Цитаты из книги «Мой любимый зверь»

И в ответ – до боли желанная тяжесть мужского крепкого тела, придавившего ее к кровати. Такая правильная тяжесть, родная, необходимая… Он ворвался в нее сразу, вошел целиком, на всю длину, растягивая и наполняя собой, вытесняя голодную тоску. Огненная волна прокатилась по телу, выжигая все чувства, кроме яркого, нестерпимого наслаждения. Когда так хорошо, что хочется плакать.

Низ живота полыхал колючим жаром, наливался какой-то странной голодной тоской.

Да и черт с ним, с воздухом, когда можно стоять вот так вот тесно, сливаясь в одно целое, и целоваться до одури, до потери сознания. Целоваться и гладить его обнаженную спину

«Мой! Мой мужчина!» Его рот смял ее губы – жадно и требовательно, их языки сплелись, нападая и отступая, терлись друг о друга в безумно возбуждающем танце.

Поскуливая от нетерпения, она стащила тонкую ткань, бросила на пол и прижалась к нему изо всех сил. Обвила обеими руками, впечатав потяжелевшие груди в мужскую крепкую грудь.

Она подняла взгляд. В его темных глазах полыхал жар желания. Дикого, яростного, необузданного. Этот жар словно свел ее с ума. Она дрожащими пальцами принялась расстегивать его рубашку. Руки так тряслись, что пуговицы выскальзывали, не давались. Она вцепилась в ворот и рванула изо всех сил, и чертовы пуговицы брызнули во все стороны.

Она не хотела услышать еще одно «мы не должны». Она не хотела, чтобы он что-то объяснял или извинялся. Нет! Она не допустит, чтобы он несколькими словами разбил то хрупкое, что сейчас возникло.

Инга чувствовала, как колотится его сердце, разгоняя кровь, и ей казалось, что оно разгоняет и ее кровь тоже, и эта кровь кипящей лавой бежит по их общим венам. И она теперь – не она, а он – не он. Они – что-то новое. Нечто лучшее, чем все то, чем они могли бы стать по отдельности. Они – одно. И, кажется, их уже невозможно оторвать друг от друга, стоит попытаться – и хлынет кровь. Они – целое. По крайней мере, на эту ночь.

– Молчи. Пожалуйста, не хочу ничего слушать.

Она сделала шаг навстречу. И еще один. Больше не понадобилось. Стас сам приблизился, притянул ее к себе, сжал так крепко – если бы она была все еще человеком, было бы больно. Впрочем, и так было больно. Но она ни за что не согласилась бы отдать ни крупицы этой сладкой, упоительной боли.