РАЗГОВОР С ЛЕНИНЫМ

Пролетели ночью тени

Словно в сон, словно в бреду.

Мне сегодня снился Ленин

В восемнадцатом году…

Поезда, метель, дорога,

Хмуро-серый Петроград,

Караульный у порога,

Красной Армии отряд…

Фотография на память…

Я, матросы и Ильич…

Говорим… А в сердце пламя,

Словно Ленин бросил клич!

Говорю ему: – «Учились,

Как ты нам и завещал.

В Космос, наш отец, пробились,

Там советский был причал!»

– «Что ж не так?» – спросил не-строго,

Добрым взглядом глянул он…

Да железная дорога,

Да колёсный перезвон…

Много спрашивал про время,

Час в котором мы живём…

Про друзей, народа бремя…

Как менялись год за днём…

Я рассказывал всю правду

Не тая обид в сердцах.

– «Было время – была слава,

А потом ушло всё в прах…»

– «В чём причина? – спросил Ленин, —

Где, когда, в который год

Проросло то вражье семя,

Полонило вражье племя

Славный наш, советский род?»

– «Я не знаю… Видно крысы

Знают, приживаться, толк…»

– «Не для вас врагов кулисы,

Мы не варьете актрисы,

Мы, рабочий, славный полк!

Всё вернётся в скором часе,

Ведь не может человек

На судьбе тревожной чаше

Жалкий, рабский, влачить век!»

Уходила ночь с рассветом…

…Не прощались с Ильичём…

Обнялись, и он, при этом:

– «Всё по новому начнём!»

Уж рассвет взошёл над лесом,

Словно наш Родимый Флаг…

И поверженным лёг бесом

Под рассвет лукавый враг!

ЦВЕТОК РАСТЁТ СРЕДИ ПОЛЕЙ

Цветок растёт среди полей,

Меж гор, на берегах ручьёв.

Из раны давешней моей

Ещё струится наземь кровь.

Ждала меня, иль не ждала,

Уже былого не вернуть.

Моей души часть забрала,

Оставила на сердце грусть.

Стремлюсь к былому вновь и вновь,

И я всё чаще замечаю…

Струится наземь моя кровь…

Цветок тот синий расцветает…

ДУМА

А за лесом чернеют поля,

А над лесом летят облака,

А в лесах пожелтела листва,

А в полях почернела земля.

Выйду, грудью своею вздохну,

Да услышу неслышимый зов,

Землю милую я обниму,

Да избавлю дедовских оков.

Пролетят журавли по весне,

Когда призраком я обращусь.

Буду спать. Я ужижу во сне

Как я к этому лесу вернусь.

Брошу зов я в лесу детворе,

Что услышит все думы мои.

Я с рассветом вернусь на заре,

Пролечу с журавлями сквозь дни.

Кто услышит всем сердцем меня,

Я открою все думы тому.

Я в рассвете грядущего дня,

Я предвестник в рассветном дыму.

РАЗДУМЬЯ

Я не хочу ни воли, ни терпенья,

Лишь только вдох свободной чистоты.

Не жажду я ни времени, ни тленья,

И мои дни грядущие пусты.

Как звёздный свет разверзнутая прорва

Осколков от былого бытия,

Раскинулась под ноги, словно бомба,

И зрит не искренне, и не шутя…

В том смехе видно явное прозренье,

Не прорвы, а сознания и тьмы.

Быть может в этом глупое везенье,

Быть может в этом мыслей кутерьмЫ.

Стою. Молчу. Гляжу в оскал привычный.

И нет прощенья мне, и нет мольбы.

Как будто бы унёс экспресс столичный

Меня во мглу поверженной судьбы.

ПАЛЕСТИНА, ПАЛЕСТИНА

(почти по Матвееву.

Антисемитам – не читать!)

Как-то, глупые арабы

По Израилю гуляли.

У одной страны богатой

Тут название украли.

Палестина, Палестина,

В шоке Тит, Пилат, Аврелий!

Иль арабы изменились?

Иль евреи подурели?

И с тех пор везде талдычат

Про родную Палестину,

Что попало в кадр тычут,

То дочек, то сына.

Научились бить баклуши,

И аллахакбарят громко,

Норовят ещё зарезать

Бабку с дедом, мать с ребёнком.

Палестина, Палестина,

В ужасе Нерон с Коммодом!

Ах очнись, очнись, очнись,

И разберись ты с этим сбродом.

Плыли морем пароходы,

Доставляли в Газу грузы.

Тонны шашек динамита,

Пару сотен кил арбузов.

Приплывали из Брюсселя

Молодые депутаты,

Привозили чемоданы,

В чемоданах тех деньжата.

В телекамеры талдычат

Про тех палестинцев,

Для «потомков» гордых римлян

Всё клянчат гостинцев.

Научился палестинец

Справляться с баранкой,

Подавил людей в Европе,

Ограбил три банка.

Палестина, Палестина,

Голиаф в гробу заплакал!

Ах очнись, очнись, очнись,

Дай под зад Абу с Бараком!

А арабы добрым людям

Всё плачут, всё ноют,

Что евреи растакие

Их ругательствами кроют.

Не хотят давать деньжата

На строительство туннелей…

Не хотят себя считать

Живой цепью мишеней…

Палестина, Палестина,

Может майя назовутся?

Самодельные ракеты

Настоящими вернутся…

И со временем забыли

Что они ведь есть арабы,

Посидели таборами…

Погрузились на арбы…

А точнее – в самолёты,

И поехали в Европу,

Чтобы там назваться «галлы»,

(или бритты, или вандалы, кому как нравится)

Превратить Европу в … … Галлию.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩ КОМАНДИР

Здравствуйте, товарищ командир!

На мундире синие петлицы…

Прилетели жёлтые синицы…

Здравствуйте, товарищ командир!

Был, иль не был полосы разбег,

Или это просто мне приснилось?

Как-то, будто бы во сне явилось…

Самолёта тот тревожный бег…

Миг мгновенья, миг весны, прощанье,

Миг столетий, миг всего лишь сна.

За окном наступит и весна…

Тяжелы минуты расставания…

За окном тревожные рассветы,

За окном белеют облака…

Машет из окна тебе рука,

Но не будешь ты писать ответы…

За окном сорок второй январь,

Под Москвою облаком клубился…

Самолёт… синицы… ты явился…

За окном синеющая даль…

БЕЗ НАЗВАНИЯ

Как в первый день весны,

С упрёком запоздалым,

Глядит с небес вдали

На землю синева.

Не полны, не ясны,

В рассвете алом-алом,

Нежданны журавли,

Нежданные слова.

Встаёт заря и вот,

Когда не ждут чего-то,

Придёт, взорвёт, убьёт,

И улыбнётся в след.

И промурлычет кот,

И удивится что-то

(Что по заре придёт),

Что ему скажут «нет!»

«Ну как же так?!» —

взорвётся

В несправедливом гневе,

И ласково любя

Погладит по вихрам.

«В любви иду я к вам!», —

Нож острый, пуля дура,

Скрывают лики маски,

И лицемер, и плут,

В мукулатуре сказки,

Шуты на троне, вор

Ведёт толпу к рассвету.

И синева с небес

Глядит на землю эту…

НАБЛЮДАТЕЛЬ

А здесь полыхает кострами зарниц

Осенняя дума, весенняя грусть.

И тлеет в глазах мир желтевших страниц,

И тлеет, и тлеет… уносится пусть.

Пройду в сером дыме сквозь серенький мир,

Сквозь серенький город забывчий с роду.

Он так любит нежно загнившую воду…

Не может упиться забытый кумир.

Затушено пламя былого величья,

Остались лишь гонор да ложная честь.

Забыты заветы простого приличья.

Без разума гонор, без совести лесть.

Так радует глаз загнивающий омут!

Так хочется знать чем закончит безумец!

…чу! Слышу я шум обезумевших улиц!

…чу! Вижу я то, что веками знакомо!

ЧЕЛОВЕК

Здравствуйте. Я был когда-то молод.

Прошёл сквозь время. Нынче я не нужен.

Всё потому, что, очевидно, скучен

Я стал себе…

Не удержу я молот…

Я был когда-то бравый и блестящий,

Ходил в атаки, бил врагов нещадно.

И заводской станок я правил ладно…

А нынче манекен я говорящий…

Забыт, заброшен, бит, оплёван, скучен…

Да надоедлив людям и себе…

Но не моя вина, что не был кручен,

На газовой я не сидел трубе.

Воспитан человеком был сызмАльства,

Что брат, товарищ, друг важней себя.

И раз любил – то и дышал любя,

Да не имел проворного бахвальства.

Нет, я не стар, такой ты, читатель.

Я раритет, что звался «Человек»,

Но очевидно был я лишь мечтатель

И стал коротким человечий век.

ВНЕ ВРЕМЕНИ

Вне времени,

Чужой среди своих,

Над бременем

Где Вечность – целый миг,

Сквозь Пустоту

И океан Огня,

И лишь версту,

Лишь Тьму седого дня

Найду, найду,

Найду и обрету…

И растеряю

Ветра череду.

ПРИСНИЛСЯ РАССТРЕЛЯННЫЙ МИР

Вставали зарницы

И шли эшелоны,

Неслись за зарёй

На восток.

Темнели бойницы,

Пустели вагоны,

Слова пролетали

Меж строк.

Прошлись здесь отряды,

Сверкали штыками,

Горели огни

В фонарях.

Мечтали мы вместе,

Вдвоём подрастали,

О давних, прошедших

Днях…

Мечты пролетели,

Года пронеслись,

А мы подрастали

С тобой.

Вдруг – дни возвратились,

Отряды вернулись,

Штыки поднялись вновь

В бой.

И снова порошей,

Родными степями,

Отряд свой ведёт

Командир…

Далёкое детство

Ушло вслед за днями…

…приснился расстрелянный

Мир…

БЫЛЬ

Солнце над степью плывёт

Сквозь дымы всё лучами играя.

Скинул бомбу пилот

Над могилой Макара Мазая.

Степь укрылась не инеем,

Дымом и кровью напоена.

А над морем, над синим,

Совесть уж на века упокоена.

Встанет здесь небосвод,

Чтоб заплакать дождями кровавыми.

Сбросил бомбу пилот

Где была ребятня с мамами.

Небо встанет не синим,

А чёрными, тяжкими тучами.

Может мы и не сгинем,

Льдом идём, снежными кручами…

Небо разрезано вдоль

И поперёк самолётами.

И по живому… Боль…

Режет злодей пилотами.

Ветер качнул ковыль.

Степь укрывается пулями,

Да на дорогах пыль…

Это не песня, а быль…

В песне они не уснули бы…

МОЛИТВА

Здравствуй Б-г.

Пишу Тебе с Земли.

Как больно и как странно жизнь проходит.

Хотя… вокруг Ты. Может там, вдали,

А может взор Твой лишь в бреду приходит.

Ну, в общем, реверансы безразличны.

Тебе они – не кстати. Мне – противны.

Поговорим с Тобою по душам?

Вопросов много у меня.

А у Тебя ответов меньше

Чем Ты сам Себе представить смог бы.

Хоть Ты и Б-г.

И Ты не слышишь мольбы…

Скажи, зачем и почему

Всё так как есть?

И сколько жертв сгорит ещё в дыму?

К чему сей ненасытный жернов трёт

Живых…

И вдов, и сирот, снова, снова…

Вращаешь круг забвений Ты…

Б-г… Если б мог я пред Тобой предстать

На Страшный Суд…

Не оправдался б Ты передо мной…

И если дети есть цветы в Твоём раю,

На Лоне Авраама,

Цветочным садом рай предстал бы…

***

Дерёт со шкурой душу мир устроенный Тобой.

Тут волк укрыт костей ягнят горой.

Баран стоит тут вожаком средь львов

И сладок блеск серебряных оков.

Послушай, Б-г, я понимаю всё.

Ну не сложились А и Б в Творении!

Но мы ведь – ЖИЗНЬ! Мы – РАЗУМ!

Не забвение!

Не муравьи…

Да хоть и муравьи!

К чему же муки

И к чему сознания растление?

Ты – Б-г.

А я всего лишь человек.

Всего лишь гниль и гной

В глазах у тех

Кто вдруг решил себя назначить богом мира.

Ты ль говорил «Не сотвори кумира!»?

А я не сотворил…

Тебе ведь безразличны молитвы, стоны, слёзы матерей

И вопль разрываемых детей

Снарядами, ракетами, людьми?

***

Зачем ты всех нас сотворил людьми?!!

Чтоб мы страдали ближнего жалея?

Зачем ты сотворил меня евреем!!??

В бессилии спасти людей живу!

Срываюсь в полумгле…

Лишь чтобы Вольнодумие лелея

Еретиком прослыть на сей Земле!

Послушай. К чёрту всё. Забудь.

И с Б-гом…

Мне собираться уж пора в дорогу,

А там без разницы мне «рай» или ад…

Я Торы не нарушил

Даже буквы.

Что уж про Слово говорить…

Любить я научился, да Ты —

Не научил любить!

Как завещал Ты – сбросил я оковы,

Чему и Ты, будь человеком, был бы рад.

Но Б-г!

Ответь, прошу Тебя я снова…

Не надо путанных пророков мыслей.

Я знаю, что порой я и себе бессмыслен

И падаю семь раз на тот же нож…

Но только слов Ты, для ответа, не найдёшь…