Глава 4

Стражники вели несчастного к трону принцессы Маргарет.

Мелани хотелось кинуться вперед и вступиться за «маленького человека», но она вовремя поняла, что это действие, рожденное в порыве жалости и сострадания, положит конец их с матушкой привычной жизни.

Стражники резко стянули с гнома мешок. Женщины и мужчины привстали, чтобы разглядеть его получше. Они зажимали руками рты. Одна из гостей упала в обморок, когда гном развернулся ко всем своим запачканным грязью лицом с большим носом, маленькими глазками, опухшими губами и слипшимися от пота волосами.

– Он отвратителен! – кричала одна из женщин.

– Ужасно!

– Убейте его сейчас же! Он представитель убийц короля и королевы!

– Ему не место в мире людей! С глаз долой!

Казалось, одна лишь Мелани под эти смешки, возмущенные возгласы и крики не могла выжать из себя ни слова. Не могда даже сделать шаг. Ей стало очень душно. Казалось, еще немного – и она упадет. Но она испытывала подобное не из-за неожиданного появления гнома. Она боялась увидеть, как его проткнут копья, а гости будут поднимать руки в желании в этом участвовать.

Мелани так и стояла у дверей, а перед ней столпились разъяренные люди, одержимые лишь одной целью – представление. Они хотели крови.

Тогда все законы могут пойти под откос. Тогда придется народу узреть правду.

Мелани сделала шаг вперед, затем еще один, и еще. Она приблизилась к гному настолько, насколько могла, не вызывая подозрений. Он был в десяти шагах от нее и продолжал сверлить всех взглядом, в котором не было ни единой искорки страха. Только боль и нестерпимая ярость, рвавшаяся наружу. Он крепко сжал кулаки и оскалился, словно представлял, как перекусывает этим жалким бесполезным людям глотки.

Мелани подняла умоляющий взгляд на принцессу, но та смотрела лишь на гнома. В ее глазах не было азарта, как во взорах гостей. Ею двигало желание мести. Мелани вдруг поняла эти чувства, но они тут же омрачили образ принцессы в ее глазах.

– Прошу, принцесса… – вырвалось из ее приоткрытых губ. Руки тряслись от желания раздвинуть толпу, схватить гнома и убежать вместе с ним.

Когда гул стал постепенно рассеиваться, Маргарет провозгласила:

– Это существо – представитель убийц наших правителей. У него нет права жить.

Гости одобрительно закивали и разразились возгласами согласия.

– Твое тело мы вывесим на главной площади, где и пройдет казнь. Я буду снисходительна и дам тебе немного времени, чтобы подготовиться к смерти. – Она махнула на стол. – На этом столе множество блюд. Наешься перед смертью, если тебе позволят. – Маргарет бросила взгляд на своих гостей – те злобно ухмылялись.

– Вы жалки, – сквозь зубы произнес гном, и смешки моментально прекратились. – Вы слабы морально, в вас нет стержня, нет воли, нет свободы. Ваше существование бессмысленно.

Один из стражников ударил его ногой, и тот повалился наземь. Мужчине ничего не стоило сделать это, он почти не приложил сил. Мелани в очередной раз поняла, как низко каждый из присутствующих здесь пал. Они издевались над безвинным просто за то, что он был другим. Вот главная причина, а вовсе не месть.

Все вновь разошлись за свои столы. Гному перевязали руки. Теперь они были спереди. Стражники пихнули его в темный угол и стояли рядышком, голодными глазами наблюдая за тем, как остальные ненасытные гости жуют. Мелани вернулась к дверям, переводя взгляд с Маргарет на гнома и наоборот. Она пыталась найти в глазах принцессы снисхождение, но ничего, кроме холода, в них не осталось. Возможно, Маргарет в глубине души и не желала этого, но ей было необходимо показать свое первенство. Доказать, что принцесса – не дурочка, и любой, кто пойдет против ее слова, будет казнен.

Теперь Мелани испытывала к ней противоречивые чувства: уважение и неприязнь.

Некоторые гости подходили к забившемуся в угол гному и тыкали в него ложками, громко смеясь. «Маленький человек» в ответ лишь сильнее прижимался к стене и отводил голову в сторону. Другие же бросали в него объедки, крича: «На, ешь!»

Наблюдая за этим, Мелани не могла поверить, что она с этими людьми одной расы, одного вида. Они все люди, но почему-то такие разные.

Она упорно ждала, когда основная волна ненависти спадет, но прошло уже около часа. Девушка боялась, что принцесса Маргарет вот-вот встанет, хлопнет и объявит о конце пиршества и начале казни.

Пришло время идти на кухню. Мелани поспешила туда, взяла большой поднос для гостей и маленький поднос с остатками еды и вернулась в зал. Поставила большой поднос на стол и заметила, что большинство гостей уже пересатли обращать внимание на несчастного в углу и можно воспользоваться моментом.

Ноги дрожали так, словно она тащила непосильную ношу. Плечи сжались, руки вцепились в поднос с хлебом, молоком, кусочками мяса, ломтем пирога и фруктами. Она чувствовала на себе взгляд принцессы, и когда подняла на нее голову, убедилась, что так и есть. Мелани показалось, что на лице Маргарет играет улыбка. И она действительно улыбалась – с толикой ехидства и в то же время восхищения. Мелани опустила взгляд и, сделав пару уверенных шагов, встала рядом с гномом. Села на корточки, и ноздри наполнил запах сырости.

«Маленький человек» вылез из угла и повернулся к ней. Если его умыть и подать чистую одежду, он будет выглядеть куда благороднее и ухоженнее. Но зачем же такие почести гному-мертвецу?

– Это вам. – Мелани протянула ему поднос.

Гном оценивающе посмотрел на девушку, с напряжением во взгляде, но Мелани видела и чувствовала, как несчастный смягчается, расслабляет плечи и разжимает пальцы.

Он принял еду, и Мелани растерялась, не зная, что делать дальше. Она решила посидеть с ним в уголке. Не каждый день доводится увидеть представителя древнейшего вида. Она искоса наблюдала, как гном чавкает, жадно прихлебывает и давится едой. На ее лице появилась улыбка.

– Тебе не страшно? – басистым голосом спросил он.

– А чего мне страшиться?

Но Мелани знала, чего стоит бояться. Ведь люди любят злорадствовать, обижать тех, кто поступает иначе, отличается добротой, искренностью, иными взглядами на жизнь. Другим людям такое всегда не по душе, ибо тайно они понимают, что тоже так хотят, а не могут.

По курчавой бороде гнома стекало молоко. Куски хлеба и недожеванного мяса вываливались из широкого рта, но это не казалось Мелани отвратительным. Она смотрела в маленькие темные глазки гнома и не видела в них ни прошлого, ни будущего, ни намерений, ни желаний. Они были так черны, словно их владелец смирился со своей судьбой и сам лишил себя надежды.

– Вы молчаливы, – не выдержала Мелани.

– Перед смертью не хочется быть многословным. Я столько говорил в своей жизни, но меня никто не слушал, и вот, когда смерть дышит мне в лицо и я могу замолчать навеки, меня просят заговорить. – Он усмехнулся и вновь отпил молока, затем вытер рукавом губы и поставил железный стакан на поднос. – Скажи мне, девочка, что тобой сейчас движет?

– Что мной движет?

– Сострадание? Жалость?

– Я люблю помогать людям…

– Но ведь я не человек.

– Вы… Вы хороший. Этого достаточно. И я всегда… – Она перешла на шепот, оглянулась, дабы убедиться, что никто их не слушает, и произнесла: – Восхищалась вами.

Она ожидала увидеть на лице гнома удивление, но он смерил ее взглядом и напряженно поднял бровь.

– По-твоему, я вещь, чтобы восхищаться? – грубо спрашивал он. – Твое восхищение порождено тем, что я один такой, беспомощный, связанный, на краю жизни? А если бы таких, как я, здесь было много? Если бы мы были такими, как вы, стала бы ты мной восхищаться?

– Я… – Мелани растерялась. Он был прав. Люди всегда либо избегают особенных, либо восхищаются ими, и это чувство порождено любопытством и жалостью. Ей стало паршиво. Выходит, ее помощь лишена чистых мотивов, идущих из самого сердца? Это не так.

– Вы не правы, – твердо сказала она. – Мне неважно, кто вы: человек ли, гном ли. Если вы невиновны, если вам требуется помощь, если вы не плохой, то почему я должна стоять и наблюдать или, что еще хуже, развернуться и уйти, закрыв глаза на вашу судьбу из-за своего равнодушия?

На этот раз на чумазой роже гнома показалось удивление, но чему именно он удивлялся – сказать сложно. Разговаривая с ним, Мелани чувствовала себя в недалеком детстве, когда, сидя на полу, пыталась распутать клубок ниток или развязать туго затянутый узел. А он все не развязывался, не распутывался, она уже в гневе хотела швырнуть его в угол, когда вдруг одно точное движение решило ее проблему.

– Ты выглядишь просвещенной, – с наигранным холодком говорил гном. – В твоих глазах я не вижу пустоты. Чем ты ее заполнила?

«Книгами. Книгами о таких, как вы», – хотелось ей ответить, но страх быть услышанной другими оказался сильнее трепетного желания наконец-то с гордостью поделиться своей отрадой.

Гном, казалось, читал ее насквозь, проникал в душу и сам находил ответы на свои же вопросы. Его взгляд стал печальнее. Он безуспешно пытался растянуть путы, чтобы ослабить трение. Глядя на эти жалкие попытки, Мелани хотелось стянуть со стола нож и помочь ему, но здравый смысл вовремя вернулся.

– Не пора ли тебе к своим? – спросил гном.

– Мне с вами хорошо.

– Подумают плохое о тебе и о твоей семье.

Мелани промолчала. Она хотела негативно отозваться о тех, кто мог ее осудить, но сдержалась, чувствуя себя в железных оковах.

– Моя семья крохотная. Только я да мама.

– А отец?

– Отца у меня нет, матушка замужем никогда не была.

– А как же ты на свет явилась?

– Меня подкинули на порог ее дома, и матушка взяла опекать. Она никогда не скрывала от меня, что я не родная дочь.

– Твоя мама смелая женщина, раз решилась рассказать все и сразу.

– Скорее, она немного трусишка.

Вокруг разносились благоухающие запахи жареных фаршированных цыплят, огромных пирогов с мясом, приправленных зеленью и сыром, кусочков фруктов в меду, фаршированного, зажаренного докрасна поросенка, который разломится, стоит нажать на него ложкой, и на тарелку выпадут пропаренные овощи, которые еще долго будут дымиться, заставляя всех сглатывать слюну. Всех, кроме Мелани. Она не любила поросят – разве что играться с ними. Такие смешные, немного неуклюжие существа с вечно мокрым носом и грязными копытцами. В детстве у Мелани был маленький поросенок, но он вырос и потерялся. А однажды через приоткрытое окно Мелани почуяла от соседей запах жареного поросенка. Они нехотя признались, что нашли его за забором, когда Мелани не было дома, и решили им поужинать. С тех пор Мелани воротило от мяса.

– Хотите еще?

– Покойнику не стоит нажираться перед смертью. Чем больше он ест, тем больше чувствует привкус собственной крови и тем отвратительней становится еда.

Мелани понимающе кивнула. Похоже, гном не раз уже бывал в опасных ситуациях, но теперь даже она ощущала дуновение смерти, словно та уже настигла его, обвивая своими тонкими иссохшими ручонками.

Затем королева встала. Все тут же оторвались от еды. Гном резко взглянул на Мелани, словно говоря: «Отойди от меня сейчас же!», и девушка послушалась, когда сотня взглядов устремилась на нее.

Время пришло.