Глава 1

Королевство Кабуядир

Ветер донес до Захира звуки плача. Сначала он подумал, что ему показалось. Но, выйдя на балкон и окинув взглядом внутренний дворик с мозаичным полом, он услышал их вновь. Теперь он передумал уходить с вечеринки, на которой ему не хотелось присутствовать. На верхнем этаже, в гостиной своего друга Амира, он искал отдыха от светской болтовни.

Неожиданно для себя Захир оказался во внутреннем дворе. Он вышел навстречу объятиям теплого душистого воздуха, обострившего его чувства, и огляделся. Зачем? Он и сам толком не знал. Это плакал ребенок? Или раненое животное?

В поле зрения Захира мелькнуло что-то розовое. Он вгляделся в плохо освещенный угол, где стояла каменная скамья, почти полностью скрытая блестящими темными листьями роскошного жасминового куста. Из-под него виднелась пара невероятно прекрасных женских босых ножек. Заинтригованный, он направился туда.

– Кто здесь? – Захир старался говорить тихо, чтобы не испугать незнакомку.

Тем не менее в его тоне слышалась привычка повелевать. Тихий всхлип, вздох, и длинная тонкая рука отодвинула в сторону листву, превращавшую каменную скамью в уединенное укрытие. Захир изумленно вздохнул.

– Это я, Джина Коллинз.

– Джина Коллинз? – Имя едва ли отложилось в памяти Захира.

Но появление светловолосой красавицы, вышедшей из своего укрытия и теперь стоявшей перед ним в длинном розовом платье, необыкновенно взволновало его.

Она была живым воплощением прелести. «Неудивительно, что она спряталась здесь, вдали от взглядов!» – подумал Захир. Какой мужчина, созданный из плоти и крови, устоял бы перед искушением при виде ее?

Шмыгнув носом, она решительно вытерла слезы.

– Я все еще не имею понятия о том, кто вы, – неловко пояснил Захир, вопросительно приподняв бровь.

– Э-э… Извините. Я помощница профессора Мойла. Мы прибыли сюда, чтобы составить каталог и изучить книги миссис Хусейн по антиквариату и древностям.

Захир припомнил, что жена его друга Амира, Клотильда, которая преподавала искусствоведение в университете, говорила ему, что собирается пригласить помощников и привести в порядок свою библиотеку, состоящую из редких и ценных книг. Но они не виделись после того, как умерла мать Захира: у него, откровенно говоря, и так хватало дел.

– Неужели работа такая тяжелая, что вынуждает вас прятаться здесь, чтобы скрыть свое уныние? – мягко пошутил он.

Огромные голубые глаза широко распахнулись.

– Вовсе нет! Работа – сплошное удовольствие!

– Я хотел бы знать причину ваших слез.

– Просто… Я просто…

Захир обнаружил, что ему не трудно дожидаться ответа. Он неспешно любовался изысканными чертами, словно созданными гениальным художником, который боготворил ее. Особенно долго он разглядывал сочные, чуть подрагивающие губы.

Джина тихонько вздохнула. Ее голос чуть прерывался.

– Сегодня я узнала, что моя мама заболела. Она в больнице. Мои работодатели были очень добры, они забронировали для меня билеты на самый ранний завтрашний рейс, так что утром я улетаю в Великобританию.

Теплая волна сочувствия и симпатии охватила Захира. Он слишком хорошо знал, каково это, когда твоя любимая мать заболевает, а ты смотришь, как ее силы слабеют день ото дня, и ничего не можешь сделать. Он с изумлением понял, как сильно его печалит, что эта красивая девушка уезжает домой так скоро. Ведь он только что ее встретил.

– Сочувствую вам, это грустное известие. Но я также хочу выразить сожаление, что вы уезжаете домой прежде, чем у нас появилась возможность как следует познакомиться.

Она нахмурила изящно очерченные брови:

– Даже сейчас, когда мама больна, я не хочу уезжать. Как вы думаете, это очень плохо с моей стороны, что я гораздо охотнее осталась бы? Здесь есть какая-то магия. Она околдовала меня.

Ответ Джины был таким неожиданным, что Захир несколько мгновений не мог найти слов.

– Вам нравится эта страна? Тогда вы, наверное, возвратитесь скоро, очень скоро, Джина. Быть может, когда ваша мать совсем выздоровеет? – Захир сложил руки на груди и улыбнулся доброй сочувственной улыбкой.

– Я буду рада снова вернуться. Не могу этого объяснить, но здесь я начала чувствовать себя как дома, даже больше, чем в моей собственной стране. Мне так здесь нравится!

Ее лицо засветилось, словно озаренное изнутри, и он понял, что уже не торопится покидать дом Амира.

– Вы, наверное, подумали, что это очень невежливо с моей стороны – сидеть здесь в одиночестве, когда все собрались в доме. То, что племянник мистера Хусейна получил диплом, – это очень радостное событие, и я не хотела своим печальным видом портить всем праздник. Но внезапно мне стало так грустно, что я не могла больше притворяться. Порой бывает очень трудно вести светскую беседу и быть на людях, когда тебе тяжело.

– Здесь нет ни одного человека, который бы не понял вас и не посочувствовал вам, Джина. Но это хорошо, что вы пришли на вечеринку. Здесь существует обычай приглашать как можно больше друзей и знакомых, чтобы разделить с ними радость всей семьи, когда есть повод что-то отпраздновать.

– Вот это мне по-настоящему нравится в людях, живущих здесь. Семья для них действительно важна.

– А там, откуда вы приехали, по-другому?

Она пожала плечами и посмотрела в сторону:

– Для некоторых, может быть. Но не для всех.

– Я снова заставил вас грустить.

– Нет, что вы. Я хочу сказать, мне грустно, что моя мама больна. Но если говорить откровенно, наши отношения далеки от близости двух любящих людей, о которой я могла бы мечтать. Мои родители – ученые. Они очень преданы науке. Они привыкли иметь дело с фактами, а не с чувствами. Для них эмоции только отвлекают от главного. Ладно, я, наверное, уже наскучила вам своими жалобами. Было очень приятно познакомиться, но мне пора возвращаться в дом.

– К чему спешить? Может быть, вы посидите здесь со мной еще немного? Что бы ни происходило в нашей жизни, ночь все равно восхитительная, не правда ли?

Захир мягко дотронулся до нее, как бы желая удержать, и выразительные голубые глаза девушки стали круглыми, словно две полные луны. Прикосновение к ее безупречной, гладкой словно шелк коже совершенно неожиданно вскружило ему голову. Словно жаркий ветер пустыни ворвался в его кровь и разгорячил ее. Он не мог отвести от нее глаз.

– Хорошо, я останусь, но ненадолго. Вы правы: ночь и в самом деле изумительная. – Обхватив себя руками, она отступила на шаг, словно осознав, что дистанция между ними стала слишком маленькой. – Вы родственник мистера Хусейна? – тихо спросила Джина, и Захир увидел вспышку любопытства в ее ясных голубых глазах.

– Мы не родственники, но я дружу с Амиром уже очень давно. Я всегда считал его своим братом.

Меня зовут Захир, – представился он с вежливым поклоном.

Он заметил, что она вспыхнула. Что стало причиной: его поклон или то, что он назвал лишь свое имя? Возможно, на Западе люди именно так и представляются, встречаясь на вечеринке, но здесь, в Кабуядире, мужчины его уровня определенно ведут себя иначе. Особенно если им уготовано унаследовать власть над королевством!

– Захир… – Джина повторила его имя тихо, словно услышала нечто удивительное. От чувственного звука ее голоса сладкая дрожь ручейком побежала по его позвоночнику. – Даже имена здесь имеют отголосок загадочности и волшебства, – застенчиво добавила она.

– Идемте, – пригласил он, чувствуя, как разгорается его кровь от мысли, что он еще какое-то время пробудет с ней наедине. – Давайте погуляем в саду. Досадно было бы упустить возможность полюбоваться полной луной, вам так не кажется?

– А вас не хватятся, если вы вскоре не вернетесь в дом?

– Если хозяева и будут озадачены моим отсутствием, они не покажут этого из вежливости. Кроме того, я не должен ни перед кем отчитываться в своих действиях, слава Аллаху.

Джина промолчала в ответ. Захир взглянул на ее маленькую изящную ножку.

– Вам понадобятся туфли, если мы пойдем гулять.

– Они под скамейкой.

Повернувшись к каменной скамье, скрытой под ветвями жасмина, усыпанными блестящей листвой и дурманяще душистыми цветами, Джина извлекла из-под нее пару сандалий на плоской подошве и обулась. Когда она снова взглянула на Захира, завиток золотистых волос упал ей на лоб. Она откинула его и улыбнулась. Никогда раньше женская улыбка не заставляла его терять дар речи. Кашлянув от неловкости, он протянул ей руку. Когда она доверчиво, не говоря ни слова, вложила в нее свою ладонь, Захир утратил всякое чувство времени и пространства. Горе и смятение, которые мучили его со времени смерти матери, превратились во что-то совсем иное…

Джина почувствовала себя зачарованной. Его фигура, облаченная в длинный темный традиционный наряд – джалабию, навевала мысли о том, что он мог быть могущественным придворным, искусным воином или стражником.

Джина понимала, что доверять человеку, которого видит впервые в жизни, опасно. Но охвативший ее порыв оказался таким сокрушающим, что она не сомневалась: так должно было случиться. Это судьба. Кисмет, как принято называть ее в этой части земного шара. Ей хотелось, чтобы ее утешил кто-то сильный и понимающий.

Гуляя с Захиром по извилистым мощеным дорожкам сада, обрамленного высокой стеной, которая делала это место похожим на крепость, под светом луны, Джина все чаще задавалась вопросом, как она сможет выносить бессмысленность повседневной жизни, когда вернется домой.

Когда ее мать выздоровеет, эта жизнь, без сомнения, станет прежней. Словно случайно вкравшуюся в музыкальную пьесу фальшивую ноту тотчас же исправили и немедленно забыли об этом. Но Джина не могла отринуть заветное желание найти что-то более глубокое и настоящее. Конечно, долгое время она занималась самообманом, уговаривая себя, что усердные занятия наукой и достижение все большего авторитета в научных кругах, чтение старых пыльных томов – этого достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Приезд в Кабуядир все изменил.

Нет, работа по-прежнему нравилась Джине. Но, оказавшись в другой части света, где ей открылся чувственный рай диковинных видов, запахов и звуков, которые совсем не походили на описания в книгах по истории, она поняла, что уже никогда не сможет спрятаться от беспокойства и тоски по переменам.

Ее родители, оба ученые, считали, что науки достаточно, чтобы наполнить жизнь и скрепить отношения. Их брак был заключен на волне профессионального интереса и признания заслуг друг друга, но их едва ли связывали более глубокие чувства.

Но ее мать заболела, и теперь отец уйдет с головой в мир умственной работы. Джина думала о том, как будет с чувством неловкости сидеть возле матери в больнице, не зная, о чем заговорить. Да, ее сердце будет полно сочувствия. Но ей уже давным-давно следовало взбунтоваться против пути, уготованного для нее родителями. Ей следовало держаться подальше от науки и премудрых книг. Джина скучна до оскомины! Одинокая женщина двадцати шести лет, которая питается едой навынос, потому что так и не научилась готовить.

У нее было несколько друзей, презиравших саму идею серьезных отношений, потому что такие отношения, вне всякого сомнения, приносят слишком много беспокойства и отвлекают от занятий. Но за время своей жизни в Кабуядире Джина поняла, что все сильнее жаждет таких «отвлекающих», восхитительно привлекательных отношений, основанных на глубокой взаимной любви и привязанности.

– Вы знаете, что в древности провидцы и астрологи читали по звездам судьбу королей? – Ее спутник указал на иссиня-черный свод небес, усыпанный маленькими светящимися бриллиантами.

У Джины побежали мурашки по спине. Захир завораживал ее не только взглядом, но и голосом, наполненным магической силой. Все это, в сочетании со сказочной атмосферой теплой пустынной ночи, опутывало ее сердце чарами, словно нежными, но прочными нитями паутины, которые могут удерживать своего пленника долго-долго.

– А как же те, кто не родился ни королем, ни королевой? Могут ли звезды указать судьбу простых людей?

Сердце Джины слегка дрогнуло, когда Захир взял ее за обе руки, повернув их ладонями вверх. Он внимательно рассматривал тонкие линии, пересекающие гладкую кожу.

– Я не думаю, что ты – простой человек. У тебя прекрасная судьба. По-другому просто быть не может!

– Вы слишком добры ко мне. Вы совсем меня не знаете. Со мной никогда не происходит ничего необычного. Вот разве что мой приезд сюда…

– Меня печалит, что ты не имеешь понятия о том, какую величайшую ценность представляешь, Джина, о том, как неотразима твоя прелесть!

– Никто не говорил мне ничего подобного.

– Значит, люди, которые встречались тебе, были слепы и глухи к красоте и чуду.

Она смотрела на него во все глаза, даже не пытаясь бороться с приливом чувств, развязка которых теперь казалась неизбежной. Ее печаль и разочарование в жизни вдруг сменились странной надеждой и томлением, когда он обнял ее бедра большими сильными руками. Внезапное ощущение близости обожгло Джину, тонкий материал платья не стал помехой этому жару. Когда губы Захира прижались к ее губам, оказалось, что они мягче пуха.

Он целовал ее осторожно, словно она была испуганным ягненком или маленькой птичкой, которую он не хотел испугать или сломить своей мощной силой. Захир изучал ее, задумчиво и нежно, и чувственный мед желания горячо растекался по ее телу. Его аккуратно подстриженные усы и небольшая бородка оказались неожиданно мягкими. Их прикосновение дарило незабываемые ощущения. Жар и аромат его мужественного тела пьянили ее, словно колдовское зелье, ее колени дрожали. Она пораженно поняла, что хочет испытать на себе его мощную магию.

– Ты замерзла? – обеспокоенно спросил Захир.

– Нет, это не от холода. Меня немного трясет от волнения, вот и все.

– Это слишком для тебя…

Когда Захир благоговейно отстранился, Джина положила руку ему на грудь. Под тонкой хлопковой тканью его одежды, такой же приятной на ощупь, как роскошный бархат, она ощутила мускулы, излучающие энергию и силу. Его угольно-черные зрачки немедленно вспыхнули в ответ. Захир мгновенно обнял Джину за талию.

Мысли смешались. Как могло быть, чтобы это ощущение, абсолютно незнакомое, вдруг стало нужно ей как воздух?

Джина запомнила, что перед тем, как Захир снова поцеловал ее, она ощутила ароматы цветущих жасмина, роз и апельсиновых деревьев. Этот момент навеки запечатлелся в ее памяти и сердце. В страстном поцелуе Захира была необузданность, неукротимый первозданный голод. Приглашение отдаться в его власть откликнулось в ее теле мучительным, страстным желанием. Их языки, прильнув друг к другу, жарко сплетались, заставляя Джину прижиматься крепче к Захиру, чтобы не потерять равновесие.

Он оторвался, прерывисто дыша, с затуманенным взором.

– Завтра ты уезжаешь, а я… – Он потряс головой с потерянным выражением лица. – Я не знаю, как вынесу это.

– Я не хочу уезжать. Но мне придется, Захир.

– Нам обязательно расставаться вот так? Честное слово, Джина, я ничего подобного не испытывал ни с одной женщиной… Словно… словно ты – часть меня самого, которую я когда-то потерял, и сам не знал об этом, пока не встретил тебя.