Нужный эффект

(революциям 21-го столетия – посвящается)

– О Боже, – надрывалась в углу, в слезах, перепуганная женщина, казалось не обращая внимания на других людей, забарикадировавшихся тут же, на самом верху этой башни.

– Они все превратились… они превратились…

– Успокойся, – склонился над ней парень в окровавленной рубашке, – что произошло? Это просто чудо, что ты смогла добраться до нас…

– Мои дети… мой муж… они превратились в этих чудовищ… – плакала женщина.

– Тебе нужно выпить и отдохнуть. Тут тебе ничего не угрожает…

Он протянул ей пластиковую бутылку с минеральной водой.

– Выпей… больше ничего нет… Ты увидела наш сигнал?

– Даже в таком состоянии я поняла, что тут люди… Это вы сигналили прожектором?

– Да… То есть… не я лично… Роджер…

– Кто такой Роджер?

Люк сверху открылся. Женщина вздрогнула.

– Тише, тише… – успокоил её парень, – это и есть наш Роджер.

Роджеру было отсилы десять лет. Рыжеволосый, кудрявый мальчик спрыгнул с лестницы, перед тем задраив люк.

– Вокруг полный кошмар, – сказал мальчик, – они стреляют… по нам.

– Да они палят по нам не просто так, – отошёл от окошка военный, – что там ещё видно?

– Там всё в каком-то красном дыму…

– С него всё и началось…

– Что же нам делать? Нам надо как-то выбираться отсюда? – успокоилась женщина.

– Не сейчас. Может с утра. – закурил военный.

– Что там в мире твориться? – спросил он у девушки за столом, которая всё это время не отрывалась от ноутбука.

– Интернет есть. Но страницы не обновляются, – ответила девушка, – точнее обновляются, но я ни черта не могу понять из того что пишут. Какие-то наборы букв. символов. Я ничего не могу разобрать.

Роджер подошёл к ноутбуку и долго вглядывался в экран.

– А что в сетях?

– А ничего в сетях. Судя по всему эта зараза распространяется повсеместно. Но думаю, что с твоими родными всё в порядке.

– Не ври мне, – пробормотал мальчик и сел на сломанный диван.

– Есть ещё кое что, люди! Я получила сообщение от своего друга с лодочной станции, в сотне метров от нас! – восторженно вскрикнула Кэт, – он, и ещё десяток людей, забаррикадировались там. У них есть еда и оружие!

– Соберитесь все, – сказал военный и подошёл к окошку, – утром прорываемся на лодочную станцию. И что это за чёртовый дым? Откуда он взялся? Из-за него ничего не вижу…

Вокруг возились живые мертвецы. Они, переваливаясь, ходили от машины к машине, держа в руках оружие, что-то рычали друг другу, бросались друг на друга с рычанием… Их глаза были мертвы. Даже сквозь дым военный это видел. Яркий свет прожекторов освещал площадь перед башней…

– Больше не ходи туда, Роджер, – сказал мальчику военный, – если где-то поблизости и остались живые, то вряд-ли они прорвутся сюда через этих зомби.

– Я понимаю, – сказал в ответ мальчик и отвернувшись заплакал.

– Давайте хоть познакомимся? – предложил парень, – я Томас, студент. Мы были на вечеринке, когда всё случилось. Знаете, как-то ужасно вспоминать, как все превратились в чудовищ. Мои друзья, моя любимая девушка… Я не помню как появился этот дым. Я ничего не пил, только эту минералку. Наверное то что я был трезв меня и спасло. Будь я пьян, я бы не сообразил, что нужно уносить ноги…

– Сержант Фредди Гомес, – прохрипел военный, – когда появился дым я ехал домой. Приехал. Но то что увидел… Я убил свою жену… своего сына… И приехал сюда, потому что эту башню видел издалека. Мой дом неподалёку, но меня ни кто не ждёт.

– Кэтрин… Просто Кэтрин, – отвлеклась девушка от ноутбука, – это уже не важно. Я учительница этого рыжего мальчика. Днём мы остались вдвоём после уроков. Все дети разошлись, а Роджер остался один на продлёнке и я решила… я понимаю, что это противозаконно, послать его за водой. Он принёс… он вовремя успел. Я не представляю что было бы если бы он задержался бы на улице, хотя бы на пять минут дольше…

– Вы уже всё знаете, – буркнул мальчик с дивана, выбросив пустой инголятор, – спасибо что есть Кэтрин…

– Можно ничего не говорить, кроме того, что меня зовут Дорти, – сказала женщина, – я не хочу ничего вспоминать…

…все молчали. Молчали и слушали рёв доносящийся снаружи. Тишины не было до самого утра.

…утром все спустились к выходу.

– Ты и Роджер, – сказал военный Кэтрин, – выбегаете сразу следом за мной. Ваша задача добраться живыми до леска. Там садитесь на лодку и не ждите нас. Ты, студент, берёшь её, – указал военный на женщину, – и делаете то же самое, едва они спрячутся в лесу. Судя по всему стрелять тут умею только я? Встречаемся на лодочной станции.

Он выскочил из башни и сделав два выстрела в зомби крикнул своим спутникам:

– Давайте!

Мальчик и девушка выбежали из двери и бросились к лесу. Кэтрин не успела пробежать и пяти метров. Её голова разлетелась от выстрела снайпера.

– Кэт! – закричал Роджер, но тут же упал рядом с ней, схватившись за грудь. Следующий выстрел, из гранатомёта, снёс и военного, и парня, и женщину, и башню… Не стало ничего. Только огонь и красноватый дым…

…красноватый дым рассеялся. Словно призраки из тумана возле трупов появились человеческие фигуры.

– Можно снять маски, сэр, – послышался голос по рации, – уровень опасности – нулевой.

– Снять маски, – приказал офицер.

– Унесите трупы заражённых…

Он подошёл к телам Роджера и Кэт и хотел коснутся убитого мальчика…

– Сожалею сэр, но Вам не стоит этого делать, – остановил его человек в штатском.

– Она до последнего его спасала… – еле сдерживал слёзы офицер, – вы довольны испытаниями?

– Кто этот мальчик? – помедлив с ответом, спросил человек в штатском.

– Это мой сын… Роджер… мой сын… Что он чувствовал?

– Ничего. Они даже не заметили то, что превратились в зомби. Они продолжали считать себя людьми, видя людьми только себя… Спасали друг друга…

– То есть?

– Газ «Циклон» D4FTR6 вызывает сильнейшие галлюцинации у… у поражённых. Им кажется, что все вокруг превращаются в чудовищ. Поражённые не теряют основных человеческих функций, навыков… Газ поражает противника так, чтобы противник осознавал сви действия против воображаемых врагов, мог бы пользоваться оружием… При поражении возникает агрессивность…

– Понимаю, – прервал его офицер, – чтобы противник уничтожал себя сам…

– Да сэр…

– Ну? И почему у них не было агрессии? Почему они не нападали на людей, а только спасали друг друга?

– Это не те люди… Точнее, они находились не в тех условиях. Не в боевых условиях, сэр…

– А если бы этот газ распылился в толпе, а не в обеденный перерыв?

– Тогда был бы нужный эффект…

– Эффект получился тот что нужен, доктор, – ответил офицер, – он поразил и Вас, и меня, и этих солдат, и весь город… А у моего сына была астма…

Это сказания дней…

– Мамочка смотри! Там новая звёздочка!

– Ну почему же новая, сыночек?

– Её вчера там не было… Она такая… такая яркая… такая красивая… Она отличается от других, правда?

– Правда, сыночек, правда, – не глядя в небо ответила мама.

– Но ты же не смотришь на неё!

– Я смотрю, сыночек, смотрю.

– А вот и не смотришь!

Мальчик вздохнул и снова, словно нырнул, в звёздное небо.

Небо было усыпано множеством сияющих горошин. Одни были меньше. Другие больше. Выстраивались в фигуры, которые мальчик мысленно соединял такими же светлыми, сияющими линиями.

– А почему звёзды назвали по именам? – не отставал от мамы мальчик.

– Кто-то решил их назвать…

– А зачем? А почему созвездия называют именно так…

– Я не знаю…

Мальчик послушал тишину.

– Мама, а почему птицы не поют?

– Наверное уже поздно… И тебе пора спать… Идём в дом?

– Хорошо. Только я буду смотреть в окошко.

– Будешь смотреть в окошко, – ответила мама и повела неугомонного сынишку в дом.

Небо сияло звёздами. А одна, совсем яркая, совсем большая, смотрела мальчику вслед…

***

– Жизнь, её смысл, он в том, чтобы получать радость от жизни. Нужно радоваться каждому её мигу, – говорил мальчик незнакомому, новому учителю, который появился сегодня утром в школе.

Мальчик вспоминал ночное небо и старался представлять ту самую звезду, что показалась ему самой большой на небосводе. Он представлял, что всё говорит ей. Так его учила мама. «Когда хочешь сказать что-то важное, но боишься, представь что нибудь, или кого нибудь, кто тебе дорог и кому ты мог бы открыться. И тогда ты не будешь бояться». Мальчик боялся незнакомого человека. И продолжал думать о той звезде.

– Все живые существа призваны дарить радость друг другу и дарят её. Птицы дарят радость людям своими песнями, люди – друг другу добрыми делами, а звери.., – мальчик задумался на миг, – и звери, они добрые, ласковые. Зайчонок, например, или котёнок… Они ведь, правда, смешные?

Учитель дал мальчику договорить и кивнул, когда тот закончил свою речь.

– А ты философ, Квинт Сестерций. Я не думаю, что многие великие мужи прошлого согласились бы с тобой.

– Я… я только сказал… – опустил глаза мальчик.

– Не оправдывайся, – поднял вверх указательный палец учитель, – ты достойно говорил и многие позавидовали бы тебе. Ты своеобразен в своих мыслях и поэтому я назвал тебя философом. Как ты думаешь, почему многие бы не согласились с тобой?

– Я не знаю.., – ответил мальчик, – наверное потому что я не прав?

– Ты не прав, но ты и прав одновременно, – сказал учитель, – и как тебе кажется, чем я тебе могу возразить?

Мальчик молча смотрел на учителя. Он, кажется, забыл, что его сейчас слушали более трёх десятков ровесников и целая комиссия. Шёл экзамен по философии. Сейчас решалась его судьба, решался вопрос кем он будет. Будет ли он учиться дальше, или займёт своё место рядом с мамой и в будущем… Плотники, уборщики, подмастерья у кузнецов нужны всегда.

– Не понимаешь? – строго спросил учитель.

– Нет… – ответил мальчик. Его душа ушла в пятки. Он по настоящему испугался и крепко сжал свиток исписанный его детскими каракулями. Три года он в него старательно записывал все свои мысли и наблюдения. И про сегодняшнюю ночную звезду тоже…

– Я тебе поясню, Квинт Сестерций, – сказал учитель, – жизнь – это война. Жизнь – невидимая война, которая протекает незримо между разными формами и видами жизни. Даже внутри тебя, чтобы ты мог жить, одна живая форма поглощает другую. Свет воюет против тьмы, чтобы день сменялся ночью. И наоборот. Суша борется против океана, а вода противостоит наступлению суши. Звёзды…

– Звёзды?

– Да… Знаешь ли ты, что Космос это истинная драма борьбы за жизнь… И к сожалению жизнь, пока что, проигрывает смерти.

– Но ведь если проигрывать страху перед неизведанным, то стоит ли жить? – отрезал несмело мальчик.

Учитель исподлобья глянул на Квинта.

– А ты настойчив, маленький философ. Ладно. Я, как старейшина этой гильдии учёных, признаю, что ты прошёл экзамен.

– Я… я могу учиться дальше?

– Тебе больше нет смысла учиться философии, – сказал учитель, – ты только что поставил меня в тупик своим вопросом. И я не знаю что тебе ответить.

***

– Она сегодня больше, мама! – восхищался Квинт своей звёздочкой.

– Да? Я даже не обратила внимание, – не отрывалась от вышивания мама.

– Но мама! Разве ты никогда не смотришь на небо? – удивился Квинт.

– А зачем смотреть вверх, когда можно просто глянуть себе в сердце?

– А как это, глянуть в сердце? – не понял слов мамы мальчик.

– Если ты глубже глянешь в себя, то будет ли смысл смотреть на небо?

Мальчик опустил глаза…

– Но там ведь так прекрасно… там звёзды… Они сияют и радуют моё сердце… А значит моё сердце, и звёзды, как-то связаны между собой?

– Не говори глупостей, – сказала мама, – звёзды часто несут смерть. И как ты можешь быть связан с тем, что даже никогда не видел? Ты можешь по настоящему чувствовать только то, что рядом с тобой.

– А звёзды?

– А звёзды далеко. Они убили твоего папу. И я не позволю, чтобы ты приблизился к ним. И они никогда не приблизятся к нам…

– Правда?

– Правда.

– А если приблизятся?

– Такого никогда не будет. И тебе, и твоим детям, и внукам, останется только любоваться звёздами. И твоей маленькой звёздочкой. Шёл бы ты спать?

– Но я не хочу спать, мама!

– Но уже пора…

– А почему мне опять птицы не поют? Мне так нравились песни соловья в нашем саду…

– Он уже спит. И тебе пора… – ответила мама.

***

– С первым днём в нашем лектории, – кивнул, встретив у входа в огромное светлое здание, Квинта, учитель.

Квинт, ещё недавно мог любоваться этим белым домом, с колоннами, огромным залом внутри, только со стороны. Сюда отбирали один раз в десять лет только лучших учеников школы этого города.

– Для меня большая честь.., – начал было Квинт, но учитель остановил его.

– Не стоит напрягаться. Запомни, Квинт, экзамен идёт даже тогда, когда тебе кажется, что он окончен. Мне ты можешь доверять, потому что именно я твой новый учитель. И я всегда буду рядом. Даже когда меня рядом нет физически. Но остальные учителя, ученики, и даже собака, что охраняет площадь за этим домом, продолжают испытывать тебя. Всем интересно как ты себя будешь вести, что говорить, что делать. Да и нет-нет, но зададут тебе, завуалировано, вопрос, что, мол ты тут забыл. Меньше говори. Особенно тогда, когда можно смолчать.

– Я понял, – кивнул Квинт, – а задавать вопросы можно?

– Всегда, – ответил учитель.

– А вы часто смотрите на звёздное небо? – спросил Квинт.

– И что же тебя так заинтересовало на звёздном небе?

– Ну сейчас, когда мы не можем это увидеть, но…

– Но ночью её хорошо видно?

– Верно.., – шепнул Квинт.

– Тебе не захотелось спросить как я догадался о чём ты говоришь? – усмехнулся учитель.

– Это было бы глупо, учитель. Всем известно, что планета обращается вокруг своей оси и днём мы повёрнуты к Солнцу.

– Да… глупо… – сказал учитель, – идём со мной. Я покажу тебе кое что.

***

Небольшой серебристый челнок, в котором мог разместиться один человек, стоял в ангаре, посреди той самой площади, которая находилась за белым зданием лектория.

Челнок больше напоминал две тарелки, одна из которых накрывала другую. Казалось он не имел ни входа, ни выхода.

Учитель коснулся экрана на поверхности челнока и нажал красную кнопку рядом.

– Теперь ты приложи руку, – сказал он Квинту.

Квинт послушно положил ладонь на экран.

– Ну вот, теперь модель Э. Н. К.И., энергетический нейрокибернетический индивидуализатор, тебя знает. Пока на панель не приложит руку кто-то другой. Ты можешь им пользоваться, когда я тебе разрешу.

– А что это? – спросил мальчик.

– Это новейшая разработка наших учёных, – ответил учитель, – можно сказать, что последняя. При помощи неё ты можешь за считанные мгновения перенестись в любую точку Вселенной. Главное не знать координаты, а знать генетический материал, который ты намереваешься отследить. Но… как бы тебе выразиться? Ты будешь отслеживать материал не только в пространстве, но и во времени.

– Это машина времени? – удивился мальчик.

– Да, – сказал учитель.

– Но ведь путешествия во времени…

– Невозможны?

– Да, невозможны!

– Ну как сказать? Время материально, так же как и мы с тобой, и оно существует в пространстве, тесно переплетаясь с ним. Если вызвать искривление пространства до нужной степени, то кто знает куда, а точнее – когда, ты попадёшь. Важнее контролировать свои перемещения. До некоторых пор это было невозможно. Но мы решили эту проблему.

– Интересно, – посмотрел на машину времени Квинт, – а я могу посмотреть что будет в будущем? Ну, в смысле, кем будут мои потомки?

– Думаю да, – кивнул учитель, – пусть это будет тебе мой подарок к поступлению в лекторий.

– Спасибо, – ответил мальчик.

Он залез внутрь челнока, пристегнулся к креслу и глянул на сенсорный экран, где отображались цифры и символы.

– Если вдруг ты почувствуешь, что в опасности, – сказал учитель, – вот тебе красный сенсорный модуль?

– Да, – кивнул Квинт, – но он же не красный?

– Это название, – учитель повесил на шею мальчику прямоугольный аппарат.

– Нажмёшь на красную кнопку. Машина переместиться в доступное для полёта безопасное место. Чтобы вернуться назад – жми зелёную. Окажешься снова в машине. Если ты потеряешь модуль, то навсегда останешься в гостях у своих потомков.

– Я понял, учитель, – сказал Квинт.

– Ну? И какой промежуток времени в будущем мы берём? – спросил учитель.

– Давайте… семь тысяч лет вперёд! – улыбнулся Квинт.

– Ну хорошо… семь тысяч лет, так семь тысяч лет, – набрал учитель координаты на машине, – генетический материал это ты сам. Передавай привет потомкам, а по прибытию назад не забудь доложить обо всём. И кстати, ты первый пилот этой машины.

– То есть… до меня никто..? – испугался было Квинт, но потом подумал. что не стоит высказывать своего страха…

Поехали… В начале всё было белое, даже слепящее, но мальчик зажмурил глаза и открыл их через пару минут. Он стоял к каком-то длинном коридоре, где все спешили и удивлённо смотрели на мальчика.

– Ого.., – словно выдохнул Квинт, – получилось.

Он пошёл по коридору и рассматривал странно одетых людей.

– Малыш, ты заблудился? – услышал Квинт позади себя.

– Я? – Квинт даже удивился, что понимает людей, а человек понял его. Очевидно, учитель что-то забыл сказать Квинту.

– Я – нет, -ответил мальчик незнакомцу.

– Что это за комбинезон на тебе? Ты в Фаллоут играешь? – спросил незнакомец.

– Во что?

– Понятно. Ты что тут делаешь? У тебя есть приглашение?

– Да.., – растерялся Квинт, – дело в том, что мой… учитель…

– А, так ты на лекцию профессора Ковальского?

Квинт не знал что отвечать и только радостно кивнул…

***

Его провели в огромный, полутёмный зал, битком набитый людьми разного возраста. Потолок напоминал сферу, как в школе где учился Квинт, только весь был усыпан светящимися звёздами. Посреди зала кружился какой-то незнакомый аппарат. Квинт понял, что это он создаёт видимость звёзд, что звёзды не настоящие, а всего лишь проекция.