Цитаты из книги «Ненавижу босса!»

– Ну теперь ты понял, осознал, самое время извиняться. – Да я еще тогда понял, осознал. – Ну так извинился бы… – Я знаю своего отца, он бы простил, конечно. Но с таким посылом: мол, деньги кончились – вот и пришел. Я так не хочу. Поэтому и решил, сначала нужно на ноги встать самому, а потом уже организовывать возвращение блудного сына. – Ты вроде уже встал. Своя компания, кое-какая недвижимость, «очень коттедж» и прочие признаки успеха… Он пожимает плечами: – Это как посмотреть. Для кого-то это, может быть, и серьезно. А для него – ерунда, по мелочи. – Но ведь ты сам говорил… Паша, заказчики. Он хочет мириться

Я собиралась броситься ей на помощь, но Паша меня опередил: подбежал и начал поднимать папки. – Спасибо большое! – художница явно была тронута. – Подержите, пожалуйста, буквально минутку, мне только вызвать такси… – забормотала она, пытаясь открыть сумочку и ничего при этом не уронить. – Зачем вам такси? Я подвезу куда нужно. – Что вы… Вдруг вам не по пути, – Светлана, близоруко щурясь, всматривалась в нежданного помощника. – А вот это мы и выясним! Не дав девушке опомниться, он понес ее инвентарь в машину. – Вы его знаете? – обеспокоенно шепнула она мне на ухо. – Он точно не маньяк? Я задумалась. Вообще-то мы многого не знаем о своих друзьях. И теоретически Паша может оказаться маньяком. Правда, вероятность этого стремится к нулю. Больше всего мне хотелось сейчас сказать: впервые вижу этого типа, и он кажется мне  подозрительным. Но я улыбнулась и ответила: – Он хороший. И мы друзья

– Мы же не можем приехать на работу вместе… Я представила, как появляюсь из машины Никиты Владимировича, да еще в той же одежде, в которой была вчера. В нашем коллективе это то же самое, что прийти на работу с плакатом: «Я сплю с шефом». Ничто не останется незамеченным. – Почему не можем? – удивился шеф, – кто бы посмел нам запретить? Я уже открыла рот, чтобы разразиться долгой тирадой и объяснить ему, почему именно мы не можем, когда он сказал: – Я отвезу тебя домой, чтобы ты могла нормально собраться, а сам поеду в аэропорт. Кое-какие дела… Улетаю на пару дней. Так что твой тренинг, увы, пройдет без меня. На пару дней… улетает. Почему-то от этого предложения повеяло тоской, смутной и неясной. Он посмотрел на меня внимательно и сказал: – О чем бы ты сейчас ни думала, прекрати. Вообще никогда не думай ничего такого, что бы вызывало у тебя вот это выражение лица. Я улыбнулась. – Так о чем ты думала? – спросил он. – О том, что сейчас вдруг выяснится, что на самом деле ты космонавт, и ближайшие полтора года проведешь на орбитальной станции, и, конечно же, не сможешь мне звонить. Если это и была шутка, то совсем немножко. Он остановил машину у моего подъезда, притянул меня к себе, заглянул в глаза и сказал: – Поверь мне, тебе я позвоню даже с орбитальной станции

– Ты очень красивая… – И давно это у вас? – «врачебным» тоном спросила я. Слышала бы меня  приятельница-психолог, прочитала бы лекцию на тему: ты совершенно не умеешь принимать комплименты. Но она не слышала, так что обошлось. – Очень давно, – он отвечал серьезно, ну настолько серьезно, насколько он вообще может быть серьезен. – С того дня, как ты устроилась на работу. Нет, даже раньше! Когда только пришла на собеседование. Мне, наверное, тоже следует говорить ему «ты»… – Прекрати врать! Мы тогда даже не виделись! – Ну это как посмотреть… Мы столкнулись в дверях, а у меня в руках был стаканчик с кофе. – Не может быть! Я бы тебя заметила. – О, тебе было не до того. Ты летела вперед, чтобы врезаться в кого-то еще. И врезалась. Я стала припоминать: действительно, когда я шла на собеседование,  в дверях меня вроде бы кто-то толкнул, а потом я еще в кого-то врезалась. А что, такое бывает, когда ты ужасно опаздываешь и при этом глазеешь по сторонам, потому что не знаешь, куда идти… Значит, не врет. – Это ты меня толкнул, – на всякий случай я попыталась перевести стрелки. – Как скажешь, дорогая. – И ты, конечно, сразу понял, что встретил свою судьбу. Подумал: вот она прекрасная фея, что озарит мой жизненный путь. – Что я тогда подумал, я тебе говорить не буду. Кофе все-таки был горячий. Действительно. Пусть лучше не говорит. – А потом я увидел у кадровиков твое дело и сказал, что тебя необходимо принять. – А они? – Удивились. Мы своим агентам даем не только процент от продаж, но и зарплату и полный соцпакет. Так что набираем зверей, хищников, добытчиков, бультерьеров. А у тебя – ни опыта работы, ни клыков, как у саблезубого тигра, ни даже черного пояса по карате. – Но меня же взяли? – Я сказал, что ты дальняя родственница. Одноклассника. По материнской линии. В общем, сказал, что очень надо. Теперь понятно, почему в родном коллективе я чувствовала себя не в своей тарелке. Я и была не в своей тарелке! А сейчас даже не знала, радоваться мне внезапно вскрывшимся особенностям моего трудоустройства или не стоит. Ладно, обдумаю позже. – А потом ты начал доставать меня на планерках и мучить на тренингах, – тоном прокурора заявила я. – Если честно, не совсем так… Потом у нас появились планерки и тренинги. До тебя их вообще не было. – Ты серьезно? – Почему ты все время подозреваешь меня в несерьезности? – он сделал вид, что собирается обидеться. – Но зачем тебе все это было надо? – Нужно же мне было произвести на тебя впечатление. А как его произведешь, если ты сидишь в одном кабинете, а я в другом? Пришлось стать ближе к народу. Я изо всех сил демонстрировал обаяние и чувство юмора. – То есть все эти жуткие тренинги… – Все было ради тебя. Я смотрела на него с недоверием, пытаясь понять, какова доля шутки в этой шутке. Но он выглядел абсолютно серьезным. – А почему нельзя было сразу… – … вызвать тебя в кабинет, и сказать: Лисова, вы мне нравитесь, давайте уже обойдемся без всех этих глупостей и сразу застрянем в лифте? Я попыталась представить такое начало карьеры. Да уж, лучше тренинги. Но нельзя же так просто признать его правоту: – Вначале, может быть, и да, а потом? – Через какое-то время мне начало казаться, что я преуспел. Ты так на меня смотрела, что я решил: пора действовать! Серьезно, я даже купил билеты в театр. Ты любишь театр? – Если честно, не особенно, –  призналась я. – Я тоже терпеть не могу. Видишь – у нас много общего! – И где мои билеты? – Ну понимаешь ли, тут такая штука… – он смешно поморщился, – менеджер по уборке частенько рассказывала мне про свою племянницу. В основном про ее проблемы на работе. У нее, знаешь ли, такой жуткий шеф, не могу тебе передать. Я слушал ее рассказы и думал, как можно быть таким… – он не стал говорить слово, но я его угадала. – И тут у этой милой женщины дома прорвало трубу. Дальше рассказывать? Я вздохнула. – Наверное, нет. Я вспомнила растерянное лицо шефа в день нашей встречи в кухне, мысленно добавила к этой картине билеты в театр… Да, нехорошо получилось… А вот что было бы, если бы тогда…

– Почему вы не верите, что мы встречаемся? Действительно обидно! Мы, между прочим, старались. – Сначала верил… – И почему перестали? Кажется, мои бесконечные «почему» ему начали надоедать. – Хотя бы потому, что мы уже почти час торчим в лифте, а вы даже не подумали ему звонить. Я возмущенно вдохнула, собираясь как-нибудь достойно объяснить эту кажущуюся нелогичность, но договорить мне не дали: – Знаете, Ангелина, – он почему-то пропустил отчество. – Я иногда жалею, что в жизни не как в компьютерной игре. Нельзя сохраниться, а потом вернуться назад и все изменить. – Ну да. Это несколько неудобно, – осторожно согласилась я, не слишком понимая, куда он клонит. – Я совершил ошибку. В тот день, когда мы были на свадьбе у ваших друзей. Непростительную ошибку. Мне кажется, мы оба тогда чего только не насовершали… Но слышать, что он считает это ошибкой, все равно было неприятно. – А давайте переиграем все заново? Вдруг получится все исправить? – предложил он с каким-то нездоровым энтузиазмом. Хм… Интересно. И что же он хочет исправлять? – Давайте, – мне было любопытно. – С какого момента начнем? – Когда мы приехали. И я пошел проводить вас до подъезда. Помню. Мы тогда стояли молча. Как два идиота. Пока он не пожелал мне спокойной ночи. – Тогда вам нужно меня отпустить. Расстояние между нами точно было больше … Мысль о том, что я окажусь в темноте и без поддержки, меня совсем не грела. Но что поделать, реконструкция – значит реконструкция. – Не нужно. Он мягко коснулся моих губ губами. И оно почему-то сработало. Я словно и правда оказалась посреди летней ночи, когда все было прекрасно и все казалось возможным. Когда я целовалась так, будто это – самое важное дело в моей жизни, когда… Я отстранилась на секунду, чтобы вдохнуть, и, достоверности ради, напомнила: – Там вас еще такси ждет… – Лисова, вы невыносимы, – он прижал меня к себе так крепко, словно мы не виделись много лет и, наконец, встретились. – К черту такси!

Я тихонько вскрикнула и машинально ухватилась за плечо шефа. Но тут же отдернула руку. – Вы боитесь замкнутых пространств? – заботливо спросил он. – Вот еще! – фыркнула я и добавила жалобно: – Я боюсь темноты. Он усмехнулся и привлек меня к себе. Как ни пыталась я угадать в этом жесте что-нибудь большее, чем желание поддержать товарища в трудной ситуации, у меня не получилось. – Не бойтесь, я рядом, – серьезно сказал он.

Я с тоской посмотрела на объем намеченной работы, сопоставила его с количеством сотрудников и тяжко вздохнула. Но спорить не стала. Все-таки по официальной версии мою должность ввели, чтобы экономить, а не для того, чтобы потратить как можно больше денег. Лучше не зарываться: кто знает, когда закончится желание моего шефа взять реванш за давнюю неудачу в любви. Хотелось бы к тому времени иметь в резюме графу «опыт работы начальником отдела». В общем, я не наглела, но одно условие выставила сразу: я по-прежнему остаюсь агентом, работающим с фирмой «Солярис», их никому не отдам! – Конечно, понимаю, – кивнул Никита Владимирович. Кажется, напоминание о сопернике омрачило его настроение. Мне, наоборот, сразу стало веселее.

– Кстати, у вас дома есть хороший кофе? – Хотите напроситься на чашечку? – я с подозрением посмотрела на него. Он вздохнул, достал из шкафчика початую пачку и положил туда же, в пакет. Я чуть не прослезилась. Все-таки удачно я обзавелась другом. Могла бы подружиться с каким-нибудь негодяем. А тут такой заботливый Павел Александрович.

Зато мой друг был очень рад меня видеть со всеми этими коробочками. – Полагаю, это взятка? – спросил он, принимая пакеты из моих рук. – А вы могли притвориться, что не такой догадливый? – Мог, но это испортило бы веселье. Рассказывайте. – Я теперь начальник рекламного отдела. Вашим агентом, наверное, будет Кристина, она умная. Или Леночка, она симпатичная… – ..или я вообще уйду к конкурентам. Вы, Лина, можете возглавить фирму, подсидев вашего босса. Или баллотироваться в президенты. Но это никак не избавит вас от обязанности продавать мне канцтовары и прочие адронные коллайдеры. – Почему? Что-то я не припомню, чтобы подписывалась на такую жуткую кабалу. – Вы обещали. Черт. Это довод. – Но в любом случае поздравляю с назначением. Ну же, не хмурьтесь, вы не первый человек, который работает на полторы ставки. Я тяжело вздохнула. По-моему, я как раз первый человек, который попал в такую странную историю. – Вы же не за этим пришли, да? – Какой вы догадливый, аж противно! Дело в том, что я совершенно не

– Я вас не уволю. – Это еще почему? Такой вариант меня совсем не устраивал. Я хотела уволиться, и как можно скорее. – Потому что вы – ценный сотрудник. Я не смогла сдержать ехидной улыбки. Одно дело выставлять меня ценным сотрудником перед ни о чем не подозревающим коллективом. И совершенно другое – убеждать в этом меня саму. – Я не ценный сотрудник. От меня одни неприятности. Я терпеть не могу эту работу, заказчиков, офисные перегородки. Коллег ненавижу. А еще я хочу заниматься любимым делом. Обалдеть. То, что еще вчера было смутной идеей на уровне «а не попробовать ли мне?», вдруг стало любимым делом. Как быстро у меня все меняется. – И вообще, – я решила выложить последний козырь. – Вы мне отвратительны! Неужели я это сказала? Теперь точно пути назад не будет. – Что за любимое дело? – кажется, кое-кто умеет слышать только то, что считает нужным. – Я хочу заниматься рекламой. И мне сделали очень выгодное предложение. У меня будет свой кабинет, высокая зарплата и творческая работа, – рассказывая об открывшихся перспективах, я все больше воодушевлялась. –  И никаких файлов с папками. Никаких глупых покупателей, которые не могут отличить одно от другого. И террариума с перегородками не будет. И тренингов с перетягиванием каната. А еще… – А еще отвратительного меня тоже не будет. Понял, понял… Не горячитесь. Пойдемте, – Никита Владимирович решительно встал с кресла