10

Надя ошеломленно застыла, раздумывая над ее словами, а затем спросила:

– А вы случайно не в курсе, менял ли он обратные билеты?

Зая пожала плечами и поставила рамку на место, повернув ее к стене лицом.

– Все может быть, я не в курсе. И вообще, у меня нет привычки обсуждать решения Павла Александровича, – заявила она как нечто само собой разумеющееся. – Вы же знаете, какой он занятой человек, и сколько вопросов ему приходится решать каждый день.

Надя знала. Закусив нижнюю губу, она посмотрела в окно – клены шумели, и в лучах августовского солнца первые желто-красные резные листья смотрелись как дорогое украшение на темно-зеленом кафтане.

– Сколько вам лет? – не выдержав, спросила она Заю. В том, что одна женщина интересуется возрастом другой, кроется момент истины, говорила ее мать. Наде же казалось, что вопрос ее был задан только потому, что Зая производила впечатление довольно сообразительной, хоть и совсем юной девушки.

– Девятнадцать. Я полиграфический колледж окончила, – важно заявила Зая. – И сразу в рекламное агентство попала. Представляете, как повезло?

Надя опустилась в кресло Ржевского, и Зае пришлось слезть со стола.

"Интересно, – подумала Надя, – откуда у секретарши Ржевского привычка седлать любую поверхность, которая появляется в поле ее зрения? Неужели генетика? Бескрайние степи, табуны, юрты…"

– А чем занимаются ваши родители, если не секрет? – спросила она.

Зая прикусила нижнюю губу, а затем сказала:

– А почему вас это интересует? Наверное, думаете, что они пасут скот в степях? – Девушка оперлась руками о столешницу и перенесла корпус вперед, сокращая расстояние между ними.

– Вовсе нет, просто… – Надя с трудом удержалась, чтобы не цокнуть языком – Зая будто прочла ее мысли. – Ничего не знаю о калмыках.

– Да ладно, я привыкла, – отмахнулась секретарша. – Мой народ пришел из Монголии 400 лет назад. И теперь все вокруг удивляются – как, значит вы монголы? Вы же калмыки? А мы объясняем – калмыки! Но вообще-то монголы…

Ее лицо оказалось очень близко, и Чарушина восхитилась ее гладкой смуглой кожей. Такой цвет в солярии не получишь. Это степной ветер, солнце и кумыс – многовековое влияние генов и природы.

– Не обижайтесь, – сдержав завистливый вздох, сказала Надя. – У меня такое странное чувство, будто я что-то упускаю. А ведь я адвокат и должна обращать внимание на детали.

– Павел Александрович говорил, что вы очень увлечены своей работой, – с кислой полуулыбкой заметила Зая.

Надя вновь посмотрела в окно. Ей вдруг подумалось, что она никогда вот так запросто не делилась чем-то личным ни с кем, кроме Павла. Конечно, у нее были институтские приятельницы, но, когда появился он, необходимость в подобном общении резко пошла на убыль. К тому же ее окружали коллеги, с которыми было гораздо интереснее обсуждать текущие дела и разные процессуальные тонкости, чем собственную жизнь и, тем более, отношения. А вот Павел, оказывается, был не против того, чтобы обсудить ее жизнь с кем-то. И это ощутимо напрягало.

Зазвонил телефон. Сняв трубку, Зая ответила:

– Рекламное агентство «Рожь». Добрый день! Да, правки внесены. В течение получаса отправлю на почту. Павел Александрович занят. Все передам. Всего доброго. – Положив трубку, она шмыгнула носом: – Звонят и звонят. Вы не подумайте, что я бесчувственная. Улыбаюсь, как будто ничего не произошло. Это выглядит странно, да?

Надя промолчала.

– Нам ничего толком не объяснили. Сунули постановление в нос и все. Мне кажется, что они не знали, что искать. – Зая опять подергала за колечко в носу. – Но вы-то знаете. Я же вижу, что знаете. Тогда почему молчите? Кто-то настучал на нас в налоговую? Или Роспотребнадзор? Хотя, при чем здесь тогда прокуратура?

– Это недоразумение. Я уверена, что скоро все выяснится, – сдержанно заявила Чарушина.

– Понятно. А где же сам Ржевский? – Раскосые глаза Заи выражали неподдельное беспокойство.

– Я… я не знаю. – Кресло под Надей скрипнуло, когда она закинула ногу на ногу. – И как найти его, не представляю. Трубку не берет.

– Мы тоже звонили, – со вздохом кивнула Зая. – Он должен был дать распоряжения по поводу работы. Те заказы, которые уже выполнены, мы отдаем. Но вот как быть дальше… Потапов говорит, продолжать. Шурик ссыт, извините, а Анна Феликсовна включила пожарную сирену… ну вы видели. Я ее понимаю – она бухгалтер, первый человек после Ржевского. Я еще утром подумала, что нужно вам позвонить, когда не смогла связаться с Павлом Александровичем. А тут вы сами явились.

Надя откинулась на спинку кресла и внимательно посмотрела на Заю. Что-то в словах секретарши зацепило ее, но она еще не понимала, к чему клонит луноликая красавица.

– Знаете, как переводится мое имя? – внезапно спросила Зая. – Счастливая судьба. Вы будете смеяться, но я должна вам сказать, что Павел Александрович, он, – она воздела длинные тонкие руки к хай-тековской лампе у нее над головой. – Он…

Надю обдало холодной волной – только этого не хватало! Девица, влюбленная в своего босса – что может быть тривиальнее и пошлее?

Зая опустила руки и подлила масла в огонь:

– Павел Александрович мог кого угодно найти на мою должность. Человека намного умнее, опытнее, и вообще… Но выбрал меня, – голос ее дрогнул. – Он такой… Необыкновенный! И я его очень…

Их с Надей взгляды пересеклись.

– Очень боюсь потерять, – упрямо тряхнула Зая волосами. – Мы так трудно притирались друг к другу, что я думала, он меня придушит или закопает!

Надя слушала ее и не шевелилась. У нее складывалось ощущение, что она сидит в первом ряду и смотрит театральную постановку. На сцене перед ней была молодая неопытная актриса Зая Церен, вот только от ее монолога у Нади сейчас приподнялись волосы на затылке.

– Что за бред… Придушит, закопает… Вы специально?! – Теперь ее бросило в жар. – Ржевский никогда бы…

– Во-о-от! – выставила указательный палец Зая. – А у вас такое лицо, будто вы верите, что Павел Александрович может быть виновен в преступлении. Зачем приходили полицейские? Что они хотели найти? Какую-такую гадость они решили повесить на нашего Ржевского?

– На нашего Ржевского, – Надя перевела дух, – хотят повесить… – Она никак не могла произнести страшные слова вслух. Горло сжимало, а в груди саднило.

– Ну же, наран-царан!* – Зая ударила по столу кулаком. – Не ходите вокруг да около! Говорите!

– Убийство! – прошипела Чарушина и в сердцах пнула подставку для ног. – Его обвиняют в убийстве молодой женщины!

Секретарша Ржевского открыла рот и со всей силы дернула себя за пирсинг. Маленькое колечко осталось у нее в руке, и Зая, не глядя, пихнула его в задний карман джинсов.

– Ну и дела… Теперь я все понимаю. Но мне вы можете доверять! – Зая спешно оглянулась, затем быстро подошла к двери, распахнула ее резким движением и выглянула наружу. – Потапов, вы еще здесь?

Из глубины офиса послышалось недовольное ворчание. Надя не разобрала слов, но Зая ответила:

– Если захотите чаю или кофе, наливайте сами! Только воду в чайнике проверьте! – обернувшись к Чарушиной, она пояснила: – Потапов важный заказ доделывает, так что нам не помешает.

Надю передернуло от такого напора. Помешает чему?! В конце концов, она ничего не обещала этой девице.

– Итак, я готова слушать! – Зая оседлала стул и обхватила руками спинку.

– Ну, как бы… это я вас готова слушать, – раздраженно заметила Надя. – Начните с того, когда он вам звонил в последний раз.

– Да-да, я все вам расскажу, только и вы мне, ладно? Баш на баш! Кого убили? Где?

Надя набрала в грудь побольше воздуха и сосчитала до пяти.

– Погибшая была найдена недалеко от дачного поселка Кукушкино, – сказала она, откашлявшись. – Задушена этой ночью.

Зая, не отрываясь, смотрела на нее, и Надя видела, что даже столь короткое повествование произвело на нее сильное впечатление.

– А Ржевский? Он-то каким боком причастен к этому убийству? – спросила Церен.

Надя занервничала – все, что происходило сейчас в кабинете Павла, на ее взгляд, было неправильно. Если бы напротив нее сидел Рур, или Кораблев, она бы даже вела себя иначе, потому что обсуждать произошедшее с незнакомой девушкой, к тому же такой импульсивной и явно влюбленной в Ржевского, было по меньшей мере странно. Она и так была с ней чересчур откровенна.

Зая стала рыться среди цветных файлов и папок. Наконец вытащила чистый лист бумаги и карандаш. Поставив посреди него точку острозаточенным грифелем, она выжидающе посмотрела на Надю:

– Ну же, рассказывайте дальше!

Чарушина покачала головой: Зая не была похожа на человека с тонкой душевной организацией, и роль бессловесной секретарши была точно не ее. Зачем Ржевский взял ее на работу? Ради головной боли? Или…

– Давайте каждый будет заниматься своим делом? – предложила она, пожалуй, слишком сухо, и встала. Взвесив все за и против, Надя решила не делиться с Заяной Церен своими проблемами. Причин было достаточно, и если бы она начала их перечислять, то… Начала бы с того, что, находясь рядом с черноволосой красавицей, она нервничает и постоянно рисует картины того, как та кружит вокруг ее Ржевского. А он улыбается ей и, возможно, ласково гладит руки…

Следующая фраза Заи заставила ее снова сесть.

– Павел Александрович ни за что бы не отменил эту поездку, если бы его не отвлекло что-то по-настоящему важное. Нам заказ пришел из Питера, из художественной галереи. Они заказали разработку, оформление и продвижение рекламной кампании, буклеты выставок и аукционов, представляете? Думаете, так просто обойти столичных рекламщиков? – Церен прищурилась и с вызовом посмотрела на Надю.

Чарушина помотала головой – нет, она так не думала.

– Это большой заказ. С очень сытным бюджетом и огромным жирным плюсом в резюме нашего агентства. Так что поверьте, Ржевский никогда бы не пошел против такой возможности заработать.

– Скажите, Зая, он вам звонил в эти дни? – Надя невольно напряглась, с трудом превозмогая чувство собственничества.

– Нет, но присылал на почту варианты договоров по разным вопросам. – Зая вдруг нахмурилась: – Я что-то совсем не о том! Женщину убили, полиция пришла к нам, потому что они думают, что ее убил Павел Александрович… Кто она вообще такая?

– Елизавета Тураева. Она жена…

– А… – протянула Зая. – Я в курсе, чья она жена.

– Вот как? – удивилась Надя. – Тураев ваш клиент?

– Нет-нет! – Острый кончик карандаша быстро нацарапал на белом листке инициалы «Е.Т.». Зая обвела запись и склонилась к Чарушиной. – Нашим клиентом Тураев не был.

– Тогда откуда вы…

– Вообще-то у нас есть специальная база, – Зая понизила голос, – в которую мы заносим данные потенциальных клиентов. Знаете, удобно заранее изучить финансовые возможности в случае чего. Ну и вообще… Много всего интересного можно найти. Так вот…

– Хорошая идея, – заметила Чарушина, скептически поджав губы.

– Мы придумали это вместе с Павлом Александровичем, – гордо заявила Зая.

– Хорошая, если бы не противоречила закону. Статья 137 УК РСФСР, не слышали? Нет? Нарушение неприкосновенности частной жизни, незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющей его личную или семейную тайну, и тэдэ, и тэпэ, – уголовно наказуемо, – продекламировала Надя.

Они с Заей некоторое время сверлили друг друга глазами. Первой не выдержала Чарушина – с шумом выпустив воздух, она спросила:

– И все это было на жестком диске Павла?! В его рабочем компьютере?

– Нет! На моем ноутбуке, – передернула плечами Зая. – Мне его Павел Александрович подарил в счет будущих побед, – лицо ее вновь озарилось восторженной улыбкой.

Определенно, это был вызов.

Надя разжала губы, старательно изображая радостное удивление.

«Терпеть это просто невыносимо, – подумала она. – Сейчас или никогда…»

– Все с вами ясно! Всего доброго, Зая. Очень жаль, что наше знакомство произошло при подобных обстоятельствах, – Надя бросила взгляд на листок в руках секретарши, досадливо подумав о том, а так ли много на самом деле знает эта мисс Калмыкия, и как далеко она могла зайти, чтобы привлечь внимание Ржевского.

– Как вы намерены поступить? – спросила Зая, не обращая внимания на Надину эскападу.

– Это мое личное дело, – мягко, но решительно заявила Надя и двинулась на выход.

Но когда она взялась за ручку двери, в спину ей прозвучало:

– Тот, кто любит по-настоящему, никогда не оставит того, кого любит.

Дверная ручка в ладони стала горячей, словно раскаленное железо.

– Это вы ВКонтакте цитат нахватались? Чего вы хотите, Зая?

– Я буду искать Павла Александровича.

«Я тоже… – подумала Надя. – И лучше бы тебе не путаться у меня под ногами!»

Наран-царан* – туда-сюда, вокруг да около (калмыцк.яз.)