, найдя подходящее место, укладывала спать; этим местом могли быть мои руки, ласковые тетушкины руки, подушки, циновка на полу или кровать. Иногда нам приходилось выдерживать истерики ребенка, отчаянно боровшегося со сном. В тот день, когда Барак Обама был избран президентом, София вместе с четырьмя другими детьми спала в гостевой спальне в доме моего друга и проснулась как раз к его благодарственной речи.

Когда София пошла в детский сад, мы стали меньше бывать в обществе и попытались упорядочить время ночного и дневного сна. Даже если она ложилась в половине десятого – в десять вечера, это было по крайней мере на час раньше, чем ложились спать большинство детей, ходивших в ее группу. Почти всегда мы одними из первых приводили дочь в детский сад, даже если появлялись в начале десятого (сад открывался в девять утра). Большинство детей приходили в интервале с половины десятого до десяти. Друзья говорят, что в начальной и средней школе строже относятся к посещаемости и администрация ведет борьбу с опозданиями. (Похоже, склонность к опозданию у многих аргентинцев заложена на генетическом уровне.)